Words

Бён Бэкхён очень хотел умереть и родиться заново в какой-нибудь другой вселенной. Лучше всего — в той, где «слова» не имеют никакого значения — или хотя бы просто не пропечатываются. Не то чтобы ему мешало «красивый» или «изящный», а уж «сексуальный» на пояснице вообще радовало, но… Когда на шее с правой стороны проступило злополучное «шлюха», он понял, что в мире совсем не всё идёт так, как ему хочется. И издеваться над заучкой и неудачником из параллели Чжан Исином сразу расхотелось. Особенно когда тот, пожав плечами, предложил просто носить всё время шарф — что показалось Бену просто потрясающей идеей. От шарфа он, естественно, отказался, зато накупил полный набор чокеров — и больше никому без них не показывался. Естественно, находились те, кто хотел раздеть омегу полностью, но тот никогда не позволял — бывало, что слишком уж настырные альфы были посланы далеко и надолго именно поэтому. И вообще, это несправедливо. Бэкхён вовсе не шлюха. Он просто… любит веселиться. Танцевать. Любит партнеров на одну ночь, с которыми потом даже не пытается искать встречи, ибо нет нужды. Любит хорошо проводить время. Разве это делает его шлюхой? — Бэкхён-а! А ещё он бы хотел родиться в той вселенной, где его истинный альфа не является башней-идиотом с улыбкой «тридцать два — не норма» и не выискивает его по всему городу. Омега вздохнул и попытался как можно более незаметно протиснуться через толпу извивающихся тел на танцполе. Неудачно. — Вот ты где! Его схватили за запястье и бесцеремонно подтянули к себе, заключая в собственнические объятия. — Я тебя нашёл. Идём домой, — Чанёль улыбался, не обращая внимания на полный негодования взгляд омеги. Да что там внимания — он на Бэкхёна даже не смотрел, выискивая глазами выход из этого притона. — Ну уж нет! — старший попытался выдернуть руку из чужой ладони — но куда там, — Я пришёл сюда отдохнуть! — Отдохнёшь по пути, — отрезал альфа, всё так же улыбаясь людям, которых он бесцеремонно расталкивал по пути к выходу. Спорить никто не решался, — Если так хочешь отдыхать, можем прогуляться по городу или сходить куда-нибудь. А ходить занятому омеге по клубам… — Я не занятой омега! — рявкнул Бэкхён, вцепляясь в руку альфы короткими ногтями. Тот, казалось, этого даже не заметил. Почему Пак был таким упрямым и непробиваемым?! Ведь очевидно, что Бэкхён не хочет иметь с ним ничего общего — тогда почему продолжает вытаскивать его из клубов почти за шкирку, почему продолжает вести себя так, будто Бён — его парень?! — У тебя есть альфа, значит, занятой, — Чанёль был простым и прямым, как бревно. Бэкхёновы «не хочу» что, совсем не вписывались в его картину мира? — У меня нет альфы, чёрт бы тебя побрал! — омега умудрился вырвать своё запястье из ладони альфы уже на улице. Пак был практически спокоен, от чего Бэкхён негодовал ещё сильнее, — Я не знаю, с чего ты взял, что я могу заинтересоваться тобой, тупица, но это не означает, что я всё брошу и кинусь тебе на шею, узнав, что ты — мой истинный! Бред! — Всё сказал? — холодно поинтересовался Чанёль. Бён открыл было рот, чтобы продолжить ругань, но вопрос был скорее риторическим, ибо альфа просто перекинул его через плечо и пружинящим шагом направился в сторону дома омеги. — Отпусти меня, тупица! Чёрт, какой же ты болван! Отпу… — Если что-то из этого проявится на моём теле, ты об этом пожалеешь, — отрезал Пак, и омега даже затих на минуту. Раньше альфа ему вообще не перечил и не угрожал. Это было… странно. — Да мне плевать! — истерить — так до конца, что уж, — Отпусти меня немедленно! — Нет. — Пак, тупица, Чанёль! Как же я тебя ненавижу! Всё снова перевернулось — да так резво, что подвыпившего омегу чуть не затошнило. — Да на здоровье, мать твою. Хочешь быть шлюхой — будь ей. Раз так — я не тот, кто будет тебе мешать. Бэкхён схватился за шею и с замиранием сердца понял, что чокер