Молчи

Неприятная боль в животе, словно… Боже… Приоткрываю веки, со всей своей усталостью пытаюсь бороться одним желанием понять, что происходит. Это не подвальное помещение, но здесь так же темно, как и за окном, холодно, словно мы на улице. Лежу на спине. Подо мной какое-то холодное деревянное покрытие, поверхность, думаю, это стол. Надо собраться с силами, но от попытки двинуться боль в животе увеличивается. Пищу, затылком врезавшись в стол, и сжимаю веки, дрожащими пальцами касаясь ноющего места. И нащупываю ледяную рукоятку. Нож. Он еще во мне. — Черт возьми, — мычу, начав не только различать предметы вокруг, но и голоса. Кажется, это кухня, просто очень грязная, но мы явно не дома у Джо. — Мэй? — Дейв, я могу видеть его, когда поворачиваю голову на бок, понимая, что все тело уже полностью охвачено каким-то нездоровым холодом. — Джо не мог провести операцию, надо было сначала добраться до места, — парень говорит громко, зная, что сейчас в моих ушах и без того шумно. Напряженно смотрю на него, еле заглатывая кислород, от нехватки которого голова начинает кружиться. — Мэй, ты слышишь меня? — парень опирается на стол, наклоняясь, и четко объясняет. — Сейчас Джо вытащит нож и зашьет рану. Ты потеряла много крови. Не успеваю обработать информацию, как чувствую, что ледяной режущий предмет медленно скользит внутри, наверх, пробуждая во мне все ощущения, связанные с болью. — Вот, черт… — хнычу, запрокинув голову, и невольно начинаю дергаться, пытаясь руками остановить мужчину, который параллельно включает настольную лампу, чтобы лучше видеть рану. — Лежи спокойно, это неприятно, знаю, — Дейв перехватывает мои запястья, удерживая, но я не прекращаю крутить головой, кусая губы. Нож изъят. И теперь меня поглощает чувство пустоты, словно во мне дыра, так оно, конечно, и есть, но ощущение одно из самых отвратительных. Холодный воздух просачивается, мне не составляет труда прочувствовать, как мороз проникает внутрь, касаясь стенок органов. — Боже… — плачу, сжимая ладони в кулаки. Джо начинает обрабатывать рану. Щиплет. Больно. Чертовски больно. Если бы я была морально и эмоционально сильнее. Если бы не была так выжата последние дни, то, возможно, удалось бы прикусить язык и терпеть молча, лишь пропуская слезы, но сейчас все совершенно иначе. Я реву. Я верчусь. Я не могу справиться с собой. — Введи ей наркотик, — голос Дейва срывается. Он уже стоит у края стола, так что макушкой упираюсь ему вниз живота. Сдерживает мои плечи и руки. Джо с чем-то возится. Я не разбираю слов. Сознание больше не может обрабатывать их поток, поэтому слышу лишь громкие тональности общения этих двоих. Мой организм направлен только на переработку боли. В глазах все смазано и не просто от слез. Уже само сознание блокирует зрительное восприятие. Дейв берет одну мою руку, вытягивая по поверхности стола, и чувствую, как холодная игла пронзает кожу, что-то мерзкое по ощущениям, ледяное проникает в вену. Оно жжется, и это жжение быстро распространяется по всему телу, охватывая каждую клетку. Мычу, выгибаясь, будто смена положения поможет мне как-то ослабить ощущения, но нет. — Мне больно, — пищу, сжав веки. Дейв наклоняется, пальцами убирая влажные локоны волос с моего лица: — Мэй, потерпи, — чувствую, как игла пронзает кожу, как крепкая нить скользит по ней. Джо начинает зашивать? Черт. — Сейчас тебе станет легче, — уверяет, а сам постоянно что-то говорит мужчине на повышенных тонах. Начинаю ровно дышать. Иногда прерываюсь на активное заглатывание кислорода. Глаза не раскрываю, но еще нахожусь в сознании. Чувствую. Нить стягивает кожу. Боль. Но молчу, будто крик запирается внутри, не выходя из разодранной глотки. Голова лежит на боку. Кто-то сжимает мое запястье, следя за пульсом. Скорее всего, Дейв. Неважно. Главное, что сейчас я далека от всего происходящего. Мне удалось позабыть, каково это — оказываться в невесомости в собственной голове. Рук, ног практически не чувствую. Жжение перешло в горло. А темнота уносит сознание, поэтому постепенно, с чувством легкого покалывания, теряю сознание, как и остаток эмоциональных сил. *** Заканчивает работу. Джо отрезает лишние нитки, берет водку, чтобы обработать шов. Он работал с ранами парней, поэтому не особо заботился о внешнем виде шрама, но сейчас, честно, мужчина пытался сделать нормально, ровно, хоть и не совсем вышло, но его совесть чиста. Они добрались до загородного дома, фермы за полтора часа. Долгий путь, но останавливаться нельзя было. Как только Дилан с напарником задержались, так сразу их начали искать. В этом Джо не сомневается. Так что необходимо тут же скрыться, тем более О’Брайен мог в любую секунду прийти в себя, хорошо, что дорога прошла мирно. Вот только Харпер потеряла много крови. Мужчина моет руки, поглядывая на Дейва, который поглаживает виски Мэй, хмуро изучая её лицо. Пульс в норме, но парень все равно с напряжением следит за дыханием. — Я иду вниз, — Джо говорит о подсобке. Она не оборудована таким образом, чтобы держать там человека, но дверь — железная, она открывается только снаружи, так что при всем желании он не сможет сбежать. Тем более его приковали к кровати. Только чудо поможет парню выбраться. — Как долго будет действовать наркотик О’Брайена? — Фардж снимает кофту, складывает и приподнимает голову Мэй, чтобы подложить под неё. — Тебе ведь нужно как можно скорее получить информацию, так? — смотрит на Джо, который вытирает руки о полотенце, поворачиваясь к парню лицом: — Долго, на то он и особенный наркотик, — усмехается. — Но у меня нет времени, поэтому немного ускорю процесс. Дейв хмурит брови, выпрямляясь: — Ты собираешься пытать его? Он ничего не скажет. — Знаешь, какое главное в преимущество данного наркотического средства? — мужчина бросает влажное полотенце в раковину и переводит взгляд на Фарджа. — Оно временно нейтрализует чувство боли. Но для поддержания бесчувственности нужен постоянный, регулярный прием таблеток, а у Дилана этого не будет. Следовательно, при помощи принесения боли я скорее верну ему, так называемое здравомыслие, — вынимает пачку сигарет, чтобы закурить. Делает это медленно, а Дейв продолжает напряженно наблюдать за ним, сжимая запястье девушки: — Но, так или иначе, Дилан уже явно не будет нормальным. — Конечно, — Джо дымит. — С ним работали, значит, что-то да изменилось. Вопрос в том, насколько сильны перемены. Сейчас наша проблема — это его молчание. Гончих учат молчать, и он будет держать рот на замке, даже если я начну снимать с него кожу, — проходит по кухне, взяв с пола рюкзак. — Тебе и ей вниз вход пока запрещен. Следи, — кивает на Харпер. — Если будете лезть, я вас вышвырну, — уверяет, строго взглянув парню в глаза, после чего покидает помещение, оставляя Дейва наедине со своим волнением. Он не сомневается, Дилан выдержит пытки, но не знает, станет ли он говорить. Все видели, как он обошелся с тем гончим, как хладнокровно убил Донтекю, хотя раньше не позволял себе опускаться настолько низко. Да, несмотря на приказы Главного прикончить кого-то, парень всегда выполнял подобное с трудом. Он может и ублюдок, но тот, который боится лишиться человечности. Дейв опускает взгляд на Харпер. Что ж, по крайней мере, они выбрались из города. Есть время до того, как их найдут. Значит, не все потерянно. Сейчас и правда важно понять, кем стал О’Брайен после «Программы».

