Молчи

Одни

Темнота не сходит, она не дает рассвету царствовать в полной мере. Мрачная дорога, холодный воздух, неприветливый гудящий в ушах ветер. Сопровождающий тихий шепот природы, которая уже прогибается под давлением ночи, что поглощает реальный человеческий мир, поселяясь с морозом в организме каждого, кто является существом, состоящим из темноты. Люди, которые живут в ночи. В салоне автомобиля висит неприятное молчание вот уже целых полтора часа, пока Харпер пытается разобраться с дорогой самостоятельно. Кажется, ОʼБрайена совсем не волнует происходящее вокруг. Он чересчур погружен в себя, оценивает свои мысли, свое состояние, чтобы окончательно убедиться в собственном бреде. Принять тот факт, что он какое-то время назад думал только об одном человеке, тяжело, особенно таким, как Дилан. Поэтому сейчас все его мысли направлены на себя. На понимание того, что через несколько часов наступит утро, и всё вернется на свои места. Его одолевает раздражение, ведь Харпер в очередной раз помогает ему, а ОʼБрайен терпеть не может чувствовать себя должником. Разница лишь в том, что на этот раз парень испытывает раздражение по отношению к себе, а не к девушке. Быть может, он поступает, как она? Прекращает винить в своих проблемах других? Или нет. А, может, делает это бессознательно? Одному Богу известно, что творится в голове человека, не видящего света в дневное время. Существуют такие личности. И дело даже не в особенностях их организма, не в мыслях, которыми они окружают себя. Это способность создавать индивидуальное видение мира. И многие этого не могут понять. Другие, что мыслят иначе. Так что такие, как ОʼБрайен часто сталкиваются с непониманием. И каков сейчас его взгляд? Какие чувства отражает его лицо? Никакие. Подобное выражение люди вокруг нередко путают с угрожающим. Как-то раз, сидя в парке на лавке с банкой пива, Дилан засмотрелся на одного ребенка, который качался на качелях, стоя. Единственная мысль на тот момент в голове парня: «Этот мелкий может упасть». Но женщина, мать ребенка, восприняла всё иначе. Она вызвала полицию. Чертову полицию. И тогда парень окончательно осознал, что люди судят по внешности. И Дилан поступает таким же образом. Он судит Харпер по внешности, в то время как она делает иначе. Молчание может показаться криком. Особенно в такой напряженной тишине. Парню приходится открывать рот, когда они добираются до Лондона: — Высади меня здесь, — кивает на автобусную остановку, но машина минует её, заставив Дилана зло прикусить часть нижней губы. — Где ты живешь? — Мэй остается невозмутимой внешне, поэтому мат со стороны парня воспринимает спокойным кивком. — Я сбила тебя, так что я обязана… — Ты мне ничего на хер не должна, — ему хочется кричать, но глотка болит. Простудился? Действительно, помощь со стороны других обязывает тебя к ответу. А ОʼБрайен не привык «отвечать» добром на добро. — Останови здесь, — и вновь ругается, но уже громче вдохнув, ведь девушка опять игнорирует, качая головой: — Ты не в том положении, чтобы ставить условия и указывать мне, что делать, — твердо заявляет, с такой же непоколебимостью поворачивая голову и смотря Дилану в глаза, на что тот отворачивает голову в сторону, собирая все скопившееся в своем организме, чтобы выплеснуть на девку: неудачи дома, оплошности на «работе», очередное увечье Дейву, проклятые одноклассники… Собирает. Всё. В одну кучу, и… И молчит. Проглатывает свой моральный мусор, сдерживая в себе, после чего сквозь зубы шепчет адрес, холодной ладонью проводя по темным волосам. Ему неприятно подчиняться кому-то. Главное, что скоро это кончится. Чтобы ещё хоть раз ОʼБрайен просто будет смотреть в её сторону, черт возьми, даже дышать с ней одним воздухом, находится в одном помещении… Его и так уже тошнит. Какие-то полчаса скитания по улицам — и дом был найден. Харпер даже успевает удивиться тому, что видит: двухэтажное строение, ухоженный сад с красивыми цветами, калитка и забор в оковах дикого винограда, высокие яблони и несколько теплиц. Напоминает домики из сказок. Видно, что женщина ухаживает за своим домом, что она создает уют. Мэй уверена, в стенах дома тепло и комфортно. Она с интересом вытягивает шею, пытаясь увидеть как можно больше, но возвращается в нормальное положение, откашлявшись, когда парень тяжело выдыхает, открывая дверцу машины. Харпер оглядывается, желая