Карточный долг

       Поспешно миновав высокую деревянную арку, улыбающийся брюнет прошагал через всю просторную столовую, выполненную в мятном цвете, и скорее уселся на место за обеденным столом. На его гладкой стеклянной поверхности давно уже мирно покоились две большие глубокие тарелки с очень аппетитно пахнущим супом, над которым до сих пор немного возвышался едва заметный пар. Довольная собой и чуть-чуть отдохнувшая темноволосая Майю, оставив светлое махровое полотенце на одной из тумбочек в кухне, отряхнула излюбленное красно-белое кимоно и пошла к брату. А тот, решив все-таки не дожидаться сестру к трапезе, уже в быстром темпе уплетал подряд все, что только видел перед собой, при этом не забывая блаженно жмуриться и что-то тихо бормотать под нос. Вновь хихикнув и покачав головой из стороны в сторону, девушка пристроилась на стуле, расположенном напротив юноши, и, сложив вместе ладони, поблагодарила за предоставленную еду. Первое время в широком помещении царили лишь неразличимые звуки чавканья и хлюпанья и никто из сидящих не решался нарушить долгожданную тишину, наступившую после тяжелого дня. Но через несколько минут (где-то около двух-трех) обоим это немного надоело — они, отвлекшись от супа, подняли взор друг на друга и замерли, наблюдая за поведением собеседника.        — Ну, как твои дела в школе? Что новенького было? — внезапно подала голос брюнетка, аккуратно подцепляя палочками новую порцию.        — Да так, как всегда, ничего особенного, — лениво протянул Ято с набитым ртом. — Чуть не уснул сегодня на уроке.        Неожиданно с противоположной стороны до ушей медленно жующего паренька донесся тихий смешок Майю, быстро прикрывшей рот рукой, чтобы брату ее хихикание было не так слышно. Сначала тот прекратил есть и замер на своем месте, ни о чем не догадываясь и лишь удивленно рассматривая девушку, но вдруг он все понял и, отложив от себя длинные палочки, заговорил:        — Чего ты смеешься? — недовольно и слегка обиженно спросил тот, насупившись и забавно сморщив нос. — Между прочим, было очень скучно.        — То, что ты уже сейчас спишь на уроках, — это плохо. А что будет дальше? — громогласно расхохотавшись в голос, поинтересовалась зеленоглазая. — Но, если честно, я тебя прекрасно понимаю. Сама чуть не завыла волком к концу занятий, вероятно, с непривычки после каникул. А что еще у вас было? Как ребята?        — Нормально. Надеюсь, они не слишком сильно устали, ведь мы вчера поздно легли спать, — с виноватой улыбкой ответил Ято и почесал затылок, взъерошив волосы. — Но, даже несмотря на это, Кофуку, как всегда, единственная, кого обрадовало начало учебного года.        — Да, она такая... — сказала та и, внезапно слегка прищурившись, поинтересовалась: — Ты какой-то уж больно тихий сегодня. Опять с Фуджисаки подрался и поэтому молчишь, я ведь права?        — Не дрались мы! — возмутился оппонент и чуть тише добавил: — Так, поорали друг на друга и разошлись.        — Вы прямо как маленькие дети из песочницы. Вот чем он тебе не нравится?        — Ой, а ты как будто очень взрослая! У нас всего четыре года разницы, — невнятно (из-за того, что жевал в тот момент) проговорил юноша и буркнул: — Да индюк он надутый! Строит из себя невесть что, вот и бесит ужасно.        — Ладно, оставим в покое индюков. Еще что интересного расскажешь мне? — вновь задала вопрос девушка, аккуратно цепляя очередную порцию лапши.        — Кажется, больше ничего... — задумчиво произнес юнец, все-таки решив благополучно умолчать о случаях и встречах с Юкине.        На мгновение он, взяв тонкими пальцами палочки, наклонил голову к тарелке с супом и вновь приготовился есть, как вдруг резко выпрямился и, отодвинув от себя пищу, начал тараторить:        — Точно! Вспомнил! — от оглушительного вскрика Майю вздрогнула и застыла, испуганно вытаращившись на собеседника. — Мой учитель сегодня сказал, что у нашей школы есть какой-то официальный сайт, созданный для того, чтобы, кажется, к нам больше учеников приходило...        — Как здорово они, однако, придумали!        — Не перебивай меня!        — Прости.        — Кхм... так вот, для этого сайта, как я понял, очень нужны фотографии школы со всех сторон: и в кабинетах, и снаружи, и на заднем дворе. Вот мой учитель и решил, что, раз ты поступила на профессионального фотографа, было бы неплохо сделать снимки, так сказать, умелыми руками. Что думаешь?        — А почему нет? Пообщавшись со старшими, я поняла, что у нас такая деятельность высоко ценится. Когда мне прийти? — с радостью согласилась она, поправив упавшую на лицо короткую темную прядь.        — Он не говорил. Но я завтра скажу ему, что ты не против, и тогда все узнаю, хорошо?        — Идет.        И оба: и девушка, и паренек, удовлетворенные легким, коротким разговором, казалось бы, ни о чем, — ненадолго вернулись к приятной трапезе, отчего просторная столовая вновь погрузилась в тишину. Невероятно вкусный суп медленно, но верно исчезал из глубокой тарелки, и вскоре его совсем не осталось, только по краям лежали маленькие кусочки лука, которые никак не цеплялись. Но стоит только сделать пару ловких движений пальцами рук, и блюда становились совершенно пустыми, как будто на них ничего, даже незаметных мелких пылинок, и не было. Майю, спокойно закончив есть, сначала сложила вместе ладони, тихонько поблагодарив за еду, а потом взглянула на сидящего напротив нее брата, который еще продолжал обедать. Но спустя несколько быстротечных мгновений и он поспешно отстранился от стеклянной поверхности, где как раз и находилась его тарелка, как будто по струнке вытянулся в спине. Темноволосый с необыкновенно довольной моськой улыбнулся и, слегка кивнув сестре и аккуратно протянув ей фарфоровую посуду, искренне выразил свою признательность за приготовленную для него пищу. Тогда та, разом забрав все со стола и чудом уместив это в хрупких ручках — как так получилось, до сих пор остается загадкой, — крайне медленно и со всей