Молчи

Морозы наступают слишком внезапно для Лондона, жители которого не успевают привыкнуть к холоду. Какие-то жалкие дни спустя придет зима. А к ней мало кто готовится морально. Пасмурное и белое небо над головой, гнетущие метели, а главное непривычно низкая температура — все это не способствует поднятию духа. Так что Лили Роуз не собирается вставать сегодня с кровати. Девушка лежит на боку, еще хорошо ощущая, как бьется в груди сердце. Непривычно. Рука ноет. Ей вправили плечо в больнице, и теперь придется ходить с эластичным бинтом. Конечно, мать до часу ночи не оставляла дочь, угнетая расспросами и ругая за неосторожность, но в целом, Лили хорошо отделалась. На часах восемь утра. Сна всю ночь не в одном глазу. Те болят, наверняка краснеют от бессонницы, так что Роуз трет их, не реагируя поспешно на мигающий телефон. Он вибрировал еще несколько часов назад, но девушке было крайне лень лишний раз шевелиться. Она тянет руку, взяв мобильное устройство, и подносит его экран к лицу, морщась, когда тот загорается. Всего одно сообщение, и Лили открывает, не долго раздумывая. «Номер Мэй», — девушка прекращает читать, сразу же переводя взгляд на цифры. Моргает, осторожно присаживаясь на кровати, и сгибает ноги в коленях, еще раз просматривая весь номер. Уверена, что это Дейв. Лили проводит перебинтованной ладонью по волосам, дернувшись от боли в плече, и возвращает руку в верное положение, не зная, отчего так долго разглядывает сообщение. Она, конечно, дала ему свой номер в больнице, но после их разговора не думала, что он выполнит обещание. Должна ли Роуз что-то ответить? «Спасибо».

***

Резкий скачок сердечного ритма. В груди образовывается неприятное давление, от которого начинает болеть под ребрами. Это происходит так внезапно, что мне тяжело сразу понять причину. Все дело во вспышке, которая ударила мне в глаза во время неприятного сна. Опять я. И у меня нет лица. Перевожу взгляд на мобильный телефон, который мерцает. Сообщение? Лениво сажусь на кровати, повернув голову в сторону окна. Темно. Вечер или ночь? Я успела потерять счет времени, ведь всю эту неделю не ходила на занятия. И мать мне слова не сказала по этому поводу. Ладонями тру опухшее лицо. Мне не удается нормализовать свой сон. Первые пару дней не спала в принципе, так что сейчас глаза неприятно щиплет, когда давлю на них пальцами, предварительно сжав веки. Облизываю сухие, треснувшие от ветра губы, и поднимаю голову, взглянув на кроватку, накрытую белой простыней. Все мои кошмары из-за него? От моральной усталости не могу заставить себя думать о наболевшем, так что качаю головой, поворачиваясь к краю кровати, и спускаю ноги на холодный паркет, поднимаясь. Мне стоит проветрить сознание. Нахождение в этих пыльных стенах, в замкнутом пространстве только угнетают, мешая мне вырваться из того кокона, что создала вокруг себя из мыслей. Шаркаю ногами к зеркалу, остановившись боком к нему, и внимательно изучаю себя последующие пару минут: красные белки глаз, которые от слез постоянно темнеют, опухшие мешки чуть ниже приобретают алый оттенок с каплей синего или фиолетового, румяные щеки, безобразные губы. Кажется, кто-то свил из моих волос гнездо. Выгляжу непривлекательно даже для самой себя, чего говорить о других? Долго всматриваюсь в свое лицо, пальцами касаясь щеки, глаз, губ, носа, который отличается особой краснотой из-за насморка. Жуть. Отворачиваюсь, подходя к шкафу, и скидываю с себя одежду для сна, начиная сгребать все с полок на пол, чтобы найти вещи потеплее. Черные джинсы, простая серая футболка на размер больше, сверху наброшу кофту с капюшоном. Оставляю одежду валяться в беспорядке, сама возвращаюсь к кровати, бросив на нее выбранные вещи, и беру телефон, включив экран. Сообщение от неизвестного номера, но, открыв его, я без труда понимаю, от кого оно. «Дилан ходил в школу?» Фардж. Откуда у него мой номер? Он сказал, что у Дилана есть мой. ОʼБрайен его не стер? С чего вдруг? Если Дейв пишет мне, то он не говорит с Диланом. Если не говорит с ним, то они в ссоре. И даже в такой ситуации этот тип пытается проявлять заботу по отношению к другу. Уверена, ОʼБрайен не подозревает, что Фардж любым способом старается приглядывать за ним. А Дейв не просит благодарности. Он в тайне выпрашивал у меня таблетки для него. Мне нечего ответить. Сама не была в школе, так что бросаю телефон обратно, принимаясь натягивать на себя одежду. На часах восемь. Сегодня родители работают до поздна, так что вернутся ближе к десяти. Одной дома хорошо, но хочется иногда подышать воздухом, даже морозным. Холодный вечер заставляет пускать пар в черное небо. Оставшаяся на деревьях листва твердеет, как и трава, покрываясь инеем. Лужи затягиваются тонким слоем льда. Вроде бы теплая одежда пропускает ветер, позволяя ему коснуться кожи, так что складываю руки на груди, хоть каким-то образом защищаясь от уже не по-детски разыгравшегося мороза. Мне не нравятся холодные сезоны. Рано темнеет, следовательно, пугающие мрачностью улицы быстро начинают принадлежать любителям ночной жизни, кем я не являюсь. Мне больше по душе проводить вечер за кружкой чая в своей комнате, читая очередную книгу. Давненько я не