достать биту с заднего сидения, но ОʼБрайен действует самостоятельно. Девушка садится прямо, краем глаза замечая теплый свет, который неожиданно ослепляет, заставив вновь повернуть голову в сторону дома. Входная дверь приоткрыта. На пороге стоит невысокий… Кажется, ещё совсем мальчишка с растрепанными волосами. И он… Он очень похож на Дилана. — Это твой брат? — Харпер шепчет губами, не отрывая взгляда от ребенка, который, возможно, не ложится спать, потому что ждет старшего брата. ОʼБрайен бросает взгляд назад, без ответа хлопает дверцей, поспешив спокойным шагом к Каю, который с интересом всматривается в лицо девушки за рулем. — Почему ты не спишь? — Дилан битой давит брату на плечо, вынуждая того попятиться назад. Мальчик моргает, удивленно шепча, будто боясь, что его слова могут услышать: — Чего она так смотрит на меня? — не сводит взгляда с Харпер, немного пугаясь, а ОʼБрайен оглядывается. Мэй тут же отворачивает голову, нажав на педаль газа. Машина трогается с места, уносясь вперед, а ОʼБрайен-старший хмурит брови, недовольно ругаясь: — Зайди в дом, — закрывает за собой дверь. — Кто она? — не отступает младший, чем вызывает больше раздражения. — Пошел в свою комнату, черт возьми, — Дилан грубо давит битой Каю в лоб, и тот сдается, отворачиваясь. Уходит наверх, оставив ОʼБрайена одного. И тут стоит понять одну вещь. Дилан ОʼБрайен сам виноват в своем одиночестве. На кухне горит свет. Единственное место в доме, которое остается светлым, хоть и грязным. После очередной ссоры мужчина спокойно уходит спать, а женщина остается сидеть за столом, даже не притрагиваясь к алкоголю. Она без остановки плачет, но не в голос. Не дай Бог, чтобы кто-то видел её такой. Безобразное создание. От нервов сердце колотится в груди, а руки трясутся. Где-то под ребрами раскалываются органы на части от чувства гибели того мира, который она так долго строила. Она, рожденная на улице, не может потерпеть поражение. Всё вокруг должно быть идеальным. Дверной щелчок. Женщина поднимает голову, прислушиваясь к шагам, и тут же вскакивает на больные от усталости и каблуков ноги, кинувшись в коридор. Мэй Харпер не останавливается, проходя мимо матери, которая замирает на пороге, с тяжелым дыханием провожая дочь взглядом, полным слов. В глотке застревают те слова, которые никогда не должны быть сказаны вслух. Она умеет чувствовать. Она многое понимает. Она — не пустышка. Миссис Харпер просто не умеет выражать те чувства, которые по отношению к ней никогда не выражала мать.

***

Один

— Эй, чмошник! — очередной «привет» прилетает в спину, ударяясь между лопатками, но ничего не чувствую, спокойно ковыряясь в своем шкафчике, пока вокруг во всю кипит чертова жизнь. Школьные коридоры — это мусор. Люди — мусор. Их слова — мусор. Причина моей несобранности с самого блядского утра — это отсутствие сна. Дикое состояние, граничащее с безумным желанием разбить кому-нибудь лицо в кровь. К счастью, мне приходится немного отложить все свои эмоции. — Хэй, давно не виделись, — Дейв открывает шкафчик рядом, приветствуя меня улыбкой. Вздыхаю, кивая головой, и еле сдерживаю усмешку, когда парень начинает ворчать по поводу моего «радужного» приветствия. — Вижу, ты не особо берег себя для меня, — шутит. — Что произошло, пока меня не было? Закрываю дверцу, повернувшись к другу лицом, и опираюсь на шкафчик плечом, забросив ремень рюкзака на плечо: — Ничего, — лгу, наблюдая за тем, как Фардж неаккуратно запихивает гору учебников и тетрадей на полки, ругаясь: — Ага, твое лицо прям светится, — сарказм. Мое лицо выглядит ужасно. Особенно после этой ночи. Плечо всё ещё ноет, но ничего не скажу этому утырку, которого рад видеть в нормальном состоянии. Если Дейв вернулся в школу, значит, он пришел в себя. Фардж начинает о чем-то говорить. Много говорить. С ним такое бывает. Особенно, если он долгое время находится дома. Этот тип настоящий болтун. Рот не затыкается даже во время приема пищи. Потираю плечо, иногда кивая, чтобы хоть как-то поддерживать разговор с другом, который быстро перескакивает с темы на тему, явно желая высказать мне всё, что скопилось у него в голове за это время. Прячу ладони в карманы кофты, сдерживая желание зевнуть от усталости, и медленно моргаю, взгляд стараясь сфокусировать на Дейве. Правда, всё равно немного отвожу его вбок, когда среди хаотично двигающейся толпы подростков