Карточный долг

       Темноволосый паренек аккуратно держал руками горячую чашку, глупо хлопая ресницами, сидел на удобном невысоком стуле и, откровенно говоря, пялился куда-то вперед. Входная дверь несколько секунд назад закрылась за его хорошими друзьями, которые в мгновение ока испарились из помещения так же торопливо, как и появились в нем. Причину подобных спонтанных решений никто из товарищей не объяснил — это заставляло юношу просто-напросто теряться в собственных раздумьях и догадках. Что такого необычного вдруг пришло ребятам на ум, отчего они совершенно внезапно поменяли свои планы и более ранние намерения? Почему они ни коем образом: ни пятиминутным звонком, ни короткой SMS-кой — не сообщили об этом ученику? Почему все в какой-то непонятной странной спешке покинули «Сладкую жизнь», толком не поговорив друг с другом? Вопросы есть — ответов нет. (Безусловно, повод для такого подозрительного поведения был, вот только в обязательном знании его нет никакой необходимости.) По мнению старшеклассника, эта забавная детвора никогда не отличалась логичностью в действиях и правильной последовательностью их непосредственного выполнения. В особенности это касалось тех абсолютно глупых и несуразных случаев, когда им приходилось осуществлять безумные и легкомысленные идеи задорной Кофуку. Конечно, можно набрать прекрасно знакомый номер телефона и расспросить обо всем, но большое желание сделать это прямо сейчас, сию минуту, неожиданно исчезло. Пожалуй, лучше оставить это до позднего вечера или завтрашнего утра, когда они встретятся на привычном переулке и направятся в школу. Второй вариант больше симпатизировал брюнету. Раз уж все выяснения отброшены в сторону, то молодой человек встряхнул головой и глотнул немного кофе, чтобы освежить мысли и трезво, без лишних заморочек смотреть на ситуацию. Теперь, когда сборище друзей поспешно убежало за пределы милого кафе, можно вернуться к своему прежнему занятию, от которого пацана неожиданно отвлекли. Пока резкий порыв яркого вдохновения не испарился, надо срочно найти что-то особенное, выразительное или даже идеальное (например, один из предметов интерьера). Но, как и в предыдущую попытку — до возникновения товарищей в «Сладкой жизни», — ничего и близко похожего не встретилось; все окружающее казалось каким-то блеклым и неинтересным. Взрослые люди, спокойно обедающие в перерыве или разбирающие какие-то документы, слишком скучные и измотанные; на их лицах нет ни единой положительной эмоции. И вдруг мимо темноволосого паренька прошагал приветливо улыбающийся посетителям блондин, придерживая крупный поднос, полный хрупких тарелок с ароматными пирожными. Его глаза, по цвету похожие на небо, окрашенное лучами уходящего солнца, доверчиво и искренне смотрели на каждого присутствующего клиента; на работе он будто становится другим человеком. Сейчас мальчик (в противовес только что проскочившим в сознании брюнета мыслям) словно светился радостью изнутри и нес с собой то искрометное желание, которое нужно запечатлеть.        «Идеально! Как раз то, что надо», — сию секунду решил Ято.        Юноша, снова сделав большой глоток освежающего напитка, немного потер руки в предвкушении предстоящей деятельности и расстегнул молнию вытянутого из сумки пенала. Кончик необходимого простого карандаша, который в мгновение ока был найден среди множества синих ручек, оказался сильно затупленным из-за частого использования. Пока молодой человек быстро приводил его в рабочее состояние, в голове уже роем проносились различные идеи и мысли по поводу будущего рисунка. Почти все варианты отвергли моментально, остановившись на одном: именно это сочетание естественной позы, ракурса и выражения лица смотрелось лучше других. Глубоко вздохнув и всего на минуту прикрыв глаза для душевного спокойствия, паренек, не желая больше медлить, принялся за работу, окрыленный порывом вдохновения. И вот, наконец, на белоснежном листке появились первые короткие черточки, но, к великому сожалению, вышли они неправильными, раскосыми и чрезмерно длинными. Вторая усердная попытка, чтобы исправить ошибки и недостатки предыдущей. Но серые извилистые линии на чистой бумаге никак не хотели получаться: были то слишком толстыми, то чересчур тонкими — приходилось постоянно стирать все. Повторение одних и тех же действий немного раздражало — темноволосый только и делал, что громко пыхтел от крайнего недовольства и смахивал со столика зеленые (под цвет ластика) ошметки. Дальше становилось только хуже: форма головы просто огроменная, в отличие от набросков очень тощего туловища, руки ужасно костлявые, пальцы какие-то кривые. Сущий кошмар! Никто даже специально так не изуродует! А ведь у него редко бывали проблемы с рисунками... Юнец уже когда-то успел нецензурно выругаться под укоризненными взорами окружающих и несколько раз пожалеть о собственном решении проведения досуга. Но, собравшись с мыслями и отбросив в сторону злость, возрастающую ежесекундно, брюнет скоропостижно избавился от остатков неудачной попытки и совершил новую, третью. Удивительно, но на сей раз все далось легко и теперь выглядело натурально, относительно красиво и гораздо лучше прошлых заходов; почему что-то хорошо получается, только когда сердишься? Ято вновь тяжело вздохнул, отложив на край стола простой карандаш на неопределенное время, потянулся, чтобы немного размять затекшие мышцы, и оценивающе осмотрел лист. Узкие ломаные линии, осторожно выведенные на бумаге, постепенно становились более плавными, черты всего тела, облаченного в деловую одежду, — ровными; это не могло не радовать. Сейчас, когда примерный эскиз будущего рисунка после