осторожностью направилась в кухню. Лениво схватив правой рукой доселе лежавшее перед ним небольшое махровое полотенце, парнишка быстренько протер им ладошки и вскоре так же небрежно положил его на место. После всех этих принятых процедур он неторопливо поднял руки кверху, разминая затекшие в одной позе мышцы, вышел из-за стола и с противным для ушей звуком придвинул к нему свой стул. Всего на минутку ясноглазый прислушался к шумному звону воды, доносящемуся из расположенной справа от него кухни, и, прекратив непонятно о чем думать, встряхнул головой. Глубоко вздохнув всей грудью, Ято оставил позади высокую арку и бодренько отправился через огромную залу к кожаному дивану, возле которого была брошена его сумка с учебниками. Издалеко заметив ее взглядом, тот сперва неохотно приблизился к ней, приподнял за ремешок над паркетным полом, после чего перебросил через плечо и поплелся к лестнице, тяжело шаркая ногами. Юноша грузно прошелся на второй этаж по широким ступенькам, отчего те немного неприятно заскрипели под ним, и уже по диагонали дошагал до собственной тихой спальни. Он медленно отворил высокую зеркальную дверь и очутился в комнате, в которой по-прежнему пахло свежестью из-за раскрытой форточки, снял с себя черную мастерку, предварительно расстегнув «молнию». Брошенная вместе с сумкой куда-то в сторону аккуратно заправленной — вероятно, Майю утром постаралась — кровати, она приземлилась в то место, где должна лежать пушистая белая подушка. Следом парень развязал нетугой узелок потрепанного, но при этом дорогого сердцу платка и уже бережно (любимая вещь и подарок все-таки) пристроил его рядом с курткой. Довольно уставший старшеклассник, спрятав лицо ладонями, с негромким стоном резко плюхнулся на свою мягкую постель и спустя несколько секунд опустил налитые свинцом веки. От измотанности — непривычно сразу после отдыха усердно начать учиться — совершенно ничего не хотелось делать, а, казалось, ужасно гудевшая голова абсолютно пуста и заполнена раздумьями одновременно. Все навязчивые мысли посвящались всему произошедшему ныне: тому спонтанному поцелую, встрече в кафе и предстоящей прогулке — они ужасно мешали успокоиться и вмиг собраться. Но окунуться в них и забыть обо всем на свете на какое-то неопределенное время (пусть даже короткое) — как это ни странно, приятное занятие в некоторой мере. А Ято, загруженный избытком событий, все никак не мог перестать думать и выбросить из головы образ белокурого мальчика: уж слишком он показался ему занимательной персоной. Сначала Юкине предстал перед ним немного резким, грубым, с «колючим», как молодой растущий куст боярышника, характером, но постепенно, не сразу, он проявил личное добродушие. Странное поведение, некая скрытность и в тот же момент эмоциональность в чувствах должны, разумеется, отталкивать окружающих людей, но брюнета это, наоборот, почему-то больше привлекало в нем. А еще эти его руки, которые перевязаны до локтя потемневшими от изношенности бинтами, все никак не давали покоя...        Паренек, прекратив размышлять о всяком постороннем, тяжело вздохнул, медленно убрал ладони от своего лица и развел их в разные стороны, так же неторопливо приоткрывая глаза. Над его головой возвышался яркий белый потолок, на котором оказалась заметна небольшая трещина, несмотря на то, что сам дом относительно новый, построен не так давно. Решив все-таки не придавать этому никакого особого значения, голубоглазый юнец, неспешно приподнявшись на кровати, принял сидячее положение и лениво потянулся руками к сумке. Схватив ее за ремешок и удобно устроив на своих коленях, тот начал усердно копаться и искать среди учебников и тетрадей совсем новый школьный дневник, где было домашнее задание. В результате он все в скором времени выяснил и, встав с постели и приблизившись к компьютерному столу, вытащил все необходимые для учебы принадлежности, разложил их возле ноутбука. Брюнет быстренько уселся на стул и, немного размяв затекшую шею и «похрустев» пальцами, собрался поскорее покончить со своей работой, чтобы долго не задерживаться и не опоздать на встречу. Включив небольшую настольную лампу, Ято, как только перевернул исписанную страницу в тетрадке, принялся аккуратным каллиграфическим почерком выводить каждый иероглиф. Задачки и номера оказались абсолютно легкими и простыми, но задано их на следующий день очень много, чтобы «повторить и закрепить пройденный материал», как сказал учитель. И высокий юноша в то же мгновение с головой погрузился в работу, которая, по всей вероятности, может растянуться на ближайшие несколько часов, но его это не так сильно беспокоило. Единственным, кто его действительно волновал сейчас, был светловолосый мальчик и предстоящая прогулка с ним, но и это вскоре на незначительный промежуток времени забылось. Быстрое и, главное, качественное выполнение домашнего задания стало на данный момент первой целью старшеклассника, неожиданно увлекшегося решением одного нетрудного номера. И менее чем за пару минут с ним было покончено, учитывая то, что задача была связана с пересчетом денег (о, не представляете, как же ясноглазый обожает это дело!). Он настолько упорно занялся учебой, что даже не обратил никакого внимания на то, что в его комнату несколько раз заходила его сестра и хозяйничала по дому, забирала с собой какие-то вещи. Но Майю на это совершенно не обиделась, даже наоборот, подумала, что так будет гораздо лучше, чем если бы брат постоянно отвлекался на нее и спрашивал, куда это она уносит его одежду. Девушка, увидев его с книжками, пришла в необыкновенный восторг от того, что парень хоть на какое-то — пускай очень короткое — время прекратил наконец-то бездельничать и взялся за ум. Медленно покидая спальню брюнета, она еще раз окинула взором сидящего за компьютерным столом молодого человека и, чтобы не мешать ему работать, тихо прикрыла за собой зеркальную дверь. Ято внезапно понял, что рядом с ним кто-то недавно побывал, поэтому обернулся через правое плечо в сторону скрипа и, увидев исчезающую в проходе сестру, лишь улыбнулся, возвращаясь к задачам.        