Молчи

— У нас совсем нет еды, — Дейв мешает сахар в кружке, осматривая помещение кухни. — Джо говорил, что здесь неподалеку рынок есть, — переводит взгляд на Лили и Мэй, которые о чем-то все это время щебетали, а теперь обращают на него свое внимание. — Думаешь, надо съездить? — Роуз пьет чай, поглядывая на часы. — Скоро темнеть начнет, — она еще чувствует себя скованно, но присутствие Харпер прибавляет уверенности, правда, та ведет себя немного странно. Она громко говорит, иногда слишком долго смотрит в одну точку, уходя в себя. Такое чувство, что ей нехорошо, но девушка лишь машет ладонью у лица, когда кто-то спрашивает её о самочувствии. — У меня есть карточка, — Мэй потирает лоб, немного морщась от легкой головной боли. Её сердце в груди ненормально активное. Каждый удар отдается давлением в висках, в конечностях, пульсация ощущается даже в кончиках пальцев. — Не думаю, что на рынке среди леса будет аппарат для оплаты по карте, — Дейв вздыхает, еле заметно стреляя взглядом в Роуз, которая отводит глаза от него, откашливаясь: — Этот ваш Джо скоро вернется? — начинает разговор, стуча ложкой о края кружки. Завязывается разговор. Легкий, без напряжения. Простое обсуждение, и Мэй расслабляется, хоть её состояние не становится лучше. Рука ноет. Стоит еще поработать с укусом. Харпер ставит локти на стол, подпирает лицо ладонями, наблюдая за говорящими с ноткой скованности парнем и девушкой. Лили постоянно касается тонкими пальцами своего пучка из волос, что ещё не высохли после душа. В такой большой, широкой футболке она кажется худее, чем есть на самом деле, но её состояние и без того вызывает волнение. Роуз смущенно улыбается, когда Фардж изо всех сил пытается не смеяться так громко. Кажется, они шутят, поэтому Харпер приходится улыбнуться, чтобы не вызывать сильных подозрений. Ей нравится такая атмосфера. После серьезного стресса именно такие посиделки весь день за столом с кружкой чая ей были необходимы. Наслаждается улыбками друзей, которые иногда прерываются, долго смотря друг на друга. Мэй чувствует, что должна оставить их наедине. Да, они уже сидели какое-то время вместе на втором этаже и говорили, но им явно нужно больше часов друг с другом. И Мэй готова предоставить им возможность окунуться с головой в свою неловкость, поэтому вздыхает, касаясь пальцами лба: — Я пойду, прилягу, — начинает подниматься со стула. — Тебе нехорошо, да? — Лили переводит на подругу взгляд, и Харпер слегка морщится, кинув, правда, в следующую секунду внимание всех присутствующих переходит на парня, который даже не бросает на ребят взгляд, пока бредет по коридору, шаркая ногами, и потирает сонные веки. Начинает подниматься, сутулит спину. — Что ж, — Дейв протягивает слова. — По крайней мере, он выспался. — Я пойду, — Мэй моргает, разворачиваясь, и спокойно направляется к лестнице, улыбаясь Лили, когда та желает хорошего сна, оставаясь с Фарджем наедине. *** Да, я чувствую себя нехорошо, но сейчас поднимаюсь на второй этаж не для того, чтобы отправить свое сознание скорее в небытие. Меня клонит в сон, руки странно дрожат, но это от нестабильного сердцебиения. Не понимаю, что со мной, но одновременно с ноющим давлением в моем черепе, я ощущаю странный энергетический подъем. А это что-то явно ненормальное для моего организма. Слышу шум воды, но не останавливаюсь в смущении, когда спокойно приоткрываю дверь ванной, взглянув на Дилана, который искоса смотрит в ответ, держа в руках футболку. Только успел снять. — Эм, — начинаю активно искать слова в голове и ненавидеть себя за то, как взглядом изучаю его тело, еще покрытое синяками и ссадинами. — Я собирался помыться, — он говорит первым и продолжает встряхивать футболку, оглядываясь назад, бросает её в открытую дверцу стиральной машинки, которую пинает ногой, возвращаясь к раковине. Харпер. Имей чертову совесть, и смотри ему в глаза, а