***
Зеркало в комнате намного больше. Оно охватывает все помещение, искажает его до неузнаваемости. Я не могу понять, где именно нахожусь, но место знакомое. Стою у окна, выглядывая на улицу: черное небо, мерцающий желтый свет фонарей, дома с пустыми окнами. Весь мир развалился. Воздуха нет. Опускаю взгляд на дорогу, делая тревожный вздох. На асфальте брюхом вверх лежит огромный кит с кровавыми подтеками на плавниках. Сглатываю, моргая, но он не пропадает. Лежит. Мертвый. «Мэй», — голос позади. Я оглядываюсь, различая в кромешном мраке комнаты силуэты матери и отца. Они стоят напротив зеркала. Мужчина держит фотоаппарат в руках, с улыбкой прося: — Давай с нами, — кивает на место между ним и женщиной. Хмурю брови с недоверием, но медленно подхожу, остановившись напротив зеркала. Не поднимаю на него глаза, продолжая смотреть вниз, и моргаю, когда ослепляет вспышка. Женщина наклоняется протягивая руку: — Ну, как я получилась? — Мужчина сфотографировал нас странным образом. Через отражение в зеркале, поэтому я убеждена, что блик скроет наши лица, но мужчина протягивает фотоаппарат жене, которая охает: — Вау, Харпер прекрасно вышла! Морщусь, слегка приподняв голову, и первым делом замечаю, что мать держит в руках ребенка. Который внимательно смотрит на меня, так что начинаю тяжело дышать, желая отойти дальше, но отец подносит аппарат прямо к моему лицу: — Смотри, как хорошо получилось. Невольно смотрю на экран фотоаппарата, открыв рот, ведь вместо меня стоит еще совсем ребенок с заплетенными в косички непослушными волосами, а самое жуткое, что у него нет лица. Просто кожа. Задыхаюсь, резко вскинув голову, чтобы взглянуть в зеркало, и мое сердце останавливается. У меня единственной среди них нет лица.Умей справляться с собой. Со своими эмоциями
Опускаю горячее лицо в ладони, в которые заранее набираю воды, чтобы охладить жар после сна. Тру щеки, опираясь руками на края раковины, и выдыхаю, подняв голову. Разглядываю свое отражение, отмечая необычную мягкость лица. Не выгляжу вымотанной, но ночные кошмары мне не снились давно. Обычно либо они мучают меня, либо мне не снится ничего. Провожу пальцами по виску, касаясь синяка, и касаюсь больной щеки, резко останавливая намек на злость. Да, Донтекю еще тот урод, но он не стоит моих моральных сил. Я не должна портить себе настроение мыслями о нем. И в принципе думать о нем нет смысла. Кто он, черт возьми? Никто. Заставляю себя натянуто улыбнуться своему отражению. Расправляю плечи, поправляя лямку майки, и гордо поднимаю голову, подмечая, что мои нерасчесанные после сна волосы выглядят мило. Я не часто делаю себе комплименты, но в целом этим утром выгляжу неплохо. Лицо мятое, глаза немного красные, но… Но я улыбаюсь себе, начав собирать волосы в неопрятный пучок. Вьющиеся локоны лезут со всех сторон, но нахожу это даже милым, поэтому оставляю такую версию недо-пучка, и покидаю ванную, возвращаясь в комнату. На часах восемь утра, и я опаздываю на автобус, так что не тороплюсь. Странная логика, знаю, но сегодня мне не хочется спешить. Если так подумать, люди постоянно торопятся куда-то. Иногда стоит притормозить и оглядеться. Жизнь в вечной спешке постепенно покрывает сознание своеобразной пеленой, которая скрывает от тебя реальный мир. И сейчас мне хочется остановиться, чтобы немного пожить. У меня хорошее настроение, несмотря на тревожный сон, но дело в том, что я понимаю, в чем его смысл, и почему именно у меня в нем не было лица. Я знаю причину. И не хочу лишний раз думать об этом, поэтому закрываю дверь на замок, хватая телефон с тумбочки, и включаю Katy Perry — Legendary Lovers. Музыка помогает отвлечься от угнетающих мыслей, так что бросаю мобильный аппарат на кровать, предварительно увеличивая громкость. Правильно. Именно сегодня мне