Молчи

В минуты внешней тишины и не вынужденного молчания мне часто приходится задумываться о своей жизни. Слишком лирично звучит, хоть для лирики в моей реальности не остается места. Кажется, я слишком много мыслей уделяю своему прошлому, будущему, своим волнениям и переживаниям. Не думаю о настоящем — вот, в чем причина моей моральной запутанности. Сейчас. В этот миг мне необходимо остановиться. Лежу головой на коленях Лили, пока та продолжает нежно играть с моими волосами. За окном уже стемнело. Машина едет не так быстро, как могла бы. Видимо, никто не торопится вернуться в шумный город, полный серых красок. Черное небо. Трасса скрыта в глубине темного леса. Окна немного опущены, что дает возможность слышать ночных жителей, таинственно прячущихся между кронами и стволами. Аромат свежести, хвои. Закутываюсь носом в куртку, чтобы согреть щеки. Мне приятен холод. Он остужает голову, горячие ладони. Дилан и Дейв говорят редко. Короткие фразы, но такие необходимые. Зевают. Я закрываю глаза, притворяясь спящей, чтобы позволить Фарджу без смущения оглянуться на Роуз и положить свою ладонь ей на колено. Природное молчание греет, оно несет в себе столько надобной важности. Именно в это мгновение, я должна остановиться. Последние дни, недели сама не своя, а все почему? Из-за неспособности разобрать мысли, отфильтровать и разложить по полочкам в голове. Знаете, обычно, когда на человека наваливаются проблемы, он начинает паниковать, жалуясь на свою нелегкую судьбу. Поверьте, стоит вам сесть и выписать на листочек все те дела, что так мучают вас, как вы поймете, что всё не настолько страшно. Распишите, рассортируйте. И решайте проблемы по мере их приближения. Уверена, у вас все получится. А паника и нытье о «нерешимости» бытия только отнимает время. А у нас его мало. У меня его мало. Вдох-выдох. Мое сознание… Такое легкое, не отяжеленное. Свободное от раздражителей. Я не сжимаю веки, они расслабленно прикрыты. Лицо не напряжено. Отдыхаю. Тише. Дышу. Ровнее. Мне так хорошо и спокойно. Атмосфера в салоне автомобиля такая мирная, что все нерешенные проблемы, которые ждут нас в городе, кажутся просто облаком из иллюзий над головами. Знаю, они обрушатся на нас пеплом, заставив задыхаться, но сейчас мне все равно. Есть только тишина. Легкая и приятная. Впервые за эти недели я правда чувствую, что в порядке. Как же соскучилась по состоянию полной гармонии с собой и своими чувствами. Невероятно. — Я проголодалась, — Лили только стоит заикнуться о голоде, как Дейв уже полностью проснется, отогнав зевоту, и на полном серьезе начнет говорить: — Что хочешь? — да, тема еды и питания для Роуз важна. Мы все это понимаем, поэтому, когда девушка говорит, что хочет йогурт, никто не возникает во время решения остановиться на автозаправке. Там наверняка есть, что покушать. Дилан паркует автомобиль рядом с бензоколонкой. Не присаживаюсь, слыша тихое эхо от музыки, что играет в магазине. Ярко белый свет давит на глаза, поэтому полностью накрываю лицо ладонью, удобнее устраивая голову на коленях подруги. Парни как-то долго перешептываются, разглядывая с особым недоверием окна и двери заправки. — Ладно, пойду, гляну, — Фардж решает сам, поэтому берется за ручку дверцы. — Я хочу с тобой, — Роуз не спрашивает разрешения. Оно ей не нужно. Она игнорирует хмурый взгляд Дейва, когда просит меня приподнять голову, и вылезает на холодную улицу, закрывая дверцу. Укладываю лицо обратно. Заботливое ворчание Фарджа вызывает легкую улыбку на устах. Смотрю перед собой, взглядом упираясь в спинку водительского сидения. Не сомневаюсь, Фардж сейчас крепко держит Лили за руку или обнимает за талию, не отпуская от себя. Он мнителен относительно Роуз. Это мило. Мне нравится. По крайней мере, Лили точно не сомневается в их отношениях. Расслабленно вздыхаю, продолжая смотреть в спинку сидения. Ясность. Её нет. Я не должна никого принуждать, особенно, если этот кто-то с особыми проблемами, но… Порой мне хочется от Дилана какой-то близости. Прямо, как сейчас. Не могу с точностью передать свои ощущения. Простое желание прикоснуться к человеку достигает такой сильной необходимости, что приходится заставить себя вытащить ладонь из-под головы, протянуть к краю спинки сидения. Касаюсь тканевой поверхности, несколько раз ударив пальцем, и ненадолго прикрываю веки, чтобы вдохнуть лесные ароматы, что проникают в салон. Осторожно тяну руку дальше, стараясь как можно аккуратнее коснуться локтя О’Брайена. Тот медленно соображает, поэтому реагирует не резко. Может, это даже к лучшему. Парень сначала бросает быстрый взгляд в мою сторону, после чего опять смотрит перед собой. Ладно. Попытка — не пытка. Опускаю ладонь, уже ощущая кончиками пальцев холодное дно салона, когда Дилан, видимо, принимает другое решение. У меня замедленная реакция, поэтому совершенно не меняюсь в лице, точнее, просто не успеваю, когда парень своей ладонью сжимает мое запястье, потянув обратно, наверх. Моргаю, молча впитывая в себя прикосновение. О’Брайен без особых вступлений с еле ощутимым дрожанием в конечностях переплетает наши пальцы, сжав до тихого хруста. Сидит. Лежу. Молчим. Тихо наслаждаюсь теплом, что возникает в наших ладонях от долгого контакта. Мне это так необходимо. Контакт. Дилан на удивление хорошо переносит прикосновение, что не может не