С того момента как парнишка сел делать домашнюю работу, прошло достаточно много времени, но тот этого не заметил: все внимание было все еще сконцентрировано на номере, который никак не удавался. Юнец через пару минут сдался, в буквальном смысле плюнул на это дело и, устало вздохнув полной грудью, потянулся на стуле, разминая затекшие в одной позе мышцы. Тяжело оперевшись спиной на компьютерное кресло, он неторопливо протянул руку к лежащему возле ноутбука красному телефону, взял его и, раскрыв, посмотрел на электронные часы. Темноволосый сначала прищурил глаза от усталости и яркости экрана аппарата, но тут же широко распахнул их, уставившись на красующуюся надпись в левом верхнем углу «18:37».        «Ого, что-то я засиделся сегодня с уроками!.. Пора бы уже одеваться и идти, а не то опоздаю», — проскочило в голове у вмиг засуетившегося молодого человека.        Резко выпрямившись, Ято звонко захлопнул крышку от своего сотового, поспешно поднялся с нагретого им места и, проходя мимо расположенной вдоль стены кровати, направился к окну. Тот торопливо прикрыл его и маленькую форточку, схватившись пальцами рук за длинные темные шторы, и вдруг взгляд его пал на стоящий слева от него шкаф с личными вещами. Он был неширокий, высокий — почти до потолка — и резной, очень аккуратно сделанный из светлого дерева, которое блестело и переливалось бликами от светящейся лампы из-за полировки. Ясноглазый, на минутку о чем-то задумавшись, немного почесал затылок, заинтересованно окинул новый комод взором и небыстро прошагал к нему, чтобы рассмотреть одежду. Она вся была такая чистая, удобная и так приятно пахла каким-то непонятным легким ароматом полевых цветов, будто ее только что купили и привезли из дорогого магазина. Недолго копаясь среди всех лежащих и висящих в шкафу вещей, старшеклассник с интересом и внимательностью искал что-то «стильное и свеженькое», как он для себя отметил. Брюнет прикладывал футболки и кофты к груди, после чего медленно поворачивался к стоящему возле кровати большому зеркалу, чтобы решить, подходят ли они ему или же нет. Но к сожалению, он так ничего и не смог подобрать себе, поэтому тут же рассердился, надув губы, и небрежно бросил всю одежду в комод, с громким хлопком закрыв его дверцы.        «Боже, что я веду себя как девчонка какая-то? К чему наряжаться? — негодовал и мысленно возмущался юнец, надевая поверх белой футболки черную мастерку и покидая свою спальню. — В конце концов, я же не на свидание иду!»        Быстро положив красный мобильный телефон в карман своей легкой куртки и закрыв за собой дверь, парень, шлепая босыми ногами по ступенькам, спустился с лестницы, ведущей на первый этаж. Скоро очутившись в просторном зале, освещенном небольшой стеклянной люстрой, Ято прошагал вперед, минуя и не обращая внимания на находящуюся здесь сестру, и остановился около выхода. Заметив пришедшего к ней брата, Майю, сидевшая доселе на кожаном диване и читавшая какую-то книжку с толстой обложкой, внезапно встрепенулась и отложила в сторону вещицу. Приподнявшись со своего места, ничего не понимающая темноволосая девушка недовольно скрестила руки на груди и немедленно приблизилась к прибежавшему в комнату юноше. Она, слегка наклонив голову, размеренно и строго стуча ступней по паркетному полу, изумленно разглядывала брюнета, который поспешно надевал свои невысокие коричневые сапоги.        — Ты куда это на ночь глядя собрался? — вдруг задала вопрос Майю.        — Погулять, — немного грубо ответил тот, наивно надеясь на то, что его не станут больше расспрашивать о чем-либо.        — С кем идешь? Когда вернешься? — продолжала свой допрос она.        — Тебе обязательно все знать? — недовольно поинтересовался паренек, убрав в карман куртки ключи от дома.        — Разумеется, я же несу за тебя ответственность, пока дедушки нет, — подтвердила Майю, едва заметно кивнув.        — У меня встреча кое с кем.        — Я знаю этого человека?        — Нет, не знаешь.        Молодая особа на минутку задумалась о чем-то и немного нахмурила темные брови, но в то же мгновение они чуть-чуть приподнялись вверх, а ее лицо вдруг озарила добродушная улыбка. Уже давно одетый Ято собрал с собой все необходимое: ключи, кошелек с небольшим количеством карманных денег и мобильный телефон — и стоял напротив широкой входной двери. Мельком оглянувшись через правое плечо, старшеклассник уже хотел побыстрее попрощаться с сестрой и уйти к Юкине, как неожиданно увидел ее странную, хитрую ухмылку.        — Неужели девушку себе нашел? — спросила любопытная Майю, захихикав и прикрыв рот ладошкой.        — Что? Нет!        — Значит, парня.        — Никого я себе не находил. Что ты ко мне привязалась? — рассердился собеседник.        — Уже и пошутить нельзя, что ли? — задала вопрос та и, о чем-то вспомнив, тут же затараторила: — Кстати, дедушка сказал мне сегодня, что, когда я ушла спать вчера, Кофуку все-таки загадала тебе желание. А еще он добавил, что это должен быть поцелуй с каким-то пацаном. Ну, и как все прошло?        — Черт! Неужели теперь об этом весь район знает? — тихонько выругался юноша, разведя руки в стороны, и уже громче добавил: — Не было ничего особенного.        — Вот ни за что в жизни не поверю в это. Колись, Ято!        — Я же опоздаю! — возмутился тот.        — Тогда как-нибудь коротко расскажи, — все просила девушка, мило улыбаясь. — Пожалуйста.        — Ну скажем так, сначала все было плохо, но потом закончилось относительно благополучно, — признался брюнет, сдавшись под напором уговоров сестры.        — В каком смысле?        — В прямом, — ответил он, после чего с большой неохотой произнес, закатив глаза к небу: — Гулять с ним сейчас собираюсь идти.        — А ты молодец! Времени зря не теряешь, — похвалила его Майю, по-дружески похлопав брата по плечу.        — Это не свидание.        — Ага, конечно...        — Так, все, я пошел. Пока!        — Удачи тебе!        Темноволосый парнишка, глубоко вздохнув, мимолетно помахал рукой на прощание и, резкими и рваными движениями распахнув деревянную дверь, прошагал по полу вперед и, наконец, вышел. Сестра, по-прежнему стоящая за спиной, лишь тихонько захихикала, смотря вслед спешащему на встречу молодому человеку, и медленно направилась к кожаному дивану, где оставила недочитанную книгу. Высокий юнец, недовольно насупившись и фыркнув, оглушительно захлопнул за собой широкую дверь и, минуя излюбленный палисадник Тендзина, очутился напротив изгороди. Раскрыв ворота калитки, разделяющей собой улицу и участок, Ято в тот же момент щелкнул пару раз ключом в замке и повернулся, оказавшись на высохшем от луж и грязи тротуаре. Решив больше ни на что постороннее не тратить свое время, которого было в запасе не так много, он торопливым шагом направился в сторону «Сладкой жизни», где его уже наверняка ждал блондин. Молодой человек, засунув руки в карманы черной куртки и подняв глаза кверху, лениво ступал по серому асфальту и одновременно рассматривал все то, что окружает его. Нежно-голубой небосвод, застланный большими пушистыми облаками, медленно окрашивался в различные цвета и ближе к линии горизонта становился ярко-мандариновым. Редкие травинки и листочки на маленьких кустах, расположенных возле длинного бордюра, едва заметно колыхались в прохладном воздухе от легкого дуновения ветра. Постепенно исчезал простор широкой улицы по мере появления все большего количества спешащих куда-то — например, домой или в ближайшее кафе — людей; вокруг становилось все теснее. Кто-то нечаянно толкнул высокого парнишку плечом, кто-то просто прошел мимо, не заметив его присутствия, кто-то отдавил ему пальцы на ноге, наступив на носок коричневого сапога. Вдруг остановившись, брюнет недовольно зашипел, обернувшись вслед уходящему от него человеку, но не сказал в ответ ничего злого или обидного (смысла не было) и побрел дальше. Через некоторое время — около двух-трех минут, если точнее, — он осмотрелся по сторонам и даже не понял, как уже успел приблизиться ко входу в «Сладкую жизнь», находящуюся справа от него. Медленно раскрыв дверь, Ято услышал краем уха прозвеневший колокольчик, прошагал внутрь милого помещения и увидел, что переодевшийся из формы официанта Юкине уже ждет его. Светловолосый мальчик, расположившись на высоком стуле около узкой барной стойки и болтая ногами, укутался в свою неизменную темно-зеленую куртку и нервно теребил руками ее подол. Словно по чьей-то команде, тот поднял глаза на вошедшего в кондитерскую старшеклассника и — нельзя же показывать, что он немного рад встрече, — слегка нахмурил брови. Аккуратно спустившись вниз, блондин стряхнул с одежды какие-то невидимые пылинки и, забавно надув губы, как хомячок, направился к юноше, стоящему напротив входа.        — Ты опоздал, — уверенно заявил мальчик, приблизившись почти вплотную.        — Всего на две минуты, — сказал в свою защиту тот, взглянув на электронные часы на экране телефона. — Идем, погуляем немного!        — Ага, — с фальшивым безразличием произнес Юки и поплелся вслед за инициатором этой встречи.        На секунду замерев на своем месте, мальчик мимолетно посмотрел в сторону входа в служебное помещение и увидел, что оттуда только что появился Кураха, хозяин «Сладкой жизни». Паренек слегка улыбнулся и помахал на прощанье тонкой ладошкой седому мужчине и вместе со своим спутником покинул помещение после того, как тот кивнул ему в ответ. Старец тихонько фыркнул так, что его густая борода и усы немного вздернулись вверх, и взором проводил исчезающего из поля его зрения юного работника своего заведения. Очутившись на улице, мелкий пацан резко застегнул куртку — внезапный поток воздуха неприятно охладил лицо — и мельком бросил взгляд на оппонента, который, кажется, о чем-то задумался. Несколькими мгновениями позже юнец чуть-чуть встряхнул головой, еле ощутимо почесал свои затылок и, наконец, обратил свое внимание на молчаливого собеседника, смотрящего на него.        — Ну что, пойдем в какое-нибудь кафе и перекусим там? Или хочешь остаться и поесть здесь? — вдруг предложил парнишка, мило улыбнувшись.        — Я не голоден, — возразил Юкине, но тут же у него в животе неприятно забурчало. Он быстро приложил к нему свою маленькую ладошку и, низко склонив от неловкости всего положения голову, смущенно сказал: — Ладно, пойдем куда-нибудь.        — Отлично! — обрадовался Ято и, подхватив под локоть не сопротивляющегося до этого момента мальчика, повел его за собой.        Сначала тот ничего не понял и просто безвольно брел вслед за старшеклассником, но неожиданно вырвался из крепкой хватки и, гордо хмыкнув, вскинув подбородок вверх, демонстративно отвернулся. Собеседник в ответ на такое поведение лишь как-то странно усмехнулся, но больше ничего подобного не делал и только немного поспешил за уходящим вперед светловолосым. Догнав вскоре рассерженного блондина, размеренно шагающего вдоль каменной аллеи парка, Ято поровнялся с ним и в тишине шел рядом, но было достаточно заметно, что он изредка поглядывает на него. Так, будучи в слегка напряженной атмосфере, они вдвоем молча прошли большую часть своего пути, и каждый одновременно с этим размышлял о чем-то личном, абсолютно постороннем. Только так не могло продолжаться вечность — не по-людски это, знаете ли, — и вскоре оба паренька низко склонили свои головы, убрав руки за спину, но, к сожалению, не произнесли ни слова. Голубоглазый паренек желал завести беседу и при этом искренне надеялся на то, что идущий возле него мальчик не знает, как сильно вспотели его ладони (так всегда случается от волнения и нерешительности). Юкине же, в свою очередь, мельком и непонимающе косил взор суженных янтарных глаз на высокого юношу, который продолжал неуверенно мяться и стараться начать разговор. В конце концов, пацану спустя еще пару минут гробового молчания надоело это не свойственное оппоненту смущение и он тяжело вздохнул и, посмотрев на человека, произнес:        — Ну говори ты уже, что собирался! Хватит ломаться!        — А?.. Нет, ничего такого, — неубедительно соврал брюнет и, приметив недалеко яркую вывеску какого-то кафе, поспешил громко сказать: — О! Вон там есть забегаловка. Поедим там?        — Давай, — безразлично пожал плечами тот.        Двое парней вскоре вышли за широкие металлические ворота и миновали небольшую территорию своеобразного парка, через который проходила длинная аллея, покрытая камнем. Ребята на минутку остановились, стараясь разобраться в пространстве, и вдруг темноволосый юнец, пока горел зеленый на светофоре, мягко схватил мальчика за запястье и вновь потянул за собой. Быстро перебежав через дорогу — едва успели до того, как засветился красный, — они оказались на противоположной стороне дороги, прямо напротив кафе, в которое собирались зайти. Торопливо переведя дух, Ято медленно оглядел все то, что окружало его; он мог бы стоять так достаточно долго, если бы не услышал недовольное шипение и болезненное постанывание. Обернувшись к стоящему рядом с ним Юкине, старшеклассник увидел, как мальчик с такой жалостью и мольбой взирал на свое сильно сжатое предплечье и хотел скорее вырвать его. Поняв, что своими действиями он причиняет неудобства мелкому пацану, сморщившемуся от боли, паренек мигом освободил его запястье и так же поспешно извинился перед ним. Тот в ту же секунду прижал к часто вздымающейся груди правую руку, осторожно потирая ее кончиками пальцев, и рассерженно-обиженно посмотрел на своего спутника. Внезапно испытав укол легкий совести и чувство вины, брюнет вновь попросил прощения и, немного склонив голову вниз и аккуратно пристроив ладонь на спине мальчишки, повел за собой. Очутившись напротив массивной входной двери оба одновременно взялись за ее ручку и неожиданно опрянули друг от друга, после чего ребята широко распахнули ее и прошагали вперед. Внутри помещение этой забегаловки по своему внешнему виду не отличалось ничем особенным, оно было довольно простым, но, в отличие от «Сладкой жизни», к сожалению, это не доставляло никакого уюта. По углам подоконников стояли маленькие плошки с комнатными цветами, небольшие столики и стулья вокруг них (наверное, очень жесткие) располагались возле высоких окон. Молочно-белые стены, от которых рябило в глазах, были слишком скудно украшены даже для нелюбителей изысков: несколько полок с фарфоровыми вазами и пара картин висели крайне неустойчиво. Чрезмерно пристально рассмотрев все, двое юношей на какое-то мимолетное мгновение вдруг решили, что можно было бы походить подольше и поискать заведение симпатичнее. Но ребята неожиданно передумали — пожалуй, неприятную атмосферу скрасят красивые официантки в коротких пышных юбках — и прошли к одному из только что освободившихся мест. Устроившись на стульях (как и ожидалось, они были неудобными и твердыми), мальчики слегка съежились и неловко потупили взор; так могло продолжаться очень долго, если бы к ним не подошла девушка. Быстро записав синей ручкой заказ в свой маленький блокнотик, та вежливо сказала, что скоро все будет готово, и торопливо удалилась в служебное помещение, мило улыбнувшись посетителям. (Честно говоря, Ято достаточно сытно пообедал вкусной едой Майю и поэтому не стал ничего просить, а Юкине, решив сильно не наглеть — все-таки за него платят, — заказал порцию салата и чай.) Как только работница этой забегаловки скрылась из поля зрения, вновь воцарилась угнетающая атмосфера вокруг молодых парней, не знающих, о чем им поговорить друг с другом. Смятенный непривычной обстановкой блондин, не собираясь больше сидеть в относительной тишине (если не считать других болтающих клиентов), наконец открыл рот и задал волнующий его вопрос:        — Так что ты хотел спросить там, в парке?        Темноволосый собеседник, который никак не ожидал того, что юнец первый заведет с ним беседу, вздрогнул и почесал в ответ затылок, но все же нехотя поинтересовался, указав пальцем на запястья:        — Что у тебя с руками?        Ясные глаза цвета боярышника сейчас же расширились от удивления и испуга — и вмиг стало понятно, что эта тема для пацана очень болезненная и неприятная, но любопытство взяло верх. Неспешно мальчик плотно прижал левую руку к груди, натягивая длинный рукав темно-зеленой куртки до кончиков пальцев, и повернул голову вправо, к большому не прикрытому шторами окну.        — Не важно.        — Но, Юкине, ты...        — Сказал же: тебя не касаются мои дела, — уже громче и четче произнес недовольный предстоящим расспросом оппонент. — Давай лучше о чем-нибудь другом поговорим, пока поесть не принесли.        — Хорошо, — ответил Ято, но после этого больше не сказал ни слова.        Оба паренька внезапно замолчали, и еще какое-то время каждый из них смотрел в глаза собеседнику, а потом — вероятно, исчерпав все идеи для беседы, — бросил взор на что-то постороннее. И как прикажете спокойно говорить о чем-то с человеком, которого видел только несколько раз за этот день и который ни с того ни с сего поцеловал тебя рано утром (еще и при свидетелях)? Светловолосый мелкий пацан, долго находящийся в смятении от сложившейся ситуации и сидящий прямо напротив виновника сей встречи, тоже не знает ответа на этот вопрос. Голубоглазый юноша неуверенно рассматривал все окружающее чуть ли не по четвертому кругу, стараясь не встречаться взглядом с Юкине, которому он теперь казался не таким подозрительным. Он просто пригласил его в кафе для того, чтобы извиниться за произошедшее и наладить контакт; он просто парень, обыкновенный, добрый и не представляющий никакой опасности. Только блондин, решившись и слегка приоткрыв рот, хотел произнести что-то, как неожиданно к ним приблизилась милая официантка, ловко держа в руках поднос с едой. Она аккуратно поставила на поверхность стола широкую белую тарелку и маленькую чашку, над которой возвышался еле заметный пар, и, низко поклонившись и пожелав приятного аппетита, ушла. После того как девушка плавно удалилась к другим посетителям, Ято указал юнцу в сторону вкусно выглядящей пищи, пристально наблюдая за тем, кто тот, съежившись, начал медленно есть. И все-таки, по мнению Юкине, поужинать и при этом молча просидеть всю встречу будет не очень вежливо и красиво, поэтому тот, чтобы избавиться от напряжения, первый задал интересующий его вопрос:        — Слушай, ты как-то говорил, что проиграл в карты и тебя принудили... ну, поцеловать меня... Кто тебя заставил?        — Неужели для тебя это и правда так важно? — удивился собеседник.        — Не особо, просто вдруг вспомнил об этом, — честно признался пацан, пожав плечами.        — Тебя все еще беспокоит случившееся? — догадавшись, осторожно спросил ясноглазый юноша.        — Конечно! — живо воскликнул мальчик, внимательно взглянув на паренька, после чего наклонил голову вниз и еле слышно добавил: — Это был мой первый поцелуй.        — Хочешь, я и второй украду? — ехидно ухмыльнувшись и немного приблизившись к блондину, предложил Ято.        — Да иди ты!.. — сердито произнес Юки с толикой обиды и скрестил руки на груди. — У тебя отвратительные шутки.        — А у тебя нет чувства юмора.        Потом в беседе между ними прозвучали еще пара колкостей, слово за слово — и неприятная неловкость в окружающей обстановке испарилась, будто ее и не было вовсе. Оба парнишки, искренне смеясь и подшучивая друг над другом, очень оживленно и громко разговаривали между собой так, словно они хорошие приятели, которые давно не виделись. За каких-то сорок с небольшим минут, пролетевших так скоропостижно и незаметно, ребята успели многое рассказать о себе — но не слишком откровенное — и обсудить чуть ли не все на свете. Юкине, в конце концов, недолго стараясь держать между ними некую дистанцию и холодную отдаленность, позволил себе немного расслабиться, вздохнуть с облегчением и хихикнуть. А темноволосый, мимолетно посматривая на счастливо улыбающегося мелкого юнца, глубоко в душе обрадовался тому, что ему все же удалось увидеть его не фальшивые, а настоящие эмоции. Но постепенно количество голодных посетителей, желающих скорее поесть нечто аппетитное, становилось все больше и больше; с каждой наступившей минутой помещение заполнялось клиентами. А на улице загорелись огни города, гулко зашумел ветер, отчего достаточно похолодало (только начался апрель); широкий ясно-оранжевый небосвод окончательно окрасился в полуночно-синий. Неожиданно поняв, что парни довольно долго засиделись в этой забегаловке, которая уже перестала казаться уж слишком неуютной, они, перекинувшись парой фраз, решили все-таки пойти домой. И поскольку за окном уже потемнело и наступил поздний вечер, Ято, как истинный джентльмен, вызвался проводить мальчика, несмотря на его недовольство этим предложением. Несмотря на очень выраженное сопротивление и отказы собеседника, брюнет все равно настоял на своем и, когда тот наконец-то согласился, повел его к входной двери. Та, мгновенно распахнувшись из-за легкого толчка, зацепила своим углом небольшой подвешенный колокольчик, отчего его высокий пронзительный звон тут же разнесся по кафе. Очутившись за пределами просторного заведения, где, в отличие от улиц города, царило приятное для кожи тепло, светловолосый пацан засунул руки в карманы куртки, чтобы не морозить их, и бросил взор на своего спутника. Тот выглядел совершенно спокойным как удав, абсолютно невозмутимым, словно ужасно колющий щеки холод вовсе не был ему страшен, словно это для него сущий пустяк. Медленно выдохнув немного воздуха, который сразу же поднялся вверх в виде маленького облачка пара, он поправил чуть смявшийся платок, повязанный вокруг его шеи. Краем глаза заметив, как низкорослый паренек внимательно наблюдает за ним, Ято посмотрел на него в ответ и слегка улыбнулся, а оппонент сразу же, чуть-чуть повернув голову вправо, неловко потупил взгляд. Но спустя пару секунд Юкине едва видимо кивнул куда-то в неопределенную сторону, направление которой осталось известно только ему самому, и бодрым шагом пошел вперед. Голубоглазый юноша, проследив за каждым движением блондина, живо поторопился к нему, чтобы не отставать, и, когда ребята поровнялись на пути, пристроил ладони на затылке. Всю недолгую дорогу к дому мальчика тот больше не произнес ни единого слова (вероятно, в забегаловке уже наговорился), глубоко погрузившись в размышления о чем-то собственном. Брюнет уже успел подумать о том, что он внезапно очень надоел замолчавшему собеседнику, но по его довольному выражению лица было ясно, что их встреча удалась на славу. А ведь и правда! Конечно же, если не брать во внимание несколько неприятных инцидентов, случившихся немного раньше, то, в целом, все было здорово и прошло достаточно весело для обоих. И как бы пацан ни хотел скрыть от пристального взора старшеклассника свое высоко приподнятое настроение и добрую улыбку, тот все равно заметил это, хоть и не подал виду. Время, проведенное сегодняшним вечером в обществе друг друга, пожалуй, оставило хорошее впечатление от разговора и большой след в душе каждого из них, необыкновенно удивило. А что это повлечет за собой в дальнейшем? Никто не знает. Но приятели об этом сейчас даже не задумывались, а просто шагали вперед, искренне улыбаясь и смотря куда-то вдаль.        Так и прошли они молча, в ненавязчивой тишине, весь свой оставшийся путь, пока вскоре не показалась вблизи широкая калитка, ограждающая участок мальчика от улицы. К огромному удивлению темноволосого юнца, неподвижно стоящего напротив невысоких ворот, довольно скромный дом Юкине находился в той же стороне от «Сладкой жизни» и других кафе, что и его собственный. Также могу добавить ко всему прочему, что он еще и располагался неподалеку от того злосчастного перекрестка, где ранним утром ребята не слишком удачно столкнулись, причем в буквальном смысле. Сказать, что Ято был ужасно шокирован, — абсолютно ничего не сказать; его тело просто-напросто замерло на своем месте, и он только непонимающе хлопал короткими ресницами. Пока брюнет разглядывал — считай, что в открытую пялился, — всю окружающую местность возле здания, пацан осторожно, словно ожидая чего-то плохого, отворил калитку. Нервно ступая по каменной извилистой дорожке, ведущей к железной входной двери, ученик сначала пропустил своего спутника во двор, а затем зашел сам, прикрыв за собой, но не заперев.        — Ну... — неловко почесав затылок, начал тот. — Спасибо тебе за вечер, правда. С тобой, оказывается, интересно.        — Взаимно, — искренне и добродушно поблагодарил в ответ юноша. — Но я помню, что ты мне все еще не доверяешь, — будто бы невзначай добавил он, весело хихикнув.        — Хорошо, что помнишь об этом, — тихонько рассмеявшись, сказал Юки. — Ну... пока.        — Постой секунду!        Ято, как только неожиданно воскликнул это, под взглядом, полным изумления, мигом полез в карман черной мастерки и вытащил оттуда маленький клочок бумажки и синюю ручку. Зачем, что они там делали и, самое главное, как уместились, вероятно, навсегда останется загадкой... Пока ничего не понимающий блондин наблюдал за резкими движениями стоящего напротив паренька, тот уже успел что-то написать, спрятать все обратно и протянуть ему листок. Как оказалось позже, там был его номер телефона.        — Держи! Это на тот случай, если тебе вдруг что-нибудь понадобится.        — Тебе не кажется, что давать свой номер первому встречному немного опрометчиво с твоей стороны? — с сомнением спросил юнец, покосив взор на собеседника.        — Я уже говорил днем, что хотел бы подружиться с тобой. Между прочим, друзья доверяют друг другу, а вот ты мне пока что нет, поэтому я решил сделать навстречу первый шаг, — непринужденно пожав плечами, объяснил все тот.        — Я говорил, что ты очень странный?        — Да, бери!        — Нет, я не могу так.        — Бери, наконец, или я на тебя обижусь!        — Нет.        — Да возьми ты эту бумажку!        Темноволосый парень, достаточно сильно нахмурив брови (упрямство его слегка рассердило), все-таки торопливо положил оппоненту помятый листок с оборванными краями. Мальчишку, находящегося в замешательстве, внезапно одолело непонятное смущение, когда Ято, заставив руку Юкине сжаться в кулак, плотно накрыл ее своими ладонями без возможности вырваться. Так и простояли они вдвоем, практически держась за руки несколько мгновений, которые, казалось, длились невообразимо медленно.        — У тебя руки потные! — вдруг выпалил пацан, не зная, куда деться от неловкости всей ситуации.        Брюнет сначала некультурно опешил от подобных слов, прозвучавших с такой прямотой, но, не успев даже обидеться на эту колкую фразу, тут же убрал свои ладони в карманы.        — В общем, возьми на всякий случай, если нужна будет помощь. Отказ не принимается, бумажку не возвращай: я ее все равно не заберу.        Поняв, что спор с этим человеком и возмущения не принесут никакой пользы (только зря нервы трепать будут друг другу), Юкине ничего не оставалось, как нехотя положить листок в карман зеленой куртки. Пронаблюдав за этими действиями, голубоглазый юноша лично удостоверился в том, что пацан не выкинул бумажку, и с чистой совестью и спокойствием вздохнул после этого.        — Ну, ладно, спасибо за то, что согласился со мной встретиться, — счастливо и беззаботно улыбнувшись, произнес паренек. — Было приятно с тобой пообщаться. Пока!        Ято осторожно положил ладонь на макушку мальчика, немного взъерошивая и зарываясь пальцами в мягкие белокурые локоны, после чего неспешно убрал ее и направился к воротам. Остановившись напоследок напротив входной двери, он неожиданно обернулся через правое плечо к удивленному, ничего не понимающему блондину и просто-напросто помахал ему на прощание. Как только инициатор сегодняшней встречи скоропостижно скрылся за широкой калиткой, светловолосый юнец вдруг отошел от легкого шока, испытанного недавно, и постарался сильно нахмуриться. Но этого ему не удалось: его собственная рука почему-то прикоснулась к голове в том месте, где его только что потрогал старшеклассник, а губы непроизвольно растянулись в доброй улыбке. Юкине лишь тихонько усмехнулся и еле ощутимо провел кончиками своих тонких пальцев по локонам, от которых, как ему казалось, веяло теплом ладони ушедшего молодого человека.        «Что за странный парень?»        А радостный брюнет в этот же момент времени спокойно прошагал налево и свернул на перекрестке, неторопливо направляясь к собственному дому, где сестра давно уже ждала его. Наверное, не в меру любопытная Майю, ожидающая скорейшего возвращения брата, снова пристанет к нему как банный лист и начнет расспрашивать его обо всем произошедшем. Как же порой раздражает ее желание знать все на свете!.. Но именно сейчас ясноглазому юноше совсем не хочется размышлять о предстоящем разговоре с девушкой, который, по его мнению, сегодня уж точно не сможет состояться. Он чрезмерно рад новому знакомству с этим мальчиком, поведение которого привиделось ему занимательным; он по необъяснимой причине слишком счастлив, чтобы думать о чем-то постороннем. И как был твердо уверен Ято, это явно не последняя их встреча; паренек не знает, с чего он внезапно так решил для себя, просто ему кажется, что это далеко не конец общения.        