Когда отчаяние обретает облик сумасшествия
Рывок в сторону. Дейв успевает перехватить друга за плечо, хмуро повысив голос: — Что ты… — Обрывается, ведь Дилан зло мычит, бросив на него быстрый, но жуткий взгляд, пихает сцепленными руками, рванув из комнаты, а Фарджу остается только поспешить, следуя за ним. Зовет Джо, боясь, что О’Брайен решает сбежать, но понимает, что ошибается, когда тот сворачивает в сторону ванной комнаты. Шум воды. Дейв даже не сразу осознает, что ступает по луже ржавой жидкости, когда настигает друга, который не жалеет сил, врезаясь плечом в дверь. И такой грубости достаточно, чтобы щеколда с другой стороны отлетела. Фардж явно не совсем готов к тому, что приходится видеть: ванная, полная алой воды, девушка с настолько бледным лицом, что, кажется, она уже несколько часов, как мертва, сидит, поджав колени к груди, ладонью яро пытается сдержать рвущийся из-под кожи поток крови. Плачет. Вскидывает голову, таким паническим взглядом смотрит на ребят, шепча с особым страхом: — Я-я не хотела… — Слезы быстро и без конца текут по мокрым от пота щекам. — Я не… — активно дышит, поддаваясь сильным эмоциям, что не сдержать внутри. Спутанные волосы прилипают к лицу, к плечам. Мешки под глазами обрели не просто оттенок крови. Они посинели. Дейв моргает, с ужасом оглядываясь назад, и зовет: — Джо! — хочет броситься к Мэй, но Дилан заметно пихает его в сторону, когда сам подбегает к ванной, выключая воду. Харпер чувствует, как давлением кровь бьется о ее ладонь. Она с таким желанием покидает ее тело, что становится жутко. Девушка трясется, подняв глаза на О’Брайена, который скован в движениях, пока в наручниках. Он с еле заметной паникой дергает руками, будто желая разорвать оковы, но не выйдет, поэтому он сдерживает тяжелое дыхание, когда вбегает Джо, не совсем понимая причину шума, но его взгляд замирает на девушке, которой уже пытается помочь Дейв. Фардж постоянно оглядывается на мужчину: — Как ей помочь? — В панике этот парень не совсем соображает, и состояние Джо выводит из себя. Ведь он стоит на месте, убеждаясь в одном простом факте, который всплывает так же внезапно из глубин сознания, как и ненормальная боль в груди. Она покончила с собой, полоснув по венам. Она. Сестра Джо. На которую так безумно похожа Харпер, отчего вся картина выглядит более жуткой, словно страшное воспоминание начинает проигрываться в реальности. Дилан оглядывает помещение. Видит старое тонкое полотенце на полу, поэтому быстро хватает его, пока Фардж помогает девушке выйти из воды. Сажает на край ванной, не зная, что толком должен делать, поэтому просто присаживается на пол, лицом к Мэй, и сжимает ее ладонь, которой она сдерживает кровь, что продолжает стекать по руке. О’Брайену неудобно работать в наручниках. Он зло стискивает зубы, пытаясь завязать узел на предплечье девушки, сильно затягивает, заставляя ее немного вздрогнуть, что не удивительно. Харпер сейчас особенно чувствительна. Ее рука немеет с неприятным покалыванием. Дейв продолжает просить Джо что-то предпринять, но тот по неясной для остальных причине никак не может взять себя в руки, поэтому Дилан злится, быстро подходя к нему, и толкает. Сильно, отчего мужчина еле держится на ногах, но точно дергает головой, быстро приняв хмурый вид: — Спустите ее на кухню, — сам разворачивается, поспешив вниз, чтобы приготовить все необходимое. Ему не приходилось помогать в таком случае. Да и видел он самоубийство один раз. Лет двадцать назад, и тогда не смог помочь, поэтому сейчас, как бы глупо это не выглядело, он бежит вниз, при этом пытается с помощью телефона подключиться к интернету, чтобы проверить данные. Боится сделать что-то не так. Там ведь наверняка вена порвана. Нужно больше информации. — Давай, — Фардж берет девушку за плечи. — Можешь идти? Она судорожно кивает головой, борясь с темнотой в глазах, пока друг помогает ей встать на ноги. Дилан не знает, куда себя деть. Он с ненавистью смотрит на наручники, дергая руками в разные стороны. Ничего кроме ноющей боли в запястьях. Следует за Мэй, идет позади, взглядом контролируя ее походку. Когда девушка заваливается в сторону, О’Брайен жестко выпрямляет ее, не обращая внимания на больное мычание со стороны Харпер. Дейв держит ее руки, ведет, уже вымазывается в крови, отчего начинает сильнее нервничать. Мэй без остановки качает дергающейся головой, пытается выговорить дрожащими губами: — Я не хотела… — Она не хочет умирать. Она не хотела этого делать. Все произошло внезапно, хаотично, необдуманно. Вина эмоций. Никто ее не слушает. Считают ее невменяемой, особенно сейчас, так что не тратят время на разговоры. Добираются до кухни. Несобранность Джо пугает. Он заметно мнется, выглядит неуверенно, пока что-то ищет в рюкзаках и ящиках: — Не могу найти нитки, — сглатывает, бросив взгляд на трясущуюся Харпер, глаза которой опущены, но даже из-под полузакрытых век видна ее паника. Мужчина бросает в сторону очередной рюкзак, бросившись к ящикам, параллельно просит Дейва проверить нижние шкафы. Здесь слишком много хлама. Фардж выполняет просьбу, начинает открывать нижние шкафы и ящики, вынимая кучу мусора. Мэй медленно опускает взгляд на рваную рану, которую уже нет сил сжимать пальцами. Слишком холодно. Чувствует