не на… Взгляд замирает на его руках. Даже сейчас без труда можно увидеть, как сокращаются мышцы, пока парень моет ладони. Он так напряжен? Моргаю, отводя глаза в сторону, и медленно закрываю за собой дверь, оставаясь в ванной комнате. Стоит выйти? Прижимаюсь спиной к поверхности двери, пальцы сжимая в замок позади. Уйти, верно? Смотрю на парня, точнее, на его плечи, руки… — Мэй, — Дилан уже какое-то время стоит без движения, через отражение в зеркале наблюдает за мной, ладони оставляя под струей холодной воды. Не вздрагиваю от неожиданного обращения, хотя в животе приятно покалывает боль, когда мой спокойный взгляд поднимается выше, устанавливая зрительный контакт: — М? — мычу непринужденно, словно ничего странного не происходит. — Я собирался принять душ, — повторяет, а мне лучше держать язык за зубами, особенно сейчас, когда я очень странно себя чувствую: — Ну, вперед, — говорю спокойно, расслабленно переступив с ноги на ногу. О’Брайен поднимает голову выше, начав хрустеть пальцами. Смотрит на меня, он скрывает, но вижу, что еле сдерживает усмешку, когда делает напор воды сильнее, начав искать на полках шампунь. Только сейчас замечаю, какая бледная у него кожа, а от количества родинок на ней непроизвольно начинаю улыбаться, пальцами касаясь губ. — Хватит пялиться, — О’Брайен все-таки позволяет себе пустить смешок, пока умывает лицо. Тянет время. Не скажу, что я случайно замечаю странную отметину на его коже, скорее, это плод сильно заинтересованного изучения: — Что у тебя там? — отрываюсь от двери, хмурясь, и подхожу к парню, который сжимает губы, еле сдерживая свое желание выставить меня. Хотя, если бы хотел, давно бы сделал. Касаюсь пальцами его предплечья, с напряжением скользнув ими по выжженной ране. Знаете, как помечают лошадей и прочий скот? Прижигают номер или какой-то символ. Так вот здесь я вижу цифру шесть. — Что это? — хмурюсь, продолжая водить пальцами по номеру, а Дилан дает ответ с полным равнодушием, будто подобное не выходит за рамки морали: — Мой номер, — встряхивает ладони, взглянув в зеркало, чтобы изучить состояние лица. — Всего шесть гончих. Я был вторым, но, после случая с Дейвом, стал шестым, — усмехается. — Меня понизили. Со всей серьезностью смотрю на парня: — Говоришь так, словно гордишься этим. — Когда у тебя ничего нет, то любое дерьмо кажется достижением, — Дилан касается пальцами пуговицы на джинсах, но не расстегивает, а я не тяну с вопросом, который тут же появляется в голове: — А сейчас? Теперь это не имеет такой важности? — опускаю руку ниже, скользнув по его ребрам, нарочно щупая кожу, и поднимаю глаза, немного наклонив голову. О’Брайен хмурит брови, повернувшись ко мне всем телом: — Ты хочешь обсудить это сейчас? — быстро отводит взгляд, после вновь возвращает свое внимание на меня. — Повторюсь, я хочу принять душ, и если ты не выйдешь, я посчитаю, что ты хочешь полезть со мной. Смеюсь. Правда смеюсь, качнув головой: — Я не собираюсь мыться с тобой, — а сама спускаю пальцы одной руки на край его джинсов, сохраняя зрительный контакт. Дилан моргает, с неким напряжением скользит языком по внутренней стороне щеки, слегка приподняв брови: — У меня, — щурится. — Легкий диссонанс. — В чем? — опускаю глаза, начав разглядывать его живот, которого касаюсь пальцами другой руки. От того, как заметно его мышцы напрягаются мне становится смешно, поэтому сдержанно улыбаюсь, продолжая водить по его коже. Дилан сохраняет спокойный вид: — Ты кажешься вроде правильной девочкой, а потом суешь руки мне в штаны, — смеюсь, дернув его за край джинсов, чтобы притянуть к себе. Парень держит ладони в карманах, смотрит на меня, еле сдерживая ухмылку, хотя в глазах уже видно его настроение. Лед тает. — Думаешь, я хорошая девочка? — и почему мне так смешно с подобного выражения? — Вовсе нет, — парень уже со всей серьезностью заявляет. — Ты не можешь быть «хорошей», — сжимает губы, когда привстаю на носки, ладонь положив ему на грудь, чтобы упереться. — Ты ведь уже спала со мной, — все-таки улыбается, когда я смеюсь, так и не достав до его губ, так как он отклоняется головой назад, поэтому опускаюсь обратно, не понимая, откуда во мне столько неправильной игривости, а, главный вопрос, почему О’Брайен отвечает на это, а не пытается скорее вытолкнуть меня за дверь? Может, ему лучше? Хотя и прежний Дилан не был сильно открыт в этом плане. А сейчас так спокойно, эм, заигрывает со мной в ответ… Я отвлекаюсь от своих размышлений, когда одной рукой Дилан касается бегунка на моей кофте, потянув вниз. — Что ты делаешь? — не могу прекратить улыбаться, ведь О’Брайен всячески пытается казаться серьезным, отчего все происходящее смешит сильнее: — Думаю, ты примешь со мной душ. — Нет, — качаю головой, отказываясь с капелькой смущения, что скрываю за хихиканьем, видя, что парень не справляется с бегунком, который застревает внизу кофты. — Да, — заявляет вполне уверенно, чем вызывает с моей стороны усмешку: — Попросишь меня? — с интересом наблюдаю за Диланом, сосредоточенный взгляд которого все еще принадлежит непослушной молнии кофты. Поднимает глаза, но не голову, взглянув на меня: — Нет, я просто заставлю, — словно, это нормально. Приказывать. Указывать. Ведь… неправильно то, что мне нравится подобное? Кажется, со мной что-то не так. — Серьезно, — О’Брайен подключает к проблеме с бегунком вторую руку, заставляя меня громко смеяться, и сам еле справляется с улыбкой: — Что за херова кофта? — Она твоя, — сжимаю губы, подавляя смех, пока Дилан внимательно смотрит мне в глаза, щурясь: — Как много вещей ты у меня стащила? Подавляю удовольствие, пока расстегиваю пуговицу на его джинсах, и отвечаю так, словно это обыденно: — Достаточно, чтобы обновить гардероб. Своим лбом упирается в мой, ведь поднимаю голову выше, чтобы ощутить его дыхание на своей коже лица. — Потрясающе, — кажется, он шепчет что-то подобное, после чего грубо дергает бегунок, наконец, расстегивая молнию, и не могу подавить в себе светлое чувство теплоты, когда Дилан начинает тянуть с моих плеч кофту, сбрасывая её с рук. — Я не буду мыться с тобой, — смеюсь, в последний раз предупреждая, но выражение лица парня не становится мягче. Он хранит ту же серьезность, пока вытаскивает края моей футболки из джинсов: — Ты считаешь, я думаю о душе с тобой? — сглатывает, напряженно сжав зубы, ладонями проникает под ткань футболки, больно щупая кожу талии. Сама начинаю нервно глотать воду во рту, когда О’Брайен делает ко мне шаг, заставив прижаться ногами к краю ванной, а рукой сжать ткань его джинсов: — Ну, — шепчу, не справляясь с его давлением на мою макушку. — Наверное, — в голове путаются все мысли, отчего ответ не содержит в себе ничего толкового. — Знаешь, тебя ведь укусил пес, верно? — парень внезапно хмурит брови, выпрямляясь, и смотрит на мою забинтованную руку. — Псов кормят едой с наркотическим составом, который вызывает у них сильное перевозбуждение. Так что не удивляйся, если будешь чувствовать себя немного странно. Щурюсь. Слушаю. Смотрю ему в глаза. — Возможно, — он нервничает, вздыхая. — Тебе даже не хочется ничего сейчас, а все это — простое влияния присутствия наркотика в крови и… Я опускаю руки, пальцами сжав края своей футболки, и быстрым движением снимаю её через голову, встряхнув вьющимися волосами. Вновь устанавливаю зрительный контакт с Диланом, который молчит, подняв брови. Недолго. — Ну да, — кивает, — в принципе, плевать, — и я хихикаю, руками успев вцепиться ему в плечи до того, как он подхватывает меня, оторвав мои ноги от холодного пола. *** — …Дилан долго, — Дейв напряженно хрустит сжатыми в кулак пальцами. Лили держит в ладонях остывший чай, наблюдая за выражением лица Фарджа, пока тот смотрит в сторону коридора, но грех ему не заметить столь