***

Выдержки из альбома «Первые два дня я отходила от наркотика. Меня рвало. Попытки поесть оканчивались долгой тошнотой, но сам голод сводил с ума сильнее. Я не чувствовала себя. Вообще. Мое существование скатилось к чертям. Даже жаль Дейва. Он тратит на меня столько сил и времени, а результатов нет…» «Третий день. Я все еще не встаю с кровати самостоятельно. Швы ноют. Боль в животе не стихает. Постоянно думаю о том, чем именно мне себя заколоть, чтобы… Неважно. Это простая усталость. Мне нужны силы. Никаких новостей о состоянии Дилана Джо нам не дает. Он не часто выходит из погреба. Дейв говорит, что он помогает О’Брайену, но… Иногда даже на втором этаже слышен шум. И порой мне кажется, что кто-то кричит. Может, это в моей голове? Я уже ни в чем не уверена…» «День четвертый. Меня тошнит после одного яблока. Белесая жидкость. Думаю, дело в наркотике. Ноги еще вялые, а жжение не проходит. Я пытаюсь пить воду. Жутко неприятно глотать…» «День пятый. Сколько, черт, можно? Не могу встать с кровати, хотя вчера могла. Что за херня? Рука трясется, пока пишу это. Отвратительное чувство. Сегодня Джо сказал, что Дилан уснул. Да, эти четыре дня он не спал, поскольку наркотик не позволяет им, гончим. Но, как говорит, ничего внешне не меняется. Парень так же долго смотрит. Не моргает, отчего глаза его краснеют и слезятся, хоть и не плачет. Просто. Смотрит. И дышит. Не знаю, радоваться его сну или нет. Сама очень плохо сплю…» «День шестой. Я ненавижу себя за беспомощность…» «День седьмой. Я хочу умереть». Сижу на краю кровати. Плечи опущены. Тяжелое тело сдавливает, тянет к полу, поэтому немного покачиваюсь. Смотрю в сторону окна. Бледно. Много белого света. Сугробы на верхушках деревьев. Думаю, это частный участок. Джо рассказывал о том, что жил на ферме в детстве. Сейчас здесь вряд ли так людно, как в те года. Я ничего не слышу. Только ветер. На часах два часа дня. Только проснулась. Думаю, я проспала больше десяти часов. Это ненормально. Почему до сих пор ощущаю слабость? Дейв пока не возвращался в комнату. Мы спим вместе. В смысле, в одной кровати, больше места нет. Каждое помещение в этом холодном доме — голое, поскольку всю мебель вывезли при переезде в Лондон, но какие-то предметы остались. В этой комнате только одна кровать и стол. Без стула. Серые стены, бугристый потолок с подтеками. Словно камера. Меня убивает неизвестность. Джо ничего не говорит о Дилане. Я еще никогда не была так напряжена, ведь мы находимся так близко, в одном доме, но совершенно не видимся. Надоело. Плевать. Дейв говорил, что был внизу, но О’Брайен не выходил на контакт. Только смотрел. Приближаться больше, чем на три метра запрещено. Альбом вынимаю из-под матраса. Открываю. Черные, измалеванные листы. Как я себя чувствую? Пишу: «Никак». Почему? «Потому что я хочу увидеть его». Откуда во мне такая странная уверенность, что его присутствие поможет мне собраться? Это всего лишь глупая нужда в другом человеке, но… Мне правда необходимо… Усталый взгляд еле двигается к приоткрытой двери. Слышу ругань и тяжелые, быстрые шаги. Кто-то приближается. И он не один, так что еле встаю с кровати, сунув альбом обратно, и выпрямляюсь, с опаской делая пару шагов назад, к подоконнику, когда дверь с грохотом раскрывается. — Я не шучу, блять! — Дейв спиной входит, вытягивая руку перед собой, и мне этого достаточно, чтобы наполнить пустое сердце испугом. Дрожащие руки складываю на груди, моргаю, со страхом наблюдая за тем, как Джо, разъяренный какой-то злостью, входит внутрь: — Я предупреждал, что буду использовать этот вариант, так что не мешай, — жестко просачиваются слова сквозь зубы. Фардж оглядывается на меня, вновь смотрит на мужчину: — Она только отошла от наркотика, — напоминает. — Дай ей прийти в себя! Ещё не факт, что он вообще среагирует! — повышает голос, когда мужчина перехватывает его руку, заламывая с легкостью, и я прижимаюсь спиной к стене, точно не зная, что именно ощущаю. С одной стороны, так напугана, но с другой… Так равнодушна. «Просто убейте меня». Смотрю на короткую борьбу между ними, пока Джо насильно не приковывает парня к железной трубе. Тот начинает дергаться, ругаться, прося его подождать. Джо громко и тяжело дышит, когда поворачивается ко мне лицом. Со страхом смотрю ему в глаза, не сдерживая дрожь в губах, которые сжимаю, как и ткань рукавов своей кофты. От нервов начинаю переминаться с ноги на ногу. Постоянно сглатываю, а Джо продолжает смотреть на меня, словно, думает. И голос его сейчас звучит не так пугающе: — Хочешь увидеть Дилана? — сглатываю, активно моргая, чтобы справиться с пожаром в глазах. — Джо, не надо, — строго настаивает Дейв. — У меня нет чертового времени! — мужчина ногой бьет парня по бедру, и я вздрагиваю, сильнее прижимаясь к холодной стене. Джо решительно шагает ко мне, отчего начинаю качать головой в испуге, когда его пальцы больно сжимают мое плечо, сильно дернув за собой. — Джо! — Дейв повышает голос, но мужчина выводит меня из комнаты, захлопнув дверь. Я напряженно тащусь за ним, еле перебираю ногами. Это первый раз, когда хожу самостоятельно, поэтому мне тяжело держать