движение позади. Немного скованно двигается, когда Дилан подталкивает ее к столу, немного не сдержанным движением повернув к себе лицом. Девушка не поднимает глаза выше его подбородка. Он и не ждет, что она посмотрит на него. Больными руками берет за талию, слишком просто оторвав от пола, и каким-то образом успевает отметить, насколько легкой она стала. Сажает на стол. Харпер не противится. Ее силы уходят на то, чтобы просто смотреть перед собой, хотя уже начинает качаться в сторону от головокружения. О’Брайен пугает ее, когда заставляет убрать ладонь с глубокого пореза, но тут же сам несколькими пальцами сдавливает сгиб локтя, после вовсе заставив девушку согнуть руку. Харпер сжимает ладонь в кулак, касаясь костяшками губ. Смотрит вниз. Голова опущена. Старается сохранить ровное дыхание. Слишком много потерянной крови за это время. Проблема в том, что Мэй так и не удалось восстановиться, поэтому темнота в глазах побеждает легко. Она теряет сознание, но не падает со стола. Дилан самостоятельно сжимает ее руку, пытается придерживать, медленно опускает на стол. Главное, не разжимать локоть, контролировать кровь. О’Брайен не показывает внешне, но его начинает тошнить от неприятной пытки, ведь нитки еще не найдены, Джо выглядит несобранным, а сам Дилан ничем не может помочь, ведь не разбирается в этом. Он с дрожью в груди выдыхает, смотрит на Харпер, которая, кажется, еще бледнее. Веки спокойно сжаты, губы слегка приоткрыты. Проверяет пульс, считает. Нет. Ненормально. Он слабый. Удары сердца редкие. Дилан чувствует, как его собственный кровавый орган начинает биться быстрее, а взгляд со страхом скачет с Дейва на Джо. Они ищут. Скидывают вещи с полок, спотыкаются о них, ругаются между собой. О’Брайен нервно облизывает губы, опускает взгляд на девушку. Руки в ее крови. Чувство панической тошноты растет. Дрожат пальцы обеих рук, которыми он сжимает ее холодную ладонь. Сильно. Нашли.***
Громкие сигналы. Безумный ужас женщины с бледными щеками. Холодные руки, давящие на грудь. Разряд. Удары током. Плач. Трубка в горло. Кислород. Давление падает. Сердечный ритм не приходит в норму.***
С особым трудом дается утро следующего дня. Бессонная ночь вытягивает остатки сил, вынуждает глотать тот воздух, что вырабатываешь самостоятельно, словно вокруг для тебя его не осталось. Мир существует не для таких, как вы. Реальность не для вас. Этот факт оправдывает сам себя уже в какой раз. Серость отражается в глазах, бельмо, что не стереть руками. При сжатии век видишь одно и тоже. Чернота, сопровождаемая белым паром изо рта. Дикий холод, от него не сбежать, не укрыться, приходится привыкать к тому, что каждую секунду твою кожу безжалостно пронзают осколки льда, витающего в воздухе. Ферма, на которой вырос Джо, расположена в лесной области. Здесь же раньше был шумный центр для таких же «деревенщин», как он, но на дворе двадцать первый век, многие перебрались в большой город, остались только старики, мирно доживающие свои годы в тишине и покое. Джо так же уехал в город работать в полиции. В свой дом детства он заезжал только для того, чтобы бросить всякий хлам, поэтому здесь все забито мусором и ненужными вещами. Полная антисанитария, но среди кучи всякой дряни даже спокойнее существовать. Постоянно спотыкаешься, боишься, что на тебя что-то свалится со шкафов, но, в целом, терпимо. Кухню пришлось немного расчистить после событий вчерашнего дня, хотя здесь до сих пор горы мусора. Дейв нервно растирает ладони, грея их паром изо рта, но его холод вызван не только окружающим морозом. Дело в том, что Джо счел верным снять наручники с Дилана. Мужчина сам пока остерегается О’Брайена, но, по какой-то причине, внезапно принял такое решение, ставящее в тупик. Фардж, конечно, рад, но все еще боится, что его друг может сбежать. Хотя, он толком не понимает, где находится, а телефон у него изъяли. Видно, с каким недоверием Джо стреляет на парня взглядом, пока поворачивает ключ. Красные, покрытые синяками запястья ноют. Железо спадает с них. Дилан смотрит на руки, медленно начинает сжимать то одно запястье, то другое, пальцами массируя. Ничего не говорит. Он не часто открывает рот. Кажется, это одно из последствий программы. Их учили молчать. Джо не говорит, но ему удалось вытащить информацию из парня не силой. В итоге он поставил простой ультиматум. Либо О’Брайен говорит, либо его оставляют помирать в камере. И нет, роль сыграл не страх перед смертью. Джо просто намекнул, что вместе с ним здесь помирать будут и Мэй с Дейвом, вот только он запрет их всех в разных комнатах. Жестоко? Но действенно. Поэтому Джо снимает наручники. Он уверен, что Дилан не сбежит от тех, из-за кого пришлось пойти против Хозяина. Мужчина отходит от парня, зная, что лучше держаться на расстоянии, иначе тот ударит его. Всё-таки, Дилан не забывает о том, что Джо ударил Харпер, так что не нужно играть на его нервах. Фардж опирается руками на стол, пока еще не подходит ближе к другу, не говорит, с таким ж тревожными ожиданием изучая его поведение, будто перед ним неизвестное миру животное. Неправильно. Но Дейв иначе не может. Он заговаривает только тогда, когда слышит вибрацию телефона Джо, который быстро покидает кухню, чтобы ответить. Наедине куда