21/11 (m)

Ты молчать вообще умеешь?

У Кихёна нежно-розовые волосы и золотое сердце. Минхёк знает это, знает, что на просьбу, тем более такую важную и обоснованную, Кихён не сможет отказать. И ведь правда – тот вздыхает, чешет в затылке и кивает. – Ничего не обещаю! – предупреждает Кихён, но Минхёку и этого достаточно. Кихён не то чтобы не понимает, что его лучший друг вьёт из него веревки, но в этот раз веревка явно для виселицы. Чжухон проблемный. Даже так – п р о б л е м н ы й. У него учет в полиции, отвратительная успеваемость и какой-то пугающе-дикий взгляд. Кихён с такими раньше дела не имел, но в его интересах хотя бы постараться подтянуть Чжухона, чтобы тот не вылетел из университета. Вряд ли Чжухону это нужно. Он сидит напротив Кихёна и даже не делает вид, что слушает. Кихёну страшно, на самом деле. Он не хочет просто отрабатывать часы, занимаясь с проблемным студентом, потому что, во-первых, ему за это никто не платит. Печеньки, которые Минхёк клятвенно обещал, не в счет. Во-вторых, он не знает, какое из его слов вне учебной программы может вывести Чжухона из себя – очень не хочется быть битым, если честно. И в-третьих, ему правда хочется, чтобы что-то отложилось, чтобы было нужно. – Зря стараешься, – говорит Чжухон, прерывая объяснение очередной теории. – Мне всё равно. Кихён молчит, только дёргает бровями, опускает взгляд обратно в учебник. Чжухон смотрит на него пристально. – Продолжим, – улыбается Кихён. – Ты оглох? – Чжухон перегибается через парту, приближая лицо почти впритык к лицу Кихёна. – Зря тратишь время. – Ты все еще студент, – вздыхает Кихён. – Не тупой, но ленивый. Поэтому сделай усилие, я тебя прошу. Чжухон удивлённо икает, но возвращается на место и как будто даже слушает. Не запоминает по итогу ничего, конечно, но. Он догоняет Кихёна через день после их первого занятия. Идёт на пару шагов позади, словно смотреть на кихёнов затылок – смысл всей жизни. – Выглядишь как сталкер, – хмыкает Кихён, останавливаясь и поворачиваясь. Чжухон резко замирает и улыбается. Когда он улыбается, то совсем не похоже, что он может сломать тебе нос. Кихён смотрит на него, наклонив голову, и думает, что же пошло не так в жизни этого парня, если с ним просто не хотят связываться. Минхёк сказал, что себе дороже. Он показывал Кихёну личное дело Чжухона. Драки, воровство по мелочи, разбитые машины и витрины магазинов. «А может и наркотики есть», – шептал Минхёк. В этом Кихён сомневается. Он не специалист по наркоманам, конечно, но с этой вот мягкой улыбкой Чжухон кажется тем, кто просто заигрался в поиск внимания. – Ел? – спрашивает он. Чжухон удивленно округляет глаза и мотает головой. Кихён зовёт его с собой. – Ладно, что с ним не так, – спрашивает Кихён через две недели занятий с Чжухоном. Минхёк смотрит на него как на идиота. – То есть, тебе недостаточно его заслуг перед обществом? – Не всегда же он таким был, – Кихён садится рядом, давая понять, что не уйдет просто так. – Родители, отношения с одноклассниками? Давай, Минхёк, ты явно в курсе. Минхёк в деканате, поэтому у него есть доступ ко всему. Он кривит губы, но выписывает Кихёну адрес. – Я нарушаю, ты ведь понимаешь? – Ты все еще не принес мне печенье, ты ведь понимаешь? – в тон ему отвечает Кихён. Минхёк качает головой и велит выметаться и не мешать работать. Кихён не был здесь никогда и вообще не понимает, в Сеуле ли он еще или попал в параллельную реальность. Неблагополучный район, грязь, запах, который, кажется, проникает под кожу. Кихён не думает, что имеет право здесь быть, но сейчас ему многое ясно. Он стоит посреди улицы рядом с затёртой вывеской кафе и обещает, что поможет Чжухону выбраться из этого. Во что бы то ни стало. – Кихён? Чжухон стоит рядом и в его взгляде смесь всего сразу: удивления, страха, злости и сожаления. Не объяснишь же, что случайно сюда забрёл. – А я тебя искал, – улыбается Кихён как можно спокойней. – Пришел сказать, что заниматься будем теперь каждый день, так что завтра… – Я не приду, – щурится Чжухон. – Придёшь. – Плохо слышал? Кихён усмехается. – Завтра в шесть. Не придешь сам – я тебя найду и протащу за ухо по всему двору, чтобы все видели. И разворачивается, пока волнение от собственной наглости не накрыло его с головой. – Мне что, пять? – несется ему в спину запоздало. Кихён улыбается. Угроза действует – Чжухон приходит минута в минуту с очень недовольным лицом. У Кихёна по плану много всего, потому что надо понять, где Чжухон совсем безбожно тупит – чтобы составить для него правильную программу. Кихён рассказывает, задает вопросы, втягивает в диалог. От него не отвязаться, потому что никого нет в аудитории больше. – Ты молчать вообще умеешь? – вздыхает Чжухон в конце занятия, потирая лоб со следами ручки. Кихён улыбается. Оттирает пальцем чернила, поправляет Чжухону волосы – Не жалей меня, – хмурится тот. – Зачем? – Кихён пожимает плечами. – Ты рано сдался, но ты не бесполезный. Поэтому подбери сопли, никто тебя не жалеет. Он снова идет чуть впереди, слушая бормотание Чжухона про а казался таким заучкой, «подбери сопли», ты смотри-ка, а внутри него нарастает счастливое клокотание. Когда Чжухон сдает тест по математике на четверку, Минхёк отдает его на дополнительную проверку. Кихён смеется, потому что рад и потому что работает же! – Как ты это сделал? – удивляется Минхёк. Чжухон выглядывает из-за плеча Кихёна, не понимая, к чему такие вопросы. – У тебя четыре, – сообщает ему Кихён. – А ты ссыкло, – добавляет он, шутливо щелкая Минхёка по носу. – В смысле? – в голос спрашивают оба. У Чжухона впереди – очень долгая и трудная дорога. Но Кихёну не безразлично. Он говорит об этом вслух так часто, как только может, потому что это важно. И потому что идти вдвоем не так страшно и тяжело.