равновесие. Заваливаюсь в сторону. Мужчина грубо выпрямляет. Я ничего не спрашиваю. У меня нет для этого сил. Просто сдаюсь. Не хочу больше бороться. Нет желания. Да и… Если честно… Я согласна пойти, даже не зная, что меня там ждет. Главное, увижу О’Брайена. Когда мы спускаемся на первый этаж, Джо уже не так агрессивно сжимает мою руку. Он просто ведет меня дальше, даже шаг сбавляет, поэтому не чувствую прежней злости с его стороны. Думаю, он сам устал. Дейв говорит, ему нужна информация, которой обладает Дилан. И как можно скорее. — Что ты хочешь сделать? — все же спрашиваю. Не зря же Фардж поднял такую панику. — Прости, — мужчина открывает первую дверь, за которой идет спуск по бетонным ступенькам. Горят лампочки. — Тебе придется потерпеть, — он произносит это спокойно, но внутри меня тут же разгорается напряжение. Идем вниз. Холодно и сыро. Неприятно пахнет плесенью. Здесь узкий коридор. Впереди небольшие шкафы, думаю, для банок на зиму, но мы останавливаемся у железной двери сбоку. Джо не отпускает мое запястье, когда дергает железную задвижку в сторону. Он останавливается, хмуро опустив взгляд на мою руку. Щупает кожу: — У тебя сердце скачет. Успокойся, — приказывает, но не могу. Мужчина открывает тяжелую дверь, дергает на себя, заставляя отойти в сторону. Первое, что вижу — кровать с одним матрасом. Голые серые стены, где-то капает вода. Трубы. Джо переступает высокий порог, дергает меня за собой, уже грубо, не жалея сил, поэтому спотыкаюсь, рухнув на влажный, бетонный пол, покрытый разным мусором. Кажется, издаю тихий писк, ведь от резкого движения возвращается чувство тошноты, а голова идет кругом, но не могу сейчас отвлекаться на свои ощущения, ведь сажусь на колени, напряженно взглянув на парня, который наручниками прикован к стулу. Сидит. Молчит. Руки за спиной. Смотрит на Джо. И его взгляд… Он… Пугает, поскольку пронзает даже меня, хотя все внимание парня подарено только мужчине. Что-то ненормальное. Оно ощущается во влажном воздухе. Бледное лицо Дилана местами в крови. Алая жидкость еще течет из носа, капая на грудь. Он так исхудал… Ладонью касаюсь пола, пальцами щупая осколки стекла. Джо не помогает мне встать. Он наоборот немного наклоняется, надавив мне на плечо, чтобы не пыталась подняться: — Ты не против пополнения? — он явно издевается, когда смотрит на парня с улыбкой. Тот не моргает. Не разрывает их зрительный контакт. Никакого обращения на меня, поэтому продолжаю устало сидеть на холодном полу, сгибая ноги в коленях. Смотрю на Дилана. Джо подходит ближе к нему, и я вижу, как парень сжимает зубы, зло, с ненавистью, исподлобья смотрит на него, слегка дернув плечами, словно предпринимает попытку освободить руки. Мужчина сует ладони в карманы штанов, нагло усмехаясь: — Я подумал, что еще один человек не помешает. Развеет скуку, так сказать, — переводит на меня взгляд, и я смотрю в ответ, поэтому упускаю момент, когда О’Брайен бросает в мою сторону короткий взгляд. — Окей, — меня прошибает неприятная дрожь, когда Джо вынимает оружие, подняв его ближе к лицу Дилана. Давит парню на щеку. — Давай, продолжим, — разворачивается, грубо надавив дулом на его лицо, и спокойным шагом направляется ко мне, заставив О’Брайена резче дергать руками, зло стиснув зубы. Хмурю брови, со страхом начав отползать к стене. Джо наклоняется, сжав крепкой хваткой ткань кофты в районе моего плеча, и дергает наверх, назад, так что царапаю голые колени об пол, пока ползу обратно, на место. — Будешь говорить? — мужчина проверяет наличие пуль, перезаряжая оружие. Звук затвора. Бегут мурашки по коже. Поднимаю красные, опухшие глаза на Дилана, тот продолжает молча смотреть на мужчину, который сдержанно выдыхает, направив оружие мне на ногу: — Ты считаешь, что я не серьезно? — пускает смешок. Я отказываюсь верить в происходящее, поэтому просто зажимаюсь, скованно дышу, не зная, как себя вести. Постоянно поглядываю на парня, надеясь, что он начнет говорить, но его ледяной взгляд означает обратное. Они с Джо долго молчат. Рвут друг друга взглядом на части, а я просто пешка в этой холодной войне. — Ты будешь сотрудничать? — сквозь зубы спрашивает мужчина. Видимо, простые побои уже не работают. И не работали, поэтому он решил… Использовать меня? Глупо. Дилан сейчас не в себе. Он не станет реагировать на меня. — Я буду стрелять, — вдруг улыбается. — Ты думаешь, что выстрел в ногу её не убьет, да? Верно. Думаешь, я все равно потом окажу медицинскую помощь? Тоже верно, не спорю, — он вертит оружие, а уголки его губ не опускаются. — Но суть далеко не в этом, — голос намного тверже. — Я выстрелю ей в ногу. Она будет долго мучиться и кричать, — сглатываю. — Вот, в чем смысл. Именно в процессе, — он начинает подходить к парню, а тот явно тяжело дышит, отчего его грудь заметно поднимается. — Потом я зашью рану. Приведу её обратно. И выстрелю в то же место, — останавливается напротив Дилана, щурясь. — Что на это скажешь? Он только сжимает губы, дернув руками. Смотрит. Молчит. Если бы взгляд мог убить, Джо уже был бы мертв. Я дрожу, чувствуя себя загнанной в угол. Меня используют. Мне опять придется терпеть. Одно