долгих стараний был завершен, можно приступать к основной части — выделить каждый контур и раскрасить. Периодически поднимая очи вверх, парнишка откровенно пялился — так казалось некоторым людям — на белокурого официанта, надеясь уловить упущенные в его образе детали. Подобное пристальное внимание и изучающий взгляд от одного надоедливого посетителя явно не осчастливили мальчика, ныне окруженного совсем другими заботами. Через две-три минуты такое поведение начало очень сильно раздражать, отчего хотелось подойти к темноволосому и величественно показать средний палец. Однако недовольный серьезный Кураха, который всегда усердно следит за порядком в заведении и выполнением работы его подчиненными, точно этого не одобрит. В конце концов, пацан принял единственное верное в данной ситуации решение — полностью игнорировать новоиспеченного приятеля, хоть это и давалось с большим усилием. А уютно устроившийся за столом брюнет только забавлялся невысказанным негодованием и возмущением, плескающимся в глубине глаз Юкине, и весело ухмылялся. При этом, иногда кидая взор на свой «предмет вдохновения», он не забывал простым карандашом делать многочисленные тени, таким образом выделяя складки на одежде и черты лица. Вскоре Ято закончил усердно трудиться над рисунком, который по своей особенности и красоте ничуть не уступал «оригиналу», и мимолетно осмотрел его, удовлетворенно улыбнувшись. Старшеклассник неспешно спрятал свои вещи в школьную сумку, небрежно застегнув ее, и вытащил из кармана излюбленной мастерки красноватый телефон для того, чтобы выяснить время. Глупо уставившись на цифры «18:53», высветившиеся в левом верхнем углу небольшого экрана, старшеклассник с удивлением осознал, что уже давно смерклось на улице. «Сладкая жизнь», обычно каждый вечер заполненная клиентами до невозможности, сейчас по какой-то непонятной причине была практически пустая, не считая трех человек. К сожалению, неизвестно, почему так получилось сегодня, но желания разбираться в подробностях совсем не было из-за усталости, накопившейся за весь длинный день.        «Так, пора собираться, а то что-то я засиделся здесь... — подумал юноша. — К тому же у Юкине смена вот-вот закончится».        Сильная противная вибрация, исходящая от лежащего на столике маленького сотового, внезапно вырвала из раздумий молодого парня и оповестила о звонке от сестры (высветился ее номер). Брюнет немного вздрогнул от неожиданности, изумленно уставившись на дребезжащий телефон, и поскорее прислонил его к уху, чтобы не заставлять нетерпеливую девушку ждать.        — Алло?        — Ято! Тебя где черти носят? Дедушка уже пришел, а тебя все еще нет. Ты вообще домой собираешься? — раздался из трубки возмущенный голос.        «Началось!..»        — Майю, успокойся!..        — Тебя весь день дома не было, на улице уже довольно поздно, а ты просишь успокоиться?        — Еще семи вечера нет.        — Сейчас рано темнеет. Возвращайся, где бы ты ни был.        — Слушай, мне шестнадцать лет, — вяло протянул темноволосый, откинувшись на спинку стула. — Могу я хоть раз прийти поздно?        — Нет, не можешь, — уверенно отрезала та. — Будешь делать все, что тебе захочется, когда станешь взрослым. А сейчас живо домой! Не придешь через полчаса — останешься сидеть под дверью, понял меня?        — Да понял я, понял. Скоро буду! — раздраженно ответил тот, побыстрее сбросив звонок и не выслушав последнюю гневную реплику сестры.        «Вот только Юкине сначала провожу. А то мало ли что с ним может случиться?»        А измученный молодой официант, о котором только что неожиданно вспомнили, тяжело вздохнул полной грудью и быстротечно смахнул рукавом рабочей рубашки капли пота со лба. Уставший мальчик лениво приблизился к темной барной стойке, небрежно положил железный поднос на свободную часть ее поверхности и удобно пристроился на высоком стуле. Деловитая Кинуха, прекратив о чем-то переговариваться с хозяином кафе, неспешно прошагала за прилавок и маленьким суховатым полотенцем вытерла каждый его сантиметр. Обратив наконец-то свое внимание на сидящего напротив нее блондина, который уже, казалось, практически заснул, она отложила в сторону тряпку и завела беседу:        — Ну, как ты? Сильно устал?        — Очень, — протянул пацан, скорчив недовольную мину. — Сегодня в обед толпа такая огромная была, что пройти негде. А сейчас почему-то почти никого нет.        — Знаешь, оно и к лучшему, — уверила его женщина и мельком посмотрела на наручные часы. — У тебя уже смена закончилась. Собирайся потихоньку и домой иди. А то твоему посетителю придется долго ждать.        — Ничего страшного! Подождет еще немного, — сердито отозвался Юкине и окинул взором старшеклассника.        Тот, краем уха услышав упоминание о себе, мгновенно повернулся к скучающему угрюмому мальчику и лучезарно улыбнулся от всей души, чем слегка ошарашил его.        — Чего это он пялится на меня? — негромко, но с явным недоверием прошептал коллеге светловолосый.        — Может, он влюбился? — мигом спросила та, хитро сверкая золотистыми глазами.        — Нет, глупости какие-то!        — Вовсе нет! Знаешь, вы сейчас в таком возрасте, когда...        — Не надо об этом, пожалуйста! — возмущенно ответил чуть-чуть смущенный юноша, активно размахивая руками; разговор плавно направился не в то русло, поэтому официант решил поскорее испариться: — Пойду-ка я переодеваться.        