радовать, но все равно думаю о его состоянии, поэтому мягко пытаюсь вытащить ладонь. Правда, не выходит. Но мой жест немного напрягает парня, поэтому он поворачивает голову, искоса смотря в мою сторону: — Закрыть окна? — его это волнует? Качаю головой, не считая, что сейчас может быть что-то важнее, чем наши руки. Смотрю на них, играя: сжимаю и разжимаю пальцы. Дилан опять переводит взгляд на переднее стекло, большим пальцем поглаживая мои костяшки. Завораживает. Он в порядке? Начинаю в ответ сжимать его ладонь, слегка приподняв голову, чтобы уложить её на согнутую в локте руку. — Ты не устал за рулем сидеть? — зеваю. — Может, поменяешься с Дейвом? — Я еще жить хочу, — пускает смешок. Присаживаюсь, двигаясь ближе к краю сидения. Делаю это нарочно, чтобы парень мог уложить наши руки к себе на колено. Наклоняю голову, наблюдая за тем, как Дилан со спокойствием рассматривает мое запястье, продолжая легонько поглаживать кожу. Рука ещё дрожит. Не хочу, чтобы он заставлял себя, но… Это настолько приятно, что не могу отказаться и выдернуть ладонь. Ещё немного… Можно? Щекой прижимаюсь к краю сидения, невольно носом упираюсь в плечо О’Брайена, а тот остается неподвижным. Думаю, терпит прикосновения. Если честно, я вижу, что он, как и я, частенько поглядывает на Роуз и Фарджа. Думаю, мы оба наблюдаем за ними с некой завистью, что ли. Ведь сами не можем так открыто проявлять чувства. Мне достаточно того, что происходит между нами сейчас. Мы просто держимся за руки, и осознание этого приносит куда больше удовольствия, чем само прикосновение. Дилан О’Брайен, да, тот самый, он держит меня за руку. Он сам переплел наши пальцы, сам ответил на предложение о телесном контакте. Дилан О’Брайен, который беспричинно ненавидел меня. На которого безосновательно злилась я. Кажется, мы правда смогли вырасти из этих глупых разборок, хотя до сих пор порой ведем себя, как дети. — Мы ничего не ели утром, — вспоминаю, желая как-то разбавить молчание, пока наши взгляды прикованы к переплетенным пальцам. Неосознанно говорю о нас во множественном числе. Просто с языка слетает, не успеваю даже подумать о правильности сказанного, но, слава Богу, О’Брайен не придает этому значения, спокойно промычав со слегка хмурым видом: — Если ты голодная, то набери Дейву. Пусть купит чего-нибудь, — вздыхает через нос, когда, вроде слушая его, я сильнее поддаюсь вперед, щекой прижимаясь к его шее. Он вкусно пахнет. Да, сигаретами, да, немного алкоголем, видимо, не выветрилось со вчерашнего дня, но кроме этих запахов я вполне хорошо могу различить тот самый аромат зимы. Холодный. Чем дольше парень терпит и не отталкивает меня, тем ближе я двигаюсь к нему. Раскрепощаюсь, чувствуя себя намного свободнее с каждой секундой. Дилан облокачивается на спинку сидения. Он не отстраняется? Наоборот, сам двигается ближе? Видимо, ему охота попробовать что-то в стиле отношений Дейва и Лили, правда, в нашем исполнении это выглядит немного не так. Или мне кажется? — Ты в порядке? — тихо спрашиваю, чтобы понять, насколько все плохо и пора ли прекращать наши провальные попытки быть чем-то большим, чем друзья. Дилан с напряженным взглядом озирается по сторонам, явно замявшись. Он пару раз громко вдыхает, но это не напоминает судорогу, скорее явную потерянность. Терпеливо жду ответа, продолжая нюхать кожу его шеи. Выглядит, наверное, странно, но меня все равно никто не видит, поэтому без стыда прикрываю веки, наслаждаясь и проникая глубже в себя, свое спокойствие, так что организм не сразу принимает просьбу Дилана, которую он произносит шепотом, немного неуверенно, словно сам понимает, что не до конца обдумывает свои слова: — Поцелуй меня, — стискивает зубы, похоже начав сожалеть о сказанном сразу после того как с губ слетает последняя буква. Я приоткрываю веки. Моему внутреннему штилю мог бы позавидовать любой. Смотрю на свои пальцы, медленно проводя кончиком носа по его скуле: — Как? — как его поцеловать? Вряд ли получу ответ, так что медленно скольжу носом по его щеке, совсем уж осторожно целуя кожу. — Так? — спрашиваю шепотом, на что получаю отрицательное покачивание головой, поэтому с прежним спокойствием поддаюсь еще вперед, оставляя поцелуй на изгибе напряженной шеи. Опять отрицание. Уже вовсе привстаю с сидения, свободной рукой держась за спинку водительского места. Губами касаюсь шеи, ниже подбородка. Дилан выдыхает, запрокинув голову, и смотрит в потолок салона. Его дрожь усиливается. Это плохой знак. Верно? О’Брайен запускает пальцы свободной руки мне в волосы, сжимая локоны. Давит, вынуждая повторить поцелуй. Хриплое мычание с его стороны. С моей только приятная вибрация в животе. Давай уже прекратим отрицать очевидное? Дилан гладит меня пальцами по волосам, наконец, разжимает ладонь, отпуская мою руку, и кулак прижимает к своим губам, начав активно дышать и морщиться. Черт. Отстраняюсь, с тревогой следя за борьбой парня с самим собой. Он прикрывает веки, сутулясь, и быстро берется за ручку дверцы, вылезая на улицу. Ничего не говорю. Не пытаюсь остановить. Медленно опускаюсь обратно на сидение, затылком касаясь мягкой поверхности. Ему нужно подышать. Выкурить пару сигарет. И он будет в порядке. Но я — нет. Я не хочу таких отношений, во время которых приходится постоянно переживать и думать, что твои прикосновения отвратительны. Наконец, возвращаются Дейв и Лили. Фардж какое-то время стоит с другом, а Роуз пролезает на свое место, улыбаясь мне. Чуть позже парни возвращаются в салон, запуская в салон за собой запах сигаретного дыма.