повышенный интерес, поэтому он улыбается, отбросив свои нервы, и переводит взгляд на Роуз, которая тут же отворачивает голову, поднося кружку к губам. Мнется, ощущая, как начинают согреваться щеки от смущения, ведь понимает — её застукали. Поэтому откашливается, поднимаясь со стула. — Я могу налить тебе, — Фардж уже желает прервать действие Роуз, но та отказывается, скованно передвигаясь по кухне: — Сама вполне способна, — медленно идет, а Дейв следит за ней, сдерживая улыбку, когда девушка встает позади него, заставив запрокинуть голову, чтобы получить свой поцелуй в лоб. Продолжает перебирать тонкими ногами, поворачиваясь спиной к парню, улыбка которого меркнет. Рассматривает её худые руки, кости, выпирающие из-под тонкого слоя бледной кожи. И сердце противно завывает, словно какое-то больное животное. Безумно активное дыхание. Сбитое. Нездоровое. Прерывающееся на долгие, глубокие поцелуи. Мэй сидит на краю старой стиральной машины, забывая переживать об этой неустойчивой конструкции, пока ногтями измывается над кожей шеи парня, который стоит между её колен, буквально издеваясь зубами над её плечом. Покусывает, целует, вновь кусает, а пальцами обеих рук справляется с замком лифчика, ненадолго отпрянув, громко всосав воздух через нос. Мэй выглядит немного опьяненной, но стягивает лямки с рук вниз, вовсе отпуская белье на пол. Ладонями касается скул Дилана, притянув его лицо обратно к своему, чтобы оставить поцелуй. Быстрый. Он сейчас маловажен. Важно только скоростное биение сердца в груди. Сильными руками О’Брайен сжимает спину Харпер, двигает ближе к краю, чтобы сократить расстояние между ними. Девушка упирается напряженными руками в поверхность машинки, чтобы удержать равновесие, выдыхает в потолок, подняв голову и прикрыв веки, когда парень целует её в изгиб шеи, опустившись ниже, к ключицам. Своими ладонями он нащупывает пуговицу на джинсах Мэй, расстегивает, быстро принявшись стягивать жесткую ткань, попутно опускаясь. Губами касается груди, низа живота. Садится на корточки, полностью сбросив джинсы, и целует колено Харпер, которая мычит, поддавшись вперед, чтобы вслепую нащупать его плечо и потянуть обратно. Встает, возвращаясь к её губам. Целует, пока начинает расстегивать ширинку на своих джинсах. Стук. Замирают. Не дышат. Даже не успевают оторваться друг от друга губами, поэтому Дилан все равно оставляет поцелуй, после чего хмурится, повернув голову в сторону двери, как и девушка, с покусанных губ которой срывается тяжелое дыхание. — Мэй, ты здесь? — Лили. Харпер моргает, растерянно взглянув на О’Брайена, а тот, словно нарочно, наклоняется, с полным игнорированием ситуации продолжает целовать её плечо. Мэй пытается собраться с силами. — Мэй, ты там? — а вот это уже Дейв. — Да, — Харпер старается контролировать голос. Она всячески давит на Дилана ладонями, чтобы тот ненадолго притормозил. — Мы не можем найти Дилана, — Фардж явно обеспокоен. — Ты не знаешь, где он? — Может… — запинается. — Может, он в подвале? — Мэй запрокидывает голову, ногтями сдавливая шею парня, пока тот целует её подбородок, усмехаясь. — Его там нет, — голос Фарджа срывается. — Мы обыскали весь дом, блять. Всё, я звоню Джо. Харпер тут же встревожено вскрикивает, понимая, что ситуация того требует: — Нет! — О’Брайен замирает, подняв на неё довольный взгляд, за который Харпер уже охота его поколотить. — Он… Здесь, со мной, — заикается. Недолгая тишина за дверью. — Эм… — голос Дейва, полный неверия. И Дилан выпрямляется, протянув: — Чувак, — смотрит на дверь, прикусывая губу. Мэй прикрывает горящее от смущения лицо ладонями и шепчет: — Боже… — А… — Лили протягивает. — А-га… — повторяет в той же тональности Дейв, откашливаясь. — Эм, окей. Кажется, они уходят. Слышны их шаги и… Перешептывания. Господи. Харпер горит от стыда, скрывая свое лицо. Она кусает губы, резко хлопнув по стиральной