легче: — Так… — откашливается, сунув ладони в карманы джинсов. — Болит? — смотрит на запястья парня, кожа которых в отвратительном состоянии. Дилан потирает их, молчит. К этому придется привыкать. — Хочешь чего-нибудь? — Дейв натягивает улыбку, подходя к холодильнику. — Знаю, Джо пытался кормить тебя хлопьями с кусочками фруктов, а ты терпеть их не можешь, — оглядывается, закрыв дверцу. Никакой реакции со стороны друга, который осторожно отодвигает стул, чтобы сесть за стол. Он не показывает, но испытывает дикую усталость. И Дейв практически убежден, что дело, по большей части, в состоянии Харпер, хотя, чего О’Брайен мог ожидать? Она — человек. А люди, порой, ломаются. Нужно просто помочь им подняться. Фардж садится напротив, ладони сжимает в замок и кладет на стол, смотрит вниз, покусывая больную губу: — Знаешь, ей просто было тяжело в последнее время. Не думаю, что она сделала это осознанно, — поглядывает на друга. Тот смотрит куда-то в сторону, продолжая сжимать пальцами запястье правой руки. Дейв нервно ерзает на стуле, понимая, что нужно время. О’Брайен придет в себя, но это долгий процесс, поэтому проявляет терпение, спокойно, но серьезно спрашивая: — Слушай, ты вообще… — мнется, ведь Дилан переводит на него взгляд. — Ты как вообще? — смотрит в ответ, не смущаясь тому, как тяжело выносить столь долгий зрительный контакт. Это ведь Дилан. Ничего удивительного. О’Брайен явно хочет ответить каким-то жестом, может, пожмет плечами, но его прерывает Джо. Он с совсем уж хмурым лицом проходит в кухню, спешно натягивая куртку: — Псы совсем охерели. — В чем дело? — Дейв с напряжением следит за тем, как мужчина ищет ключи от машины в карманах. — Им нужен еще груз. Если они поймут, что я не дома, пойдут вопросы, — стреляет взглядом на Дилана. — Главный хочет встретиться со мной лично, — в голосе нет ничего, но видно, что эта новость его нервирует. Джо обращает свое недоверие на Дейва: — На твоей совести, — кивает в сторону О’Брайена. — Если он удерет, я найду и пристрелю его, — переводит взгляд на Дилана. — И не только тебя. Я пристрелю вас всех, — палец указывает в потолок, на второй этаж. — Её в первую очередь, — угроза. Но кроме угроз ничего не имеет против парней, которые переглядываются между собой. Впервые они обмениваются таким зрительным контактом за долгое время. Да, человека можно изменить, но что-то в нем остается. И в Дилане полно самого себя, вот только оно закрыто. Если ты хочешь пережить программу, тебе придется скрыться внутри. Таким образом, он и выжил. — Я позвоню, как буду на месте, — Джо не обязан, но: — Если что-то серьезное, сообщу, — еще раз окидывает присутствующих своим фирменным недоверчивым взглядом, после чего вынимает связку ключей. Уходит. Знает, что угрожать запертой дверью нет смысла. Если эти типы захотят бежать, то они сделают это. Ничто не помешает. Рискованно оставлять, но и брать в город нельзя. Слышен дверной хлопок. Тишина. Дейв с опаской посматривает на Дилана, боясь, что тот воспользуется случаем, но пока тот сохраняет неподвижность. Продолжают сидеть, молчать, но это не создает какой-то неловкости между ними. О’Брайен слишком громко выдыхает, запрокидывает голову, взглянув в потолок. Он так же реагирует на шаги, как и Фардж, вот только, по какой-то причине, поднимается со своего стула, наоборот отходя к раковине и плите, когда в это время Дейв приподнимается, делая шаг в сторону Харпер, которая заглядывает на кухню, изучает взглядом парней, не зная, может ли так просто зайти. — Хэй, — Фардж улыбается, оглянувшись на Дилана, и вновь смотрит на девушку. — Выглядишь… — подбирает слова. — Лучше. Нет, внешне Мэй выглядит не особо: такая же бледная, с синяками под глазами, вот только взгляд иной. Он светлее. Да, внутри она чувствует, как какой-то давно наполнившийся шар лопнул на куски, разорвался, поэтому теперь она делает спокойный глубокий вздох, еле ощущая боль в забинтованной руке. Некоторым людям для того, чтобы подняться, необходимо упасть с края. Люди, бросающиеся из крайности в крайность, чтобы продолжить жить. И сейчас ей хорошо, поскольку что-то отвратительное вышло из неё вместе с кровью. Правда, её методов «освобождения разума» не многие смогут понять, так как они аморальны для общества. Мэй чувствует вину за то, что устроила подобное. Сейчас и без того время, полное напряжение, а тут еще и она со своими проблемами. Нельзя быть настолько эгоистичным. Девушка складывает руки на груди, стараясь так же улыбаться Дейву, но постоянно стреляет взглядом на Дилана, который смотрит в пол, держа руки на груди, подобно ей самой. Закрыт. — Мне… — Мэй видит, что Фардж хочет разбавить тишину, но перебивает, когда ощущает этот укол в груди. — Мне стыдно, — признается, — открыто смотрит то на одного, то на второго, кивая головой, словно соглашается сама с собой. — Мне правда стыдно. Простите меня. — Мэй… — Дейв сжимает губы, улыбаясь. — Думаю, я… — бросает взгляд на друга. — Мы понимаем, просто… — нервничает, вновь взглянув на Харпер. — Ты сама в порядке? — опускает глаза на перебинтованный локоть и подходит ближе. — Покажи, — касается вытянутой руки Мэй, тут же ощутив неприятную ноющую боль в спине. Знает. Дилан смотрит на него. Такое чувство, будто… Как пес. Что-то