не хочется забивать себя окончательно. Хватит жалеть себя, а то превращусь в подобие ОʼБрайена. Да, проблем всегда будет много, но, если я не научусь справляться с ними сейчас, то в будущем станет еще тяжелее. К слову, я люблю Katy Perry. Кажется, она помогает мне поддерживать хорошее настроение, хотя я никогда не была зависимой от музыки и её исполнителей. Подхожу к шкафу, открывая, и вынимаю немного мешковатые зауженные светлые джинсы, не желая сегодня сковывать себя слишком обтягивающей одеждой. С вешалки беру кофту в светлую клетку из красных и зеленых с черным цветов. Скидываю с себя майку и штаны, застегивая лифчик, после чего натягиваю джинсы, застегиваю клетчатую кофту на все пуговицы, до самой шеи. Справляюсь с пуговицами на рукавах самостоятельно, и оглядываюсь на окно, убеждаясь, что на улице пасмурно и холодно, поэтому вновь смотрю на вещи. На одной из вешалок висит кофта. Та самая, не принадлежащая мне. Нервно перебираю пальцами, хрустя ими, и протягиваю руку, довольно улыбаясь, после чего натягиваю на себя кофту, обувшись, и хватаю рюкзак с телефоном, выскакивая из комнаты. Бегу вниз по лестнице, слыша голос матери и отца. Они явно ругаются, но женщина просит мужчину заткнуться, когда слышит мои шаги, так что в следующую секунду мать выглядывает из гостиной, придерживая двери, и улыбается мне: — Ты опаздываешь, — прохожу мимо, и женщина оценивает мой вид взглядом, сощурившись. — Харпер. Началось. Непроизвольно закатываю глаза, поправляя ремень рюкзака на плече, и оглядываюсь, но немного теряюсь, когда женщина поднимает большой палец правой руки: — Хорошо выглядишь, — ещё раз осматривает меня с ног до головы. — Мило. Эм. Моргаю, приоткрыв рот, и, слава Богу, мать говорит сама: — Поторопись, иначе мне опять позвонит заместитель, — хочет исчезнуть за дверями гостиной, но поднимает указательный палец. — Кстати, если встретишь его, то передай, что если он вновь будет выпрашивать у нашей семьи деньги на ремонт школы, то я тресну его той развалившейся плиткой у ваших ворот, починку которой мы оплачивали в том году. Откашливаюсь, кивнув, и мать уходит. Я случайно не в параллельную вселенную попала? *** Накрапывает дождь, так что большая часть людей уже толпится в коридорах учебного заведения, и Дейву приходится идти впереди, чтобы всячески расчищать путь Дилану, который и без того заработал себе недругов с самого утра, ведь пихать незнакомцев битой негуманно, но кого это волнует? ОʼБрайену достаточно того, что Фардж сам вызвался пойти сегодня в школу, хотя после побоев или эмоционального скачка обычно отлеживается какое-то время. А Дейв, хоть и обеспокоен по некоторым причинам, но чувствует себя вполне хорошо. Тем более, он хочет предотвратить стычку Дилана и Донтекю. Ему хочется быть хотя бы в чем-то полезным. — Ты пропустил тест по истории, так что готовься к мозгодолбешке, — Фардж встает у своего шкафчика, открывая, и содержимое полок, что было неаккуратно вывалено на них, валится на пол. Парни переглядываются, и с тяжелым обреченным вздохом Дейв опускается на колено, чтобы собрать школьные принадлежности: «Утро доброе. Кстати, ты знаешь, старушка ведь…» — начинает что-то рассказывать, а ОʼБрайен открывает свой шкафчик, растягивая молнию рюкзака, чтобы положить внутрь некоторые учебники. Слушает Фарджа, иногда вставляя слово или простое мычание, чего вполне достаточно, чтобы понять, что парень пытается участвовать в диалоге. И краем глаза улавливает силуэт, поэтому поворачивает голову, взглянув на девушку, которая шагает по коридору, вдоль шкафчиков, прижимая журнал к груди. Её рюкзак держится ремнем на одном плече, молния кофты расстегнута, а мешковатый выбор одежды делает её похожей на… Нет. Дилан бы никогда не подумал об этом. Но другим людям она напоминает мишку, который