расслаблялась таким образом. Но сейчас это именно то, что мне необходимо: пустые дворы между старыми домами, изолирующие шум города парки, тихое журчание пруда. Стоит отправиться в парк. Он огромен, и там находится одно место, сильно полюбившееся мне. Иду по одной из тех улиц, которые в светлые часы дня пустуют, поскольку здесь одни увеселительные заведения. Пытаюсь не смотреть по сторонам, чтобы не давать пищу для размышлений и сомнений. Я не зря вышла прогуляться и бояться мне нечего. С одной стороны неширокой дороги, освещенной фонарными столбами, расположены ряды баров, из которых потоком льется разная музыка, соединяясь в одну сумбурную массу. От их ярких вывесок и светового оформления слезятся глаза. Множество голосов: и мужских, и женских. Таких разных, но объединенных одним. Пьяны. Одурманены алкоголем. Интересно, чем люди, любящие ночные гулянья, занимаются утром? Здания баров огромны, но довольно много людей толпится у входа. Танцуют, разговаривают, целуются, смеются, отходят за угол, чтобы заняться сексом. Кажется, для их плотских желаний вовсе нет преград. По причине массового скопления этих ночных жителей на той стороне улицы, я шагаю через дорогу, рядом с заброшенными складами, зданиями, в которых можно арендовать офис, если верить вывескам, но, кто захочет покупать место здесь, напротив бара? Как-то не продуманно. Наверное, поэтому здания пустуют. Решаю просто смотреть перед собой, не обращая внимания на свист в мою сторону и предложения выпить с теми, кто бесцеремонно обращается ко мне. Будь выше этого. Иди дальше. Холодные ладони прячу в карманы кофты, сжавшись от мороза. Стоило вместо футболки выбрать свитер. Впереди меня, наконец, виден широкий переход через дорогу. Дальше ворота парка. Ускоряю шаг, уже предвкушая моральный отдых от стен своей комнаты, но скорость автоматически сходит на нет, когда рассматриваю фигуру, сидящую на разваленном крыльце одного из подъездов старого дома. Мужчина, лет тридцати, с рыхлой красноватой от выпитого спиртного кожей лица, в расстегнутой кожаной куртке и с кепкой на голове, скрывающей его глаза. Сидит с банкой пива, что-то шепча под нос, иногда дергая рукой, будто отмахиваясь от чего-то. Внизу живота неприятно тянет, заставляя мое тело прекратить идти. Этого еще не хватало. У меня какая-то паранойя. Почему мне кажется, что все, кому не лень, будут приставать ко мне? Это же глупо. Уверена, этот тип так набрался, что даже не заметит меня. Оглядываюсь. Свернуть некуда. Дома стоят плотно друг к другу. Черт. Прекрати, Харпер. Нет причин для беспокойства. Продолжаю идти, действую, как в ситуации с собаками. Если не смотреть на них, они не нападут. Опускаю взгляд, думаю, именно это — моя ошибка, но я все еще чувствую себя нехорошо. Ускоряю шаг по неволе, слушая биение давления в ушах. Охватывает жар, и это отвратительно. В своих мыслях постоянно выступаю, как сильная личность, но стоит мне попасть в ситуацию, выводящую меня из равновесия, так сразу же теряюсь. Мне стыдно. Может, все дело в моей физической слабости? Даже не успеваю приблизиться к месту, которое занимает мужчина, как он уже начинает проявлять нездоровый интерес ко мне. — Девушка, — мне трудно не прислушиваться. — Ккуррить хочешь? — Он странно растягивает согласные буквы. Не смотри в его сторону. — Э-эй, — мужчина с грубым голосом повышает тон, словно злясь. — Я что… Что для тебя недостаточно ххоррош? — Отпивает из банки, когда я буквально несусь мимо, опустив голову и в карманах сжав пальцами ткань. — Эй! — Слышу его голос позади, но не замедляю шаг. Не остановлюсь, пока не буду убеждена в том, что ушла на безопасное расстояние. Вряд ли этот тип пойдет за мной. *** Он не достаточно выпил. Ему необходимо больше алкоголя для того, чтобы окончательно утратить страх перед прикосновениями, но выпитого достаточно для того, чтобы совершать необдуманные действия. Зря он полез в драку, а главное — стал ее зачинщиком. Разумное совсем уходит из сознания, а последние события заставляют парня бросаться во все тяжкие, лишь бы не думать. Он сотню раз на день брал телефон в руки, смотрел на номер друга, после чего с матом отбрасывал мобильный аппарат, зная, что Дейв не ответит. Он игнорирует Дилана до тех пор, пока не придет в себя. Тогда он сам заявляется и ведет себя, как ни в чем не бывает. Но что-то подсказывает ОʼБрайену, что в данном случае все куда серьезнее. А на что способен Дилан в такой ситуации? Ни на что. Только на бессмысленное времяпровождение в барах, где может достать то, что поможет ему не думать о наболевшем. Именно поэтому он здесь. В одном из ночных заведений, точнее, его уже выталкивают оттуда двое громил-вышибал, которые держат его под руки, буквально бросая к противоположной от здания бара кирпичной стене. Дилан немного выпил, поэтому хорошо ощущает на себе скованность. Его скручивает от судороги, но руки успевает поставить так, чтобы не треснуться лицом об асфальтное покрытие. Кашляет, хрипло давясь слюной, и трясется, сжав веки, вслушиваясь в голоса мужчин позади. Те решают, что он под наркотой. Иначе, с чего бы ему так дрожать? Хорошо, что есть черный вход у бара. Можно выбросить сюда всякий сброд. Вышибалы возвращаются