***

Дорога до Лондона занимает чуть больше нескольких часов. После принятия пищи у Роуз и Фарджа заметно увеличивается бодрость, отчего они без конца разговаривают, совершенно не придав значения молчанию со стороны остальных присутствующих. Знакомые улицы уже нагнетают, атмосфера меняется в одно легкое мгновение — и вот дом Дейва. Мэй с нетерпением ждет, когда окажется в комнате, где ей не придется какое-то время мучить себя мыслями. Она собирается расслабиться. Дилан давит на педаль тормоза, странным образом не паркуясь так, как делает это обычно. Он крепко сжимает руль, взглянув на Дейва, который задорно улыбается ему, выбираясь из салона. Лили выходит за ним, после чего Харпер берется за ручку дверцы, без задней мысли желая оказаться на морозе. — Сиди, — голос со стороны Дилана. Мэй переводит на него взгляд, удивленно моргая, и с таким же непониманием смотрит в сторону Лили, которая оглядывается на автомобиль, что трогается с места. Девушка уже готова задавать вопросы, но они все иссякают, испаряясь, стоит Дейву обнять её со спины, поцеловав в макушку: — Я попросил дать нам время, — улыбается, закусывая нижнюю губу, когда Роуз оборачивается, сверкнув взглядом, и растягивает губы, сощурившись: — Сплавил друзей ради этого? — хочет рассмеяться, видя, как Фардж закатывает глаза, но замолкает, сжав губы, ведь помнит о матери, которая может сейчас следить за ними из окна своей спальни. Дейв перебрасывает немного тяжелую руку девушке через плечо, прижимая к себе, и они расслабленно направляются к дому. Мэй прекращает бросать взгляд назад, ведь уже не видит участка Фарджа. Она смотрит на О’Брайена, ожидая объяснений, и тот вполне понятным языком разъясняет: — Дейв хочет немного отдохнуть с Лили, — хмурит брови, искоса взглянув на девушку. — Если ты понимаешь, о чем я. — Понимаю, — Харпер закатывает глаза, лбом упираясь в холодное стекло окна. Мелькают разноцветные огни, своей яркостью давящие на зрачки. Девушка складывает руки на груди, зная, что должна говорить, иначе они опять зайдут в тупик: — Куда мы едем? Долгое молчание. О’Брайен сам пока не решил. Он мог бы отправить её к себе, а сам поехать гулять или, наконец, посетить дом, но ему не хочется раньше времени возвращаться, поэтому он думает над ответом. Харпер краем глаз наблюдает за его хмуростью, зная, что тишина может затянуться, поскольку если парень не знает, то он будет молчать до последнего. — Можем пока остаться у меня, — предлагает. Со стороны Дилана никакой яркой реакции. Он молча просчитывает маршрут, оставляя Мэй без ответа. Девушка ерзает на сидении, чувствуя, как сон покидает её тело. Кажется, образовавшаяся ситуация действует на неё, как энергетический напиток — дарит состояние неестественной бодрости духа. — Можешь… — она облизывает губы, увлажнив их. — Можешь, включить музыку? — неплохой способ избавиться от давящей тишины. Дилан пальцем касается кнопки, без возражений принимаясь переключать каналы, пока не останавливается на песне какого-то гитариста. Харпер расслабляется, прикрывая веки, и контролирует поток мыслей, откидывая все те, что могут сбить её настрой, которого она так яро добивалась. И вновь звук мотора, голос певца и шум дороги. Ни одного слова, ни одного взгляда. Так проходит остаток пути. Мэй начинает казаться, что дорога бесконечна. Она уже жалеет о предложении остаться у неё. Надеется, дома они разбредутся по комнатам, позволив друг другу психологически отдохнуть. Автомобиль паркуется. О’Брайен не подает признаков усталости, как и Харпер, которая тут же, не дождавшись выключения мотора, выбирается на улицу, вдохнув её запах. Не такой приятный. Девушка переминается с ноги на ногу, спиной ощущая сильный дверной хлопок. Что ж, Дилан не жалеет свою машину, уже странно. Расслабься, Мэй. Харпер прячет ладони в карманы куртки, нащупав связку холодных ключей. Она поднимается по ступенькам на крыльцо, нервно оглядываясь, ведь не слышит тяжелых шагов О’Брайена, но тот, оказывается, всего в метре от неё. Неплохая способность, быть крайне тихим. Стоп. Это же Дилан. Почему он такой молчаливый? Даже не станет ворчать о том, что Дейв — придурок, думает только о своих желаниях, заставляя его торчать здесь? В принципе, их никто не принуждает. Харпер открывает дверь, переступая порог дома, а Дилан следует за ней, оглядываясь, чтобы успокоить свою мнительность. В последнее время, всё чаще кажется, что кто-то следит за ним. Парень сам закрывает дверь, дожидаясь, пока Мэй повернет все замки до щелчка. Стоит рядом, хмуро следит, заставляя девушку ощущать лишь больше напряжения в теле. Его поведение тревожит. Харпер отходит назад, пальцами крутит ключи, после чего аккуратно, стараясь не создавать лишнего шума, кладет их на комод, снимая куртку. Стоит к Дилану спиной. И все это время позади ни звука. Мэй вешает верхнюю одежду, оборачиваясь, и видит, как О’Брайен стоит у окна сбоку от двери, пальцами отодвигая темные шторы. Хмуро смотрит на улицу. Как сторожевой пес. Харпер отворачивается, сжимая замерзшие пальцы, и тихо, но с трудом вдыхает, всё-таки спрашивая: — Не хочешь выпить? — переступает