замечаю знакомую фигуру. Копна непослушных вьющихся волос, сегодня не уложенных в опрятную прическу. Опухшие красные глаза. Непонятный внешний вид, делающий из неё «пацанку». Харпер никогда не придерживается одного образа. Она либо чересчур женственна, либо напоминает гопника с улицы. Откашливаюсь, вновь взглянув на Дейва. К счастью, он не замечает моего брошенного взгляда в иную сторону, так что продолжает рассказывать мне про… Про попытку его матери связаться с ним. Эта женщина не оставит его в покое. Дейв стоит ко мне боком, поэтому вновь непроизвольно смотрю на Харпер, которая не косится на меня, якобы не замечая, но я знаю, что она хорошо видит меня. Неужели, она, наконец, прекратит лезть не в свое дело? Что ж, хоть что-то хорошее происходит сегодня. Мне порядком надоели её попытки сойти за чертова благодетеля. Тошнит. От одного её вида тошнит. Считает себя лучше меня? Она такая же. Она, блять, ничем не лучше меня. Меня такие… — Эй-эй, — Дейв вырывает меня из жуткого состояния, которое сам не могу объяснить. Просто дергаю бровями, сощурившись, и смотрю на него, подавившись. Фардж хлопает дверцей шкафчика, бросая беглый взгляд мне за спину. Уверен. Он посмотрел на Харпер. — Ты её взглядом расчленить собираешься? — хмурит брови, надев ремни рюкзака на плечи, и немного тревожится от моего молчания. — Всё в порядке? — В полном, — отвечаю коротко, борясь с неясным желанием бросить взгляд назад, в спину Харпер. Объясняю это тем, что мне просто охота расколоть девушку на части хотя бы в своей голове, и продолжаю идти. Дейву приходится спешить за мной, чтобы поспевать. Он больше не задает вопросов, но рот свой не затыкает. Пусть говорит. Больше захламляет мою голову бесполезной информацией. Оно мне нужно. В кабинет литературы входим чуть ли не последними, так что парни, сидящие у стены, начинают что-то бросать мне в спину, при этом громко смеясь. — Пошли на хуй, девчонки, — Дейв фыркает, после чего обращается ко мне, когда я подхожу к парте у окна. — У тебя бита с собой? А-то эти ублюдки слишком много о себе возомнили, — не реагирую так, как всегда. Не усмехаюсь, поддерживая. Просто сажусь на свое место, бросив рюкзак под стол. Фардж явно теряется, недолго топчется на месте, всё-таки сев рядом, и откашливается, нервно скользнув языком по губам: — Что с тобой? Смотрю в поверхность стола, оттягивая края рукавов своей кофты, и щурю веки, хрипло шепча: — Не спал сегодня. — А, — бросает коротко, кивнув головой. — Это всё объясняет. Звонок. Все рассаживаются по местам, ведь учительница входит в кабинет, бодро приветствуя нас. Начинает какой-то незамысловатый разговор, задавая разные вопросы, по типу: «Как провели эти рабочие дни?», «Сделали ли что-нибудь полезное?»… Находятся те активные, кто отвечает, остальные же пользуются минуткой, чтобы лишний раз порыться в телефоне, поболтать с друзьями. Когда в классе становится шумно, женщина в одежде, делающей её похожей на хиппи, хлопает в ладони, заняв свое место за столом: — Окей, всё, заглохли, — просит, и все постепенно понижают тон голоса. — Харпер, я взяла журнал, — говорит, открыв его и взяв в руки ручку, готовясь писать. — Скажи, кто отсутствует? — секундное молчание. Женщина поднимает голову, взглянув на первую парту в центральном ряду. Пустая. Учительница от удивления приоткрывает рот: — Она опаздывает? — Скорее прогуливает, мисс, — одна из девушек отвечает, подставляя старосту. — Я видела, как она выходила из школы. — О-у, — женщина стучит ручкой по журналу, в смятении поправляя очки. — Вот оно как… Хорошо, — и начинает спрашивать присутствующих по списку. — Ого, меня не было всего ничего, а Харпер стала прогульщицей? — Дейв бросается сарказмом, довольно усмехаясь. — Что дальше? Начнет распивать алкоголь и курить травку в туалетах, — бросает взгляд в мою сторону, и его улыбка сходит на нет. Мне приходится вновь прочистить глотку, чтобы заговорить: — Кто знает. Фардж прикусывает губу, уже сильно тянет её, позволяя каплям крови выступить наружу, и стучит костяшками по столу, подавшись вперед, с особым раздражением спросив: — Черт, да что с тобой? — Просто. Хочу. Спать, — это походит на правду. Я действительно нуждаюсь в нормальном сне… …Понятия не имею, почему я позволяю ему так манипулировать мной. Обычно я не такой податливый, поэтому чувствую себя жалким, когда выхожу из здания школы, следуя