дело, если тебя просто пристрелят, но пытка… Не знаю, вынесу ли ещё что-то подобное, я уже… Кажется, мое сердце останавливается, как и оцепеневшее от ужаса тело, когда Джо оглядывается, направив на меня оружие, и стреляет. Мой взгляд врезается в пол. Тишина. Никакой боли. Только громкая попытка замычать. И смех. Трясусь. Джо смеется. Довольно. Медленно поднимаю жалкий взгляд, полный слез на Дилана, который… Широко распахнутыми глазами осматривает мои ноги. — Русская рулетка, — мужчина видит, как О’Брайен реагирует, поэтому считает себя победителем. Он перезаряжает оружие, шагая ко мне, но смотрит на парня: — Как думаешь, сейчас тоже выпадет холостой? — улыбается, явно наслаждаясь процессом. Дилан зло мычит, дергает руками, начав моргать. — Говори, блять! — мужчина выходит из себя, встав между мной и О’Брайеном. Смотрит на него, а оружие направляет мне на ноги: — Я знаю, ты, блять, можешь! — приказывает. — Говори! Будешь сотрудничать?! Сама начинаю тихо мычать, шмыгая носом. В страхе опускаю голову. На коленях содрана кожа, касаюсь ладонью ноги, будто желая защититься. Дилан молчит, поэтому Джо зло рычит, смотрит на мои ноги, совершенно не мнется, когда нажимает на курок. И вновь выстрел оглушает, заставив сжаться, но боль не следует. Опять холостой. Но даже этого достаточно, чтобы мое сердце выжало из себя всю кровь. Моргаю, подняв глаза на парня. Тот заметно дрожит, и неясно, в чем причина такого состояния. Он закидывает голову, смотрит в потолок, но рта не открывает. Возвращает голову в нормальное положение, уже ярость в глазах. Тихий гнев растет. — Опять везет, — немного разочарованно шепчет Джо, но его огорчение тут же сменяется неприятной улыбкой. — Но… Бог любит Троицу, верно? — подходит ближе ко мне, я уже с мольбой смотрю на него, качнув головой. Дилан громко мычит, сильнее дергает руками. Джо усмехается, встав рядом со мной, лицом к парню, и я резко выдыхаю из себя всю чертову жизнь, когда он касается дулом моего виска: — Ты веришь в Бога? — обращается к О’Брайену. Тот уже весь изводится, ерзая на стуле. Я сжимаю мокрые веки, губы, пока мужчина давит мне на висок оружием, заставив слегка наклонить голову в сторону. — Так, что? Ты будешь отвечать на мои вопросы? — стучит холодным железом мне по коже. — Или поверим в Бога? Шмыгаю носом, не желая смотреть на Дилана. Просто сжимаю мокрые веки, желая, чтобы все это поскорее закончилось. Для меня. «Я хочу умереть». — Думаешь, я не стану? — слышу голос Джо. — Ты прав, — распахиваю веки, с недоверием подняв взгляд на мужчину, который убирает оружие обратно в карман. Стреляю вниманием на Дилана, который так же напрягся, явно не понимая, что этот мужик задумал, но мне все становится ясно слишком быстро. Внезапно. Когда Джо наклоняется, даже садится на одно колено, грубо удерживая меня за одно плечо, а второй рукой лезет под кофту, жесткими пальцами сжав кожу живота, на месте которой находится уродливый шов. И та самая боль. Она вновь возвращается. Я даже не успеваю оценить её силу, как рву глотку, крича от боли. Начинаю ерзать, толкаться, ведь это не секундное действие. Джо не собирается прекращать. Он только сильнее сдавливает, сжимает, свободной рукой стискивает мои волосы, лбом впечатав в грубую поверхность пола. Плачу, кричу. Не жалею глотку. Слышу, как Дилан мычит, но это не то, чего хочет Джо, поэтому он игнорирует мои мольбы перестать. Мужчина вскакивает на ноги, одной размахивается, сильно ударив мне в живот. И тут меня парализует самое настоящее отчаяние. Я распахиваю веки, лежу на боку, согнутые руки прижимая к груди. Трясусь. Губы приоткрыты. Я понимаю, что не могу дышать. Боль настолько дикая, что этот удар просто вышибает мой разум, лишает меня какой-либо способности думать, анализировать. Лежу. Дрожу. Еле вдыхаю пыль. Все звуки канут. Это ужасное чувство… Состояние, когда ты полностью прослеживаешь свою деградацию от мыслящего человека к простому растению. Мне не хватало эмоциональных сил. Все, чего я просила, — это время для восстановления. Мне его не дали. Поэтому организм решил взять все в свои руки. *** Джо понимает. Он перегибает палку, но мужчина лишен времени. Тяжело дышит через нос, переступая с ноги на ногу, и сжимает ладони в кулаки, пока наблюдает за тем, как девушка обездвижено лежит на полу, колени подогнув к животу. Она смотрит перед собой. Дышит. Трясется. Кажется, это обычная реакция на болевой шок, но есть в её состоянии нечто странное, и Джо пока не придает этому значение. Он поворачивает голову, чтобы увидеть плоды своего дела. И видит. Дилан смотрит на Мэй. Глаза распахнуты. Руки заметно дрожат. В его взгляде нет злости, там только неправильное паническое ожидание того, что девушка посмотрит на него в ответ, но она не делает этого. Чувство самосохранения не позволит выйти ей на контакт с кем-то до тех пор, пока в сознании не воцарит гармония. — Мне продолжить? — мужчина не ждет. Он продолжает давление. Но О’Брайен не поднимает на него взгляд. Смотрит на Харпер. Так что Джо с сомнением внутри начинает давить девушке на плечо ногой, как бы призывая парня к ответу. Тот моргает, медленно поднимая на него