в узкий коридор здания, откуда громким эхом несется музыка, и хлопают дверью, оставляя парня одного. Дилан громко дышит, продолжая сжимать горлышко ещё не открытой бутылки с пивом, после чего валится набок, чувствуя, как ноет под ребрами. Лежит какое-то время. Продолжительное время. Старается не издавать звуков, не шевелиться. Его рваное дыхание пугает, но это вполне нормальная реакция организма на прикосновения, поэтому ОʼБрайен терпит, сжимаясь, когда очередная волна непонятной боли в животе скручивает, вынуждая простонать сквозь сжатые до бледноты губы. Ему нужно ещё выпить, чтобы точно прекратить «чувствовать себя». В этом переулке темно. Дилан кое-как поднимается на руках, еле ползет к кирпичной стене, сначала прижимаясь к ней лбом, чтобы сориентироваться, после плечом. Всё проделывает осторожно, без резких движений, чтобы точно уберечь себя от повторной волны боли. Мышцы ног сводит. Сейчас должно пройти. Спиной прижимается к стене, чувствуя неприятный «мокрый» холод. Сегодня повышена влажность воздуха, поэтому ночь кажется особенно морозной. Парень свободной рукой сжимает больное плечо, сустав которого опять «вылетел», и с хриплым вдохом проделывает осторожные движения, чтобы вставить его на место. Отпускает бутылку, сильно бьется затылком о стену, когда запрокидывает голову, сжимая веки, и мычит, ведь сустав вправляет, а боль только усиливается. — Блять… — сгибается, притянув к груди одно колено, и касается его лбом, покачнувшись на месте. Шум улицы раздражает. ОʼБрайену стоит уйти туда, где может быть тише. Но, для начала, ему бы встать. Огромных усилий стоит простая попытка держаться руками за стену позади и ногами упереться в землю. Парень пыхтит, громко дышит через нос, сдерживая внутри ругательства, и отрывается от здания, сделав пару шагов вперед. Привыкает. Держит равновесие, расставив руки в стороны. Вдох. Выдох. Наклоняется, взяв бутылку только со второй попытки, и чуть было не теряет равновесие, качнувшись вбок. Одной рукой опирается на стену, идет вдоль нее, хромая, и на секунду тормозит, чтобы открыть бутылку пива. Выходит не сразу. Справляется, тут же поднося ко рту. Огромные глотки. Первый. Второй. Третий. Четвертый… Не пытается контролировать. Но и не пьянеет полностью, а это злит. Почему у него не выходит? Он всё ещё может мыслить. Более или менее здраво. Насколько возможно для человека, который слишком часто забывает о том, что такое нормальный сон. Продолжает хромать вперед, к освещенной тусклым светом улице. Без остановки глотает жидкость, находя её не слишком вкусной, чтобы поглотить всё сразу, не слишком отвратительной, чтобы выбросить бутылку к черту. Выходит на тротуар, оглядываясь по сторонам, и ловит на себе пару недоброжелательных взглядов со стороны входа в бар, так что сворачивает в противоположную. Плевать, куда. Главное, подальше от этих уродов, иначе желание влезть в очередную драку возьмет вверх. Парень не отряхивает от пыли темную кофту, капюшон которой набрасывает на голову. Ему плевать на то, как он выглядит. Его походка выдает присутствие в организме чувства боли, но уже легкой. Темные улицы дарят тепло, знакомое успокоение, внутреннее равнодушие к тому, как сильно дрожат пальцы рук. Лишь бы бутылку не выронить. Шаркает дальше, не обращая внимания на пешеходный переход справа. Идет через дорогу в неположенном месте, не реагируя на сигналы со стороны мчащихся мимо автомобилей. П л е в а т ь. Ещё один поворот. Ещё ряд старых домов. Этот район отличается особенной вонью канализации. Тошнота подступает к горлу. Дилану кажется, что мир вокруг него имеет такой изводящий тело запах, словно… Словно реальность гниет. Будто мир вокруг уже разлагается, отчего трупная вонь так сильно бьет в нос. И ОʼБрайен медленно умирает вместе с остальными людьми, населяющими гребаную планету. Впереди очередная развилка. Парень сворачивает на другую улицу, вновь подходя к переходу, но теперь притормаживает, запрокинув голову, чтобы сделать хороший глоток пива, пока машины мчатся мимо, гудя в ушах. Свет фар бьет по глазам. Горький привкус забивается в нос, и Дилан резко опускает голову, качнувшись, отступает назад, прижимая тыльную сторону ладони к губам. Вот теперь это неприятно. До тошноты. У него впервые такая ненормальная реакция на алкоголь. Быть может, всё дело во внутреннем беспокойстве? Никакое спиртное не поможет перестать думать о проблемах. Именно в данный момент. И это раздражает. Зло смотрит на бутылку, опускает обе руки, выдыхая пар в ночное черное небо. ОʼБрайен. Только не сейчас. И ему это не нравится. Облизывает губы, грубо вытирает их пальцами. Выглядит жалко, отталкивающе, вот, почему семья в салоне автомобиля, который останавливается на светофоре, косится на парня с неким осуждением, а мать шепчет детям, что вот так жить нельзя и что если они не станут учиться, то будут, как этот дядя. ОʼБрайен, конечно, не слышит. Ему и не нужно. Он не переживает из-за мнения остальных. Парень начинает идти, уже с каким-то серьезным выражением лица всматриваясь в асфальт под ногами. Впереди парк. Можно отсидеться там до утра. Дилан решает, что это лучший вариант и единственный, поскольку дома ему находится не хочется, а