Парнишка, мечтающий избежать дальнейших речей о взрослении от Кинухи, аккуратно сполз с высокого стула и торопливыми шагами приблизился к служебному помещению. Неожиданно оттуда появился хозяин заведения, настроение которого заметно приподнялось (видимо, так сказалось на нем хорошо сделанная сотрудниками работа). Седой мужчина довольно похвалил светловолосого за качественно выполненные обязаности и чуть тише добавил, что тот может с чистой совестью отправляться домой. Мальчик искренне улыбнулся (эти теплые слова его немного подбодрили), сердечно поблагодарил начальника и, стремительно прошмыгнув мимо него, прошел на кухню. Все пространство внутри неравномерно делилось на, собственно, то место, где находились повара и готовили аппетитную выпечку, и небольшую раздевалку для персонала. Там, в нескольких скромных шкафчиках, запирающихся на специальные замки, лежали сменные вещи каждого работника; именно туда и поспешил радостный блондин. Пристроившись на длинной лавочке, пацан быстро переоделся и оставил в ящичке черно-белую униформу, после чего резко захлопнул железную дверцу и скорее направился к выходу. В широком помещении, предназначенном для посетителей, темноволосый расположился около барной стойки, облокотившись на ее поверхности, и ждал появления приятеля. Издалека завидев бодро шагающего вперед блондина, юноша медленно приподнялся со стула, осторожно придвинул его к продолговатому столику и развернулся к оппоненту.        — Закончил? — уточнил паренек.        — Ага...        — Тогда пойдем. Я тебя провожу до дома, — по-прежнему широко и дружелюбно улыбаясь, сказал он.        — Так, притормози! — одним жестом остановил брюнета нахмурившийся собеседник. — Я на это не соглашался.        — А я тебя и не спрашивал: это не обсуждается, — парировал Ято, беззаботно пожимая плечеми. — И вообще, за неделю нашего общения ты уже должен быть понять, что спорить со мной бесполезно.        — Потому что ты упертый как баран и ужасно приставучий как банный лист к... одному месту, — продолжил недовольный Юкине, направляясь к выходу.        Выслушав такую резкую оценку своего поведения из уст угрюмого мальчишки, старшеклассник задорно рассмеялся и по-дружески приобнял за плечи брыкающегося приятеля. Высокая стеклянная дверь, ведущая из теплого заведения на просторы холодной заполненной прохожими улицы, громко захлопнулась за двумя молодыми людьми. Взрослый седой мужчина и серьезная женщина средних лет, наблюдающие за представшей перед ними картиной, неожиданно переглянулись после исчезновения юнцов.        — Похоже, у Юкине друг появился, — прохрипел старец.        — А может, и не просто друг, — задумчиво протянула в ответ Кинуха, в сознании которой надолго останется образ двух учеников, — хотя кто знает?..        Тем временем ребята уже неспешно прошли лишь малую часть своего пути, весело хохоча (в основном это Ято беззлобно подшучивал над блондином и задорно смеялся). Ярко-оранжевое солнце, окрасившее вечернее небо возле горизонта в приятный розоватый цвет, почти спряталось от чужих взглядов позади множества больших зданий. Их тонкие вершины, устремленные куда-то вверх, не позволяли рассмотреть первые появившиеся звезды; создавалось впечатление, что все окружающее — это клетка. Но и в ней есть своеобразная привлекательность: теперь всю местность освещали высокие фонарные столбы, неоновые вывески магазинов, кафе и сувенирных лавок. Огромная толпа людей, повсеместно заполнивших широкую улицу, едва слышно вздыхала от смертельной усталости, недовольно морщила лица и бродила около приятелей. Но ни измотанные прохожие, ни необычные красоты ночного города, ни сразу выделяющиеся заголовки прочих заведений — ничто их абсолютно не волновало. Они просто чрезмерно оживленно переговаривались между собой о всяких мелочах и глупостях, безобидно подкалывали друг друга и при этом ни на что не обращали внимания. Несмотря на внешнюю холодность и некую неприязнь к темноволосому, мальчик, сам того не осознавая, проникся к нему, а в душе зародилась крохотная капелька доверия и уважения. И, безусловно, это очень радует! Через несколько мгновений ребята дождались, когда на светофоре загорится зеленый, и миновали длинный пешеходный переход, одновременно с этим не прекращая весело болтать. Вот впереди знакомый товарищам перекресток, на котором по чистой случайности в прошлый понедельник неудачно — а может быть, и нет? — столкнулись эти двое. Как оказалось позже, пацаны живут гораздо ближе, чем предполагали: до участка светловолосого можно дойти, свернув налево, а до дома брюнета — немного прошагав прямо. Подумать только! Разделяющее их расстояние на самом деле ничтожно маленькое, в отличие от того, что каждый из них успел представить в своем ничем не ограниченном воображении. За неделю размышлений на подобную тематику в голове любопытного молодого человека, не прекращающего постоянно удивляться, возникало все больше новых вопросов. Как так получилось? Почему они встретились именно сейчас, а не раньше? Точно ли все произошло по стечению обстоятельств? Уж не судьба ли это?        «В последнее время мне на ум какая-то чепуха приходит...»        Юноша, доселе погруженный в личные раздумья и абсолютно не замечающий ничего вокруг, остановился и неожиданно осознал, что находится напротив высокой изгороди. Позади нее расположено скромное кирпичное строение, в котором еще не доводилось за все время побывать, но парень эту идею мигом отбросил, только взглянув на молчаливого собеседника. Побледневшее лицо стоящего рядом белокурого мальчика выражало сильное чувство тревожности, несмотря на бесполезные попытки выглядеть крайне спокойным. Удивительный ураган из различных ярчайших эмоций, отчаянно бушующих внутри, заставил взволнованного блондина окаменеть, а его сердце — громко стучать в несколько раз быстрее. Хоть тело, парализованное жутким страхом, совсем не желало слушаться владельца, но Юкине кое-как смог вытащить холодный металлический ключ из кармана сумки и открыть замок. Нерешительно коснувшись небольшой дверной ручки слегка вспотевшей ладонью, парнишка застыл на месте и мимолетно посмотрел на мечтающего о чем-то голубоглазого. Царящий в душе испуг и навязчивое подозрение, что за калиткой поджидает неприятный сюрприз в виде страшно пьяного отца, не позволяли ему уверенно зайти на участок.        «Черт! Надо было послать этого идиота домой! — мысленно корил себя пацан. — И почему я не настоял на своем? Почему разрешил ему проводить меня?»        — Эй! Что с тобой? Ты в порядке? — вдруг прозвучал взволнованный голос старшеклассника.        — Д-да, — запинаясь, ответил оппонент и резко подтолкнул дверь вперед.        Одно мимолетное мгновение — и самые отвратительные опасения, затаившиеся глубоко в сознании светловолосого, к величайшему сожалению, оказались горькой правдой. Напротив крайне изумленных мальчишек, посреди небольшой дорожки, сильно покачиваясь в разные стороны из-за влияния алкоголя в крови, стоял суровый взрослый мужчина. Его недовольное лицо, покрытое грубой недельной щетиной, сморщилось только от вида собственного сына, а большая рука нервно сжала полупустую стеклянную бутылку. Та под напором слегка наклонилась горлышком вперед, отчего неприятно пахнущая прозрачная водка тонкой струей полилась на землю; на это никто не обратил внимания. Поразительно, но в эту секунду больше всего мелкого несносного пацана, неожиданно замеревшего на месте от страха, волновала дальнейшая реакция стоящего рядом товарища. Что сделает Ято после того, как встретился с нетрезым отцом мальчика, приносящим ему только несчастье? Сначала брюнет показался ему достаточно умиротворенным в подобной ситуации, но непонимание и изумление, плескающиеся в ясно-голубых очах, выдавали его беспокойство. Почему-то множество различных догадок о причине резкого поведения, недоверии и скрытности блондина посетили голову юноши именно сейчас, в самый неподходящий момент. Но не время размышлять об этом: смердящий пьяница неуклюжими шагами направляется в сторону шокированных ребят, не сводя пристального взгляда с дрожащего от испуга Юкине.        «Твою мать!»        — Тебя где все это время носило? — прохрипел мужчина, периодически запинаясь.        Но красноречивым ответом ему послужила только гробовая тишина, которую нарушали разговоры прохожих за оградой и противный скрип тормозов и трения колес дорогих машин.        — Я кого спрашиваю? Где ты был? — громче поинтересовался тот и, вдруг обратив внимание на темноволосого, добавил: — А это еще кто такой?        Подобная резкая фраза, доверху полная неприязни, совсем не обрадовала двух парней (особенно самого ученика, в чью сторону только что презрительно фыркнули). Белокурый мальчик, не сводя взора с алкоголика, нерешительно сделал крохотный шаг назад, к приоткрытой двери высокой калитки, и осторожно потянул за собой приятеля. Тот, даже не обернувшись, послушно последовал примеру новоиспеченного товарища и тоже отступил, неосознанно заслоняя своим туловищем низкорослого пацана.        — Ято, пойдем! — тихонько позвал юнец.        — Ага...        Внезапно выражение лица и тон старшеклассника начали значительно изменяться: он нахмурил темные брови, глаза недобро сверкнули, в интонации послышалось отвращение. На мгновение блондин, мимолетно уловив в голосе паренька нотки неприязни, испугался еще сильнее: а точно ли из-за поведения нетрезвого отца тот рассердился?        — Стой, паршивец!        Мужчина, грозно пыхтящий угрозы и оскорбления, выпустил из рук стеклянную бутылку, которая едва ли не разбилась от столкновения с землей, и сделал большой шаг вперед. Местами заросший бородой человек возмущенно (и очень непонятно, кстати говоря) рыкнул что-то и неожиданно замахнулся тяжелой, массивной ладонью на шокированного сына. Пацан оглушительно вскрикнул от страха и сильно зажмурился, спрятав руками светлую макушку от последующего удара, но, к его огромному счастью, ничего не произошло. По правде сказать, это заставило дрожащего Юкине за несколько мгновений испытать довольно смешанные чувства: крайнее удивление, радость и необыкновенное облегчение. Мальчик очень неуверенно и недоверчиво приоткрыл исказившееся от испуга лицо и мигом широко распахнул глаза: разъяренный брюнет сжал запястье отца, не позволяя ему дать пощечину. Но крепко удерживать мужчину долго не получится: разница между их силами была слишком велика (даже несмотря на то, что оппонент дико пьян и не может связать и двух слов). Отвращение к стоящему напротив человеку и неописуемая ярость одолели темноволосого, отчего в его очах можно разглядеть бешено полыхающие языки ярко-голубого пламени. Неожиданно он чрезмерно быстро (никто не успел отреагировать) вывернул руку алкоголика, и блондин, пораженный до глубины души, едва ли не задохнулся, ужаснувшись.        — Не смей его трогать! — грозно прошипел сквозь зубы юнец.        — Ято, не надо! — звонко завопил ученик и вцепился в плечо своего защитника, испуганно наблюдая за тем, как его папаша согнулся и заскулил от боли. — Пойдем отсюда, пожалуйста!        Пронзительный жалобный крик Юкине, который, казалось, вот-вот расплачется от переизбытка эмоций, заставил паренька опомниться и внезапно отпустить запястье мужчины. Тот, в свою очередь, сильно пошатнулся в разные стороны и, размахивая большими кулаками, неуклюже грохнулся на злополучную дорожку, немного испачканную грязью.        — Щенок, ах ты!.. Да я сейчас тебя... — возмущенно басил он, но, к счастью для ребят, пока не предпринимал попыток подняться с земли.        