взгляд, который моментально становится стеклянным, неприятным, тем самым, именно тот, которым так сильно гордится Главный. Воспитание Псов — всегда тяжелая работа. Но не в случае с О’Брайеном. Он слишком просто схватывает информацию, правда, оборачивает все умения себе на руку. Режет, сжигает, парализует. Все, что можно. Делает это, только смотря на мужчину, который давит ногой на плечо Харпер, а с её стороны никакой реакции: — Ну? Продолжаем? — хочет усмехнуться, видя, как слезятся от ярости глаза Дилана. Но парень не начинает кричать. Он гордо поднимает голову, не справляясь с тем, как она дрожит вместе со всем телом, и говорит. Ровно. Холодно. Но уверенность в сказанном только увеличивается. — Я убью тебя, — не моргает, когда противная слеза вырывается, скатываясь по щеке. Горячая жидкость не делает его вид жалким, наоборот, теперь О’Брайен выглядит намного пугающе. Парень еле говорит, сохраняет ровным свое дыхание. Джо смотрит на него в ответ. Начинает анализировать, понимая, что совершенно не так действовал, как надо было. И эта ошибка дорого обходится, ведь Дилан не шутит. За эти дни Джо кое-что понял. Главный хорошо привил им некоторые особенности, отчего первое время под воздействием наркотиков Дилан правда проявлял особенности собачьего поведения: он рычал, забивался в угол, проявлял максимум агрессии. У него есть хозяин, и им является Босс, но… Но, несмотря на внушение, всегда остается частичка человека. Частичка его прошлых эмоций, его чувств. Воспоминания, которые мужчина мог использовать, но не стал. У него другие методы. Ошибочные. И Джо без сомнений понял, что ему надо было использовать Мэй с самого начала, но не так, как сейчас. Он должен был просто запустить её к нему. И все. Остальное сделало бы само присутствие рядом человека, по вине которого надломился лед. О’Брайен впервые ослушался Главного после программы, когда отклонился от курса, чтобы убить Донтекю. Почему? Потому что Мэй Харпер. Он знает, что не должен давать намека на подозрение, но пошел дальше, когда убил гончего, совсем не думая о том, чем это обернется для него лично. Почему? Потому что Харпер. Да, О’Брайен уже не тот человек. Да, у него есть хозяин. Но его привязанность к девчонке куда сильнее, чем страх перед Главным. И сейчас Джо стал врагом. Угрозой для человека, который имеет какую-то власть над эмоциями и чувствами Дилана. Дилан О’Брайен — пес. А псы разорвут глотку, выгрызут глазные яблоки тем, кто приносит боль близким. Джо что-то гневно шепчет под нос, решая на сегодня прекратить. Быть может, завтра будет проще воздействовать на парня, поэтому пока надо оставить его. Мужчина опускается на одно колено, хочет взять девушку на руки, чтобы вынести, но замирает, когда слышит: — Не трогай! — Дилан повышает голос, рванув руками, отчего кровавые подтеки на запястьях болят сильнее, но, блять, плевать. — Я отнесу её… — Джо начинает, злясь на себя за то, что не может смотреть парню в глаза, но Дилан перебивает: — Не трогай её! — надрывает голос, продолжая дергать руками. — Хочешь, чтобы она на холодном полу лежала? — мужчина хмурится, внезапно кое-что придумав. Он сохраняет равнодушие на лице, когда встает, направившись к О’Брайену. Тот с агрессией щурит веки, вертит головой, будто желая откусить Джо руки, которыми он берется за спинку стула, таща к кровати, чтобы приковать одну руку парня к железному краю. Приходится напрячься, чтобы справиться с человеком, что, несмотря на изнеможение, продолжает бороться. Одна рука прикована. Вторую не собирается, поэтому снимает наручник, пачкаясь в крови парня, и тут же отскакивает в сторону, дальше, чем на метр, чтобы Дилан не смог его схватить. О’Брайен тяжело дышит, сваливается с края кровати, не спускает взгляда с Джо, а тот продолжает стоять у дальней стены, ожидая. И его догадки верны. Дилан не отводит глаз. С животной агрессией смотрит на мужчину, медленно, насколько может, отходит от железной кровати, опускаясь на одно колено, и вытягивает свободную руку, еле касаясь пальцами колена девушки. Не достает. И его взгляд пронзает леденящим гневом, когда Джо начинает передвигаться по стене, остановившись с другой стороны от Харпер. Наклоняется, немного двигая её тело ближе к парню, и тут же отходит назад, ведь О’Брайен размахивается рукой, кажется, издав подобие рычания. На его руках нет ногтей, но следы остаются на запястье мужчины, который подносит его к лицу, хмуро изучая красные линии. Вновь смотрит на Дилана. Он не сводит ненормального взгляда с Джо, медленно таща Мэй к себе. Свободной рукой сжимает её ногу, тянет на себя, берет одной ладонью под плечо, на котором она лежит, приподнимает. Прижимает к себе. Садится на пятую точку, кое-как усаживая девушку к себе на колени. Отползает назад. К кровати. И в процессе всех этих действий он не сводит своего взгляда с Джо, словно готовится к атаке. Трясется, обнимая Мэй, прижимая к груди, и садится в углу между стеной и кроватью так, словно прячет её. А со стороны Харпер никакой реакции. Она продолжает пальцами касаться губ. Смотрит в пустоту, немного опущенный взгляд. Полное отключение организма. Джо внимательно