даже не удосуживается проверить состояние своей «прически». В наушниках Харпер играет Katy Perry — Roar. — I got the eye of the tiger, a fighter, dancing through the fire (У меня тигриные глаза, я воин, танцующий среди языков пламени.), — девушка губами подпевает, останавливаясь напротив своего шкафчика. — Cause, I am a champion and youʼre gonna hear me roar! Louder, louder than a lion (Я — победитель! И ты ещё услышишь моё рычание! Оно будет громче, громче рычания льва), — и открывает дверцу, еле заметно пританцовывая. Начинает искать нужные учебники на полках, слегка покачивая головой: — I went from zero, to my own hero (Я начала с нуля и стала героем для себя самой). Песни Katy Perry вдыхают в неё жизнь. Почему она раньше не прибегала к такому способу поднятия настроения? ОʼБрайен опускает взгляд ниже, видя, как девушка отбивает кончиком стопы ритм. Поднимает глаза выше, не понимая, почему она ещё не вернула ему кофту. Кажется, всё, что попадает Харпер в руки, автоматически начинает принадлежать ей. Дилан продолжает стоять, держа пальцами дверцу своего шкафчика, когда Фардж, наконец, поднимается, наигранно вытирая фальшивый пот с лица, и выдыхает, желая продолжить говорить: — И, в общем-то… — замолкает, уставившись на неподалеку стоящую Харпер, которая с какого-то хрена улыбается, шепча слова припева, всё равно в таком шуме никто её не расслышит. Начинает складывать нужные учебники в рюкзак. Дейв опирается плечом на свой шкафчик, слегка наклонившись вперед, чтобы взглянуть на Дилана, который продолжает наблюдать за Мэй. — Сегодня тест по алгебре, — Фардж говорит, следя за тем, как незаинтересованно мычит друг, после чего О'Брайен немного наклоняет голову набок, когда у Харпер выпадает лист бумаги из журнала, и она наклоняется, чтобы поднять его. — И тебе нужно переписать огромную лекцию по литературе, — Дейв складывает руки на груди, поднимая брови, когда Дилан вновь мычит в ответ, не сводя своего внимания с девушки. — А ещё я внук Бэтмена, — Фардж не может сдержать улыбки, когда ОʼБрайен шепчет, так и не взглянув на него: — Потрясающе, — он совершенно не слушает его. Даже не пытается вникнуть в суть. Мэй хлопает дверцей, поворачиваясь: —You held me down, but I got up, get ready 'cause Iʼve had enough (Ты подавлял меня, но я смогла подняться, потому что с меня хватит), — и идет в их сторону, поправляя наушник, так что Дилан дергается, отводя взгляд, и поворачивается к Дейву, слегка раздраженно опешив: — Чего лыбишься, как кретин? — Фардж пожимает плечами, таинственно отводя глаза в сторону, и ОʼБрайен хлопает дверцей шкафчика: — Идиот, — ворчит, забрасывая рюкзак через плечо, чтобы надеть его ремни. — Дил… — Дейв затыкает рот, закатив глаза, и отворачивается, прижавшись лбом к холодному шкафчику, чтобы сдержать смех, а ОʼБрайен только сейчас понимает, что задевает кого-то рюкзаком, поэтому оборачивается, взглянув на Харпер, которая смотрит в пол, сжав губы, и откашливается, прочищая горло. Видимо, удар пришелся ей по голове, но вместо извинений из Дилана вырывается ворчливое: — Смотри, куда прешь, Харпер. Мэй вскидывает голову, повернув её в сторону парня, и выдыхает: — И наш кретин ОʼБрайен вернулся. Дилан прекращает натягивать на плечи ремни рюкзака, пристально смотря в ответ на Мэй, которая уверенно держит голову, не разрывая зрительный контакт. Слишком неожиданно неподвижные губы девушки расплываются в какую-то задорную улыбку, после чего она разворачивается, продолжая идти по коридору, а ОʼБрайен хмуро смотрит ей в спину, не так раздраженно хмыкая: — Кажется, кто-то выкурил траву с утра, — переводит взгляд на Дейва, невольно отшагнув назад, ведь парень всё это время наблюдал за ними. — Чего ты всё лыбишься? Тоже что-то принял? — у Дилана почти проявляется злость, но Фардж не реагирует на неё, качнув головой с той же усмешкой, и отрывается от шкафчика, направляясь вперед по коридору. Дилан опускает руки, со смятением последовав за ним: — Серьезно, когда ты успел курнуть?***
