***
Едва Эйприл занесла ногу за порог бакалеи, как мужчина налетел на неё и, вцепившись в плечо англичанки мёртвой хваткой, выволок за дверь, закрыв её. - Что случилось? – огромными глазами смотрела на коллегу Дэвис. Сантьяго перевёл дух и выпалил: - К тебе там дамочка… Такая дамочка, что просто красотка! Брюнетка почувствовала, как чувство тревоги вновь начинает колебаться в груди, и дрожащим голосом спросила: - Давно она здесь? - Минут пять-семь. Сказала, что твоя сестра. Но откуда? – задался вопросом Сантьяго, недоверчиво поглядывая на Эйприл. - Это просто знакомая, - выкрутилась англичанка и кинула взгляд на дверь бакалеи. За ней виднелась сидящая на стуле Лулу Белл. «Точно она», - вздохнула девушка и обратилась к Сантьяго: - Послушай, ты не мог бы подменить меня на полчаса? Мне очень надо, тут срочное дело, понимаешь… - Отлыниваешь от работы? – прищурился мужчина, но, заметив искреннее замешательство коллеги, мягко добавил: - Ладно, иди. Но я тебя потом спрошу! И попробуй через час не появись на рабочем месте – сообщу хозяину! - Как скажешь, Сантьяго. Спасибо большое, - девушка кивнула и, вобрав в лёгкие побольше воздуха, вошла в бакалею. Лулу с чашечкой дымящегося кофе в руке в пол-оборота поглядела на вошедшую Эйприл. От равнодушного взгляда, кинутого в свою сторону Ноем, англичанка поёжилась и немного осипшим голосом поздоровалась: - Здравствуй, Лулу Белл. Вот не ожидала тебя здесь увидеть. Ной ответила ей молчанием, лишь подчерпнула горячий напиток ложечкой и принялась его лакать наподобие кошки. Такое поведение не удивило и не поразило брюнетку: она уже была знакома со Страстью Ноя и знала о её странном характере, поэтому Дэвис продолжила: - Решила посетить достопримечательности сердца Португалии? Или ты по делу? Ной прекратила лакать и, помолчав, тихо ответила. - Меня Граф попросил навестить тебя. - Навестить? Я рада, что вы меня не забыли. У меня всё хорошо, даже прекрасно. Надеюсь, у вас также. Лулу, может, сходим куда-нибудь? Тут всё-таки нам не дадут поговорить спокойно, - Эйприл покосилась на возмущающихся у бакалеи парочки и растерянного Сантьяго. Страсть Ноя молча поставила чашечку на прилавок, встала, и обе девушки вышли под пристальные взгляды недоумевающих покупателей и коллеги Эйприл. Англичанка привела Ноя на набережную, где стояли скамеечки, и выбрала самую отдалённую. Присев на неё, Эйприл какое-то время молчала, не зная, как начать разговор. Страсть тоже молчала, но это молчание, видимо, никак не угнетало её, чего нельзя было сказать о брюнетке. - Лулу Белл, скажи, - неуверенно начала девушка, - зачем тебя послал ко мне Граф? Просто проведать меня? Слишком глупая причина, не обижайся. Дэвис посмотрела на блондинку. Та, не отрываясь, смотрела на море сквозь тёмное стекло очков, сохраняя на лице равнодушие. - А я про вас всё время думала, - продолжила англичанка, вздохнув, - особенно о том, что с вами стало после битвы в Ковчеге. Экзорцитсы наверняка причинили вам немалый урон, но я надеюсь, что с вами всё в порядке. Скина, конечно, жаль. Джасдеби, наверное, всё также достают Тики или Графа, а Роад активно им в этом помогает… - Роад после тяжелого боя с Книгочеем-младшим неопределённое время возвращала свои силы, Джасдеро и Деббито также потратили немало время на восстановление своих сил. – прервала речь англичанки Лулу Белл. – Один Тики Микк продолжает залечивать раны, нанесённые ему экзорцистом по имени Аллен Уолкер. - Уолкер? – переспросила Эйприл, нахмурившись. – Неужели Тики так сильно пострадал? – уже беспокойно