наблюдает за тем, как Дилан сжимает пальцами её спину, как его разрывает от желания просто осмотреть её, но не может, ведь здесь ещё находится враг. Мужчина медленно шагает спиной назад, переступает порог, глаз не отводит до тех пор, пока не закрывает тяжелую дверь. Полумрак. О’Брайен тяжело и ровно дышит, продолжает еще какое-то время смотреть в дверь. Ждет. Тишина. Такой же безумный взгляд опускает на девушку, которую держит на коленях, как ребенка, и его брови еле заметно дергаются, хмурясь. Она молчит. Не смотрит на него. Тело скованно. Дилан с ненормально расслабленным лицом поворачивает её так, чтобы голова девушки легла на ту руку, что прикована к кровати. Смотрит. Свободной ладонью проводит по ноге, пальцами касаясь ссадины на колене. Надавливает. Девушка слегка вздрагивает, но больше ничего не проявляется на лице. Правда, Харпер все-таки поднимает взгляд выше. На подбородок парня. Моргает. Медленно. Появляется легкая дрожь в конечностях, но девушка судорожно выдыхает, еле заставляя себя шевелиться. Отрывает одну согнутую руку от живота, ледяными пальцами касаясь щеки парня. Трясется, сглатывает. Дилан неправильно равнодушен. Он с такой же скованностью поворачивает голову, немного наклоняет её в сторону, чтобы носом спокойно уткнуться в холодную, влажную ладонь Харпер. Делает глубокий вдох. Девушка слегка сдавливает кожу парня пальцами, щупает, никак не реагируя на то, что он опять кончиком языка касается ладони. Рука слабнет. Просто не выдерживает, поэтому опускается обратно на живот, а Дилан издает какой-то тяжелый выдох, потеряв контакт с кожей, поэтому наклоняет голову, свободной рукой подтягивая девушку к себе. Харпер не реагирует. Только прикрывает веки, вновь позволяя сознанию самому бороться с эмоциями, отдается самозащите, пока парень зарывается в шею девушки. Носом касается кожи. Вдыхает аромат. И зачем-то несильно прикусывает, громко промычав, при этом сильнее прижав её к себе. Никакой реакции. Дайте ей время. Кажется, прерывается на рычание. Сильнее. Сжимает. Ещё сильнее. Хмурится, морщится. Мычит. Где реакция? Девушка молчит. Её веки давно прикрыты. Спит? Это состояние нельзя назвать сном. О’Брайен поднимает голову. Смотрит на неё. Грубым движением скользит пальцами в волосы, сжав, дернув. Нет, нет реакции. Что-то мычит, моргает. Напряженно трясет её тело. Ничего в ответ. Опускает голову. Зачем он кусает её? Пес. Просто верно жди. Но не проходит и часа, как тяжелая дверь вновь открывается. О’Брайен все это время сидел, мирно ждал, пока девушка проснется. Парень реагирует на вошедших с агрессией. Сильнее прижимает к себе Харпер, искоса смотрит на Дейва, который переглядывается с Джо. Чего они хотят? Неважно, в любом случае, Дилан уже отползает ближе к стене, тащит за собой Мэй. Джо спокойно подходит к нему, не реагируя на то, как О’Брайен начинает пинать его по ногам своими ногами. Дейв пытается подойти с другой стороны. Он с непониманием изучает спящую Мэй, взглянув на Джо. Тот перехватывает одну свободную руку Дилана, с силой дернув в сторону, но не выходит с первой попытки. Парень вырывает больное красное запястье, покрытое синяками, и сжимает Харпер, бросая взгляд то на мужчину, то на парня. — Может, оставим? — Фардж сомневается, но Джо качает головой. О’Брайен активнее дышит, взгляд скачет быстро с одного противника на другого, но на этот раз он немного теряется, ведь на первом месте мысль просто удержать девушку. Джо вновь перехватывает его руку, оттягивая в сторону. Движения Дилана скованы. Он не может свободно атаковать, ведь боится задеть Харпер, но её уже берет на руки Дейв. О’Брайен дергается то в одну сторону, чтобы пнуть Джо, то в другую, чтобы как-то задеть Дейва, но тот уже отходит, держит Мэй на руках. Джо кивает на дверь, и парень уносит девушку. Мужчина переводит взгляд на Дилана, поняв, что тот перестает дергать рукой. О’Брайен смотрит в сторону двери, за которой исчезает Фардж, и начинает активно дышать, издав подобие злого мычания. Хмуро косится на Джо, который не может больше проявлять негативные эмоции. Он слишком устает под вечер. Так что мужчина сдерживает руку Дилана, строго говоря: — Я буду приносить еду. Но больше никто сюда не зайдет, поэтому ты либо говоришь мне о планах Главного, либо подыхаешь здесь, — отвечает на зрительную войну парня, понимая, что должен кое-что добавить для большего воздействия. — Если хочешь выйти отсюда, увидеть её, тебе придется говорить, — отпускает руку, и Дилан не теряет времени, кулаком стукнув мужчину по ноге. Он отходит, больше не желает ничего говорить. Остается только психологическое давление. К нему Джо и прибегает, когда выключает свет в холодном помещении и выходит, оставляя парня в привычной темноте. Дилан ерзает на полу, мычит, громко дышит, затылком бьется о рыхлую стену. Дергает больную руку, прикованную к кровати. Злость растет. Сильнее. Сильнее. Вновь кровь на запястье. Рычит, и с агрессией колотит пол кулаком, отчего разбивает костяшки. Бороться с собой всегда тяжело. Но борьба с тем, что сидит внутри, совсем иной случай. Он пока не может говорить. Но он хочет. Дрессировка. Хозяин запрещает.