Остался последний этап олимпиады. И Лили не чувствует прилива сил, как у остальных участников команды, представляющих её школу. Девушка идет за учителем, который захваливает участников. Слишком много лести. Что только не скажет, лишь бы поднять боевой дух команды. Денежный приз очень важен. Но Роуз не особо заинтересована. Она, если честно, ведет активную социальную жизнь только ради того, чтобы не возвращаться рано домой. Зачем ей лишние часы проводить с родителями? В автобусе все только и делали, что перекусывали, ведь едут они в обед перед четвертым уроком, но девушка только и делала, что пускала слюни отвращения от пищи, которую запихивают в себя другие. Её знакомая отказалась участвовать ещё на прошлом этапе, поэтому Лили чувствует себя одиноко среди этих людей, и, когда они вновь заходят в здание этой школы, ей становится немного легче. Многолюдно, но девушка начинает оглядываться не для того, чтобы убедиться, что никого не привлекает её худоба. Роуз помнит, что где-то здесь видела Мэй. Ей не показалось. И она не бредит. Девушка немного отстает от группы участников. Перебирает ногами медленно, взглядом «касаясь» каждого незнакомого лица. Уже перемена, так что в толпе ориентироваться нелегко. Её задевают, а каждый легкий толчок сравним для этого тела с ударом, так что Лили хватается за больное плечо, оглядываясь на крупного мужчину с фингалом под глазом, который быстро идет в сторону главного входа. Девушка потирает кожу, подходя к лестничной клетке, и ещё раз оглядывается. И задерживает внимание на двери одного из кабинетов, из которого выходят Дейв с Диланом. И второй чересчур недовольный на вид. — Почему ты не сказал мне, что придется писать эту чертову лекцию по литературе? — ОʼБрайен хлопает тетрадкой по голове Фарджа, который усмехается, ворча: — Меньше залипать надо на других. — О чем ты? — строит из себя идиота, останавливаясь, когда видит, кто к ним подходит. Дейв роется в рюкзаке, поэтому не замечает Лили, которая подходит с неуверенной улыбкой, взглянув сначала на Дилана, затем на того парня, который находит пачку сигарет, подняв голову, чтобы протянуть другу, и от неожиданности чуть не роняет из рук рюкзак, поэтому прижимает его к груди, выпрямившись. Смотрит на Роуз, которая сдерживает смех, чтобы не смутить Фарджа: — Привет. — Доброе ут-тро, — запинается Дейв, и Дилан закатывает глаза, готовясь хлопнуть себя ладонью по лицу. Как можно быть настолько несобранным? — Доброе, — немного растерянно повторяет Лили, переминаясь с ноги на ногу. — Что ты… Здесь делаешь? — с большими паузами говорит Дейв, прикусывая разбитую губу. — Только не говори, что ты здесь учишься всё это время, — да, было бы ужасно нелепо не замечать её здесь. Роуз улыбается, отмахиваясь ладонью: — Нет, я на олимпиады по химии и биологии от другой школы, — говорит спокойно, ведь чувствует себя раскованней вдали от дома и своих одноклассников. — Понятно, — Дейв по-прежнему скованно прижимает рюкзак к телу, перебросившись взглядом с Диланом, который откашливается, наклонившись к нему, чтобы шепнуть: — Мне стоит говорить, что ты ведешь себя, как кретин? — Ой, отвали, нахер, — дергает плечом. — Ты вообще, как маньяк пялишься на баб. ОʼБрайен хмуро щурится, не понимая: — О чем ты вообще? — Простите, что перебиваю… — немного неуверенно встревает Роуз, вытирая потные ладони о свой джемпер. Ей нужно поторопиться за остальными, но она не может не спросить. — Но ты… Вы, — исправляется, ведь неприлично говорить только с одним, когда их двое. — Вы не знаете девушку по имени Мэй Харпер? Оба парня медленно