спросила она. - Экзорцист пытался вынуть из него Ноя. – коротко ответила Страсть и сняла очки. От этих слов девушке стало не по себе, и она приложила руки к груди, представляя себя на месте Тики. Получилось жутко и страшно. - Но сейчас же с ним всё в порядке? – надежда проскочила в голосе Дэвис. - Почти. – неопределённо ответила Лулу, продолжая созерцать море и летающих над ним чаек. Эйприл поднялась со скамейки, немного отошла и остановилась. Где-то в горле встали слёзы, которые хотели пролиться, но девушка не давала этого сделать. Всё-таки плакать была не из-за чего: все живы, здоровы. Не считая, конечно, Тики, который всё ещё шёл на поправку. Ему наверняка здорово досталось от того парня-экзорциста, тем более что сам Микк говорил о его одарённости. Неужели этот малолетний шулер такой сильный экзорцист? - А что сейчас с ним? – спросила Эйприл, поворачиваясь к Лулу Белл. Девушка ответила, что Третий Апостол находится в особняке своего старшего брата, где временно располагается почти вся семья Ноя. - Перенеси меня туда! Даже без эмоциональная Страсть Ноя немного удивилась неожиданно дерзкому тону англичанки, но не показала этого, лишь сказав: - Граф просил меня попытаться уговорить тебя «навестить их и малыша Тики, который очень желает увидеть свою малышку Эйприл». – процитировала Ной слова Тысячелетнего. Эйприл невольно покраснела и смущённо пробормотала: - Хорошо-хорошо, тогда отправляемся. - А работа? – напомнила Лулу Белл. Брюнетка скривила губы в подобие улыбки. - Что же, наверное, это у меня на судьбе написано: бросать работу. Я же так и не сообщила в Ледяные Рудники, что больше не буду у них работать. Придётся так и с бакалеей поступить. Страсть Ноя удовлетворительно кивнула.***
Девушки неожиданно оказались в холе особняка Камелотов и своим внезапным появлением испугали служанку. Та с визгом взбежала по лестнице, где едва не столкнулась с господином, и, извинившись перед ним, побыстрее постаралась скрыться. - Так вот какова причина испуга моей служанки, - поправляя монокль, произнёс Шерил. Он держался по-прежнему ровно, любезно, как будто и не было того, что в одной из комнат на втором этаже лежит его измученный брат. - Где Тики? – в лоб задала Эйприл, решительно подходя к Шерилу. Тот немного оторопел, но, опомнившись, пустился в нравоучения: - Эйприл, дорогуша, сначала идёт приветствие… - К чёрту твои приветствия! – грубо оборвала мужчину брюнетка. – Где Тики? – повторила она. Камелот, сам понимая, что выбрал далеко не подходящее время для воспитания девушки, откашлялся и сказал: - Он наверху. Но просил, чтобы его не беспокоили. Горечь поражения перед экзорцистом, который является пятнадцатилетний подростком, давит на него. Думаю, сейчас не самое лучшее время его трогать. Тем более что его ужасные раны хоть и зажили, но причиняют невыносимую боль. Мы стараемся делать всё возможное, но только он сам может излечить себя, а точнее – его Ной. - Могу ли я как-нибудь помочь? - Сомневаюсь, Эйприл. Я верю, что тебе хочется помочь, но ты будешь бесполезна и можешь лишь вызвать у него приступ гнева. - Гнева? Почему? Неужели он меня прогонит? – с подозрением смотрела на Шерила девушка. - Малышка Эйприл! – проголосил сзади брюнетки Граф, появившийся крайне неожиданно. – Ты уже здесь? Я так рад, что снова вижу тебя! Эйприл в пол-оборота посмотрела на Графа замученным взглядом и почти молящим голосом произнесла: - Господин Тысячелетний… - Шерил, ну зачем ты так треплешь нервы девушки? – упрекнул Камелота Первый Апостол, подходя к англичанке и приобнимая