принадлежит ему и лучше к этому даже не прикасаться. Сторожевой. Собственник. Дейв не чувствует, что ему нехорошо, он даже усмехается, отпуская руку Мэй, которая слегка теряется. Парень оглядывается на Дилана: — Я пока… — говорит, заранее не продумав. — Наверх, — намекает, что этим двоим надо побыть вместе, может, обсудить, хотя, зная О’Брайена и его молчание, это будет сложно. Фардж только хлопает девушку по плечу, после покидает кухню, не зная, чем именно себя занять. Хотелось бы послушать, выйдет ли у Харпер вывести Дилана на разговор, но подслушивать не очень хорошо, так что посидит в комнате. Один. А Мэй не совсем в восторге от идеи остаться наедине с Диланом. Она чувствует явное напряжение в воздухе, когда Дейв оставляет их наедине. Нехорошо. Расслабься. Девушка оглядывается, посмотрев на парня, который сохраняет опущенный взгляд. Задумчивый. Серьезный. Кажется, О’Брайен всегда таким был. Но перемены ощущаются. Так. Скорее всего, именно Мэй придется брать все в свои руки, так что она делает короткий шаг к Дилану, еле заговаривая: — Как ты? — этот вопрос. Он мучает. Так надоедает произносить его, словно, никак иначе начать разговор не выйдет. Девушка складывает руки на груди, видит, что парень не выходит на диалог, продолжая молча пялиться в пол, поэтому делает еще шаг: — Я рада, — нервно чешет переносицу, — что Джо выпустил тебя, — смотрит на его больные запястья. — Значит, тебе лучше, — предполагает. Дилан молчит. Не смотрит на неё. Харпер переминается с ноги на ногу, начинает мычать, соображая, что сказать. А нужно ли вообще говорить? — М… Так, как ты себя чувствуешь? — хватит. Засунь подобные вопросы себе в задницу, Мэй. Он не ответит. О’Брайен наконец поднимает глаза, но останавливает свое внимание на перебинтованной руке девушки, которая мнется, пальцами сжав больное место: — Это… Я не хотела, — признается. Это правда. — Это было просто помутнение. Я даже не помню, как оказалась в ванной, а уж тем более… — указывает на свой бинт. — Правда, это не то, о чем стоит переживать, — выдавливает улыбку, но та в полном диссонансе встречает сердитый взгляд парня, что наконец смотрит ей в глаза, словно, напоминая: «Ты пыталась убить себя». Уголки губ опускаются. Мэй моргает, сжав плечи руками, и виновато опускает взгляд, сглатывая: — Я не хотела. Дилан смотрит. Молчит. Отворачивается. Теперь Харпер может смотреть в его спину. Парень проверяет чайник ладонью. Горячая вода. Берет кружку, наливает кипяток, и Мэй слегка удивляется, подходя ближе, чтобы встать сбоку: — Ты… Ты же не любишь кофе, — видит, как Дилан насыпает себе три чайные ложки крепкого напитка. — Ты спал сегодня? — она издевается? Спал ли он? Его девушка пыталась убить себя, а он, пожалуй, пойдет и поспит. Потрясающе, Харпер. Просто, закрой свой рот. Мэй понимает. Он не заговорит, поэтому спиной опирается на стол, уходит в себя, в свои мысли, решая больше не трогать Дилана. Теряет время зря. Как понять, что осталось в человеке? Как узнать, какой он стал, если не можешь говорить с ним? Что делать? Как поступить? Нужно ли давить? Харпер слишком озадачена. Она качает головой. Нужно присесть. Сил пока не так много. Хочет отвернуться, чтобы отодвинуть стул, но чувствует холодную неприятно грубую хватку. Пальцами парень сжимает её предплечье, дернув обратно, и Харпер вполне спокойно реагирует на такое прикосновение, так что совершенно без злости смотрит на Дилана: — Что? — она видит. Он изучает её перебинтованный локоть, морщась, и… Будто принюхивается. Поднимает её запястье, носом касается бинта, с таким серьезным видом вдыхает аромат, щурясь. Харпер покорно ждет, с интересом наблюдая за его поведением. Очень странно… Необычно. О’Брайен начинает разбинтовывать локоть. Несколько поворотов белой ткани — и девушка видит причину всего происходящего. Немного крови. Видимо, что-то не так со швом, но ничего опасного вроде нет. — Оу, — Мэй пальцем касается шва, вздыхая, и смотрит на парня, который… Смотрит на неё в ответ: — Я обработаю, — говорит, не зная, отчего такая странность в нем её привлекает. Кажется, Харпер просто готова принять любую перемену, ведь продолжает слепо видеть в О’Брайене того самого Дилана, к которому так прониклась чувствами. Может, подобное отношение к лучшему. Обоим будет проще вернуться к нормальной жизни, если та их ждет. Мэй не отдергивает руку. О’Брайен все еще держит её, пальцем скользя по шву на сгибе, внимательно изучает его, глубоко дышит. Что за необычная способность чувствовать кровь? Вряд ли девушка когда-нибудь узнает, да и парень не расскажет. Если вообще заговорит, в чем Харпер уверена. Она моргает, сдержанно улыбается, скрыто наслаждаясь коротким прикосновением. Дилан отпускает, вновь поворачиваясь к своему кофе, а Мэй не может убрать довольное выражение лица, с которым шагает назад, потирая больной шов. Может, еще не все потеряно? Дейв сидит на кровати. Смотрит в потолок. Выдыхает. Бьется затылком о стену, что-то напевая под нос. Точно, давно он не играл на гитаре, кажется, даже пальцы не помнят, какого это. От воспоминаний, как он пытался научить Дилана, на лице появляется улыбка. Кажется, это было лето. Два года назад. Тогда они проводили время на территории местного заброшенного торгового