теперь за Дейвом, который весь урок уговаривал меня поехать к нему домой, чтобы хорошенько выспаться. — Таким я тебя терпеть не буду, — ворчит Фардж, и его недовольство уже в глотке сидит. — Не для того вышел, чтобы лицезреть твое усталое ебало. — А ты милый сегодня, — бросаю смешок, вынуждая Фарджа усмехнуться в ответ: — Для тебя стараюсь, — говорит, останавливаясь у моей машины. — Погнали, пока какой-нибудь мудак, типа Донтекю, не остановил нас. С неохотой достаю ключи из заднего кармана джинсов, вставив один из них в дверцу автомобиля. Открываю, забираясь внутрь, и разблокирую двери, позволяя Дейву сесть рядом. Парень со вздохом хлопает дверцей, громко зевая: — Если честно, я сам плохо спал всё это время. Старушка говорит, что это всё из-за погоды, — улыбается. — Она всегда винит климат. Интересно, все старые такие? — поглядывает на меня, пока я завожу машину. — Мы с тобой такие же будем, — смеется, вот только не разделяю его настроения, выдав грубо: — Если доживем. Улыбка парня исчезает с лица. Он продолжает сверлить взглядом мой висок, повторно вздохнув, после чего опускает взгляд, сев ровно. Ругаюсь под нос, поворачивая ключ. Плохо заводится. В нужный момент это может подвести, так что стоит проверить автомобиль. Не отвлекаюсь, когда по стеклу начинают скатываться капли дождя. Терпеть не могу дождь. Пытаюсь не дергать рукой, боясь, что плечо вновь может дать знать о боли, поэтому выдыхаю через ноздри, сжав зубы, и повторно поворачиваю ключ, с наслаждением вслушиваясь в рев мотора. Хорошо. Спокойно. Может, стоит опять принять таблетки? Курение травы может привести к черт знает чему, а это успокоительное, вроде, законное, так? Значит, ничего плохого от его приема не будет? Надеюсь. — Ого, а ведь меня не было недолго, а происходящее не прекращает удивлять, — Дейв подает голос, но не поднимаю головы, роясь в бардачке, чтобы проверить наличие сигарет: — Что опять? — С каких пор эти двое вместе? — спрашивает, пустив злой смешок. — Я думал, она его на дух не переносит. Щурю веки, пальцами касаясь пачки сигарет, когда-то давно начатой мною. Не поднимаю головы, играя идиота. Хотя, стоп. Я вовсе не играю. Правда не понимаю, о чем говорит Фардж: — О ком ты? — в моем голосе слышен хотя бы намек на заинтересованность? Нет. — Сучка Харпер и «золотой мальчик» Причард, — Дейв цокает языком, а я вскидываю голову, взглянув сперва на него слегка серьезно, отчего парень поднимает брови, кивнув головой: — «Смари». С недоверием щурюсь, поворачиваю голову, смотря перед собой на парковку школы, заполненную подростками — любителями покурить между уроками. Найти взглядом этих двоих совсем не трудно. Но видеть их «вместе» странно. Откидываюсь назад, спиной прижимаясь к сидению, и одной рукой держусь за руль, без эмоций наблюдая за Причардом, который что-то говорит своим друзьям, смешит их, а Харпер стоит рядом. Стоит рядом. Она. Стоит. Рядом. И улыбается. Я что-то пропустил? Дейв прав. С чего это вдруг? — Пф, эту суку не понять, — Фардж уже не терпит, поэтому начинает курить в салоне, дымя. — Он, значит, трахнул её, издевался, снимал это на видео, а она сейчас стоит рядом? Погоди-ка, — подается вперед, присматриваясь, и втягивает никотин. — Он что обнимает её? Немного наклоняю голову, чтобы разглядеть ладонь Причарда, которой он сжимает талию девушки, а та, кажется, вовсе не собирается её убирать. Она внешне спокойна. — Может… Она мазохист? Может, ей такое обращение нравится? — делает догадки Дейв, продолжая цокать языком. — Кто знает, что творится в таких головах? Темная лошадка. Пальцами стучу по рулю, неосторожно скользнув кончиком языка по нижней губе. Внимательно слежу за выражением лица Харпер, ожидая, что оно вот-вот обретет естественную для данной ситуации злость, раздражение, после чего девушка залепит пощечину парню, но этого не происходит. Она спокойно и осторожно дергает Причарда за ткань его рубашки, и тот улыбается ей слишком приторно, прощаясь с друзьями, которые пользуются моментом, когда Харпер поворачивается к ним спиной, и демонстрируют свое мнение, ладонями вырисовывая полукруги у себя на груди. Типично. Причард продолжает держать свою ладонь на талии Харпер, пока они подходят к его машине. Тогда-то ему приходится отойти от неё, чтобы найти ключи в рюкзаке. Девушка пытается справиться с непослушными локонами, которые ветер поднимает, гоняя