переводят на неё немного прищуренный взгляд, а Дилан первым шепчет: — Серьезно? — Что? — растерянно пищит Лили, боясь, что спрашивает что-то… Тайное, о чем говорить нельзя, но Дейв кивает, довольно усмехаясь: — Он её знает, — бросает взгляд на друга. — Всё утро только и делает, что пялится на неё. — Дейв, у меня бита, — конечно, Дилан не станет его бить, но бросаться угрозами он умеет, правда, на Фарджа они не особо действуют, так что парень закатывает глаза, недовольно ворча, пока надевает ремни рюкзака на плечи: — Ты меня даже не слушал, пока я говорил с тобой утром. — Слушал, — ОʼБрайен напряженно сглатывает, смотря ему в глаза, чтобы казаться увереннее, а Дейв лишь пускает наглый смешок: — Я сказал, что мой дед — Бэтмен. ОʼБрайен щурит веки, изогнув брови, и после секунды молчания между ними выдает: — Похвально, тебе удавалось скрывать это столько времени. — Ой, иди ты! — Дейв пытается быть раздраженным, но смеется, вновь взглянув на Лили, которая до сих пор чувствует себя некомфортно, поэтому своим потерянным видом заставляет Фарджа прекратить улыбаться. — Ну, знаем такую, — потирает переносицу, заморгав.- С нами учится. Лицо Роуз начинает сиять теплой улыбкой. — Её найти? — Дейв предлагает помощь, и улыбка девушки медленно пропадает. Она моргает, отходя назад, и заставляет себя растянуть губы: — Не нужно, мне просто хотелось убедиться, — поднимает ладонь. — Пока, — не дожидается ответа на прощание, отворачивается, шагая в сторону лестничной клетки. Дейв смотрит ей в спину, сунув руки в карманы джинсов, уходит в свои мысли, пропадая внутри себя, и теперь Дилан складывает руки на груди, наблюдая за ним: — Не знал, что ты настолько профан в общении с девушками. Фардж переводит на него взгляд, ворча: — А ты с ними можешь контактировать только в том случае, если хорошенько напьешься. Да, они оба с какими-то изъянами. Их, конечно, учили драться и защищаться, отвечать на оскорбления и противостоять общественному влиянию, но никто не объяснял им, как находить общий язык с людьми, особенно если речь идет о представителях противоположного пола, так что они вместе в одной лодке чайников. Просто ни одного из них это не должно волновать, ведь им нельзя, но гормоны живут своей жизнью, поэтому Дейв с обречением выдыхает, поставив руки на талию, и качает головой: — Неправильно всё это. Как думаешь, я в полном дерьме, или ещё можно выбраться? — Если ты в дерьме, то и я с тобой, — ОʼБрайен дает ему понять, что если уж страдать, то вместе, но Фардж бросает на него взгляд, немного устало качая головой: — Да ты и без того почти в дерьме, — идет вперед, а Дилан недолго стоит на месте, недовольно проворчав: — О чем ты вообще? — следует за другом в легком недоумении. Весь день то, что говорит Фардж, сбивает с толку ОʼБрайена, ведь ему ещё не скоро посчастливится понять, что Дейв не единственный, упавший в яму. Роуз выходит на третьем этаже, понимая, что ноги трясутся от перенапряжения, но приходится поторопиться, чтобы найти свою команду. Она проходит по коридору, осматриваясь, и вздыхает, опираясь ладонью на стену, чтобы не упасть, но приходится отойти от неё, чтобы пройти мимо подростков, которые стоят компанией, не отходя. Лили делает пару шагов в сторону, чувствуя, как пробегающий мимо парень задевает её, так что девушка теряет равновесие, стиснув зубы, и уже готовится к боли, которую ощутят колени, ударившись о пол, но этого не происходит, ведь Роуз подхватывают, помогая удержаться на ногах. Девушка оборачивается, чтобы поблагодарить, но голос застревает в глотке, когда взгляд пересекается с взглядом Харпер, которая делает шаг назад, как от огня, сглотнув от тут же образовавшейся в глотке горечи. Мэй смотрит на Лили, моргая, и не может убрать этот испуг с лица. Скрой эмоции, Харпер. Тебе