центра, по ночам в нем проходили встречи, играла музыка, пили и употребляли. Местный заброшенный клуб, место сходки для шпаны. Они оба проводили там слишком много времени, собирались в группы, беспризорничали. Сколько дряни было поглощено в те года? Неизвестно, но они, вроде, внешне здоровы. Дейв вспоминает о том времени с приятным чувством ностальгии, словно, это было самое светлое время его жизни. Так оно и есть. Кажется, именно там, хорошо набравшись, он впервые переспал с какой-то девкой. Ему было пятнадцать или… Неважно. А её звали… Эм, ладно. О’Брайен, вроде, тоже не отставал. В общем, если честно, Фардж хотел бы вернуться в то состояние, в то время, чтобы повернуть все, чтобы уйти из банды. Если даже ему не предстояла возможность каким-то образом встретить Роуз. Он бы вернулся. Много вещей вынуждают его сожалеть о том, в чем он повяз сейчас. Парень ни в чем не уверен, ни в одной своей мысли. Он просто немного устал от вечных терзаний. Задумывался ли о том, чтобы убить себя? Бывает, но на нем многое держится, поэтому будет неправильно вот так все бросить, да и разве так честно? Жизнь опускает тебя лицом в дерьмо, так не сдавайся, на зло всем вокруг встань, отряхнись и иди. Интересно, а что думает на этот счет Дилан? Хотел бы он вернуться и исправить все ошибки? Отказался бы от Мэй, чтобы начать нормально существовать? Хотя, есть сильное сомнение, что судьба бы не свела их. Фардж даже чувствует легкую неловкость, когда представляет, как встречает Лили в библиотеке, куда заходит, чтобы найти материал для подготовки к экзамену, как они мирно разговаривают за одним столом, а библиотекарша просит их быть тише. Как вместе смеются, а не стоят по отдельности в разных углах помещения. Да, Дейв бы приходил туда не для того, чтобы передать травку заказчику. Он бы просто занимался, потом отважился бы пригласить Роуз выпить кофе, она бы сказала, что не очень его любит, тогда они бы оба ощутили неловкость, но она бы все равно согласилась на чай. И все бы завертелось. Своим чередом. Как в нормальном мире происходит с нормальными людьми. А О’Брайен… У него бы оставалась его фобия, но работа в банде бы не оказала на него такое воздействие, поэтому ему было бы проще справится с болезнью. Он, наверное, не сразу бы обратил внимания на Харпер. Сложно представить, что могло бы свести этих двоих, но почему-то Дейву кажется, что это произошло бы по инициативе одного из них. Один бы намекнул, второй подхватил. Странно представлять, как они вместе сидят, например, на химии, выполняют лабораторную, как смотрят друг на друга с простотой, может, уже легкой влюбленностью. Потом видеть их вместе в коридорах школы. Или Харпер, стоящую у шкафчика, а Дилана рядом, настаивающего сходить с ним куда-нибудь. Пф, Дейв уверен, О’Брайен пристал бы, ибо этот баран, если чего-то хочет, то будет долбиться без остановки. Да, такая жизнь была бы прекрасна. Она была бы нормальной. И она была бы, если бы они не сделали ошибки. Если бы знали, чем обернется их игра в плохих парней. Да, Фардж жалеет. Что является таким кретином. Он вынимает сигарету. Закуривает. Пускает дым в потолок. Не знает, зачем это делает, но лезет под подушку Харпер, чтобы вынуть телефон. Он не должен. Он запретил сам себе, но… Смотрит на номер Лили. Долго. Тратит на обдумывание слишком много времени, в итоге набирает, нервно затянув никотин. Зря. Ответа нет. Долгие гудки выносят нервную систему окончательно. Бросает мобильный обратно. Черт. Все. Задрало. Встает. Быстрым шагом идет в коридор, сворачивает в комнату Джо. Толкает дверь. Осматривается. Когда плохой человек желает стать хорошим, его начинает ломать. Дейв не хороший. Он никогда не был положительным героем. Если бы о нем сняли фильм, то он играл бы роль ублюдка, как и Дилан. Кажется, эти двое совсем не те роли себе присобачили. Они — уроды. Они — отбросы улиц. Когда они не знали девушек, когда были собой, было гораздо проще. Да, блять, Дейв Фардж жалеет, что вообще первым начал нарушать правила. Он идет к шкафу. Открывает, роется на полках. К столу. Быстро. Сигарету зажимает между зубов, пока открывает ящики, ищет. И находит. Поэтому улыбается, сев на пол. Затягивает, выпуская дым, и оценивает вес прозрачного пакетика. Господи, кого он корчит из себя? — Пиздец… — ему становится смешно, поэтому накрывает ладонями лицо, начав тихо смеяться, качая головой. — Пиз-дец, — произносит по слогам. Громче смеется. — Боже, — открывает пакетик с травкой, готовит себе косяк. К черту. Все. Пошло. К черту. Чтобы он не делал. Как бы ни старался. Все оборачивается полным дерьмом. Он чувствует, что теряет абсолютно все и всех. А началось с отца. Затем мать. Затем старушка, Лили, Дилан. Его лучший друг. Он больше не чувствует, что между ними есть такая же прочная связь, О’Брайен, он… Дейв прикрывает глаза ладонью. Сидит. Опускает голову. Просто, к черту. *** Я спокойно заканчиваю с обработкой раны, бинтую. Постоянно поглядываю на Дилана, который продолжает стоять у столешницы, пьет кофе, делает при этом небольшие глотки. Знаю, ему не нравится. Зачем тогда пить? Начинаю собирать все в аптечку. Встаю, чтобы выбросить ватку, пропитанную кровью, но что-то вынуждает меня притормозить. Интерес. Мне хочется кое-что проверить. Кое-что