21/11 (m)

– Лицо попроще сделай. – В зеркало посмотри.

Хёну всегда ходит от метро до дома одной и той же дорогой. Потому что она проверенная и так быстрее всего. Но вечер тёплый, осенний ветер пахнет садящимся солнцем, и Хёну сворачивает в сторону маленькой пекарни, до которой обычно не доходит, потому что так идти – дольше всего. Он улыбается девушке-продавщице, желающей ему хорошего вечера. Наверное, вечер уже такой. Хороший, пахнущий лимонными кексами. Хёну смотрит по сторонам, отмечает расположение магазинов, не запоминая их. Район все еще новый для него, и обычно он торопится домой, но сегодня, вроде как, гуляет. Он замечает его, парня в кожаной куртке, у книжного магазина. Парень смотрит себе под ноги, потом достает телефон и утыкается в него. Наверное, ждет кого-то. Хёну думает, что нужно поскорей домой, потому что если гулять слишком долго, мысли выходят из-под контроля – и вот он уже придумывает этому случайному парню историю, где есть бросившая его девушка, не пришедшая на встречу, оставившая его ждать в сгущающихся с каждой минутой сумерках. Парень поднимает голову и смотрит на Хёну в упор. Тот пойман, зачем-то кивает и идет дальше, благодаря небо за свое лицо, не особенно богатое на мимику и эмоции. Наверное, он и забыл бы, но через пару дней парень сидит на автобусной остановке, мимо которой идет Хёну. На нем все та же куртка, он досадливо смотрит на телефон и убирает его в карман. Хёну зачем-то ловит его взгляд. Парень узнаёт его, это очевидно. Дергано кивает и улыбается. Странное не-знакомство у них получается. Хёну чувствует себя дураком, чья жизнь не особо богата на события. Он выходит из метро и попадает под проливной дождь. Зонт спасает не особо, потому что ноги мокрые по колено, но не особо приятно, когда у тебя вода по лицу стекает. Парень снова на остановке, и там вообще бесполезно – вода хлещет под углом, льется со стен внутри. Парень кутается в куртку, и Хёну, сам не зная, зачем, подходит к нему и протягивает свой зонт. Тот смотрит удивленно, а потом улыбается. – Твоего автобуса еще нет? – спрашивает Хёну. – А его и не будет, – криво усмехается парень. – Из дома выгнали, а телефон сел. Хёну удивленно приподнимает брови. Он всегда был послушным ребенком, потому что в принципе бунтовать против того, за что потом огребешь, не казалось ему логичным. А вот парня жалко. На наркомана он не похож, возможно, просто не повезло с родителями, так ведь тоже бывает. Хёну вспоминает осенний холод, пробиравшийся в открытое окно все эти ночи, и представляет, как он ночевал здесь, на остановке. – Идем, – говорит Хёну. – По крайней мере, телефон зарядишь. Парень не двигается пару минут, щурится подозрительно и рассматривает Хёну. А потом дергает головой, вроде как «да что я теряю». – Я Чангюн, – говорит он, прицепляясь пальцами к предплечью Хёну, чтобы было удобнее идти под зонтом. – Хёну, – отвечает тот. Чангюн торчит в ванной целую вечность, кажется. А Хёну улыбается, потому что как только они зашли, он предложил или сразу поужинать, или чтобы Чангюн сначала согрелся под душем, и тот метался так смешно и с таким забавным лицом, что Хёну смеялся в голос. Ему кажется, что он привел домой кота. Такого, когда-то домашнего, не умеющего выживать на улице. Для которого эти сколько-то дней были худшими в жизни, потому что если в первые два еще кажется, что обязательно случится что-то хорошее и всё изменится, то потом понимаешь, что хорошее случается с другими, а тебе единственный вариант – смириться и научиться жить в новых условиях. Чангюн после душа осоловевший. Плечи у него острые, сам он худой – футболка Хёну висит на нём. Он старается не торопиться, когда ест, пытается даже поддерживать беседу, но Хёну только фыркает и говорит, что еды достаточно, а поговорить они могут и потом. Столько благодарности в чужих глазах он никогда не видел. – Так из-за чего тебя выгнали? Чангюн валяется на диване, обычный подросток, нигде не сломанный, просто с поводом для историй друзьям потом. – Узнали, что я с парнем встречаюсь, – старательно-безразлично отвечает он. – А он меня бросил, когда узнал, что мне пока негде жить, – Чангюн фыркает, потом смотрит на Хёну и зачем-то добавляет: – Лол. Хёну хмурится. Он никогда не выгнал бы своего ребенка только потому, что тот встречается с кем-то своего пола. Переживал бы – да, попробовал поговорить – скорей всего, но не выгнал. Он вздыхает и кривовато улыбается. – Ты учишься? Чангюн, кажется, очень удивлен тем, что Хёну не стал развивать тему его ориентации. Он улыбается, настороженность из взгляда совсем пропадает. – Ага. Большую часть дня на учебе, а деньги на еду занимал. Он словно оправдывается. Хёну машет рукой, а потом кивает – Чангюн и правда просто заложник обстоятельств. Он бы предложил Чангюну пока пожить у него. Рано или поздно ситуация исправится, нет смысла ждать ее исправления на автобусной остановке. Но если Чангюн в глазах Хёну не выглядит опасным, то неизвестно, каким сам Хёну выглядит в глазах Чангюна. – Лицо попроще сделай, – фыркает Чангюн, наблюдая за душевными метаниями Хёну. И тут же ойкает, закрывает рот руками, понимает, что слишком расслабился и, возможно, нагрубил. Хёну смеется. – В зеркало посмотри, – отвечает он, потому что у самого Чангюна то еще каменное лицо, как будто ничего с ним не произошло. Чангюн смеется свободно, довольный, что конфликта не вышло. Хёну смотрит на часы и готов почти руками подталкивать минутную стрелку к двенадцати. Занятия у Чангюна заканчиваются на пару часов раньше рабочего дня Хёну, за это время Чангюн успевает начать готовить ужин, предварительно раскидав на кухонном столе свои тетрадки. Хёну всегда ворчит, собирает их в стопку и уносит в гостиную, которая уже пару недель как комната Чангюна. Это всё странные перемены, но Хёну даже нравится. Он привык жить один, но еще один голос в квартире – тоже ничего так обновление. – Эй, хён, – говорит Чангюн, поднимая голову от учебника, ждет, когда Хёну посмотрит на него, вопросительно подняв брови, и улыбается. – Ты классный. Чангюн, если честно, тоже классный. Но ему об этом пока знать не стоит.