к Дейву… К нему нельзя. ОʼБрайен вздыхает, молча ругая себя за тот проступок. Он не смог себя контролировать. И, кажется, Харпер права. Останется один. Переходит. Загорается красный для пешеходов, и автомобили начинают «плыть» в разные стороны. В одном цветном потоке. Дилан долго стоит на месте, решая, через какой вход ему войти. Перед ним ворота, за которыми темные аллеи, чернеющие стволы крупных деревьев. Переминается с ноги на ногу, иногда морщась от боли в животе, подносит бутылку к губам, но не отпивает, поскольку краем глаз улавливает движение. Поворачивает голову, с равнодушием уставившись на девушку, которая перебегает дорогу на красный свет, но находится на приличном расстоянии от Дилана, который не хочет принимать этот чертов факт. Ему уже в принципе везде мерещится эта заноза? У ОʼБрайена потрясающее зрение. И первым делом он узнает свою кофту, только после обращает внимание на знакомые вьющиеся волосы. И да. Черт возьми, он закатывает глаза, так как ему уже тошно от того, что эта гребаная реальность ставит ему палки в колеса. Какого хрена она здесь? Почему именно в тот момент, когда здесь торчит ОʼБрайен? Херова заноза в его заднице. Она не должна здесь быть. Пускай исчезнет. Исчезай. Но мысленный приказ не срабатывает. Девушка ещё здесь. Правда, она поворачивается спиной к парню, не заметив его, и идет в противоположную сторону. Есть у неё такая привычка. Глаза не поднимать. Харпер прячет руки в карманы кофты, с ненормальным спокойствием в движениях идет вперед, видимо, к другому входу в парк. Верно. Всё нормально. Дилану не обязательно замечать её. Парень только нагружает себя ненужными мыслями. Она же не стоит перед ним и не пытается трахать ему мозг каким-нибудь нравоучением? Так. Значит, всё в порядке. ОʼБрайен вздыхает, качнув головой, и усмехается краем губ. Черт, а ведь действительно. Она не имеет никакого отношения к его жизни, как и он к её. С чего парня тогда должно так раздражать присутствие Харпер? Она — один из таких прохожих, которые бросают на Дилана неодобрительные взгляды. Вот и всё. Поднимает бутылку, желая повторить попытку выпить, но вновь отвлекается, когда слышит гудение машин. Поворачивает лицо, взглянув на незнакомого мужчину, который перебегает дорогу, показывая автолюбителям средний палец. Свой капюшон он натягивает сильнее на голову, чтобы скрыть лицо, а руки прячет в карманы. Крупный по телосложению, он немного стоит на месте, озираясь по сторонам, после чего опирается на фонарный столб, выглядывая из-за него. ОʼБрайен не шевелится, внимательно смотря на мужчину, который вытирает нос рукавом, нервно натягивая капюшон на лицо, и опять озирается, оглядываясь на дорогу, после чего всё свое внимание направляет обратно в неизвестную для Дилана сторону. Парень переводит взгляд на девушку, которая спокойно шагает, сворачивая к воротам, и как только её фигура исчезает за поворотом в парк, мужчина трогается с места, спеша перебирает ногами в нужном направлении, и ОʼБрайен стучит горлышком бутылки себе по щеке, сам не понимая, отчего так тяжко сглатывает, ощущая образовавшийся в глотке ком, когда этот тип сворачивает в парк. Поздравляю, ОʼБрайен, у тебя официально паранойя. Не смотри в ту сторону, придурок. Отворачивается, моргает слишком часто и вновь бросает взгляд в сторону, поднося бутылку к губам, и на этот раз делает большой глоток, подавившись, так что прижимает рукав к губам, кашляя. Громко вдыхает кислород. Продолжает стоять на месте. Взгляд в сторону парка впереди него. Взгляд в сторону, куда направились эти двое. От раздражения и злости на самого себя у парня вновь закатываются глаза, а с губ срывается шепотом: «Блять», — после чего ноги сами ведут его туда, куда ему не хотелось бы идти. Винит во всем алкоголь, хотя парень не чувствует, что пьян настолько, чтобы повиноваться какому-то внутреннему голосу, ощущению, которое заставляет его идти против своей воли. Ускоряет шаг, переходя на легкий бег. Добирается до ещё одного входа в парк и сворачивает на темную тропинку между рядами деревьев. Фонарные столбы редко встречаются на пути, поэтому большая часть парка погружена в темноту. ОʼБрайену не привыкать. Он легко ориентируется во мраке ночи, оглядываясь. Здесь одна тропа, так что быстро шагает вперед по ней, постоянно повторяя попытки выпить чуть больше, словно алкоголь отрезвит его сознание и поможет пойти своей дорогой, но нет. Кажется, становится только хуже. Парень немного замедляет шаг, но не останавливается, когда видит впереди фигуру. Мужчина в капюшоне сворачивает с тропы, отходя за деревья, и Дилан от злости стискивает зубы, ведь ему противно от того, что его догадки реальны. Харпер всё с тем же спокойствием вышагивает по тропинке, не смотрит по сторонам и, кажется, слушает музыку. Что, простите? ОʼБрайену казалось, что у этой бабы все дома, но нет. Какой кретин так халатно относится к своей жизни? Она не понимает, что лучше не шататься по улицам в темное время суток с забитыми музыкой ушами? Она ведь не слышит мир, не слышит, что её преследуют. Дура. Дилан сворачивает с тропы, идет по замерзшей траве между деревьями, видит силуэт мужчины, который, кажется, понимает, что Харпер легкая