очень странное, даже безумное, но вовсе не пугающее меня. Моргаю, сжав ватку в ладони, отчего на бледной коже остаются алые пятна. В смятении посматриваю на парня, начав неуверенно приближаться. Он отрывает взгляд от кружки, прекратив мешать остывший кофе. Хмурит брови. Останавливаюсь напротив, но в шаге, чтобы сохранить расстояние. Сглатываю, не желая думать, что это странно. Давно пора отказаться от морального и общепринятого. Не разрываю зрительный контакт, только иногда опускаю глаза на свою ладонь, пока поднимаю её выше, протягивая пальцы к лицу Дилана. Тот не меняется. Хмуро ждет, но вижу, что начинает глубоко глотать воздух. Чувствует? Как же это… Нет, не думай. Это же О’Брайен. Значит, все будет в порядке. Останавливаю ладонь, чуть достав до его подбородка, и ждать приходится недолго. Неловкость уходит сама, когда парень еле дергает головой, немного наклоняет её, чтобы носом коснуться подушечек пальцев. Не смотрит на меня. На мою ладонь обращено все внимание. И оно какое-то… Туманное, словно, сейчас Дилан не совсем в себе. Он сглатывает, полностью уткнувшись лицом в мою ладонь, громко вдыхает, прикрывая веки. Я не могу никак отреагировать. Пораженно наблюдаю за ним. За тем, как он, словно животное, «ласкается» о мою ладонь, знаете, как псы или кошки, когда подставляешь им руку. Они сами начинают утыкаться в неё мордочкой. Здесь так же. Он отходит от столешницы, делает шаг ко мне. Уничтожает то драгоценное расстояние, что я по привычке сохраняю в общение с ним. Дилан сильнее и сильнее давит носом на мою ладонь. Чувствую, как он касается кожи языком, совсем быстро. Пробует. Одна его рука занята кружкой, другой, чувствую, он касается моего живота. Только пальцами. Легонько. Но этого прикосновения достаточно, что в животе взорвался знакомый болевой шар. Приятные ощущение захватывают, призывают кожу покрыться мурашками. Не совсем успеваю заметить, как О’Брайен уже оставляет ладонь, скользнув носом по руке, поэтому сохраняю её какое-то время поднятой, после осторожно опускаю, боясь сбить настрой Дилана. Не знаю, чего ожидать дальше. Он не выпрямляется. Носом касается макушки моей головы. Стоит так близко, что я могу сама лбом дотронуться до его подбородка, если встану на носки. Не знаю, зачем он утыкается мне в макушку, но мне просто приятно находится в каком-то контакте с ним, даже таким образом. Я прикрываю веки, когда сама невольно начинаю вдыхать аромат. Знакомый, немного пахнет пылью. Всё-таки здесь слишком грязно. Может, занять себя уборкой? Пальцами парень давит на мой живот, глотает аромат волос, спускается ниже, и я не открываю веки, поскольку боюсь все испортить. Пусть трогает, как хочет. Главное, что О’Брайен проявляет инициативу, что происходит крайне редко. Дилан касается носом виска, щеки. Ниже. Мне становится больно от тянущего ощущения в животе, а сердце начинает скакать с такой силой и быстротой, что мне явно потребуется успокоительное, чтобы вернуть себе внутреннюю гармонию. Немного наклоняю голову в сторону, поворачивая слегка к парню, чтобы самой вдохнуть знакомый аромат кожи. О’Брайен наклоняется ниже, настигает шеи, и мне не хочется думать о том, что он делает странные вещи, когда кончиком языка касается вены под кожей. Не надо. Не думай. Просто наслаждайся. Своими пальцами сжимаю его футболку в районе живота, тяну, боюсь порвать. Дилан поддается еще ниже, и тут я понимаю, что это он. Как бы странно это не звучало, но… Это еще тот Дилан, просто он не в себе, не побоюсь сказать. Парень слишком закрылся, но то, что он делает, дает понять, что ничего не потеряно. А дело в том, что парень немного приспускает рукав моей футболки, когда щекой трется об изгиб шеи, двигаясь ближе к плечу. Это он. Потому что останавливается губами на плече. Не целует. Но тормозит. Дышит. Не так, как до этого. Просто, без желания глотнуть запах. Как нормальный человек. Я поворачиваю голову, носом касаюсь его затылка, заметно глотнув воды во рту: — Дилан? — обращаюсь к нему шепотом, чтобы не спугнуть настрой. Парень только немного приподнимает лицо, взглядом встретившись со мной. Не совсем думаю о последствиях, когда без контроля касаюсь пальцами его щеки, наклоняя голову, и успеваю коснуться его губ. Звук бьющегося стекла. Не сразу понимаю, что происходит, но приходится отшагнуть от О’Брайена, который так же отходит назад, явно сильно нервничая. Смотрю на осколки кружки, что разбросаны теперь по полу, и неясно, как посуда разбилась. Почему-то мне показалось, что она прямо лопнула в его руке. Так сильно сжал? Почему? Поднимаю обеспокоенный взгляд на парня, который тяжело дышит. Его взгляд мечется по полу, а на лице полная… Злость. Понимаю, что сделала лишнее, поэтому отступаю назад, выдавливая из себя извинения: — Прости, — шепчу, активно заморгав. — Прости, — повторяю, не дождавшись, что он посмотрит на меня. Разворачиваюсь, торопясь покинуть помещение. Боже. К подобному я не была готова. Почему он так среагировал, словно… Нет, не хочу даже думать. Надо найти Дейва, чтобы тот посидел с Диланом. Он не должен находиться наедине, может уйти. Я все еще не полностью доверяю ему. — Дейв? — поднимаюсь на второй этаж слишком быстро, голова начинает кружиться, одолевает легкая тошнота, но борюсь с