её за плечи. – Она и так, бедняжка, натерпелась. - Но господин Тысячелетний, - обратился к Графу Шерил, - я боюсь, что мой брат может навредить и ей, и себе. Он ещё слаб и кто знает, что ему захочется сделать? - Ничего ему не захочется. – замахал руками на брюнета Граф. – Малышка Эйприл не позволит ему, да? Девушка закивала, едва сдерживая радостную улыбку. Шерил вздохнул, заложил руки за спину и медленно кивнул. - Второй этаж, его комната. - Спасибо! – задохнулась от эмоций Эйприл и, рывком обняв брюнета, побежала вверх по лестнице. Шерил посмотрел ей вслед и, когда силуэт девушки скрылся за перилами, спросил у Лулу Белл: - Почему она не в платье? Та промолчала, покосившись на Тысячелетнего. - Шерил, может, уже перестанешь критиковать малышку? Лучше распорядись насчёт чая: думаю, что нам придётся долго ждать, - сказал Граф, направляясь в столовую.***
Эйприл неуверенно подошла к заветной двери и остановилась. Вот она, конечная цель. «Может, постучаться? – предположила Дэвис и подняла руку, но вдруг передумала. – А если он спит?» Колени у девушки подкашивались и немного тряслись. Она понимала, что самочувствие Тики, по словам Шерила, было не лучшим, но надежды на то, что он хотя бы узнает её, у Эйприл были. Дрожащей рукой она нажала на ручку двери и почувствовала, как сердце, пропустив один удар, приобрело бешеный темп. Стараясь не дышать и в то же время не задыхаться, брюнетка тихо приоткрыла дверь и заглянула. Комната была в полумраке. Шторы на окнах были задёрнуты, на прикроватной тумбочке одиноко горела лампа. В неярком свете виднелась часть кровати, балахон над ней и одеяло, сползшее одним концом на пол. Англичанке показалось, что на кровати произошло какое-то движение, но далее ничего не последовало, и Дэвис решила, что это всё игра света. Дверь приоткрылась больше, и Эйприл аккуратно, бесшумно вошла в комнату. Делая осторожные шаги в сторону кровати, девушка всё больше и больше боялась, что её старания окажутся бесполезными. Вот сейчас он не признает её, накричит, выгонит… «Я не вынесу!» - в душе прокричала англичанка и почувствовала, как на сердце становится тяжко. Всё-таки такие события были для неё тяжелы. - Шерил, я же просил… - хриплый уставший голос разрезал тишину и заставил Эйприл вздрогнуть так, что она на миг потеряла дар речи. Девушка стояла, молчала, раз за разом прокручивая в голове услышанный голос. Не было сомнений, что он принадлежал Тики, но только не тому Тики, которого она помнила, а другому: чужому, измученному, бедному. - Неужели так сложно оставить меня хотя бы на час? «Точно он! Точно! – повторяла про себя Дэвис, огромными глазами вглядываясь в пространство под балахоном и стараясь увидеть там Микка. – Надо что-нибудь сделать или сказать, а то я заставлю его беспокоиться лишний раз». - Тики!.. – шёпотом позвала девушка, чувствуя, как слёзы подкатывают к горлу. Наступила звенящая тишина. Эйприл сделала один большой шаг и оказалась в поле света, бросаемого лампой. Тут она увидела брюнета: в глазах Тики читалась явная усталость и даже суровость, на губах играла презрительная усмешка. Видимо, он полностью приготовился к встрече с братом, и совершенно был растерян, сначала услышав знакомый до боли голос, а потом и увидев его обладательницу. - Эйприл? Девушке показалось, что она очень долгое время спала, и сейчас её разбудили. Встрепенувшись, она закусила губу, чтобы из груди не вырвался крик, и подошла к самой кровати. Всё вокруг вдруг превратилось в невообразимую массу, покрылось пеленой слёз, и англичанка среди всего