с ноги на ногу, наконец, чувствуя на себе взгляд карих глаз. Выпить, чтобы расслабиться. Выпить, чтобы смягчить атмосферу, сделать её легче. Оглядывается, сжато улыбнувшись: — Есть виски, коньяк. Что хочешь? — смотрит в глаза парню, который пальцем проводит по жесткой ткани штор, скрывая нежелание пить: — Коньяк сойдет. Мэй кивает, опуская глаза в пол, и отступает назад к кухне, отворачиваясь, чтобы войти в помещение. Включает свет, быстро минуя стол, покрывшийся легким слоем пыли и подходит к полкам, открыв створки. Смотрит, находя полную бутылку коньяка, еще не начатую её матерью, и возвращается к столу, разглядывая этикетку. Дилан медленно входит за ней, направляется к подоконнику, чтобы повторно осмотреть территорию. Девушка ставит бутылку на стол, заранее взяв с полок две рюмки. Ей тоже охота выпить. Немного, перед сном. Харпер не хочет долго крутиться, нужно сразу отключиться, и этот горьковатый алкоголь должен отлично справиться с задачей. Мэй открывает пробку, наполняет две рюмки, не поднимая взгляда на Дилана. Тот подходит с другой стороны стола, остановившись напротив. — Я пока приму душ, — девушка понятия не имеет, зачем оповещает его о каждом своем шаге. Частичкой сознания надеется, что, когда она вернется, парень уже будет мирно спать. О’Брайен пальцами касается стола, искоса наблюдая за тем, как Харпер опустошает свою рюмку, сморщившись и прижав тыльную сторону ладони к губам. Девушка кивает на коньяк: — Можешь выпить, сколько хочешь, — разрешает, зашагав к двери. — Никто все равно не заметит, — быстро выходит с кухни, сжав пальцами нос, ведь в нем начинает щипать. Черт. Нельзя так залпом пить. Дилан прекращает смотреть в сторону двери. Опускает взгляд на рюмку, пальцами проводя по гладкому краю. Берет. Подносит к губам. И стоит без движения. Взгляд в никуда. Запах коньяка. Вроде обычный, но на языке уже чувствуется горькость. Парень хмурит брови, поболтав жидкость в рюмке. Следит за её движением и выдыхает, пытаясь сделать глоток. Горло сжимается. Он не хочет пить. И этого вполне достаточно, чтобы бить тревогу, ведь впервые на трезвую голову его посещают не совсем трезвые мысли. Мэй тянет время. Она долго возится в ванной, долго стоит под душем, одаряя тело то холодной, то горячей водой. Мылит волосы. Смывает. Вновь мылит, вновь смывает. Сидит на дне, позволяя воде настигнуть колен, опять поднимается, повторяя уже проделанную работу: мылит, смывает, мылит, смывает. Кажется, проходит вечность, после которой она заставляет себя вылезти. Принимается за свой внешний вид, решая не придавать значения желанию выглядеть немного лучше, чем обычно. Расчесывает волосы, оставляя их слегка влажными, вытирает тело полотенцем, но так же не до сухости. В корзинку бросает майку и джинсы, понимая, что забыла взять из комнаты сменные вещи. Оглядывает сушилку. Есть длинная туника со шнурками на талии. Подойдет. Быстро одевается, покидая душную комнату, и направляется, не спеша, к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж. Мельком поглядывает на настенные квадратные часы. Стрелка лениво заваливается за два ночи. Сворачивает на кухню, взявшись пальцами за ручку. Если учесть, что Харпер оставила О’Брайена наедине с целой бутылкой, то сейчас он уже все выдул и спит. Это было бы вполне ожидаемо от него, но… Девушка переступает порог. И на её лице прямая озадаченность. Дилан сидит за столом, стуча пальцами по рюмке, и поворачивает голову, взглянув первым делом в глаза Мэй, только после бросает бегло свое внимание на её голые ноги, затем вовсе отворачивается, заерзав на стуле с каким-то необычным выражением лица. То ли потеря уверенности, то ли смущение. Харпер топчется на пороге, не скрывая своего удивления: — Я думала, ты… — указывает на дверь гостиной, прерывая себя. — Ладно, — сжато шепчет, решая сделать вид, что пришла по какой-то причине. Девушка подходит к столешнице, встав спиной к парню, который теперь не боится разглядывать её. Она ведь не видит, верно? Мэй берет фильтр и стакан, наливая себе холодной воды, а в её горле правда пересыхает от ощущения жжения между лопатками. Оно опускается ниже по позвоночнику, прожигая кожу, и девушка воздерживается от того, чтобы обернуться и попросить парня прекратить изучать её взглядом. Именно этим продолжает заниматься О’Брайен. Он внимательно разглядывает изгиб шеи, открытые плечи в бледных веснушках, кожу ног. Влажная. Капли ещё стекают по рукам, с волос прохладная вода скользит по спине, бежевая ткань тонкого платья намокает, прилипая к коже. Любое дуновение ветра со стороны приоткрытой створки окна вызывает мурашки. Мэй подносит стакан к губам, отпивая. Свободной рукой она касается шеи, потирая её, волосы убирает на плечо, оголяя затылок. Дилан сглатывает, уже поднося рюмку к подбородку, а рот приоткрывает, с напряжением в животе наблюдая за девушкой. Опускает взгляд ниже. Опять на ноги. Слишком короткая юбка. Блять. — Ванная на втором? — парень не выдерживает, резко встав из-за стола, а Харпер оглядывается, не успев толком дать ответ, ведь Дилан исчезает за дверью, уходя в коридор. *** Опускаю взгляд в пол. Недолго продолжаю стоять без движения. Поведение Дилана немного сбивает с толку сегодня. Начиная с того прикосновения в машине. Мне не совсем хочется разбираться с этим, но не думать о происходящем не