этими ощущениями, заглядывая в нашу комнату. Пусто. Моргаю, немного замявшись на пороге. Слышу какой-то шум со стороны двери напротив, поэтому без задних мыслей направляюсь в комнату Джо, толкнув тяжелую, скрипящую дверь. И, если честно, это последнее, что я ожидаю увидеть. А именно Фарджа, стоящего возле стола, наклоняющегося и вдыхающего себе в нос непонятный белый порошок. Он делает это быстро, но вовсе не стесняется меня, поэтому выпрямляется, пальцами сдавливая ноздри. Запрокидывает голову, и мне становится не по себе, когда он подносит к губам косяк. — Что ты делаешь? — с легким шоком воспринимаю происходящее. Парень не обращает внимания, поэтому шагаю к нему, с паникой касаясь плеча: — Дейв? — сжимаю пальцами, и Фардж реагирует замедленно. Поворачивает голову, громко вдохнув дым в глотку: — О-у, — тянет, тут же усмехаясь. — Че? — неприятно звучит. — Ты застала меня, как неприятно, — тихо смеется, а мне приходится растерянно оглядываться назад, думая одновременно о Дилане внизу и этом кретине здесь. — Зачем ты начал курить и… — смотрю на пустые пакетики с белым порошком, разбросанные по полу. — Боже, сколько ты принял? — с ужасом и напряжением пытаюсь установить зрительный контакт с человеком, который еле вообще воспринимает меня, как живое существо. — Это может быть опасно, — говорю, на что получаю грубое дерганье плечом. Дейв со злостью и раздражением пытается освободиться от моей хватки: — Блять, иди на хуй, — пинает меня от себя, а из-за слабости в теле мне легко потерять равновесие, поэтому отхожу назад, еле успев ухватиться за край комода. Опускаюсь на колени, подняв на парня испуганный взгляд: — Дейв, прекрати, — он давно не принимал, так хорошо работал над собой. Почему он бросает все на самотек? Так нельзя! Фардж не слушает. Берет следующий пакетик, открывая, и начинает высыпать на стол, делая дорожку. Его пошатывает. Не нахожу решения лучше, чем: — Дилан! — кричу, оглядываясь назад. Хриплый голос звучит тихо, но, уверена, меня услышат: — Дил! — повторяю. Поднимаюсь на слабые ноги, пытаясь говорить с Фарджем спокойно: — Эй, остановись, — прошу, желая мирным тоном не вызвать с его стороны агрессию. Дейв опять наклоняется, вдыхая порошок, и я осторожно касаюсь его плеча пальцами, но, видимо, в таком состоянии мой аккуратный жест воспринимается с угрозой, поэтому парень что-то рычит, уже не жалеет своих сил, когда обеими руками хватает меня за ткань футболки, грубо дернув наверх: — Какого хера ты привязалась ко мне?! — кричит, но я еле разбираю внятные слова, пытаясь ослабить пальцами его ладони: — Дейв, успокойся, — прошу, немного морщась, когда парень начинает трясти меня. Голова еле держится ровно на плечах, отчего начинает тошнить сильнее, но, слава Богу, я слышу шаги. Недолгое мучение подходит к концу, когда Дилан перехватывает руки друга, дернув их наверх. Тело Фарджа трясется от легкой судороги, вызванной наркотическими препаратами, уверена, что поэтому парень слишком просто сдается, отпуская меня. Мне казалось, что О’Брайен применит более грубую силу, ударит его, но приятно удивлена, видя, что он сдерживает его руки, толкая назад к столу. А вот Фардж с охотой начинает отбиваться, крутиться, всячески стараться нанести вред, но в итоге О’Брайен толкает его к кровати, заставив сесть на её край. Я с напряжением сжимаю свои ладони, пока наблюдаю за Диланом и Дейвом. Фардж сутулится, дрожит и вовсе не еле заметно. Он буквально подрагивает, еле сжав ладони между колен. Смотрит куда-то вниз, открытым ртом глотая комнатный воздух. — Зачем он… — лучше помолчать. Дилан выглядит очень сосредоточенно. Он растягивает пальцами веки друга, проверяя зрачки, после привстает с колен, касаясь мизинцем порошка. Я делаю шаг к парню, немного напрягшись, когда тот подносит палец к носу, нюхает, после немного щупает порошок, а затем пробует на кончик языка. Этот человек явно знает, что делает, и меня это пугает, хотя сейчас его познания очень могут помочь. Внимательно слежу за выражением лица Дилана, чтобы понять, насколько все серьезно. Он держит Дейва одной рукой, спокойно оглядывается, и я не знаю, по какой причине вздрагиваю от его голоса, хоть он и звучит вполне равнодушно и тихо: — Дай наручники, — просит, и мне необходимо время, чтобы обработать его слова. Ухожу в себя, медленно оглядывая комнату. Вижу несколько пар наручников на другом столе, поэтому подхожу к нему, звеня железом, возвращаюсь к парню, который берет наручники, силой двигая Дейва к стене, по которой тянутся трубы. Слышу журчание воды. Холодной. Дилан без особых трудностей и сопротивления со стороны друга приковывает его, ограничивая движения. Наблюдаю с тревогой за тем, как Фардж перестает быть собой, под воздействием наркотиков теряя свою личность. Он что-то мычит, проявляет злость, сильно дергая руку. Даже пытается с агрессией оттолкнуть Дилана, который проверяет его пульс. — Он будет в порядке? — нервничаю, не получая ответа около минуты. Затем О’Брайен кивает головой, присев на край кровати, рядом с Дейвом, а тот громко дышит, туманным взглядом озираясь по сторонам, словно ищет выход, но ему не выдернуть руку. Молчим. Мне правда приятно видеть, что Дилан сам остается сидеть здесь, а не уходит, что он вообще проявляет