А Юкине, вдруг одернув себя и прекратив смотреть на ворота калитки, за которой скрылся старшеклассник, убрал маленькую ладошку от своей макушки и пошел к входной двери. Огромная радость, царившая доселе в душе юнца, по мере его приближения к родному дому начала неспешно уступать свое место настороженности и едва заметному чувству страха. Чуть-чуть встряхнув белокурой головой, ученик попытался хоть немного отогнать от себя навязчивое ощущение опасности и ужасающие мысли, что получалось с большим трудом. Щелкнув несколько раз железным ключом в замке и судорожно сглотнув, мальчик дрожащей рукой подтолкнул вперед высокую дверь, которая тут же распахнулась, противно заскрипев. Всего пара негромких шагов, и он очутился в узком темном коридоре, не освещенном ни лампой, ни последними лучами заходящего солнца, пробивающегося сквозь оконное стекло. Окружающая атмосфера уже привычно пугала своей гробовой тишиной и пустотой в помещении, но почему-то (остатки радости так повлияли) испуг медленно исчезал, а сбитое дыхание восстанавливалось. Позволив себе слегка расслабиться и перевести дух, Юкине тихонько снял с плеч темно-зеленую куртку и повесил ее на маленький крючок расположенной справа от него вешалки.        «Кажется, все хорошо...» — подумал он. Очень даже зря.        Щелк.        Одно ничтожно короткое мгновение — и лампа неожиданно зажглась, озаряя своим ярким светом весь коридор, в том числе и скрытую ранее во тьме фигуру высокого взрослого мужчины. Тот, прислонившись боком к деревянному косяку и слишком заметно покачиваясь всем телом в разные стороны, стоял прямо посреди узкого прохода, соединяющего зал и помещение. Взъерошенные на макушке волосы, затуманенный дымкой взор и бутылка в руке достаточно красноречиво показывали, что состояние этого человека крайне далеко от трезвого. Сквозь пелену, сильно застилающую прикрытые веками глаза, он недовольно рассматривал находящегося напротив него блондина, что-то едва слышно и непонятно шепча себе под нос. Наконец из того невнятного бурчания, только что сказанного пьяным собеседником, парнишка смог все-таки различить несколько слов, но, к сожалению, они его совсем не обрадовали.        — Где ты шлялся? — неожиданно задал вопрос мужчина, то и дело запинаясь на полуслове.        От грубого баса, который громом раздался в ушах мальчика, тот отступил на несколько шагов назад и вдруг дернулся, когда понял, что уйти дальше ему мешает запертая входная дверь. Красивые янтарные глаза тут же расширились, выражая только ужас и страх, ладони немного вспотели, а сердце так бешено застучало в груди, что, казалось, оно вот-вот выскочит наружу. Тело сию секунду парализовало, неприятная мелкая дрожь как будто табуном ретивых лошадей пробежалась по спине, когда стоящий перед юношей человек, шатаясь, сделал шаг навстречу. Остановившись на половине пути, мужчина сначала осмотрел шокированного белокурого пацана, после чего, внезапно замахнувшись, бросил в него выпитую стеклянную бутылку, ранее находившуюся в его руке. Та, с оглушительным звоном ударившись о железную поверхность двери и, к счастью, не задев напуганного Юкине, мгновенно рассыпалась на множество мелких острых кусочков. Светловолосый юнец, едва слышно пискнув, быстро среагировал и скорее прикрыл лицо и голову своими руками, чтобы летящие в разные стороны осколки его не смогли зацепить.        — Ты не расслышал меня? Я спрашиваю: где ты шлялся? — громко завопил человек, сильно нахмурившись, отчего его лицо тут же уродливо сморщилось.        — Не надо!.. — тихо прошептал паренек, запинаясь и все так же продолжая прятать лицо.        — Я вопрос задал. Отвечай, паршивец!        — Папа, не надо, пожалуйста! — постепенно срывая голос на крик, сказал мальчик, когда отец грубо схватил его за больное запястье. — Отпусти меня!        Взрослый мужчина, не на шутку рассердившись из-за слов своего дрожащего от страха сына, нехотя убрал руку и, когда тот собрался отступить назад, неожиданно влепил ему звонкую пощечину. Мягкая щечка, словно обоженная кипятком, начала неприятно саднить, гореть от сильного и безжалостного удара, принося с собой боль и животный ужас, а следы от толстых пальцев тут же покраснели. Блондин, никак не ожидая подобного поступка, пошатнулся, не удержал равновесия и, приложив ладонь к лицу, стремительно упал на холодный пол, усыпанный осколками стекла. Съежившись в комок так, насколько это было возможно, от осознания собственной беспомощности, юноша неуверенно поднял кверху глаза, стыдливо смотря на свирепого мужчину. Тот, больше не произнеся ни единой фразы, фыркнул, неуклюже повернулся и неторопливо зашагал налево, в сторону кухни, где он час назад сотворил отвратительный хаос. Повсюду беспорядочно были разбросаны порванные игральные карты, пустые бутылки из-под разных алкогольных напитков, названий которых испуганный пацан даже не знал. Где-то под подоконником валялась разбитая вдребезги тарелка и какие-то обломки, детали, гвозди и деревянная стружка (вероятно, в недалеком прошлом это был стул). Какой кошмар!        Парнишка, как только до беспредела пьяный отец перешагнул порог едва не уничтоженной кухни, крайне тихо и осторожно, чтобы не поранить руки осколками стекла, поднялся с пола. Сейчас его разум был полностью затуманен пережитым ежедневным ужасом — он совсем ничего не соображал, но на задворках сознания крутилась единственная мысль: надо бежать. С дуру поддавшись вперед всем искалеченным мужчиной телом, Юкине мгновенно сорвался на бег и, пересекая зал и проход коридора, бросился, как бешеный, к своей комнате.        — Куда? Я тебя еще не отпускал! — прогремел как гром взрослый человек грубым басом.        Скоропостижно схватившись за ручку, как за спасательный круг, мальчик резко распахнул дверь и, очутившись наконец-то в своей родной спальне, сразу же заперся изнутри на замок. Дрожащий от дикого страха паренек, ни о чем не думая, медленно спозл по поверхности стены вниз и быстро прижал колени к груди, ощущая скатившиеся по щекам горячие слезы. Тяжелые шаги поспешно приближающегося отца затихли — и вдруг быстро нанесенный в дверь удар заставил юнца дернуться и вскрикнуть, опасаясь, как бы мужчина не вломился к нему с обратной стороны. Светловолосый, не до конца прикрыв янтарные глаза, откинул голову назад и торопливо приложил ладонь ко рту, чтобы никому не было слышно, как он плачет от своей слабости и бессилия.        — Открывай сейчас же, засранец! — продолжал раздаваться снаружи противный страшный голос.        «Когда же это закончится?» — мимолетно подумал малыш.