жертва, поэтому ускоряется. Его движения теперь уверенные. ОʼБрайен так же прибавляет шаг, сжав пальцами горлышко бутылки. Он прячется за деревьями, избегает любого шума, видя, как незнакомец подбирается ближе к Харпер, но всё ещё прячется в темноте. Его руки нервно что-то дергают в карманах, и Дилан приглядывается, когда мужчина вынимает одну ладонь, сжимая в ней небольшой складной ножик. Парень ускоряется, выходя на тропу, как и мужик, который короткими шагами приближается к Харпер со спины, а та совершенно не догадывается о происходящем за спиной, поэтому тихо подпевает знакомой песне, наслаждаясь свежим воздухом. Незнакомец протягивает руку, другой крепче сжимает ножик, готовясь схватить девушку за лицо, чтобы приставить оружие в глотке. И у него потеют ладони. Мужчина явно нездоров, поэтому вновь отходит к деревьям, набираясь моральных сил, и собирается сделать шаг на тропу, чтобы уже точно исполнить желаемое, в то время, как Дилан спокойно делает последний глоток пива, большими шагами приближаясь к мужчине, который хорошо слышит шаги за спиной, поэтому оглядывается, но уже не успевает сообразить отражение удара. ОʼБрайен размахивается, разбивая стеклянную бутылку о голову незнакомца, который корчится от боли, издав громкий стон, так что ОʼБрайен поворачивает его к себе спиной, сделав захват таким образом, чтобы сдерживать его голову и рукавом закрывать рот. Харпер замедляет шаг, с подозрением щурясь. Мужик поднимает руку, желая ножом ударить парня, который перехватывает его ладонь, не думая и поступая так, как обычно. Харпер вынимает один наушник, прислушивается и оглядывается, всматриваясь в темноту позади себя. Ничего. Острый предмет проходится по мокрой от пота шее мужчины, который не может уже кряхтеть. Темная теплая жидкость стекает к груди, а тело начинает странно дергаться. Дилан продолжает зажимать ему рот, со стиснутыми зубами резко дергает голову мужчины в сторону, после чего слышен хруст, а руки незнакомца падают висеть без движения. ОʼБрайен глубоко дышит, вскинув голову, и не моргает, смотря на девушку, которая продолжает стоять на месте, прислушиваясь. Ей не заметить их сквозь слой темноты между деревьями, но Дилан всё равно прекращает дышать, трясущимися руками сдерживая тяжелое тело мужика, кровь которого начинает касаться его ладоней. Он чувствует это неприятное тепло, поэтому хмурит брови, с гневным напряжением мысленно шепчет, чтобы девушка продолжила идти. И Мэй моргает, медленно продолжает идти, не сразу отворачиваясь. И одно ухо оставляет без наушника. На всякий случай. Дилан выдыхает, отпустив тело. Оно падает на траву. Дерьмо. ОʼБрайен не долго думает. Он действует так, как привык, поэтому забирает себе нож, а тело оттаскивает назад, помня, что здесь повсюду небольшие пруды. Пусть разлагается там. Без чувств, без эмоций, но с тем же дрожанием рук парень избавляется от незнакомца, заталкивая его ногой дальше в воду. На поверхности не видно, да и вряд ли кто-то будет бродить так далеко от тропы. Парень опускается на одно колено, отмывая руки от крови. Слышит кваканье лягушек. Чувствует странный запах, так что оглядывается по сторонам, принюхиваясь. Опускает глаза на свои ладони, недолго разглядывая их, и поднимает выше, поднося к носу. Как пахнет кровь? Этот отвратительный запах знаком ему. Встряхивает ладони, быстро уходя от озера, и возвращается на тропу, проверяя состояние рук. Вроде чистые. Но вонь останется навсегда. Весь ОʼБрайен давно пропах этим. И никто другой не чувствует того же, что и он. Трупный запах. Он преследует парня каждый день. Дилан прячет ладони в карманы кофты, продолжая идти вперед по тропе. Оглядывается по сторонам, чтобы убедиться, что никто не мог находиться рядом. Никто не видел. Успокойся. Нет. Ему никогда не прийти в себя. Ускоряет шаг. Кажется, если свернуть вправо, то можно выйти сразу к мосту, а там будет спуск к метро. Удобно, но парня сейчас больше волнует вероятность того, что тело могут обнаружить. Хотя, если этого типа никто не будет искать, то может и обойдется. В любом случае, Дилану уже плевать. Будь, что будет. Сворачивает, ведь тропинка раздваивается, и нужное направление уводит парня в сторону, а за поворотом в глаза бросается всё та же надоевшая фигура. ОʼБрайен замедляет шаг, уставившись в спину Мэй, которая уже полностью избавляется от наушников, быстро шагая в сторону моста, под которым несутся автомобили. Неужели, решила вернуться домой? Хорошая идея. Дилан держится на расстоянии. Он невольно шагает с той скоростью, которая позволит ему не отставать от девушки, которая постоянно озирается по сторонам, набрасывая капюшон на голову. Она ускоряется, переходя на легкий бег, и, черт, Дилан тоже прибавляет шаг, не теряя Харпер из поля своего зрения. Он уже слышит шум автостопа. Девушка сворачивает с тропы, решая пройти к дороге коротким путем, через тонкие деревья. ОʼБрайен не следует за ней, продолжая идти своей дорогой, надеясь, что таким образом отобьется от раздражающей особы. Достает пачку сигарет из кармана, сунув одну в рот, и зажигает, понимая, что без никотина дрожание рук не прекратится. Спокойно передвигается, видя конец тропы, и затягивается, проглатывая