интерес к Фарджу. Всё-таки, О’Браейн остался собой, но с изъянами после программы. Стою напротив, слушая тишину, и неловкость в разы возрастает, когда мы с Диланом начинаем «случайно» переглядываться. Хорошо, что слышу вибрацию своего телефона, хотя плохо понимаю, что он здесь делает. Лежит на столе. Странно. Беру его, смотрю на номер, и по спине бегут приятные мурашки. Моргаю, еле улыбаясь, и бросаю взгляд на Дилана, который смотрит на меня, начав пальцами массировать затылок друга, что сгибается пополам, плюя чем-то на пол. Спешно оставляю их, ничего не объяснив, ведь боюсь, что Лили оборвет звонок. Я так давно не слышала её голос. Прикрываю дверь, оставаясь одна в коридоре, и отвечаю, чувствуя, как сердце начинает колотиться в груди от напряженного ожидания. Но слышу я далеко не близкий мне голос Роуз. *** Его тошнит. Дейв сгибается, обхватывая живот руками, дрожит, опустошая больной желудок. Давно он так не набирался. Слишком много после такого долгого перерыва опасно для здоровья и жизни. О’Брайен смотрит на закрытую дверь, пытается ухватить голос девушки, чтобы понять, с кем она говорит, но отвлекается на Фарджа, который начинает задыхаться, сдавливая пальцами ткань своей футболки. О’Брайен немного хмурит брови, активно стучит ему по спине ладонью, чтобы вызвать кашель. Получается. Дейв кашляет, держится за шею. Дилан грубо гладит его по спине, не прислушиваясь к тому, что пытается говорить Фардж. Пока его слова — это опьяненный бред, который никому не интересен. Ему стоит немного прийти в себя. Дверь открывается медленно, словно с сомнением. Дилан поднимает глаза на девушку, что переступает порог, не сразу взглядом встречаясь с ним. Она явно в сильном замешательстве, от тревоги и неуверенности у неё странно звучит голос: — Я хочу прилечь, — она, наконец, поднимает голову, взглянув на О’Брайена, который щурит веки, но кивает, мол, иди, но Мэй прикусывает губу: — Прости, но я… — тяжело вздыхает. — Я не могу вот так оставить тебя, — намекает, что не может спокойно уснуть, зная, что Дилан без присмотра. — Я очень хочу спать, — девушка давит морально, знает, что парень… Он согласится сделать то, что она попросит, если ей от этого будет проще расслабиться. Дилан внимательно смотрит на неё, ожидая предложений, а Харпер уже знает, о чем попросит. Она медленно, мелкими шагами подходит к столу, взяв еще одну пару наручников. Оборачивается, с опаской взглянув на О’Брайена, и он заметно мрачнеет. — Мне будет спокойнее, — Мэй откашливается. — Пожалуйста, — настаивает, подходит ближе, нервно сжимая холодное железо. Останавливается, еле коснувшись колена парня своим коленом. Смотрит на свои дрожащие пальцы, осмелясь взглянуть ему в глаза. О’Брайен хмур. Он мог бы что-то заподозрить, если бы не относился к Харпер с особым доверием, словно… Пес. Дилан выдыхает, поднимает одну руку, протянув запястье. Пойдет на подобное, чтобы она могла выспаться. Ей правда необходим хороший сон. Мэй натянуто улыбается, пока приковывает парня к той же трубе, а Дейв уже уходит в бессознательное состояние. Харпер ощущает приятное покалывание в груди, ведь чувствует, как свободная ладонь Дилана касается её бедра, скользнув к талии. Пальцами сжимает кожу. Мэй активно моргает, глотая ком в горле, пока справляется со сложным для неё процессом. Иногда стреляет взглядом на Дилана, который без остановки, вполне расслаблен смотрит на неё. Щелчок. Теперь он не уйдет. Харпер с заботой начинает мять его еще красное больное запястье: — Мне… — вздыхает. — Мне звонила мать Лили, — смотрит на парня, который вопросительно поднимает брови, и девушка еле вдыхает полной грудью. — У Лили проблемы, поэтому… — она мнется, чувствуя, что Дилан прекращает сжимать её кожу. Слушает. Харпер облизывает искусанные губы, хочет сделать шаг от кровати, но О’Брайен резко хватает её за запястье, сжимает, удержав, и рывком хочет потащить на себя, но Мэй пищит, толкаясь, и повышает голос: — Больно, — и Дилан ослабляет хватку, поэтому девушка может освободиться. Она быстро отступает назад, потирая запястье, и поднимает взгляд на Дилана, который хмуро смотрит в ответ, протягивая ей ладонь, словно приказывая подойти ближе, но Харпер с виноватым видом пытается объяснить: — Мне нужно в больницу, — взгляд О’Брайена меняется. Нет, не злится, скорее, он полон напряженной тревоги, поэтому вынуждает себя говорить: — Нельзя, — и точка. Это не обсуждается, но Мэй качает головой: — У Лили серьезные проблемы. Её мать очень просит меня приехать, — делает короткий шаг к двери, моргая, ведь Дилан встает с кровати, отходит от неё на столько, насколько может. Начинает дергать прикованное запястье. Все ясно. Умно. О’Брайен поддался, сам сделал ошибку. — Я быстро. Вернусь утром, ночью не буду выходить из больницы, — обещает, но этого не будет достаточно. Дилан дергает руку, злится, бросая взгляд на девушку, которая уже переступает порог, сжимая телефон. — Мэй! — он повышает голос. И его тон вызывает страх. Зол. Чертовски. — Нельзя! — кричит, но девушка уже натягивает кофту, проверяя наличие ключей. Она пробегает мимо двери, пытаясь игнорировать голос Дилана и его громкие попытки освободиться. Нельзя. Но Мэй должна. Она выбегает на улицу. Должна. У Лили была остановка сердца.