смогла лишь разобрать белое пятно, являющееся рубашкой Ноя. Сглотнув, Эйприл не удержалась: - Тики, неужели… - а затем упала на колени рядом с кроватью и, сжав в своих похолодевших руках горячую ладошку брюнета, зарыдала. Прижимая ладонь парня то к щеке, то к губам, брюнетка плакала и шептала что-то несвязное, непонятное. Внезапное появление Эйприл поразило Тики. Он на секунду подумал, что она ему приснилась или даже привиделась, но такие нежные и холодные руки, сжимающие сейчас его ладошку, никак не могут привидеться. Да и плакать так по-настоящему видение не умеет. «Эйприл, она здесь!» - прокричал в голове Ноя очкастый португалец. Тики, находившийся в прострации, мгновенно опустился с небес на землю и всё понял. Превозмогая боль и сдерживая болезненные стоны, парень смог приподняться на одном локте и, наконец, проговорить: - Малышка… Глупая! Эйприл, заливаясь слезами, оторвалась от руки Микка и даже отпустила её. Вытерев мокрые дорожки со скул и щёк, она через силу поглядела на парня. Ей было стыдно за свою слабость. - Тики, - тихо проговорила она, - прости меня. Я столько времени потратила, даже не интересуясь тем, что с тобой. Я занималась собой, утешая себя мыслью, что с тобой всё прекрасно, хотя у меня даже не было оснований так полагать! – зло крикнула брюнетка, ударив себя кулаком по колену. – Я притворялась, а ты здесь… Тебя едва не стало… Какая же я дура, чёрт побери!.. Вновь послышались рыдания. Тики мягко рассмеялся на сентиментальность девушки и, пододвинувшись к краю, аккуратно тронул её плечо. - Присядь на кровать, и мы с тобой поговорим. Через пять секунд Эйприл сидела рядом с Микком, понурив голову, но из-под длинных ресниц разглядывая парня. Пусть он и был ранен, но по его виду этого нельзя было сказать, глаза выражали некую усталость, а волосы стали длиннее? Да, очевидно. Тики в свою очередь разглядывал англичанку. Снова штаны, снова конский хвост. Кажется, пока он здесь старался залечить свои раны, малышка времени зря не теряла. Но брюнет ни в чём девушку не обвинял: всё-таки настояние на том, чтобы Эйприл вытащили из Ковчега куда-нибудь, было со стороны Третьего, а не кого попало. Неожиданно Дэвис подняла голову и посмотрела на Тики. В глазах читалась некая робость, интерес и сочувствие. «Наверное, Шерил такое рассказал, раз смотрит так затравленно», - усмехнулся про себя Апостол и, послав всю боль к чёрту, притянул девушку к себе. Шрамы неприятно заныли, дали такую боль, что у Ноя на секунду потемнело в глазах. Когда картинка вернулась, то он понял, что девушка находится в его объятиях и отвечает тем же. «Ради этого можно и потерпеть!» Эйприл не верила в происходящее. Всё-таки Тики, правда, лучше, раз он даже позволил ей коснуться его непосредственно! Эта мысль окончательно успокоила брюнетку, и она сильнее прижалась к Ною, о чём через секунду жалела. - Эйприл, не так сильно… - Прости меня, Тики, прости! – отпуская парня и отодвигаясь от него, запричитала Эйприл. - Ты как-то изменилась. – заметил Тики, через силу улыбаясь. – Складывается впечатление, что ты боишься меня. Даже держишься на расстоянии, - брюнет невесело усмехнулся. – Неужели я такой страшный? - Ерунду ты говоришь. Я не боюсь тебя, просто твои раны ещё не полностью зажили, а я не хочу причинять тебе боль. – Эйприл пододвинулась и вновь взяла руку брюнета в свою. – Ты и так настрадался. - За меня не беспокойся, - успокоил девушку Тики, - я совсем скоро приду в норму. Ты, надеюсь, не пострадала тогда? Прости, но у меня не получилось вернуться, потому что