в разные стороны. Она без остановки убирает пряди за уши, стоя спиной, после чего обнимает себя руками, нервно оглядываясь по сторонам. И на этот раз я — тот, кто делает ошибку. Незаметным для Дейва движением включаю и выключаю фары, привлекая внимание Харпер. Она поворачивает голову, сощурившись, и сначала недолго задерживает взгляд на моей машине, после чего отворачивается, но буквально через секунду вновь оглядывается, практически тут же встретившись со мной взглядом. Равнодушно смотрю в ответ, с какой-то гордостью поднимая голову выше, будто тем самым хочу задеть её своим внутренним превосходством. Девушка переступает с ноги на ногу, не дает мне нужной ответной реакции в виде закатанных глаз, ведь она сейчас подтверждает мои догадки на свой счет. Тупая шлюха. Харпер немного наклоняет голову, сощурив опухшие веки, и моргает, осторожно опустив свои руки слабо болтаться навесу. Продолжает стоять вполоборота, но теперь уже смотрит с хмурой озадаченностью, и я понимаю, что происходящее сейчас — ненормально. Нет, не то, что она собирается сесть к Причарду в машину. Я про нашу зрительную войну. Она затянулась. Слишком. И… Как-то отдаленно напоминает настоящее сражение. Проглатываю отвратительно неясное ощущение першения в глотке, прикусив внутреннюю сторону левой щеки, и тихо, но тяжело выдыхаю через нос, совсем прекратив контролировать выражение своего лица. Я смотрю на неё… Равнодушно, но теперь не пытаюсь унизить. Просто смотрю. Она просто смотрит в ответ. — Как там говорят… — Дейв задумчиво шепчет. — В тихом омуте черти водятся, так? — смеется, качая головой. — Так, Дилан? Опять глотаю воду во рту, глубоко вдохнув. Нет. Я точно не в себе. Это все от бессонницы. Нужно выспаться. Определенно. И тогда это дерьмо уйдет из меня. А что это за дерьмо? Обыкновенная несобранность. Самая обыкновенная… Блять, прекрати уже смотреть на меня! Хмурю брови от злости, чуть было не прокричав это в голос, так что стискиваю зубы, заморгав, когда Харпер еле шевелит губами: «Что?» «Ничего», — ответ в моей голове. Девушка отвлекается, когда её зовет Причард, который уже садится в машину. Харпер с неохотой переминается с ноги на ногу, наконец, опустив голову, после чего отворачивается, подходя к автомобилю. Открывает дверцу, садясь рядом с Причардом. Не сдерживаю смешок, срывающийся с губ, и отворачиваю голову в сторону, пальцами потирая сжатые губы, и с глубоким вздохом, берусь за руль, неожиданно осознав, что Дейв молчит. Поворачиваю в его сторону голову, невольно прекратив дышать вовсе, ведь он внимательно смотрит на меня. Как давно он наблюдает. — Что. За. Херь, — парень шепчет, чуть было не рыча на меня. Головная боль, мучащая меня с самого утра, усиливается в разы. Моргаю, состроив из себя кретина: — Что? — Что произошло, пока меня не было? — добивается объяснения Фардж, но не могу ничего ему ответить, так как ничего не произошло. Правда. — Ты параноик, ты знаешь? — перевожу стрелки, краем глаза наблюдая за тем, как автомобиль Причарда выезжает с парковки. И Фардж опять не оставляет это: — Блять, что за херня с тобой?! Держусь, чтобы не врезать ему. Откидываюсь на сидение, ладонью потирая горячий лоб, терплю повышенный тон голоса друга, который наседает: — Что это было? — Ничего, — короткий ответ. — Что случилось? — Ничего, — рычу от злости и желания сломать что-нибудь. — Тогда прекрати так смотреть на неё, — кажется, ещё немного и Дейв сам врежет мне. Его слова вызывают во мне нечто большее, чем просто злость или раздражение. Я убираю ладонь от лица, взглянув на него с такой горящей яростью, что от неё на моем виске выступает вена: — Как смотреть? — меня злит сама констатация факта о том, что я смотрел на такую, как Харпер. — Так, будто пытаешься понять её, — Дейв не долго думает над ответом. Все фразы и вопросы уже успели сформироваться в его больной голове. — Я так сильно тебя избил, что ты последних извилин лишился? — шепчу с угрозой в голосе. — Это ты совсем рехнулся, — Фардж бросает сигарету в открытое окно дверцы. — Хватит уже. Что вообще… — не находит слов, нервно ерзая на сидении. — Что это вообще за херня? — шепотом добавляет. — Блять. Отворачиваю голову, сжав руль пальцами, и сдерживаюсь, чтобы не ударить по нему. Больше не смотрю на Дейва, а тот не начинает говорить. Лишь бросает последнее: — Нам нельзя. И после мы покидаем парковку молча.