сорвался где-то по пути. И (омега быстро оглядел землю неподалеку) довольно давно. Чёрт! А когда Бён поднял глаза, всё, что он увидел — это спина уходящего от него альфы. *** Ну и пожалуйста. Ну и не нужно. Уже три недели омега делал всё, что душе было угодно. Ходил по клубам, с кем-то там трахался, пил, приходил домой затемно и никто ни слова ему поперёк не говорил. Никто не оттаскивал домой за шиворот, никто не предлагал вместо клуба погулять по набережным. Бэкхён даже перестал озираться в поисках каштаново-рыжей макушки — знал, что не увидит. Никто за ним не следит. Омега абсолютно свободен! Несколько дней он в неверии и радости только и занимался тем, что пил за чужой счёт и зажимал в углу у туалета симпатичных альф. Потом примерно неделю он занимался этим почти на автомате — он ведь так хотел, и вот, наконец-то получил, не может он просто перестать. К третьей неделе это порядком надоело. Нет смысла строить из себя плохого мальчика, когда тебя не пытаются выставить хорошим. Признаться честно, он даже начал скучать по Чанёлю. Раздражаться от его вида стало вначале привычкой, а потом — почти зависимостью. В один прекрасный момент он даже подошёл к альфе с предложением прогуляться после учёбы, на что получил равнодушный и холодный отказ. Омега чуть не задохнулся от возмущения. Бён Бэкхён зовёт его практически на свидание, а тот отмахивается, как от назойливой мухи! *** А на следующий день, случайно заглянув в спортзал во время тренировки по баскетболу, омега увидел то, о чём, кажется, даже не задумывался. Пак Чанёль в свободной майке и, казалось, совсем не стесняющийся жирного «тупица» на плече. И над этим «тупица» не смеялся даже его друг-башня Крис, что было само по себе странным. У омеги пересохло в горле. Теперь понятно. Он довыпендривался и оттолкнул от себя собственного альфу. Вот чёрт. *** Бэкхён дрожащими руками перерывал свой рюкзак в поисках запасного ошейника. Или чокера. Он всего лишь отошёл умыться, сняв свой и положив вот сюда, вот, в раздевалке же никого не было, так какого… Айщ, да где же он? Или хоть чего-нибудь, чёрт возьми, сейчас же люди из спортзала повалят! А Бён Бэкхён слишком много выпендривался, чтобы сейчас его поняли и пожалели. — Что-то ищешь, шлюха? Ему под ноги полетел его порванный чокер, который он так невнимательно снял две минуты назад. В раздевалку входили усмехающиеся одноклассники. Он опоздал. — Каждому воздаётся за грехи, что уж, — хмыкнул самый воспитанный из этой своры, отходя к шкафчикам. — И правда, шлюха. — Зачем скрывал-то? Все и так это знают… Шлюха. — Какой-то кегль маленький, — продолжал ёрничать один из них. Бэкхён даже не видел, кто — перед глазами всё ожидаемо расплывалось, — Может, выжечь побольше? — А ну пшли отсюда, — знакомый низкий голос заставил омегу вздрогнуть. Серьёзно? Ещё и он? — Я что, непонятно выразился, ты?! Бэк поспешил отвернуться и молча запихивать в рюкзак свитер. Всё равно с открытым горлом. — Судить человека за клеймо, которое сами на него повесили, идиоты, — хмыкнул Чанёль. А омега со стыдом вспоминал слово «тупица» — Эй, — его плеча коснулись знакомые теплые пальцы, — пошли отсюда. Им не на что тут глазеть. Бён поднял мокрые глаза на Чанёля и покивал, покорно шагая впереди него. Какой же он глупый. И несправедливый. — Чан…- тихо начал омега, но тот вряд ли его услышал. Чьё-то «шлюха» камнем полетело ему в спину и вышибло из головы всё, что Бён хотел сказать. В следующий момент Бэкхён шикнул, чувствуя, как альфа припадает губами к чернеющей надписи и втягивает в себя кожу. Омега только хмыкнул, когда альфа отстранился. Поставить засос на надпись. Умно. И как он раньше не додумался?.. — Неважно, что написано на твоём теле, — негромко произнёс Чанёль, когда они вышли в пока что пустеющий холл, — Как и на моём. Я всё равно буду любить тебя. И Бэкхён улыбался, когда переплетал их пальцы.