нельзя с ней контактировать. Тебе нельзя к ней прикасаться. Ты слышишь, Мэй? Хочет шепнуть «Прости», но голос застревает, пропадает, так что Харпер отворачивается, чтобы быстро исчезнуть, затеряться в толпе. Ей не стоит светиться рядом с ней. Она обязана держаться подальше, она ведь… — Мэй, — Лили успевает протянуть руку и довольно крепко сжать пальцами её предплечье. Кто бы знал, что девушка ещё может проявить какую-то силу? Мэй даже боится пошевелиться, выдернуть руку, чтобы освободиться. Вдруг она сделает это слишком резко и причинит ей боль или сломает что-то? Всё может произойти. В тот день Мэй тоже не думала, что навредит ей. — Простите, мне нужно идти, — Харпер оборачивается, пытаясь расцепить пальцы, и обращается к Роуз на «вы», отчего та топает ногой, недовольно, как ребенок, и дергает девушку за руку: — Почти десять лет прошло, Мэй! — повышает голос, и Харпер замирает, подняв на неё взгляд, но в глаза всё равно не смотрит. Хмурит брови, и прикрывает веки, продолжая молча стоять на месте. Вздыхает, открыв глаза, и встречается взглядом с Лили, которая пытается слабо улыбнуться: — Нам пора поговорить. И на этот раз без взрослых, которые решили всё за нас тогда. Мэй прикусывает губу, озираясь по сторонам, будто кто-то может увидеть её и заложить матери. Но девушке самой необходим этот разговор, поэтому она моргает, кивая, и начинает кое-как контролировать свои эмоции. — Роуз! — зов позади, и Лили оборачивается, видя, как через толпу к ней пробирается учитель. — Тебе, наверное, стоит… — Харпер затыкается, когда Роуз поворачивается к ней с горящими глазами от такого знакомого сердцу детского озорства: — Помнишь, как мы в детстве сбегали от учителей на продленке? Мэй поднимает брови, немного растерявшись, и с непривычки заикается: — Т-ты ведь не собираешься… Роуз тянет Харпер за собой к лестнице, не обращая внимания на то, как ноют её ноги. Не важно. Сейчас ей плевать на всё. Есть только человек, которого она хочет вернуть, и для этого приложит любые усилия. У Мэй Харпер нет друзей. Но был один единственный лучший друг. Которого она покалечила.Контролируй эмоции, чтобы не навредить дорогим тебе людям, чтобы остановить порыв агрессии. Раньше Харпер не справлялась с этим.
К обеду дождь прекращает накрапывать, так что парни спокойно перекуривают на трибунах, и после странной беседы ни о чем возвращаются к зданию школы, чтобы не опоздать на урок. Причина молчания со стороны Дейва является Лили. Парень не прекращает бросаться догадками, почему Роуз ищет именно Харпер, но оставляет разговор, касающийся Мэй при себе. Не хочет больше говорить с ней при Дилане, который каждый раз начинает беситься, обещая треснуть друга чем-нибудь тяжелым. Парни проходят в школу через задние двери, оказываясь на лестничной клетке, и стоят какое-то время, дожидаясь звонка. Не хочется появляться в классе до него. Иначе учителя удар хватит, ведь приходить вовремя — не их конек. Фардж опирается на стену, грея руки над батареей, и поднимает голову, слыша быстрые шаги. Даже не знает, как реагировать на то, что видит: вроде ничего особенного, если бы это были не Лили с Мэй. ОʼБрайен поднимает брови, взглянув на друга после того, как девушки выбегают на первый этаж, по всей видимости, помчавшись в сторону главного входа. Секундное молчание, после которого Дейв выдыхает, сощурившись: — Эта Харпер везде. Раздражает, — шепчет, а ОʼБрайен добавляет без особого энтузиазма, продолжая смотреть перед собой: — Куда не плюнь, попадешь в неё.***