дым в легкие. Дилан чувствует себя… Нормально. Он уже со спокойствием переносит то, что без труда может сломать шею незнакомому человеку. И его это радует. Меньшее количество чувств и эмоций гарантируют ему долгую жизнь. Создавалось под: Missio — Can I Exist Широкая дорога с двухсторонним движением. На каждой полосе по три полосы, по которым мчатся автомобили разных размеров. Громкий вой забивается в уши, даря наслаждение. Холодный ветер поднимает пыль с дороги вверх. Где-то в черном небе шумит вертолет. Ни одного прогуливающегося человека вокруг. Обычно никто не проводит свое время рядом с дорогой, особенно в это время. ОʼБрайен выходит из парка, пальцами сжимает сигарету и медленно идет к надземному переходу, конструкция которого не внушает доверия. С разных сторон его окружают кривые деревья, которые ветками путаются между собой, крик неизвестной птицы эхом канет в темноте. Дилан проходит чуть дальше, но вновь прикусывает язык, отступая назад, за дерево, когда видит, как девушка с вьющимися волосами бежит к железным ступенькам, ведущим наверх. Её капюшон давно спадает с головы, а кофта почему-то расстегнута. Видимо, тело охвачено жаром. Харпер поднимается, оглядываясь по сторонам, и с каким-то странным восторгом изучает гудящую дорогу, после чего спешит к центру моста, не волнуясь о том, как трещат под ногами деревянные доски. Она пальцами скользит по грязной перегородке, останавливаясь, стоит лицом к той стороне, машины по которой несутся на неё, исчезая под мостом. Девушка щурит веки от морозного ветра, что вынуждает глаза слезиться, и вытирает веки, избавляясь от подобия соленой жидкости, после чего опирается ладонями на перегородку, поддавшись вперед. С восхищением наблюдает за происходящим внизу, позволяет шуму пройти сквозь неё, и отходит назад, отчего у Дилана появляется предположение, что она сейчас сиганет вниз, но происходит совершенно иное. Харпер опять резко хватается за перегородку, поддавшись вперед, и кричит. Громко. Просто кричит, таким образом, выбрасывая весь мусор из себя. Вот, почему она любит это место. Здесь тебя никто не услышит, никто не увидит. А, главное, что Харпер не может слышать свои мысли. Она кричит, избавляя забитую глотку от тех слов, что никогда не скажет, выбивает из головы то, что так сильно может действовать ей на психику. Крик — её способ вновь стать собой. Настоящей Харпер. Девушка прекращает кричать. С придыханием смотрит перед собой, нервно улыбаясь, но всё-таки это же улыбка, верно? Мэй не может видеть себя со стороны, но Дилан видит. Он слегка выглядывает из-за дерева, с неподдельным интересом следит за происходящим, хотя даже ему не разглядеть то, как блестят глаза девушки, которая довольно прикусывает нижнюю губу, развернувшись, и продолжает идти дальше с легкостью в груди. ОʼБрайену, должно быть, завидно. Ведь после стольких лет он так и не смог найти то самое, что поможет ему освободиться от своего груза. А Харпер нашла. Хоть и дает это временный результат, но какие-то жалкие дни она будет чувствовать себя превосходно, несмотря на трудности, с которыми порой приходится сталкиваться. Дилан переминается с ноги на ногу, держа сигарету у рта. Дымит, какие-то короткие секунды находясь в раздумье, а его причина — это внезапно возникшая из неоткуда мысль, которая может своим появлением перестроить весь внутренний организм парня. Это странно, но… Почему бы не проводить эту занозу до дома? Звучит в его голове это ещё хуже. Но нет, ОʼБрайен находит, как оправдать себя. Во-первых, он не трезв. Во-вторых, здесь роль играет даже не то, что она — девушка. Дело в том, что Дилан видит Харпер практически каждый день в школе. Он каким-то боком, но знает её, и если с ней что-то случится, он будет чувствовать себя просто некомфортно. Ведь сейчас он здесь. А кто знает, сколько таких, как тот мужик, здесь бродят? Нет, ОʼБрайен не пытается себя оправдать на все сто процентов. Просто… Она ведь помогала ему и Дейву, так почему бы и не… Всё, Дилан, заткни свое сознание. Ты копаешь себе яму таких размеров, которых ещё не видел сам. Одно неосторожное движение — и ты в ней. Навсегда. Парень бросает сигарету в траву, придавив ногой, и быстро минует расстояние от парка до перехода. Всматривается на противоположную сторону, видя, как девушка спускается вниз, поэтому спешно поднимается, всё же поддаваясь скачущим нервам. Достает ещё сигарету. Закуривает. Ты просто пьян. Да ни хера ты не пьян. Дорога оказывается долгой. Для Дилана особенно. Моральная пытка, постоянные мысленные терзания самого себя, ведь он идет против своих принципов, а эти оправдания лишь усугубляют ситуацию, заставляя парня винить в происходящем и себя, и девушку, которая шагает медленно. Слишком медленно, отчего парень кусает губы до крови, выкуривая уже неизвестно какую по счету сигарету. Он держится на безопасном расстоянии, предугадывая то, куда свернет Харпер. Та, кажется, не догадывается о преследовании, поэтому с той же слабой улыбкой шагает по знакомой улице. Впереди поворот на её улицу. Дилан поражается тому, как можно быть настолько невнимательной. Он считал, что Харпер одна из тех, кто в любой ситуации остается начеку, но, как оказывается, нет. Или