***

Очередной день. Очередное утро в старом доме со скрипящими полами и помещениями, пропитанными запахом сырости. День в холоде, среди глухого леса, с редко встречающимися домами-одиночками. Ветер. Мороз. Снег. Время идет. Его мало. Дейв уже не знает, правильны ли их поступки. Каждое утро Джо спускается вниз, относит еду, возвращается с полными тарелками, что оставил вчера. Дилан не ест. Он не говорит. Как и Харпер. Она не выходит из комнаты, только если ей необходимо воспользоваться уборной. Девушка постоянно сидит в комнате, рисует, лежит на кровати, смотря в стену. Не разговаривает с Дейвом, избегает Джо, явно остерегаясь его после того случая. Фардж часто сидит с ней в комнате. Последние три дня уже не пытается заговорить, но приносит ей воды, не надеясь, что она захочет кушать. Иногда садится на край её кровати, пока девушка лежит спиной. Проверяет пульс, ведь обычно её глаза закрыты. После чего уходит. Так и сегодня. Дейв сидит утро с Мэй, потом спускается на кухню, чтобы сделать себе кофе. Как раз в это время Джо курит, слушая новости, чтобы знать, какая обстановка в городе. Пока все тихо, что странно, ведь Главный получил наркотики, пора уже начинать, но это затишье неплохо затягивается. Фардж молча подходит к плите, ставит чайник греться. Бросает косой взгляд на мужчину, пытаясь сдерживать тон голоса, ведь все еще зол на него за то, что тот сделал с Харпер: — Он вообще в каком состоянии? — В нормальном, — один и тот же ответ. Каждый день. Дейв с грохотом отодвигает стул, со слабостью падает на него. Джо выключает радио, взяв тарелку лапши и стакан воды, чтобы отнести Дилану, но притормаживает, впервые за это время интересуясь: — Девчонка не собирается выходить? — Пока ты здесь, вряд ли, — со злостью отвечает Фардж. Мужчина стоит на месте ещё секунду, после продолжает идти. Дейв устало выдыхает, встает, когда чайник начинает пищать, и берет кружку, поворачиваясь к дверной арке спиной, так что не видит, с какой осторожностью девушка спускается вниз, заранее приседает на ступеньках, чтобы осмотреться. Джо нет. Харпер. Бледная, с нездоровыми большими кругами под глазами. Исхудавшая так, что начинает внешне напоминать Лили, поэтому Дейв, когда слышит шаги, оглядывается, первым делом слегка оторопев. Смотрит на Мэй, которая обнимает себя худыми руками, озирается, переступая порог кухни. Так, она вышла из комнаты. Встала с кровати. Это уже неплохое начало дня. Фардж пытается натянуть улыбку и спросить совершенно непринужденно: — Тебе чай? — будто все в порядке. Девушка останавливается, поднимает на него глаза, полные необычного тумана, будто она еще не совсем хорошо осознает, что делает. И Дейв останавливается, прекратив заниматься своим горячим напитком, полностью поворачивается к ней, хмурясь: — Все хорошо? Что-то… Болит? — предполагает, так как понять причину молчания тяжело. Харпер нервно дергает заусенцы на пальцах, приоткрывает рот, но выдавливает лишь короткий звук. Глаза начинают краснеть, заметно слезятся, и Фардж поддается вперед, делая к ней короткие шаги: — Эй, — видит, что она с какой-то паникой оглядывает пол, опустив широко распахнутые глаза. — Ты чего? — рукой касается её плеча, немного сжав ткань футболки, что одолжил ей. — Что болит? — Мэй хнычет, начав грубо вытирать свои больные, опухшие веки. — Блять… — Дейв шепчет, громко вздохнув, и тянет девушку к себе, крепко обхватывает, прижимает, пальцами немного задирая одежду на спине. Харпер поднимает голову, носом утыкается в изгиб шеи, одной рукой сжимает ткань его футболки, другой касается щеки. Со стороны данное объятие выглядит странным, но Дейв не может этого понять, поэтому спокойно так же опускает голову, чтобы выдохнуть девушке в плечо. Сжимает в руках. Крепче. Не поймет, отчего сердце начинает так быстро колотиться. Может, все дело в том, что он безумно скучает по Роуз? Может, ему не хватает подобного отношения? Таких крепких объятий, поцелуев, чего-то теплого. Может, поэтому он… Он неправильно реагирует на Харпер. Неправильно мнет пальцами кожу под футболкой, неправильно вдыхает аромат, неправильно наслаждается легким покалыванием в груди. Дейв Фардж просто нуждается в Лили, поэтому все происходящее можно объяснить, особенно то, что он, не желая того, осторожно касается губами оголенного плеча девушки, после прикрывает веки, поднимая голову выше, и целует её в холодную щеку. Просто. Ему. Нужно. Это. Харпер никак не реагирует, ведь полностью поглощена своими эмоциями. Но на это вполне реагирует другой человек. Дейв щекой прижимается к виску Харпер, и только тогда замечает стоящих в дверях Джо и Дилана. О’Брайен в наручниках. Лицо в синяках и ссадинах. Мужчина с каким-то непониманием щурит веки, стоит немного позади Дилана, поэтому спокойно изгибает брови, явно не совсем разбираясь в ситуации. О’Брайен. Его выражения не понять. Он смотрит в глаза Фарджа, и тот откашливается, отходит от Мэй, которая не готова к потере тепла, поэтому распахивает мокрые веки, подняв глаза на Дейва, а тот кивает головой, как бы указывая назад. Девушка оглядывается, первым делом отшагнув за спину Фарджа, ведь здесь Джо, но после выходит, когда встречается взглядом с Диланом. Тот заметно стискивает зубы. Недолго смотрит на девушку, вновь поднимает немного злой взгляд на Дейва, который еще успеет ему все объяснить, поэтому сохраняет спокойствие. Он просто рад, что его друг наконец в том состоянии, в котором Джо посчитал правильным его выпустить к ним, хоть и в наручниках. — Он все рассказал, — решает вставить слово мужчина и хлопает парня по плечу. — Но если будет вести себя агрессивно, то запру обратно. Джо понимает, обстановка немного напряженная, поэтому не мешает, просто забирает свой кофе, покидая кухню под предлогом делового звонка. Оставляет их. Дилан продолжает молча смотреть на Дейва, который прикусывает губу, решая сделать первый шаг: — Как ты вообще? — задает вопрос. И жалеет о нем. Звучит слишком глупо. Тем более, О’Брайен продолжает молчать, отчего Фардж нервничает, взглянув на Харпер, которая изучает состояние Дилана, оставаясь позади Дейва. О’Брайен оставляет свое внимание к другу, теперь отвечает на зрительный контакт Мэй, которая моргает, чувствуя, как глотка вновь сжимается. Очередная волна эмоций. Подавить нет сил, поэтому она немного пихает Дейва, чтобы обойти. Тот с непониманием хмурится, сделав один шаг за ней: — Мэй? — запинается. Дилан опускает взгляд ниже, когда девушка пробегает мимо, спеша покинуть помещение, откуда выжали весь кислород, оставив