А тем временем товарищи, ни разу не обернувшись назад, стремительно бросились к выходу, к тротуару, расположеному за спасительной приоткрытой дверью высокой калитки. Пацаны, резким движением захлопнув за собой старые ворота, отошли подальше от изгороди на относительно безопасное расстояние, в сторону знакомого перекрестка. Усиленно стараясь успокоить разразившуюся внутри бурю эмоций, они оба глубоко вздохнули полной грудью несколько раз, слегка опустив веки, и спрятали лица ладонями. Спустя пару минут, пролетевших очень быстро, по-прежнему едва заметно дрожащий от страха белокурый мальчик медлительно убрал руки и вдруг осознал, что остался без сумки. (Вероятно, он совершенно случайно обронил ее где-то на каменной дорожке, когда неожиданно встретился с отцом, и вовсе не обратил на это внимания.) Встряхнув головой и отвлекшись от рассматривания темно-серого асфальта, юноша нерешительно перевел опустошенный взор на приятеля, который будто замер на месте. Тот еще некоторое время продолжал абсолютно неподвижно стоять и сквозь тонкие длинные пальцы сверлить взглядом находящийся напротив чей-то перекошенный забор. Его ясно-голубые очи по-прежнему продолжали яростно полыхать презрением и отвращением к тому алкоголику, с которым ему только что пришлось по воле случая столкнуться. Высокий парень, не прекращая попыток привести мысли в порядок, неспешно отстранил руки и крепко сжал их в кулаки от необъятной злости, потихоньку исчезающей внутри. А Юкине, душевное волнение которого с каждой секундой многократно возрастало, молчал наблюдал за недовольным оппонентом и смиренно ожидал, когда же тот заговорит. И, только когда какой-то посторонний абсолютно случайно зацепил его плечом, темноволосый слегка встряхнул головой и, обернувшись к мелкому приятелю, грозно спросил:        — Твой отчим?        — Нет, это мой отец, — отчаянно поправил собеседник, стараясь не смотреть на товарища.        — И часто такое бывает? — продолжил расспрашивать брюнет, неторопливо приближаясь к мальчику.        Но тот, скромно убрав маленькие ладошки в широкие карманы куртки, предпочел благополучно промолчать, так как поднятая тема была достаточно неприятной и болезненной для него. Ко всему прочему, сейчас ребята находились недалеко от перекрестка, посреди оживленной улицы ночного города, а это совсем не место для обсуждения подобного рода проблем.        — Я, кажется, вопрос задал, — раздраженно и «ненавязчиво» напомнил юнец спустя какое-то время.        — Иногда, — через силу сказал блондин.        — Кто-то еще знает о том, что происходит?        — Аиха и Цугуха. Не хочу об этом распространяться.        — Он всегда пьяный? — продолжал строго выяснять все ученик.        — Слушай, это не твое дело, поэтому не лезь туда, куда не просят! Я не собираюсь об этом кому-то рассказывать.        — Знаешь, может быть, это и правда меня никак не касается, — неохотно согласился он, — однако я понимаю тебя и действительно хочу помочь.        — Я не просил этого! — неожиданно крикнул Юкине, сжимая руки в кулаки.        — А мне и не нужно твое разрешение для этого, — громко парировал оппонент. — Во всяком случае, семейные проблемы не дают тебе никакого права резать вены.        — Что? Ты с ума сошел, что ли? — возмущенно спросил парнишка, ошарашенно уставившись на старшеклассника.        — Не делай из меня дурака! А то я не понял, почему у тебя руки бинтами замотаны, — немного пафосно произнес Ято.        — Не ори ты так! — прошипел сквозь зубы пацан, нервно оглядываясь по сторонам. — Это неправда! Я что, по-твоему, совсем ненормальный?        — Да кто тебя знает?.. — без задней мысли ответил тот, мельком посмотрев на светофор.        Он даже представить себе не мог, что эта обыкновенная фраза, брошенная по чистой глупости, буквально убила в душе собеседника зародившуюся крохотную каплю доверия. Предательски вздрогнув, светловолосый пораженно уставился на товарища, которого, казалось бы, недавно начал искренне уважать, плотно сжал губы от огромной обиды и процедил:        — Пошел ты!..        — Пойду, — согласился ученик, непринужденно кивнув, — и ты вместе со мной тоже, кстати.        — Что?        Не успел Юкине, неприятно ошарашенный недавно сказанными резкими словами, возмутиться должным образом, как юноша осторожно взял его за запястье, чтобы не причинить боли. Мгновение — и удивленного мальчика, которого неожиданно повернули в противоположную сторону, торопливо повели вдоль широкого асфальтированного тротуара к перекрестку. Ребята, поспешно миновав его, завернули налево, за угол какого-то многоэтажного жилого дома, и направились по большой улице навстречу бесконечной толпе простых прохожих. Пока светловолого усиленно тащили куда-то против воли, тот отчаянно сопротивлялся, пытался вырваться из крепкой хватки и достучаться до товарища, постоянно задавая вопросы. В скором времени его терпение и негодование достигли своего предела и разъяренный пацан, стремительно покраснев от злости, резко дернул на себя руку, освободив ее, и крикнул:        — Да отпусти ты меня, наконец! Куда мы идем?        Удивительно, но абсолютно никто не обращал внимания на паренька, оглушительно вопящего посреди оживленного движения: каждый человек был погружен в свои заботы и переживания. Брюнет, крайнее возмущение которого практически исчезло, в отличие от его сердитого оппонента, лениво обернулся и посмотрел на ученика так, будто ничего не произошло. А блондин тем временем яростно прожигал равнодушного (по крайней мере, так ему показалось внешне) старшеклассника взглядом, бережно потирая перевязанное запястье. Отчаянно бушевавшие ранее эмоции и некая непонятная злость чуть-чуть утихли — наступило относительное спокойствие, однако неприятный осадок все-таки остался глубоко в душе. Чтобы не выдавать своего отвратительного настроения, испорченного появлением того алкоголика, Ято флегматично приподнял одну бровь вверх и, спрятав руки в карманы штанов, ответил:        — Ко мне домой. Я, кстати, живу здесь неподалеку, через пару домов, а что?        — Никуда я с тобой не пойду! — категорично заявил мальчишка, покачав головой в разные стороны и сделав маленький шаг назад.        — Почему? Что в этом такого? — искренне удивился тот, по всей вероятности, позабыв один очень важный аспект.        — Ты правда не понимаешь или просто издеваешься надо мной? — после небольшой паузы произнес Юкине. — Мы встретились с тобой всего неделю назад, причем, прошу заметить, не самым хорошим способом и точно не по своей воле. Ты практически незнаком со мной, а уже рвешься помогать и тащишь к себе домой. Откуда я знаю, что у тебя там на уме? К тому же все это время мы не слишком-то тесно общались: ты либо провожал до кафе, либо иногда пересекался со мной в коридоре школы. И все!        — А тебе этого мало? — терпеливо выслушав гневную тираду, спросил брюнет и неоднозначно пожал плечами. — Хорошо, я не против видеться с тобой гораздо чаще. Можем созваниваться, например, как было вчера, только ты трубку сразу не бросай, ладно?        — Постой, а как ты мой номер телефона узнал? — вдруг задал вопрос блондин, недовольно прищурившись.        — А, ты об этом... Честно говоря, сначала я надеялся на то, что ты сам мне первый позвонишь как-нибудь. Но потом понял, что зря я ждал этого чуда, и попросил твой номер у Аихи, — досконально разъяснил все старшеклассник, легко почесав пятерней затылок.        — То есть она просто так, безо всяких вопросов, дала мой телефон какому-то подозрительному типу? — пораженно заявил ученик.        — Эй, я вообще-то не проходимец! Я знаю ее уже почти четыре года, между прочим, — немного обидевшись на слова собеседника, парировал Ято.        — Не суть, ты понял, что я имел в виду, — грубо оборвал тот, равнодушно взглянув на темноволосого. — Короче, удали мой номер. Сейчас. При мне.        — Вот еще! А больше мне ничего не сделать? — вызывающе ответил паренек, недовольно взирая на оппонента.        — Хватит! Чего ты добиваешься? — вдруг устало спросил мальчишка, чуть-чуть повысив голос.        — Того, чтобы ты, наконец, перестал строить из себя недотрогу и пошел со мной, — прикрикнул в ответ брюнет, нервно стуча ногой по асфальту.        — Да не хочу я с тобой никуда идти!        — Хочешь остаться на улице или пойти к отцу?        — Знаешь, лучше уж с ним, чем с тобой в одном доме, — яростно завопил Юкине, совсем позабыв о всяких правилах приличия и хорошего тона.        — Прекрасно! Скатертью дорога! — небрежно махнув рукой в сторону поворота, со всей злостью плюнул собеседник.        — Вот и пойду!.. — впиваясь ногтями в ладони, уверенно согласился блондин, но на мгновение его звонкий голос слегка дрогнул.        — Пожалуйста!        Разъяренный нахальный мальчик, гордо вздернув нос вверх и хмыкнув, ловко развернулся к заполненному людьми перекрестку и стремительно направился к нему. Голубоглазый юноша, нахмуривший от недовольства брови, немедленно совершил те же самые резкие действия и поспешил к своему дому, пошел в противоположную сторону. Грозно пыхтя от негодования, возмущения и легких отголосков обиды, молодой ученик грубо распихивал на своем пути надоедливых прохожих и торопливо шагал к повороту. Огромная толпа людей, спешащих куда-то по личным делам, ядовито шипела после столкновения с пацаном, ураганом пронесшимся мимо них, и невольно обходила его. Сердитый парнишка громко, ритмично топал подошвами ботинок по неровной поверхности асфальта и, крепко сжимая руки в кулаки, презрительно фыркал на всех. Его узкие плечи по-прежнему продолжали слегка подрагивать от злости, которая постепенно (достаточно медленно, к слову сказать) начала исчезать спустя несколько мгновений.        «Да что он о себе возомнил? Надоедливый засранец! Кто он вообще такой, чтобы говорить мне, как я должен жить? У меня и без него все прекрасно! А с отцом у нас все нормально, лучше не бывает, — все еще утешал себя тот, недоумевая, но мерзкий след от собственного сарказма и горечь остались. — Помощник чертов!»        Светловолосый Юкине на какое-то время ускорил свой относительно небольшой шаг, но через пару секунд неожиданно остановился и, не слишком зацикливаясь на мелочах, огляделся вокруг. Мимолетно посмотрев на поворот, ведущий прямо к его недалеко построенному дому, он резко застыл на дороге, словно пораженный громом, и прекратил вертеться по сторонам. Стремительно направляющийся к нему силуэт знакомого человека, покачивающегося на ходу и сбивающего с пути остальных, вдруг оказался в самом центре внимания мальчика. Его дыхание практически оборвалось от такого привычного за долгое время испуга и жуткого чувства безнадежности, покинутости всеми, которое пустило разветвленные корни в душе. Гулкое ускоренное биение сердца, трепетавшего в груди, отдавалось в ушах громким ритмичным стучанием, приглушающим любые звуки оживленной улицы. Старательно не сводя никуда взора с шагающего к нему отца, тот достаточно скованными движениями, казавшимися из-за страха неестественными, потихоньку отступал назад. По мере немедленного приближения массивная, подобная широкому шкафу фигура нетрезвого мужчины становилась все больше и больше, постепенно нагоняя ужас и панику.        — Вот ты где! — воскликнул алкоголик.        