он опять делает поспешные выводы? Ряд магазинов закрывают обзор, когда Мэй сворачивает, скрываясь за ними, и ОʼБрайен ускоряет шаг, чтобы не отстать, при этом опускает взгляд, вновь вынимая пачку сигарет. Всё это ему не нравится, но раз уж начал… Сам виноват в своем раздражении. Уверенно заворачивает за угол, зажав сигарету между зубов, и уже тянет руку в задний карман джинсов, чтобы вытащить зажигалку, как в глотке встает ком. Замирает, взглядом вцепившись в девушку, которая стоит в шаге от него, держа руки в карманах кофты и смотря прямо ему в глаза. Серьезно. С непониманием и настороженностью. С тем самым естественным для такой ситуации напряжением. Дилан не знает, каким образом, но его сердце с таким же успехом останавливается, и он хорошо ощущает, как кровь в жилах холодеет. Харпер выглядит… Нет, вовсе не злой, она, скорее, озадачена. Девушка хмурит брови, решаясь задать волнующий вопрос, но затыкает рот, до боли прикусив язык. ОʼБрайен моргает, вынув сигарету изо рта, и еле заметно сглатывает, сощурившись: — Как давно ты в курсе? — он не хочет шептать, но шепчет. И это злит. — Минуты три, — она говорит так же тихо, будто это нормально, и пожимает плечами. — Когда мимо киосков проходили, я тебя заметила в отражении на противоположной стороне. — Ясно, — он мычит в ответ, скользнув языком по губам, и отводит взгляд в сторону, громко и хрипло выдохнув с негодованием. Придурок. Надо было разворачиваться ещё в самом начале, мать твою. — Ты пил? — Харпер внезапно задает вопрос. — Нет, — он лжет, и Мэй знает, ведь чувствует запах алкоголя. Девушка могла бы накричать на него, вызвать полицию, ведь этот тип буквально преследует её, но она это сделала бы в том случае, если бы какое-то время назад не освободилась от груза в груди. Мэй переступает с ноги на ногу, решая не устраивать скандал, тем более она всё ещё подозревает, что ОʼБрайен переживает временную ссору с Дейвом, хоть и не показывает этого. Зачем ему ещё пить? Понятно же, что его многое тревожит, не может же он быть настолько амебным созданием? Харпер откашливается, привлекая к себе внимание, и возвращает в тело былое удовольствие от прогулки, так что с легкой наигранностью заявляет: — Раз уж ты здесь, то проводи меня до конца, — с наглостью усмехается, отступая назад и по-прежнему смотря на парня. — Иначе подам на тебя заявление в полицию. И ей Дилан помог? Спрашивается, с какого черта? Кто его вообще просил? Парень стискивает зубы, но не от злости. Скорее, расстроен тем, что был замечен за преследованием. Да, пускай Мэй думает, что он следил за ней. Это лучше чем, если девушка поймет, что парень хотел всего лишь «проводить» её. Закуривает, следуя за Харпер, но уже держится ближе. Мэй идет впереди, честно говоря, ощущает себя куда спокойнее, чем тогда в парке. Она не хочет лезть в дела Дилана, но всё равно имеет права знать: — Зачем ты ходил за мной? — вопрос прилетает в лоб, но психологически ОʼБрайен уже выстроил вокруг себя стену, поэтому сохраняет хмурое равнодушие на лице, ворча так, как ему свойственно: — С чего взяла, что я следил? — А чего тогда бродил рядом со мной? — Это эгоцентризм, Харпер, — парень идет сбоку. — Мир не вокруг тебя строится. — Да, конечно, — девушка шепчет, решая больше не биться о стену с табличкой «ОʼБрайен». Бесполезно пытаться узнать что-то у него. Этот тип не прошибаем. И Мэй такая же. Остаток пути проходит в молчании, и будет ложью сказать, что кого-то из них волновала тишина вокруг. Желания говорить не было ни у Мэй, ни у Дилана. Оба не особо разговорчивы, так что оставались погруженными в себя. Харпер успевает о многом подумать. Она не так часто размышляет о жизни других, но сейчас в её голове родилось столько вопросов, на которые она вряд ли получит ответы, ведь все они касаются Дилана ОʼБрайена, и его жизнь никогда толком не интересовала Мэй. Ей не нравится забивать голову чужими проблемами, но сейчас в сознание полно место, поэтому она спокойно развивает мысли, касающиеся парня, что идет рядом, и курит… последнюю сигарету в своей упаковке. Как ему ещё плохо не стало? Девушка держит руки в карманах, спасаясь от холода, и громко вздыхает, на мгновение понимая, что рушит тишину, тем самым привлекая взгляд Дилана, который тот бросает, всего секунду смотря на девушку, но после продолжает пялиться в никуда, кажется, не думая ни о чем. Что творится в голове таких, как он? Мэй сложно представить. А нужно ли вообще? Думаю, завтра Харпер уже не будет так заинтересована в этом. Правда, одну деталь девушке удается подметить. Дилан часто проверяет телефон. Неужели, ждет звонка от кого-то? Она практически уверена, что ОʼБрайен живет всю неделю в ожидании каких-нибудь новостей от Фарджа. Так сильно поссорились? Виден дом Харпер. Мэй моргает, решаясь сказать то, чего, по сути, говорить не обязана, но ей кажется, что Дилан должен знать, чтобы немного успокоить свои нервы и хотя бы для начала прекратить пить каждый день (его грех с выпивкой легко распознать по запаху и какому-то странному поведению, даже движения тела необычны). Мэй специально замедляет шаг, набрав в легкие воздуха: — Дейв спрашивал о тебе, — говорит, не взглянув на Дилана, который