смогу, так что оставляю стакан с водой, двинув к столу, чтобы опустошить оставленную им рюмку. Такое чувство, будто он совсем и не выпил… Нет, это же О’Брайен. Глотаю коньяк, морщась, и громко выдыхаю, накрыв ладонью рот. Боже. Дерьмо. Моргаю, сильно сжимая веки, и верчу головой, вновь ощущая боль в носу. Неприятно. Как это можно пить? С громким стуком опускаю рюмку на поверхность стола, руками опираясь на край, и наклоняю голову, выдыхая. Шаги со стороны двери. Слишком внезапно, заставив меня врасплох. Вскидываю лицо, взглянув на Дилана, который хмуро смотрит на две пустые рюмки, но ничего об этом не говорит, только объясняет: — За водой, — как-то процеживает. Он лжет? — Да, — оглядываюсь на фильтр за спиной, нервно почесав переносицу. — Конечно, — заставляю себя встать прямо, но не поворачиваюсь лицом к О’Брайену, который проходит позади. Вытираю ладони о ткань мятого платья, складываю руки на груди, не выдерживая мурашек, и стою так, ожидая ухода Дилана, но того опять не слышно, поэтому мне приходится осторожно повернуть голову, чтобы понять, где он находится и что делает. Касание к спине. Я хмурюсь, тут же дернувшись, но не удается полностью обернуться, поскольку О’Брайен стоит намного ближе, чем мне казалось, а это останавливает. Он пальцами касается моей спины, давит на влажную ткань платья, заставляя меня глотнуть воды во рту. Встревоженным, но без страха взглядом смотрю в стол, унимая из неоткуда появившуюся дрожь в коленях. Дилан дышит. И сначала не придаю этому значения, пока не понимаю, что парень наклоняет голову, носом зарываясь в мокрые волосы на затылке. Напряжение. Оно занимает большую часть моего организма, не давая мыслить рационально. Хмурюсь, вот только мое лицо не выражает отрицательных эмоций. О’Брайен медленно ведет пальцами вниз, вдоль позвоночника. Такое ощущение, будто меня парализует. Мне не охота признавать, что я полна неправильного ожидания. Хочется знать, к чему парень это делает?.. Кажется, мои ноги невольно сжимаются, когда он настигает копчика, собрав на том уровне ткань платья в кулак. Сильно оттягивает, заставляя немного отойти от стола, прижавшись к его груди своей спиной. Тихий вздох с наших губ. Мои напряженные руки стискивают подол платья, не находя себе места. Дилан спокойно и глубоко дышит, свободной ладонью убирая мои локоны с плеча. Аккуратно, еле касаясь кожи пальцами. Приоткрываю рот, немного повернув голову набок, когда чувствуя, как парень осторожно губами касается кожи плеча, уже покрытой табуном мурашек. Краем глаза могу видеть его. Видеть, как он оставляет поцелуй. И чувствовать слабость в ногах. Громко вдыхаю, нарушая тишину, но Дилан не отвлекается. Он лишь приподнимает голову, взглядом продолжая смотреть вниз. Сильнее сжимает в кулак ткань платья, пока его вторая рука скользит по талии. Ниже. Я моргаю, никак не соображая от легкого помутнения сознания. Мне приятно. Тяжело контролировать эйфорию внутри. Но мне приходится выдернуть себя из такого состояния, ведь следующее действие парня не просто напрягает. Оно… Оно вызывает в груди боль, но эта боль иная. Боль от чего-то настолько желанного, но в то же время запретного. От того я и начинаю противиться, когда О’Брайен немного неуверенно скользит пальцами ниже, собирая ткань платья волнами. Ниже, к подолу. Ниже, уже касаясь кожи бедер. Громко вдыхаю, с объяснимым страхом схватив парня за запястье руки. Дилан успевает задрать ткань. Моя хватка вовсе не останавливает его. Он вновь прижимается носом к моему виску, продолжая хрипло и медленно дышать мне в щеку. Мой выдох сопровождается попыткой промычать. Выходит необычно, но нет времени заботиться о том, как мои веки прикрываются. Так как я догадываюсь, что О’Брайен хочет сделать. Пальцами сжимаю его запястье, противясь, сама уже наклоняю голову, всячески пытаясь избавиться от контакта с его отяжелевшим дыханием, которое сбивает мой внутренний настрой. Парень наклоняется за мной, той рукой, что сжимал ткань платья на спине, теперь пальцами проникает под подол, сжав кожу бедра. И вновь этот непонятный звук слетает с моих губ. Сжимаю их, чтобы избегать дальнейшего открытого проявления наслаждения, но напросто не выходит. Страх граничит с удовольствием. И эта неопределенность сводит с ума. О’Брайен губами касается изгиба шеи, всё-таки продолжив опускать руку ниже. Я вжимаюсь спиной в его грудь, сутулясь, но сама пока еще хорошо осознаю, что мое противостояние не совсем искреннее. Скованный вдох сжатой грудной клеткой. Я с дрожащей тревогой слежу за ладонью Дилана, которой он скользит к внутренней стороне бедра. Попытка глотнуть воды во рту. Черт. Действие парня вызывает давление внизу живота, от которого мурашки бегут по спине. Дрожу, пока вторую ладонь парень поднимает к талии, собирая ткань платья, задирая его, чтобы продолжить касаться кожи. Ненавижу себя за то, какой вздох пропускаю с губ в тот момент, когда Дилан всё же касается меня. Там, внизу, заставляя сжать ноги, согнуться сильнее, а голову опустить ниже. Сам парень не меняет положения, продолжая дышать мне в шею, и это действие влияет, словно наркотик. Громко выдыхаю, резко вскинув голову, ведь он проникает глубже, хрипло шепча, губами прижавшись к моему уху: «Тихо», «тише», — не столь важно. Суть одна. Активно дышу, до боли в своих пальцах сжав его запястье. Но