***

Одна

Наверное множество вопросов родилось в голове у человека, которого сама просила о помощи когда-то, но сейчас мне не охота перед кем-то оправдываться. Я знаю, что делаю, и не собираюсь отступать только потому, что это покажется кому-то «диким». Автомобиль Причарда паркуется возле гаража его дома. Парень молчит всю дорогу, только нервно ковыряя кровавые заусенцы. Выглядит он хуже, чем обычно, но меня это не волнует. Даже следы на его запястьях не вызывают у меня догадок о том, где он мог пропадать всё это время. Меня не волнует этот человек. Я его ненавижу. Всем своим черным сердцем. Насколько возможна моя ненависть, настолько я её испытываю к нему. Мотор замолкает. Причард вздыхает, молча смотря в сторону крыльца своего дома, и откашливается, хрипло заговорив: — Улыбнись ей. Тогда она поверит. — Сначала сделай то, о чем я просила, — жестко произношу, не желая идти на уступки. — Мэй… — парень хочет возразить, но я непоколебимо качаю головой, недобро усмехаясь краем губ: — Я выставляю условия, кусок дерьма, а ты его выполняешь. Секунд десять в салоне царит молчание, после которого Причард, да, сам Причард, кивает, выходя из машины. Я следую за ним, хлопая дверцей, и нисколько не проявляю скованности, когда шагаю рядом с парнем к двери. Причард дергает ручку, открывая её передо мной, и пропускает внутрь первой. Я переступаю порог ненавистного дома, расправив плечи и гордо подняв голову, когда слышу стук каблуков и голос миссис Пенрисс: — Черт, куда ты… — она затыкается, замерев в дверях гостиной. Смотрит на меня, держась за раму, и с каким-то смятением улыбается. — Харпер? Я не придаю значения тому, что Причард продолжает стоять за мной. Женщина в красивом строгом костюме шире улыбается, правда голос её немного дрожит: — Почему ты не сказал, что у нас гости? — она вновь смотрит на меня, и подмечаю то, что она прячет вторую руку за спиной, нервно сглатывая. — Ты пришла с ним заниматься? Или… — Мы пойдем наверх, — перебивает её Причард, демонстративно взяв меня за руку, чтобы этот жест не оставался незамеченным для его матери, которая кивает, заморгав: — Конечно, — опять откашливается. Я с подозрением отворачиваю голову, зашагав за парнем, который слишком спешит, ведя меня к лестнице. Поднимаемся, не оглядываясь, правда, я поворачиваю голову, чтобы ещё раз окинуть взглядом женщину. Та уже отворачивается, чтобы исчезнуть в раздумьях, но допускает ошибку, дав мне разглядеть, что она держит в руке. Хмурю брови, замедлив шаг. Железная кочерга. Такой мешают угли в камине. Что она хотела ею делать? Качаю головой, отбрасывая ненужный мусор, и выдергиваю свою ладонь из его потной. Причард открывает дверь в свою комнату, дав пройти сначала мне, после чего сам переступает порог, сперва долго всматриваясь в коридор, только после прикрывает дверь, обернувшись. Хмуро смотрю на него, сжав кулаки: — Давай быстрее, — тороплю. Парень подходит к своему рабочему столу, садясь за ноутбук, и открывает его, вводя пароль в строку. Складываю руки на груди, встав позади Причарда, который начинает открывать разные папки, удаляя фотографии и видео-записи со мной. Слежу за тем, что он делает, грубо приказывая: — Всё удаляй. Если я узнаю, что ты оставил что-то, пойду в полицию. Причард тихо дышит. Да, он ведет себя странно. Он подловил меня возле учительского кабинета, когда я собиралась сдать оставшиеся тесты на профориентацию. Никогда так не смеялась, как после услышанной просьбы. И смеялась я со злости, ведь он просил временно притвориться его девушкой. Его, мать твою, девушкой! Меня чуть в дрожь от такого безумия не бросило, но позже, выслушав его, я поняла, что не могу упустить такой шанс. Сейчас я веду. Я — главная. И Причард полностью в моих руках. Этот чертов червь, блевотина нашего «идеального» общества слушается меня без возражений, потому сделал ошибку. Как мне удалось понять, парень так измывался надо мной не просто так. На это есть причина, которую я считаю бредовым оправданием. — Хочешь, я расскажу, как всё это выглядит со стороны? — начинаю. — Моя мать может подслушивать, — парень тихо шепчет, заставив меня зло усмехнуться: — Хорошо. Пускай знает, какой ты мудак, — откашливаюсь. — Так вот, — подхожу ближе к столу, самодовольно улыбаясь. — Дай угадаю. Насколько я знаю, у тебя большая семья и множество