экзорцисты… - Я всё знаю, Тики! – прервала брюнета Дэвис. – Я не обижаюсь и не виню тебя. Я всё понимаю, ведь вины твоей в этом нет. Лучше расскажи мне, как так получилось, что… что тебя ранили? Тики улыбнулся и, назвав Эйприл «любознательной малышкой», рассказал бой с Алленом. Конечно, Микк старался смягчать некоторые моменты, чтобы не заставить малышку трястись от страха, но в общем рассказал ей всё, как было. - И эти шрамы теперь не дают тебе спокойно передвигаться? Наверное, они ужасные… - прошептала Эйприл, с жалостью глядя в глаза брюнета. Тот молча смотрел на Дэвис пару секунд, а затем, вздохнув, начал расстёгивать рубаху. - Какой ужас… - прикладывая ладонь ко рту, прошептала Эйприл, созерцая большой шрам, тянувшийся поперёк всей грудной клетки Тики. – Конечно, такое может причинить ужасно много боли. – пробормотала брюнетка. - Они горят, пылают невыносимым жаром, - застёгивая рубаху, говорил Микк. – Когда я только здесь оказался, то мне казалось, что я сойду с ума. Но с каждым днём мне лучше и лучше, а точнее – с каждым воспоминанием о каком-либо удовольствии. - Тебе нужны воспоминания? – спросила брюнетка. – Так давай я помогу. Я же как-никак Мысли Ноя. - Не думаю, что Пятнадцатый будет рада помочь мне, - хмыкнул парень и, собрав волосы в хвостик, перехватил их резинкой, взятой с тумбы. - Я попрошу её, сердечно попрошу! – заверила Эйприл и, не дожидаясь ответа Апостола, села прямо, закрыла глаза и отрезалась от этого мира. Тики молча ждал.***
Шерил недовольно бубнил что-то, ходил по библиотеке и поглядывал на большие старинные часы. Тысячелетний Граф, читая какую-то книжку, качался в кресле-качалке и изредка хихикал. - Что могло с ней произойти? – в пятый раз спросил Камелот, взглянув в окно. - Ничего плохого, Шерил. Успокойся, присядь, - подался в психологи Первый Апостол, - чай выпей. Ну в самом деле, не убил же он её. Был визг бы, грохот, топот… - Не понимаю, - почесал лоб Шерил, - зачем вы мне это говорите, Господин Тысячелетний, если вы до этого уверяли меня, что он её не убил? - Просто так, для общего ознакомления, - пожал плечами Граф. - Как будто я не знаю, - процедил сквозь зубы Камелот и, ещё раз взглянув на часы, объявил, что его терпение лопнуло. - Я вынужден проверить! – вопил он, несясь из библиотеки. Граф лишь тяжко вздохнул и вновь принялся за чтение книги. А владелец особняка тем временем уже был на полпути к комнате своего брата. Преодолев и остальное расстояние меньше, чем за две минуты, он остановился напротив заветной двери, с другой стороны которой была полная тишина. «Неужели реально сделал что-то?» - тревожная мысль мелькнула в голове Шерила. Он тихо приоткрыл дверь и в образовавшуюся щелочку заглянул. В комнате был полумрак. Шторы была задёрнуты, лампа по-прежнему горела на прикроватной тумбочке, неярким светом освещая часть кровати, на которой Камелот увидел скомканное одеяло и белую рубашку. Но это было ещё не всё: почти к самому изголовью кровати, там, где лежала голова Третьего Апостола, было придвинуто небольшое кресло, а в кресле спала Эйприл. Её тело было откинуто на спинку кресла, одна рука покоилась на подлокотнике, а другая лежала на кровати. Позже Шерил догадался: этой рукой она держала руку Тики, пока тот спал. Ещё немного побыв у двери и поняв, что никому ничего не угрожает, Камелот тихо закрыл её. Спускаясь по лестнице в хол, где его ждали приехавшие гости, Шерил про себя подумал, что выздоровление Тики теперь точно пойдёт быстрее. Отдельное «спасибо» за это он должен был сказать его малышке Эйприл.