только ненормальную духоту. Уходит наверх, на второй этаж. Скорее всего, в ванную комнату, чтобы запереться от всех. Фардж нервничает, потирает потные ладони: — Она просто немного… — заикается, прерываясь, ведь О’Брайен не поднимает глаза, продолжая тяжело дышать. — Она немного не в себе последнее время. Дилан медленно переводит на него взгляд. Они все не в себе. И не только в последнее время. Фардж кивает на стул: — Садись, надо поговорить, — поворачивается спиной к другу. — Чай, так? — спрашивает, уже начав заниматься приготовлением. Им нельзя сидеть молча. Надо все обсудить. Немного ржавая вода быстрым потоком рвется в грязную ванную. Ржавая раковина ненадежно держится возле стены. Треснутое зеркало напротив. Мэй смотрит на себя. На свое худое лицо. На противные уставшие глаза. На мешки под ними, что приобрели ненормальный красный оттенок. Никакой жизни в теле. Туманом занесло сознание еще пару дней назад. Она стоит. Смотрит. Отражение смотрит в ответ. Харпер стала совсем… Жалкой. Она еле сдерживает тошноту, что подступает к горлу. Уверяла, что нужно время. Но ничего не изменилось. Только хуже. Дальше. Глубже. В темноту. Опускает медленный взгляд на остатки старых бритв, на осколки стекла, которыми усыпан пол. Смотрит. Не анализирует. Ржавая вода гудит. Рычит. Наполняет практически до краев ванную, за бортик которой держится Харпер, пока переносит одну ногу. Лед обжигает кожу. Девушка громко выдыхает. Второй ногой встает на дно ванной. Мышцы тут же сводит судорога. Мычит, но опускается. Медленно садится на ржавое дно, сжимая края, одна ладонь начинает кровоточить, так как девушка держит там старое, покрытое ржавчиной лезвие. Дрожит от холода, пока прижимает руки к груди, а ноги сгибает в коленях. Ночные кошмары, сонные параличи в виде изнасилований, странные видения, постоянные галлюцинации от бессонницы, чувство голода, тошнота, странная ломка, хотя Харпер ничего не принимает. Это идет изнутри. Рвет её на части. Сжирает. И девушка просто не способна больше существовать, терпеть. Она не осознает своих действий. Ею движет желание все прекратить. Освободиться от тяжести тела. Сжимает в руках лезвие. Смотрит перед собой. Красные белки глаз все еще выделяют слезы, что стекают по щекам. Горячие. Ты ведь еще живая, Мэй. Ты еще дышишь. Девушка трясется, пока пытается думать. Тело действует само по себе. Пальцы крепко держат лезвие, поднося к бледной, нежной, совсем тонкой руке, что она вытягивает, зажав между колен. Вены. Они синие. Тянутся вдоль, выделяются. В них кипит кровь. Живая, горячая. Харпер, ты еще жива. С губ срываются короткие вздохи, непонятные звуки. Отчаяние в дрожащем голосе. Смотрит на то, как продавливается кожа в районе локтя, пока она давит на неё острым концом лезвия. Входит в комнату первым. Дейв еще ощущает напряжение между ними, поэтому сам принуждает друга к действию. Переступает порог, оглядываясь, ведь Дилан тормозит в дверях, заметно начав принюхиваться, что не может не выглядеть странно. Фардж хмурится, моргая, и прячет ладонь в карман штанов: — Мы тут спим вместе… — запинается. — Одна кровать, так что… Мы что-нибудь придумаем. Может, кровать из погреба взять? — предлагает, теряясь, ведь, не желая, проводит ту же параллель, что и Джо. Дилан ведет себя, как пес. — Что ты делаешь? — Дейв не хочет говорить: «Что ты учуял?» — это неправильно. О’Брайен, все-таки, человек, а не животное. Парень дергает головой, отбрасывая мысли, и входит в комнату, молчит. Он практически не говорит. Единственное его слово за все это время — «ясно». По крайней мере, не ведет себя агрессивно. Дилан идет к кровати, решая присесть. У него все еще больные ноги, особенно после побоев Джо. Гематомы не прошли. Чувствует край чего-то жесткого, поэтому опускает хмурый взгляд на матрас. Дейв нервничает, садится на край стола, держа руки в замке на коленях: — Ну… Ты., — замолкает, когда Дилан привстает, поднимая матрас. Вынимает альбом Харпер. — Это… — Дейв выдыхает. — Это Мэй. Она рисует, правда… Я так и не проникся её искусством, — хочет пошутить, но каменное выражение лица О’Брайена не изменчиво. Он кладет альбом на колени, начав переворачивать страницы. Черные. Измалеванные. Каракули. Непонятные. Парень даже не знает, что привлекает его. Он просто листает, без явного интереса, пока Фардж изводит себя, не зная, как себя вести. Понимает, что так будет первое время. Надо потерпеть. — Она вообще не любит, когда кто-то смотрит, — вспоминает. Дилан моргает, пролистав до последней исчерканной страницы. И замечает одно слово. Оно охотно выглядывает из-под каракуль, дает знать о своем присутствии. Парень хмурит брови, поднося лист к лицу. Он не был бы гончим, если бы не хорошее зрение. Видит линии слов, продавленные кончиком карандаша штрихи букв, поэтому встает с кровати, двинувшись к столу. Дейв с напряжением слезает с него, все еще стараясь держаться подальше от друга, но тот просто включает настольную лампу, которая первый момент трещит, мерцая. О’Брайен выгибает её, направляет свет на дно изрисованного листа. Давит. Сильнее. Боль. Острый кончик лезвия оставляет следы ржавчины на коже. Слишком старое, поэтому проникнуть под кожу не удается. Нужно больше усилий. Больше желания. «Я не хочу», — Дилан разбирает только это, поэтому грубо переворачивает лист, поднося на свет следующую страницу. «Мне кажется, со мной что-то не так». Еще один поворот, самый черный, изрисованный полностью белый лист. Фардж заинтересованно подходит ближе, чтобы понять, чем занимается его друг. Ей всегда нравилось, как брали кровь из вены. Из того самого места. Внутренняя сторона локтя, где толстой линией тянулась синяя вена к самому запястью. Уголок лезвия пронзает кожу. Прямо здесь. На сгибе локтя. Сквозь мягкую кожу. — Я… — Мэй шепчет. — Я не хочу этого… — но давит, понимая, что начинает громче рыдать. — Я не хочу… «Я не хочу жить». Дилан долго смотрит на короткую надпись. Дейв успевает разобрать слова, поэтому моргает, с напряжением отводя взгляд: — Что за бред? О’Брайен. Пес. Темная жидкость довольно сильным потоком вырывается наружу, стекая по руке в воду, и Харпер распахивает рот, качая головой с паникой в глазах, ведь боль возвращает здравый смысл, помогая оценить ситуацию, но кровь уже неприятно жжется в вене, пока девушка надавливает на неё лезвием. Запах металла бьет в нос. Слабый, но вполне ощутимый, хотя способность распознавать запах крови у парня не так развита, как у других гончих. Он резко вскидывает голову, поворачивая её в сторону коридора.