Ночь давно опустилась полотном на холодный Лондон. Чернеющие дворы не внушают доверия, так что люди, боящиеся темных переулков, разбредаются по домам, скорее закрываясь от внешнего мира, который в ночное время кажется чужим, агрессивным. Тогда выбираются ночные жители. Те, кому мрачные улицы роднее собственных квартир. Крупный мужчина выходит из дверей бара, хорошенько подвыпивший, он идет к своему автомобилю, который оставил за углом, чтобы точно никто не попытался вскрыть его и стащить всё ценное. Донтекю отпивает из банки пива, касаясь пальцами фингала под глазом, и ругается матом в голос, проклиная Причарда. Слишком много агрессоров вокруг. И Пенрисс один из них. Один из таких, как Харпер. Поэтому Донтекю считает их угрозой для себя. Если в случае с Харпер можно ещё справиться, то черт знает, чего ждать от Причарда, который, судя по медицинским справкам, был заперт в психдиспансере раз пять точно. И это внушает страх. Мужчина подходит к машине, начав одной рукой рыться в карманах, ища ключи, но с банкой это делать неудобно, поэтому наклоняется, чтобы поставить её на асфальт. И стоит металлическому дну коснуться земли, как по голове Донтекю приходит сильный удар, звоном отпечатавшийся в темноте ночи. Мужчина валится на асфальт, хватаясь рукой за дверцу автомобиля, и поворачивает голову, нетрезвым взглядом уставившись на Дилана, который натягивает капюшон на голову, стуча железной битой по коленке учителя. Тот зло усмехается, пустив смешок, и со злостью смотрит на парня: — Это всего лишь ты. ОʼБрайен не слушает. Он готовится нанести удар, но Донтекю не видит в нем угрозы, поэтому выплевывает из себя: — Что?! Ещё раз трахнуть тебя, сопляк?! Глаза парня расширяются от разгоревшегося внутри бешенства, и удар битой приходится по голове мужчины, который дергается в сторону, лицом ударяясь об асфальт, и не успевает приподняться на руках, чтобы перехватить оружие, как вновь получает удар. Ещё сильнее. Он не видит в Дилане угрозу. Не видит угрозу в том, кого уже однажды сломал. Правда тогда ему было восемь. И теперь разница ощущается. Мужчина переворачивается на спину, отползая к кирпичной стене, а Дилан тяжело дышит, наступая на него, и крепче сжимает биту двумя руками, занося её за спину для самого сильного удара. Донтекю ненормальный. Его сексуальные предпочтения выходят за грани нормы. Психически нестабилен, не здоров, но при этом находится на свободе. И ОʼБрайена это всегда злило, ведь только черт знает, сколько людей пострадали от рук этого педофила. — Эй! Что ты творишь?! — голоса позади. Дилан оглядывается, видя, как к нему идут мужчины, вышедшие из бара покурить. Парень вновь смотрит на Донтекю, который отвратительно улыбается, притворно крича: — Помогите мне! — жаль, что никто кроме Дилана не видит, как на самом деле смеется мужчина, изображая, что ему делают больно. — Ты сдохнешь… — ОʼБрайен моргает, чувствуя, как руки начинают потеть. — Я убью тебя, — начинает отходить от него, чтобы скорее скрыться, но останавливается, вдруг подскочив обратно к учителю, который уже начинает радоваться своей очередной победе. Дилан уже нанес удары за Дейва. Осталось ещё кое-что не менее важное. Он встает напротив, действует быстро, и рычит с яростью сквозь зубы: — От Харпер, — и ногой со всей силы бьет его в лицо, отчего голова Донтекю бьется о стену, а руки опускаются. Сознание выбито окончательно. Тут же срывается с места, мчась в темноту между переулками, чтобы скрыться от преследователей, даже не успевает перевести дух, выбросить из головы сказанное мужчиной, по вине которого парень лишается «нормального». Он сделал его таким. Этот кусок сучьего дерьма. Дилан отрывается, убегая в парк, но не думает останавливаться и переходить на шаг. Ему нужно бежать, нужно двигаться, чтобы избавиться от того, что начинает сдавливать его глотку. Эмоции. Чертовы чувства, которые, ещё будучи ребенком, он умело скрыл от матери, чтобы та не лишилась рассудка. На самом деле, равнодушие — это его вид заботы. Молчание — это знак того, что он хочет уберечь кого-то слабого от потрясения.