терпит, чтобы не повернуть в её сторону голову. Остается невозмутимым, хоть и сглатывает, мычит в ответ, мол, ему вовсе не интересно, а сам глубоко выдыхает. Не признает этого перед собой, но какая-то часть тяжесть в груди внезапно пропадает. Харпер заходит на территорию своего участка, а ОʼБрайен замедляет шаг, оставляя между ними расстояние, и вовсе тормозит, невольно бросив взгляд в сторону дома Причарда, свет в окнах которого не горит. Мэй нервно дергает ткань в карманах кофты, мнется, не зная, должна ли попрощаться или поблагодарить. В конце концов, хрен знает, чего Дилан увязался за ней? Кто знает, чего на самом деле он хотел. Парень с таким же смятением стучит зубами, пока не зажимает между ними сигарету. Ему как стоит поступить? — Э-эм, — да, неловкое растяжение слов — то, что нужно, Харпер. Девушка тяжело вздыхает, кивнув головой, и затыкает рот, отвернувшись, чтобы уйти. Дилан с той же несобранностью разворачивается, цокнув языком, и довольно быстро шагает прочь. Мэй уже поднимается по ступенькам крыльца. Берется за ручку двери, притормозив, и хмурит брови, моргая. Неправильно. Совсем. Девушка нервно перебирает пальцами ткань кофты, первый раз дернувшись в сторону, чтобы спуститься, но бьет кулаком об кулак, качнув головой, и прикрывает веки, уговаривая себя в том, что это неудачная идея. Опять ладонью тянется к ручке, но сжимает её, ругнувшись под нос, и разворачивается, поспешив обратно к тротуару. Видит Дилана, поэтому быстро перебирает ногами, не в силах расслабить окоченелые от скованности руки. Харпер вовсе не старается быть тише, поэтому ОʼБрайен по привычке резко поворачивает голову, сжав в кармане ножик, чтобы нанести удар, но выдергивает ладонь из кофты, с хмурой озадаченностью взглянув на Мэй, которая тормозит напротив, как-то уж больно нервно переминаясь с ноги на ногу, а её голос звучит с непонятной дрожью: — Т-ты достаточно выпил? — это не должен быть вопрос, ведь Мэй почему-то уверена, что парень в принципе плохо соображает. Дилан сильнее сводит брови к переносице и открывает рот, выпуская вместо слов обычный пар. Нет. Он не достаточно пьян. Харпер кусает губу, нервничает слишком явно, но не отступает, поэтому делает последние шаги к ОʼБрайену, который широко распахивает веки, невольно отступив назад, и заглатывает слишком много морозного воздуха в глотку. Нет, не достаточно. Мэй протягивает руки, как-то неосторожно, видимо, с непривычки, обхватывает ими тело парня, и тот застывает. Теперь окончательно. С таким выражением лица, будто ему только что вонзили кол в грудь. Но происходит нечто, что намного хуже. недостаточнонедостаточнонедостаточнонедостаточно оннепьян Не дышит. Не двигается. Не существует. Мэй прижимается к нему, крепко обнимает, сильно сжимая руками, и неприятная боль тут же дает о себе знать. В животе. Дилан чувствует, как ощущения возвращаются в его тело, электрическим разрядом протекают под кожей, заставляя пальцы дрожать, но он не шевелится. Харпер пальцами щупает ткань его кофты, щекой касается футболки, не желает того, но принюхивается. Всё тот же запах. Это точно был он. Сомнений нет. И уже сейчас Харпер не знает, что думает по этому поводу. Девушка только носом упирается в ключицы парня, чувствуя, как под кожей не на шутку разыгрывается давление. И парень сам ощущает это. Он не может ничего поделать. Сердце в груди отвратительно быстро скачет, будто Дилан только что сделал перерыв после пробежки. ОʼБрайен сжимает губы, скрывая их дрожание, и терпит, сдерживая частое дыхание из-за ускорившегося биения под ребрами. Его ломит, но не настолько, чтобы тут же валиться с ног. Скорее, выпитый процент алкоголя играет свою роль, но парня тревожит даже не это. От прикосновений у него никогда не было этого неприятного давления в грудной клетке. Будто весь организм сужается до размеров атома. Ему тяжело вдохнуть, выдохнуть. Теперь он правда становится амебным существом, не способным даже моргать. Какого это, когда тебя касаются? Не опускает головы, боясь, что если получит зрительное подтверждение тому, что кто-то прикасается к нему, то точно сорвется. Мэй с тяжестью выдыхает, оторвав голову от его шеи, и запрокидывает её, взглянув на парня, который сжимает челюсть, игнорируя её. — Спасибо, — Харпер отпускает его, отступая назад, и от собственного смятения сжато улыбается, отвернувшись, чтобы вновь поспешить в сторону своего дома. Дилан все ещё стоит на месте. Он не сдвинется, пока не убедиться в том, что непонятное давление в груди прошло. Дрожащие пальцы не может сжать. Уже хмуро, сурово, серьезно смотрит куда-то вниз, поднимает взгляд, исподлобья зрительно провожая девушку, а та исчезает за дверью своего дома, не оборачиваясь, лишний раз. ОʼБрайену душно. Его душит жар. На коже лба выступает пот, поэтому парень поднимает трясущуюся руку, уже мокрой ладонью потирая лицо. Наконец, начинает громко дышать, отступая назад. От боли внизу живота сгибается, сутуло опуская плечи. Хочет свалиться, но ему нужно уйти подальше. Давление в глазах приносит боль, виски разрывает от ударов сердца, что отдаются в голове. Паническая атака? Кажется, да. Но немного иная. Ведь к парню ещё никто не прикасался именно таким образом.