родственников. Уверена, что твои двоюродные братья и сестры всячески издевались над тобой, а ты, являясь самым младшим, ничем не мог ответить. Поэтому начал выносить всю свою злость на других. Мстил сильным, принося боль слабым. Это так по-мужски. — Ты не понимаешь… — он на вздохе начинает, будто ему тяжело глотать кислород, но я перебиваю, хлопнув ладонью по столу: — Что я не понимаю?! — Тише, — он шепчет, смотря в стену перед собой. — Скажи, чего я, по-твоему, не понимаю, — давлю на него морально, рассматривая профиль. — С самого вашего переезда, они только и говорили о тебе, — он стискивает зубы. — Вау, — щурю веки. — Поэтому ты решил издеваться надо мной? Потому что твои родаки выбрали меня в качестве твоей женушки? — Они говорили, что… — Что они говорили? — Что я недостаточно стараюсь. Что другого варианта не будет, потому что я… — мне надоело, что он мямлит. — Потому что ты больной? — продолжаю с удовольствием. Парень щурит веки, сглатывая уже в какой раз. Не осмелится взглянуть на меня, поэтому я чувствую превосходство и уверенность. — Мне неинтересно, чем ты болен, по какой причине твои родители приковывают тебя к кровати, почему ты пропадаешь на какое-то время. Мне плевать, Причард, — рычу, начиная терять самообладание. — Ничего из этого не дает тебе права доводить других до ручки. О чем ты думал, когда решил трахнуть меня? Думал, что тогда я, как овечка, буду слушаться тебя, боясь, что все об этом узнают? — наклоняюсь вперед, опираясь руками на край его стола. Сверлю его профиль стеклянным взглядом. — Ты видел, что я не заинтересована в тебе, поэтому таким образом хотел принудить меня? Ты реально больной. Наконец, Причард поворачивает голову, глазами с красными от недостатка сна белками смотрит на меня, шепча: — Тебе не понять, какого это — жить с постоянным давлением. — Да ты что? — мне охота рассмеяться ему в лицо. — Ты много обо мне не знаешь. Тебе стоило сначала выяснить обо мне всё, а потом хорошенько подумать, стоит ли вообще начинать всё это дерьмо. Ты начал войну. И я тебе не проиграю, ублюдок. — Они били меня за то, что ты… — заикается, усмехнувшись, и качает головой. — Черт. Ты не поймешь. — О-у, так ты на эмоциях меня изнасиловал? — фальшиво вздыхаю. — Это всё меняет, — готовлюсь врезать ему по лицу. Причард стучит зубами, будто от холода: — Ты так просто говоришь об этом… — О чем? О том, что ты меня трахнул? О том, что заставлял отсасывать тебе? — давлюсь своими словами, с отвращением щуря веки. — Неужели ты думал, что я буду молчать? Такие больные, как ты, часто ждут подобной реакции со стороны жертв, так вот, Причард. Не того ты на роль жертвы выбрал. Мне насрать на ситуацию в твоей семье. Я здесь только потому, что ты обещал удалить все видео, — вновь складываю руки на груди, внимательно наблюдая за тем, как происходит удаление файлов на экране ноутбука. Причард притоптывает ногой под столом, моргая. Он мнет правое запястье пальцами другой руки, после чего касается ладонями впалых щек, судорожно вдыхая: — Мои родители должны оставить эту фикс-идею. Так что ты должна… — Я ничего не должна, кусок ты дерьма, — рычу, качая головой. — Если ты сделаешь так, чтобы я больше никогда тебя не видела, я выполню. Сделаю так, чтобы твои родители даже в мою сторону дышать стыдились. Мне не страшно упасть лицом в грязь, но если тебе так важен статус и одобрение родителей, то скажи им, что я гребаная шлюха. Уверена, им не нужна такая невестка. Удаление файлов завершено. Я расправляю плечи, держа осанку: — По рукам? Причард потирает мокрый от нервов лоб, кивая, и открывает ящик стола, чтобы вытащить флешку, с которой тоже нужно удалить некоторые файлы со мной. Замечаю несколько косяков. Травка? Парень не закрывает ящик, шепча: — Каким образом мне не попадаться тебе на глаза, если мы учимся в одной школе, а живем через улицу. — Уезжай, — твердо приказываю, заставив Причарда прикусить губу. — К черту, проваливай, иначе я пойду в полицию. У меня сохранились некоторые снимки. И если ты сомневаешься в том, что я буду действовать, то могу прямо сейчас набрать номер адвоката своей семьи. Он подробно тебе расскажет о законах, касающихся личной неприкосновенности. — Я не могу обещать, что родители позволят мне уехать, — говорит, не лжет, и я знаю. Но это не мои проблемы. Он сам выкопал себе эту яму. И сам сел в