уже не пытаюсь убрать от себя. Не могу успевать думать о другой его руке, что без остановки гладит меня вдоль талии. Вверх-вниз. Платье выше. Немного поворачиваю голову в сторону, чтобы вновь ощутить виском дыхание парня. Оно тяжелее. Горячее. Не знаю, каким образом, но начинаю двигать губами, прося: — Стой… — прерываюсь на громкий выдох, когда О’Брайен резко вводит глубже, заставив сжаться внутри. Если я не смогу вернуть себе здравомыслие сейчас, то потом будет поздно. Я должна что-то сделать. Но хочу ли? Это неважно. Просто обязана. Поэтому резко полностью поворачиваю голову, взглянув на Дилана слегка помутневшим от процесса взглядом. И впустую надеюсь, что зрительный контакт его вразумит. Но нет. Делаю лишь хуже. О’Брайен смотрит на меня. Прямо в глаза. С напряжением. Сильным. И мое прерывистое дыхание обрывается. Медленно отпускаю пока обездвиженное запястье его руки, поднимая ладонь выше. Пальцами касаюсь щеки. Он сжимает зубы. Чувствую это. Поддаюсь вперед, опустив взгляд на его губы, и осознано хочу оставить поцелуй на них, но вздрагиваю от резкого и внезапного продолжения. Дилан с таким же помутнением, опьянением наблюдает за тем, как я приоткрываю губы, ладонями сжав его плечи, пока он продолжает двигать ладонью. Копчиком прижимаюсь к краю стола, теперь уже стою телом к парню, и тот прижимается своим лбом к моему, напряженно сглотнув. Изучает. Внимательно. Чувствую, как внизу живота начинает слабо покалывать, поэтому опять тихо мычу: — Сто-й, — на выдохе. У меня хриплый голос. Держусь за парня, чтобы не потерять опору, ведь ноги уже не помогают мне стоять на месте. Сковываюсь, когда понимаю, что Дилан ускоряет движение, а в глазах начинает темнеть, поэтому сжимаю ноги, резко качая головой: — Стой, — кажется, я взвизгиваю, ногтями впившись в его руки. Дилан замедляет темп, спокойно наблюдая за своей же рукой, и на выдохе произносит: — Расслабься. Не могу. Я зажата. Качаю головой, еле разжав губы: — Хватит, — прошу, ощущая покалывание между ног. — Стой, стой… — пищу, но О’Брайен игнорирует, встав ближе. Прижимаюсь к столу, вовсе не успевая проследить за тем, как сама под давлением Дилана сажусь на его край, позволив парню встать между моих ног. Он осторожно вводит второй палец, внимательно следя за моим лицом. А мне не удается смотреть на него. Из-за разогревшегося стыда, смущения. Продолжаю держаться за его плечи, боясь потерять рассудок, и теперь, когда чувствую, как внутри сокращаются мышцы, я вскрикиваю, заставляя парня остановиться: — Хватит! — взглядом врезаюсь в его лицо, задыхаясь. Он смотрит в ответ, глубоко и быстро дыша. Мое сердцебиение сбито, давление скачет, усиливая головную боль. Ладонями опираюсь на стол, стараясь сжать ноги, но не выходит. О’Брайен довольно серьезно следит за моим поведением, пытаясь понять реакцию, ведь я… Я не отталкиваю его в целом. Просто прошу остановиться, но не пихаю от себя. Думаю, это сбивает с толку не только его, но и меня. Дилан ждет, но мне не отдышаться. Опускаю взгляд ненадолго, чтобы справиться с темными пятнами перед глазами, и снова устанавливаю зрительный контакт с человеком, который немного щурит веки, кажется, дыша при этом быстрее, чем я. О’Брайен остается стоять между моих ног. Он медленно, будто ожидая моей негативной реакции, начинает снимать с себя кофту. Не отводит глаз, как и я. Впиваю ногти в деревянную поверхность стола. Могу заметить, как слегка трясутся его руки, когда он стягивает рукава, но на тяжелую, туманную голову плохо оцениваю эту проблему, так как уже совсем не понимаю, почему заставила его остановиться. Ведь сейчас я сама осторожно касаюсь лямки своего платья, дрожащими пальцами спуская с плеча. И этот жест привлекает все внимание парня, который отпускает свою вещь на пол, медленным движением поддаваясь вперед. Руками опирается на стол по обе стороны от моих бедер, чтобы губами коснуться оголенного плеча. Целует, судорожно выдохнув, а я ловлю момент, оставив поцелуй у него на щеке, после чего О’Брайен принимает былое положение, ладонями проводя по моим бедрам к талии. Поднимает платье. Сгибаю колени, касаясь ими его локтей. Продолжаем смотреть друг на друга, дыша в одном быстром темпе. Безумие. Черт возьми. Кажется… Его трясет. Дилан наклоняется, игнорируя свою дрожь, и ладонью давит мне на затылок, заставив поднять голову навстречу поцелую. Долгому. Глубокому. Жесткому. Отвечаю, ощущая, как уже горячие пальцы парня зарываются в волосы, сжимая. Немного больно, но именно от непривычки. Желание коснуться в ответ одолевает, поэтому не разрываю поцелуй, одной рукой потянувшись к его груди. Пальцами вожу по шее, опускаюсь ниже, подавляя стон, веду по животу и подбираюсь к краю джинсов О’Брайена, который реагирует на мое прикосновение к его пуговицам слишком резко. Он хрипло всасывает воздух, схватив обе мои руки за запястья, и грубым давлением опрокидывает меня на стол. Сам держится навесу, громко дыша. Судорога. Он сжимает пальцами мою кожу, отворачивает голову. Черт. С волнением смотрю на него, пытаясь остановить горячее дыхание, которым одариваю его макушку: — Дилан? — парень трясется. Теперь уже весь. И сильно. — Эй? — заикаюсь, пытаясь привстать, но он давит, не позволяет менять положение. Он же выпил? Почему, он же… Он недостаточно пьян? Черт, почему? Мне еле удается мыслить и