Осознание того, что отвратительный человек настиг блондина, внезапно пришло к нему только тогда, когда он быстро посмотрел на огромную широкую ладонь, высоко поднятую над его головой. Мгновенно очнувшись и оглушительно вскрикнув от страха, ученик так резко сорвался с места, что едва ли не поскользнулся на тротуаре, и бросился бежать вперед. Прозрачная пелена слез, скопившихся в уголках глаз, упорно застилала дальнейшую дорогу и взгляд светловолого; он, не останавливаясь ни на секунду, легко смахнул ее рукой.        «Нет! Нет, я не хочу к нему! Не хочу больше так жить! — отчаянно крутилась в его подсознании одна четкая мысль. — Где ты, Ято? Прошу, помоги мне!»        «Зря я ему это сказал, — уже некоторое время корил себя названный ранее брюнет. — Не надо было так делать, ведь он теперь возненавидит меня еще сильнее. А мы, казалось, только начали относительно нормально общаться...»        В отличие от бушующих внутри чувств довольно эмоционального Юкине, раздражительность старшеклассника мгновенно испарилась после случайно выпаленной фразы. Ее место мигом заменила некая неловкость, глубокое сожаление о содеянном только что и безграничный стыд (все-таки слова в адрес оппонента прозвучали крайне грубо). Поглощенный душевными терзаниями вдруг проснувшейся совести, размышляющий юноша сам не заметил того, как остановился посреди тротуара, почесывая пятерней затылок. Паренек, слегка нахмурившись в процессе обдумывания сложившейся ситуации, наотрез отказывался мириться с тем, что сказанного им не воротить и ничего уже нельзя исправить. Ну должен же быть какой-нибудь выход, верно? Молодой человек, которого из-за подобных обстоятельств неожиданно одолело смятение и сомнения, тяжело вздохнул полной грудью и сделал небольшой шаг вперед с намерением уйти.        — Ято! — внезапно раздался за спиной жалобный крик.        — Юки?..        Пораженный вдруг прозвеневшим позади голосом, полным облегчения и радости, темноволосый скорее обернулся через правое плечо и широко распахнул от удивления глаза. Он даже не предполагал, что мальчишка после тех противных, грубых слов, нелестно брошенных в его сторону, через некоторое время будет нестись к нему навстречу. Напуганный до ужаса блондин в одно мгновение оказался возле ошарашенного старшеклассника — тот и моргнуть не успел — и мертвой хваткой вцепился в него. От неожиданности и шока, который произвело непонятное поведение низкорослого пацана, ученик пошатнулся, невольно отступив назад, и уставился на светлую макушку. Белокурый юнец, крепко сжимая тонкими дрожащими пальцами одежду защитника, уткнулся носом в его грудь, чтобы никто не мог видеть предательских скатившихся по щекам слез. Именно сейчас негодующий и крайне изумленный Ято был для него словно большим спасательным кругом, поспешно кинутым в открытое море утопающему человеку. Тихое протяжное хныканье, изредка доносящееся от скоропостижно прибежавшего парнишки, вмиг заставило брюнета удивиться еще сильнее и осторожно спросить:        — Юкине, ты чего?        Но к сожалению, ничего, кроме едва слышно прозвучавшего всхлипывания, в ответ не последовало; голубоглазый, вытянув ладонь вперед, неуверенно положил ее на голову мальчика. От ласкового, приятного поглаживания по макушке тот спустя несколько минут, прошедших в абсолютном молчании, немного успокоился и отстранился от своего спасителя. Темноволосый медленно убрал руку в карман излюбленной куртки и присел на корточки перед торопливо вытирающим слезы приятелем, словно перед маленьким ребенком.        «Что ты рыдаешь, как девчонка?» — эхом прозвучал в голове голос разъяренного пьяного мужчины.        «Черт! Да что со мной сегодня происходит? — недоумевал напуганный пацан, изо всех сил заставляя себя прекратить плакать. — Никто не должен видеть меня таким, особенно он. Я не слабак!»        Вот только долго, очень тщательно скрываемые внутри чувства, вопреки желаниям и убеждениям белокурого паренька, наконец-то вырвались наружу; теперь их не остановить.        — Юкине, что случилось? — попытался аккуратно разузнать все оппонент. — Ты встретил отца? Он что-то сделал сейчас?        — Нет, ничего, просто... я не хочу к нему возвращаться. Я видеть его не могу! — честно признался тот, отчаянно посмотрев на товарища. — Я ненавижу его! Пойдем отсюда, пожалуйста. Не хочу здесь оставаться...        — Пойдешь со мной? — уточнил на всякий случай Ято, слегка склонив голову в бок.        — Да, — тихо ответил собеседник, едва заметно кивнув.        Брюнет неспешно приподнялся, тихонько вздыхая и не отрывая взгляда от по-прежнему дрожащего ученика, и еще раз мимолетно коснулся ладонью мягкой макушки. Чтобы хоть как-нибудь оказать моральную поддержку, он, словно заботливый родитель, приобнял блондина за плечи, слегка притянув его поближе к себе, и медленно направился к дому. Маленькая капелька жалости и громадное необъяснимое желание помочь бедняжке — именно этими искренними чувствами руководствовался старшеклассник. Светловолосый вскоре замолчал и покорно шагал рядом с высоким юношей, даже не собираясь его, как обычно, отталкивать от себя и сердиться; это несказанно обрадовало. Расстроенный мальчик, безоговорочно следуя за обеспокоенным приятелем, склонил голову книзу, чтобы никто из прохожих не смог лицезреть его покрасневшие щеки и опухшие веки. Молодой человек, всем сердцем тревожась за внутреннее состояние своего нового друга, изредка обращал на него взор и внимательно наблюдал за мимикой, которая оставалась неизменной. Его длинные ровные брови были чуть-чуть приподняты кверху; взгляд, полный печали и безнадежности, устремлен на темный асфальт; розоватые губы плотно сжаты в тонкую полоску. Апатичный Юкине не замечал перед собой совершенно ничего: он, периодически нервно сминая грубую ткань теплой зеленой куртки, давно погрузился глубоко в свои рассуждения. Белокурый ученик неожиданно очутился в суровой реальности, когда находящийся возле него взволнованный паренек мягко потянул его за предплечье куда-то влево. Блондин, послушно развернувшись вслед за товарищем, вдруг поднял янтарные глаза кверху и удивленно уставился на широкую калитку, расположенную прямо напротив него. Мелкий пацан мимолетно посмотрел в сторону большого перекрестка и мысленно отметил, что с момента повторной встречи они прошли сравнительно маленькое расстояние. Всего несколько продолговатых домов — три, если быть точнее, — выстроенных вдоль тротуара, разделяли их и толпу людей, скопившихся рядом с пешеходным переходом.        «Никогда бы не подумал, что он живет недалеко от меня! Странно, что мы раньше ни разу не пересекались...» — поразился мальчик.        — Значит, ты здесь живешь? — нерешительно уточнил он.        — Да, — согласно кивнул Ято, легко открывая замок железным ключом. — Заходи!        Старшеклассник, дружелюбно улыбнувшись, неторопливо отворил противно скрипящую дверь изгороди и грациозно протянул руку, жестом приглашая новоиспеченного гостя войти. Светловолосый в течение нескольких секунд крайне сомневался в этой затее и даже намеревался отказаться от предложения, но после первого шага неуверенность отступила на второй план. Очутившись внутри небольшого красивого дворика, низкорослый юнец ступил на извилистую каменную дорожку, ведущую к двухэтажному зданию, и внимательно осмотрелся. Черепичная крыша величественно нависала над домом; скромный фонарь освещал черную землю палисадника, начавшую местами покрываться редкими короткими травинками. Брюнет, находившийся до этого момента возле длинного забора, резво обогнал своего любопытого приятеля, удивленно глядящего по сторонам, и поманил за собой ладонью. Очарованный местностью ученик, не задавая лишних вопросов, неспешно проследовал за товарищем, тяжело поднялся по широким ступенькам и встал позади. Пока друг долго и упорно не мог совладать с металлическими ключами, Юкине мимолетно окинул взором совершенно новый фонарь, умело прикрепленный к навесу крыши. Сквозь матовое стекло виднелись языки немного дрожащего пламени; само наличие огня поразило мальчика — кто в наше время пользуется свечами, когда существуют лампочки? Замочная скважина, покрытая серой краской, тихо щелкнула; большая входная дверь под напором руки Ято распахнулась и открыла вид на довольно уютную просторную комнату. Быстренько вытерев подошвы ботинок о крохотный коврик, расположенный у самого порога, парни осторожно зашли в зал и слегка зажмурились, поморщившись. Слепящий свет, который исходил от люстры и был непривычно ярким после относительной темноты на улице, разливался по всему помещению, озарял окружающие предметы интерьера. Темноволосый, незаметно вдыхая приятный аромат родного дома, снял с плеча школьную сумку и небрежно бросил ее возле кожаного дивана, пока блондин пристально осматривался.        — Я дома! — громко произнес он.        — Простите за вторжение! — тихонько пролепетал ученик, неосознанно встав за спиной приятеля.        — Ну наконец-то ты пришел! А уж думала... — затараторила Майю, поспешно появляясь из столовой, но вдруг замерла посреди прохода и запнулась на полуслове.        — Что-то ты сегодня не торопишься домой, — приготовился зачитать поучительную лекцию Тендзин, тяжелыми шагами приближаясь к внучке.        — Здравствуйте! — буркнул под нос юнец, наблюдая за удивленными родственниками товарища.        — Добрый вечер...        — Это Юкине, — после недолгого напряженного молчаяния, повисшего в зале, беззаботно сказал старшеклассник. — Можно он сегодня у нас переночует?        «Стойте, что? В каком смысле «переночует»? — мысленно возмутился названный пацан, пораженно уставившись на оппонента. — Я на это не подписывался!»        — У нас дома, что ли? — шокированно переспросила брюнетка.        — Да.        — Вообще-то о таких вещах предупреждают заранее.        — Знаю, — отмахнулся паренек и, кивнув головой в сторону лестницы, легко продолжил: — У нас же есть одна свободная комната на втором...        — Так, погоди-ка, братец!.. — перебила его Майю, скрестив руки на груди и скорчив противную мину.        — Ято, давай отойдем на минутку, — строго сказал седой старец и обратился к внучке: — Пойдем на кухню!        Как только чрезмерно недовольные родственники скрылись за высокой аркой, соединяющей столовую и гостиную комнату, белокурый мальчик, искренне негодуя, тихо заговорил:        — Я думал, что просто посижу у тебя тут, на диване, какое-то время и спокойно вернусь домой. Ты что затеял?        — Ну уж нет! После того, что я увидел, сегодня ты туда точно не пойдешь, — решительно выразился юноша, медленно снимая с ног коричневые сапоги. — Не волнуйся! Все будет хорошо.        — Ято, это плохая идея. Мне лучше уйти... — заявил собеседник, отступив на пару мелких шагов назад, к двери.        Отвратительное ощущение того, что именно из-за него произошел небольшой конфликт и возникло непонимание, заставляло ученика испытывать муки совести и стыда в глубине души.        — Нет, ты останешься здесь. Возражения не принимаются, — четко произнес тот и, немного наклонившись к оппоненту и осторожно потрепав его светлые волосы, с мягкой улыбкой добавил: — Доверься мне! Я все улажу.        «Черт! Теперь у него будут проблемы из-за меня, — с презрением к самому себе подумал Юкине, цокнув языком и оперевшись спиной о входную дверь. — Вот зачем ты полез туда, куда не просят? Ято, ты такой дурак!»