неё. Меня это не колышет. — Твои проблемы, Причард, — слежу за тем, как он очищает флешку. — Делай всё возможное, чтобы не попасться мне на глаза. Он кивает. Каким иногда удивительным образом всё поворачивает жизнь. Человек, столь внешне непоколебимый, теперь молит меня о помощи? Смешно. И нелепо. И жалко. И это мне нравится. Будь слабым, Причард. Ломайся, и я надеюсь, что однажды тебе воздастся всё то, что ты делал другим людям. За каждого человека, которому ты портил жизнь. И умрешь. Один. Совсем. Мне совсем тебя не жалко, психопат. Поиграла один день в качестве его девушки — и всё. Дальше он сам. Протягиваю руку, заметив, как дергается от неё парень, тут же попытавшись скрыть это за кашлем. Беру из ящика два косяка, подняв к своему лицу, чтобы рассмотреть. — Чтобы расслабиться, — я его не спрашивала, но он сам говорит. — Ты меня этим нахреначил, когда я здесь была последний раз? — жестко спрашиваю, припоминая, как меня вышибло из реальности в тот день. С одной стороны мне было безумно хорошо и спокойно, с другой творилась какая-то ересь. — Да, — выдавливает из себя. — Всё, всё удалено. — Дай мне ещё, — не знаю, почему я это делаю. Не могу объяснить всё тем, что запретный плод показался мне привлекательным, но… Черт, почему я вообще должна оправдываться перед собой? Причард поднимает голову, взглянув на меня с долей смятения: — Ты про… — Да, — давлю на него голосом. — Заткнись и дай. Парень слушается, быстро открывая один ящик за другим. Находит ещё три косяка, пять пакетиков с белым порошком и два с белесыми таблетками. Снимаю с плеч рюкзак, расстегивая молнию, и убираю всю его заначку внутрь, оставив парня ни с чем. Причард без возражений отдает. Его странное поведение мне нравится. Приятно видеть человека, которого не переносишь, сломленным. — Помни, что в случае твоего обмана, я не стану церемониться, — надеваю рюкзак обратно, поправив кофту. Смотрю на макушку Причарда, который опускает лицо, не поднимая на меня взгляд. — Даже сейчас я не верю тебе и терять бдительность не собираюсь, — делаю шаг назад. — Надеюсь, такой, как ты, проживет недолго, — отворачиваюсь, схватив с прикроватной тумбы зажигалку, и грубо толкаю дверь, выходя в коридор. Зажигалку прячу в карман кофты, тормозя у той комнаты, в которой когда-то была заперта. Спокойно протягиваю руку к ручке. Заперта. Что ж, даже «идеальная» семейка Пенрисс оказалось состоящей из больных ублюдков. Иногда мне кажется, что меня только такие и окружают. Спускаюсь вниз, своим топотом привлекая внимание женщины, которая выходит из гостиной, мило улыбаясь мне: — Вы так быстро… — Ага, ваш сын ещё тот «скорострел», — неприятно усмехаюсь, видя, как меняется её лицо. Мать Причарда выходит немного вперед с таким выражением, будто надеется, что ослышалась: — Прости, что? — Простите, но ваш сын не способен нормально удовлетворять, так что пойду лучше к Дордану, — придумываю имена на ходу, — или к Кристиану… — наигранно задумываюсь, проходя мимо женщины, которая распахивает рот, так и замерев в коридоре, не находя слов. Надеюсь, ей всё ясно. В свой дом вбегаю буквально через пару секунд. Закрываю на замок, с восторгом понимая, что никого нет. Я одна. И, скорее всего, буду одна до самого вечера. Снимаю с плеч рюкзак, открывая молнию, и вынимаю один косяк, бросив свои вещи на пол. Спиной прижимаюсь к двери, с интересом изучая сверток, и роюсь в кармане кофты, взяв зажигалку. Ничто противозаконное мне не чуждо. Тем более, если это помогает ощутить некую легкость в голове и теле. Сую кончик косяка в рот, зажав зубами, и поджигаю другой, не сразу неуверенно втянув в себя неприятный на вкус дымок. Ничего особенно, но тепло забавно щекочет язык, поэтому втягиваю снова, прерываясь на кашель, который внезапно переходит в смешки. Вновь глотаю дым, выпуская его ртом, и запрокидываю голову, ощущая, как неясное чувство охватывает все тело, заставляя меня прикрыть веки от наслаждения. Туман медленно окутывает сознание — и, спустя несколько минут, я начинаю посмеиваться. В голос. С улыбкой на устах сажусь на пол, достав ещё один сверток, и докуриваю первый, вдруг не сдержав громкий смех, который до боли рвет мне горло. Покачиваюсь, зажигая второй сверток, и закуриваю его, повалившись набок. Ложусь на плечо, смотря перед собой, и уже глубоко втягиваю. Вновь прерываюсь на смех.