говорить, излагая свою тревогу: — Не анализируй, — громко вдыхаю кислород, кое-как шевеля ладонями, прижатыми к столу рядом с головой. — Дилан, — задыхаюсь, ведь он опускает голову, касаясь моей груди. Не сомневаюсь, его сердце быстро бьется. — Посмотри на меня, — хочу вырвать одну руку из его хватки. — Эй, — прошу, наконец, добиваясь свободы. Пальцами касаюсь его волос, осторожно глажу его по голове, продолжая просить: — Давай, посмотри на меня, — не знаю, что именно сейчас творится в его голове, не знаю причин его дрожи. Но в любом случае, ему необходимо осознать, что это я. Просто я. Никто другой. — Дилан? — старательно сражаюсь с его тяжестью, медленно приподнимая верхнюю часть тела, а О’Брайена это вынуждает опереться на стол дрожащими руками. Голову не поднимает, что-то промычав. — Эй, эй, — морщусь, осторожно коснувшись пальцами его подбородка. — Это я, — уверяю, наконец, добившись нашего зрительного контакта. Дилан смотрит на меня, сжав стучащие зубы. Ему не холодно. Его сковывает какая-то боль. Смотрю в ответ, моргая, и киваю головой, пальцами касаясь второй лямки на плече. Опускаю. Медленно. — Смотри, — больше звучит, как приказ, чем просьба. Хорошо ощущаю то больное, нездоровое напряжение, с которым парень заставляет себя смотреть на меня, пока я спускаю верхнюю часть платья, полностью оголяя грудь, и шепчу уже мягче: — Смотри, — сжимаю зубы, глотнув от несобранности. Дилан практически не моргает, пока как-то замучено следит за моим движением. С осторожностью пальцами обеих рук касаюсь его пуговицы на джинсах. Громкий вдох со стороны О’Брайена — временно замираю, напряженно ожидая, пока его грудная клетка не прекратит так бешено двигаться. Вновь попытка расстегнуть пуговицу. Осторожно. Медленно. Выходит. Прикусываю губу, запрокидывая голову, когда парень наклоняется, коротко целуя меня в губы. Ниже. В шею. Ниже. В плечо. И вдыхает аромат кожи, в который раз вызывая волну наслаждения внутри. Расстегиваю молнию, отвлекая Дилана от моего плеча, заставив вернуться в былое положение. О’Брайен скованно убирает мои руки от себя, после чего берет меня за бедра, внимательно разглядывая. Оценивает свои возможности, вырисовывая круги большим пальцем на моей коже. Сижу. Не тороплю его, но дышу так же быстро, как и прежде, поэтому Дилан выдыхает, поддавшись вперед: — Ладно… — да, знакомо это его «ладно». Даже произносит с одинаковой интонацией. Мне приходится немного отклониться назад, опереться локтями на стол. О’Брайен сжимает кожу бедер, вынуждая согнуть ноги в коленях, и рывком притягивает мое тело ближе к краю стола, чтобы полностью избавиться от расстояния между нами. — Окей… — опять шепчет сам себе под нос. И вновь мне знакомо это «окей». Дилан нервно облизывает и покусывает нижнюю губу, наклоняясь ко мне. Локтем одной руки опирается на стол рядом с моей головой, и пальцами проникает в разбросанные локоны волос. Смотрю на него, ладонями касаясь футболки. Смотрит на меня, поглаживая рукой по голове. — Только… — Дилан хмурит брови, щурясь, но проявляет внешнюю сердитость только потому, что волнуется. А волнение надо скрыть за маской безразличия. — Только не зажимайся, ладно? — опускает взгляд на мои губы, повторив. — Окей? Не сразу, но киваю, совершенно потеряв возможность оценивать происходящее. Эмоции — злая вещь. Вот, во что они превращают людей. Существа, не способные на контроль своих же тел. И к черту все это дерьмо. О’Брайен ещё пару раз шепчет себе под нос, опускает голову, как и ту руку, которой сжимал бедро. Чувствую, как он начинает давить, поэтому сжимаюсь, коленками стиснув его бедра. — Мэй, — Дилан хрипит, сжав мои локоны пальцами. — Не зажимайся, — просит. И я стараюсь заставить себя осознать: сейчас не происходит что-то, чего мне бы не хотелось. Меня не насилуют. Меня не принуждают. Я хочу этого. Сама. Это не больно. Это желанно. Я… Я сама дрожу. Не сжимаю ноги. Ладонями касаюсь волос парня, который напрягает челюсть, повторно пытаясь войти. Давление усиливается, отчего активнее дышу, слегка морщась от непривычки. Издаю громкий полу стон, ощущая, как все внутри растягивается, поэтому наношу один сильный удар по плечу Дилана, чтобы тот ненадолго притормозил. Совершенно не контролирую свои силы и действия. Затылком упираюсь в стол, со страхом слушая стучащее сердце. Оно вот-вот разорвет грудную клетку. Расслабляюсь. Он продолжает. Еле входит полностью, хрипло выдохнув мне в изгиб шеи, кожа которой начинает покрываться потом. Надо просто привыкнуть. Мне не больно. Это… Нормальная реакция. Меня трясет. Как и его. Дилан приподнимается на локти, взглянув на меня, и, кажется, пальцем вытирает мой влажный висок, хмурясь: — Всё в порядке? Киваю, не отворачивая головы. О’Брайен заметно глотает воду, взглядом скачет с моего лица вниз, на бедра, со смятением в глазах выдавливая: — Я могу, ну… — непривычно видеть его таким нерешительным. Но мы оба сейчас не отличаемся уверенностью. Киваю, молча. Парень наклоняется ниже, одной рукой придерживая бедро, другой продолжает сжимать пряди вьющихся волос. Не могу представить, каких именно усилий ему стоит сделать первый осторожный толчок. Это короткое движение тут же вызывает волну боли, но сдерживаю её, обхватив шею Дилана руками. Второй толчок. Парень опускает голову, своей щекой прижавшись к моему виску. Глубоко и быстро дышит. Сбивается сердечный ритм. Одной ладонью сжимаю его затылок, другую опускаю на спину, с невообразимым восторгом ощущая, как сокращаются его напряженные мышцы. Двигается пока медленно, аккуратно, видимо, сам себя проверяет, ведь в любую секунду может сковать судорога, но все обходится. Мой дискомфорт постепенно уменьшается, и теперь я чувствую только горячее трение. Воздуха начинает не хватать. Моя кожа быстро покрывается соленой влагой, а каждое новое движение Дилана выходит сильнее и резче. Я беру его за лицо, заставив оторвать голову от плеча, и целую в губы, желая тут же отстраниться по причине нехватки кислорода, но О’Брайен углубляет поцелуй, вынуждая нас обоих задыхаться. Кажется, от очередного сильного толчка стол немного двигается. Уже с наслаждением запрокидываю голову, чтобы освободить губы и как-то вдохнуть, а парень пользуется этим, сжав и оттянув пальцами волосы, заставив меня шире открыть рот. — Черт, — выдыхаю, снова взглянув на О’Брайена, и опускаю руки, нащупав край его футболки. Сжимаю и тяну наверх ткань, постоянно прерываясь на стоны. Дилан притормаживает, на секунду приподнимаясь, чтобы снять с себя темную футболку, после чего возвращается ко мне, продолжив двигаться. Теперь без стыда хватаюсь руками за его спину, невольно скользя короткими ногтями по бледной коже. Знаю, он наверняка не будет в восторге от красных полос на теле, но ничего не могу поделать с желанием оставить на нем что-то свое. Парень без остановки покусывает участки моей кожи, осыпая меня своими отметками. С жаром в груди прикусываю его скулу, промычав от сильного давления между ног. Чувствую легкую вибрацию. Дилан… Он только что хрипло посмеялся? Усмехнулся? Пустил смешок? Черт, плевать, главное, что он улыбается, явно находя забавным мою борьбу с наслаждением. Ощущаю, как дрожит его тело. Движения с большей резкостью. О’Брайен пытается замедлиться, чтобы растянуть процесс, но, судя по дыханию, это тяжело дается. Откидываю голову, позволяя парню повторно коснуться губами моего искусанного плеча, кожа которого приобретает заметный розоватый оттенок. Следы от зубов явные. И не только на этом участке тела. Моя шея, грудь, живот. Дилан затрагивает практически все, и мне почему-то кажется, что это происходит от нехватки близкого контакта. Ему хочется все попробовать. Наконец, мое покалывание усиливается, а в глазах вновь проявляются темные пятна. Прикрываю веки, сильно обхватив шею парня руками, чтобы прижать к себе, прочувствовать все его тело своим. Биение сердца. Оно колотится. О’Брайену остается совсем немного, поэтому он пальцы обеих рук запускает в мои волосы, подняв голову, чтобы видеть мое лицо. Смотрю на него, так же сжав его затылок. «Блять», — хриплое и шепотом. Дилан не отворачивает голову, схватив меня за бедро, повторяя последний толчок, после которого сжимает губы, громко выдохнув. Опускает голову с легкой судорогой. Упирается лбом в поверхность стола рядом с моим лицом. Я часто дышу в потолок, прикрывая веки, пока пальцами вожу по его спине, прислушиваясь к нашему общему давлению внизу живота. Не шевелимся. Только уничтожаем пространство громким хрипом. Чувствую, как кожа плеч и груди ноет, но эта боль приятна. О’Брайен. Одышка. Он будет долго отходить, поэтому расслабляюсь, еле поворачивая голову набок, чтобы осторожно целовать его в мокрый висок. В голове ничего. Только давление. Полная пустота. Ни одной трезвой мысли. Ни единой проблемы. Сейчас есть просто я. И мне слишком хорошо. *** Улыбается. Лежит голой грудью на кровати, повернув голову в сторону Дейва, который так же давит животом на матрас, улыбаясь в ответ. Одеяло не скрывает голые, еще слегка напряженные плечи. Дыхание? Оно практически пришло в норму. Лили прикрывает веки, наслаждаясь тишиной, а Фардж пользуется моментом, чтобы спокойно разглядеть её: обычно у девушки бледная кожа, а сейчас её щеки приняли румяный оттенок, губы покраснели, опухли от поцелуев, а на затылке теперь красуется розоватое пятно. Роуз приоткрывает глаза, взглянув на Дейва, который пальцами начинает водить по её голой спине: — Секс тебе на пользу. Лили готовится закатить глаза, но лишь со смущением улыбается, натянув одеяло на лицо, чтобы скрыть его румянец. Быть может, это и выглядит пошло, и звучит пошло, и воспринимается пошло, но Дейв говорит это без каких-либо извращенных намеков. Просто ему нравится видеть Лили такой живой и смущенной. Девушка приподнимается на локти, двигается ближе к Фарджу, который не закрывает глаз, когда она целует его в губы. Парень улыбается, подняв руку, и Лили ложится на его подушку, позволив обнять себя. Под боком у Дейва тепло. Он зарывается лицом ей в шею, уже зевая и прикрывая веки, как и сама девушка. Ей никогда не понять, какую важную роль играет её присутствие рядом. Её горячее тело согревает. То самое тепло, так необходимое этой «зимой». Вибрация рушит ночную идиллию. С обречением парень заставляет себя убрать руку с девушки, которая начинает сопеть, пальцами касаясь своих приоткрытых губ. Фардж мог бы насладиться этим спокойствием, но он берет с тумбочки свой телефон, взглянув на экран. Номер не определен. Но этот набор цифр Дейв помнит наизусть. И нет, это не Главный. Босс никогда не звонит пешкам сам. На линии другой человек, играющий не менее важную роль в его судьбе.