машинке ладонями: — Как думаешь, что они подумали? — её голос дрожит от еще не прошедшего наслаждения. Смотрит с тревогой на Дилана, который опирается руками на её бедра, хорошенько сжав мягкую кожу пальцами: — Ты правда хочешь об этом говорить? — изгибает брови, щуря веки. — Сейчас, когда мы в процессе, — добавляет, и Мэй закатывает глаза, желая отодвинуться дальше от края, но О’Брайен не позволяет ей, притягивая обратно, отчего девушка издает тихий писк, схватившись за его плечи: — Упаду сейчас. — Я держу тебя, — вполне спокойно уверяет Дилан, подняв на неё глаза, и замечает, как девушка останавливает на нем свой взгляд, молча смотрит, а уголки её губ слабо дергаются в улыбке, заставив О’Брайена хмуриться из-за непонимания: — Что? — хрипит, а Мэй пожимает плечами, тихо отвечая: — Держи меня, — пальцами начинает водить по его родинкам на щеке, улыбается, не отводя глаза. Дилан какое-то время просто смотрит на неё, сам не понимает, по какой причине появляется желание улыбнуться в ответ, но он его сдерживает внутри, с невозмутимостью кинув: — Окей. Когда-то он не был способен просто прикоснуться к ней. В чем-то программа помогла. Он справился с боязнью прикосновений, точнее, из него выбили этот страх, правда, если наркотики вернутся в его жизнь, то он уже не будет способен контролировать свою агрессию в бессознательном состоянии. Почему сейчас он спокойно тянется, вновь целуя девушку, когда всего день назад не был способен? Его не полностью отпустил наркотический препарат, который психологически вынуждал подчиняться учению Хозяина. Никаких чувств. А поцелуй вызывает в нем какие-то эмоции, поэтому Дилан остерегался подобного контакта. Но теперь нет. Лили натягивает на себя теплую куртку, которую Дейву удалось отрыть в брошенных здесь вещах. Наличие теплых вещей радует, и девушка тяжело выдыхает, проверяя пальцами свой пульс, после чего двигается в сторону коридора, чтобы сделать себе ещё горячего чаю. Ей настолько холодно в доме. Страшно представить, каково будет на улице. Лили переступает порог, краем глаза замечая движение со стороны ванной. Девушка не может сказать, что чувствует смущение, но неловкость её одолевает, когда её взгляд пересекается с взглядом Харпер, которая встает на месте, словно прикованная. Мокрые волосы, влажное после горячей воды тело, к которому прилипает одежда. И такого же состояния Дилан, стоящий немного позади. Но выглядит куда невозмутимее, чем девушка, которая начинает нервно потирать ладони. Так. Это молчание не должно длиться так долго. — Мы хотим сгонять на рынок, — Лили улыбается. — Вы с нами? Роуз ни в коем случае не желает пристыдить Харпер. Она наоборот испытывает какое-то облегчение, но объяснять его не станет. Просто радуется, поэтому так широко и задорно улыбается, ожидая ответа. Мэй переглядывается с Диланом, после с трудом собирается, вновь взглянув на подругу: — Да, давайте, — сглатывает, откашливаясь. Роуз кивает: — Тогда, ждем на кухне, когда вы… — указывает руками на них. — Ну, придете в себя и соберетесь, — намекает на… Неважно, и прикусывает губу, разворачиваясь на тонких ногах, чтобы пойти к лестнице. Уходит. Мэй покачивается с пятки на носок, складывая руки на груди, и с волнением начинает почесывать висок пальцем: — Как думаешь, что они подумали? — не оставляет это, нервно кусая ногти. О’Брайен делает шаг вперед, наклоняясь, чтобы носом коснуться её виска, слегка надавив: — Думаю, они все поняли, что мы просто болтали. — Правда? — Мэй наивно хлопает ресницами, повернув голову, чтобы увидеть лицо парня, который щурится, пуская смешок: — Нет, Харпер. — Почему? — девушка морщится, начав оттягивать влажные локоны своих волос, и вновь смотрит вниз, позволяя О’Брайену встать ближе. Он сжимает губы, практически касаясь ими её уха, и немного довольно отвечает, совсем без задней мысли: — Потому что мы занимались сексом, Харпер. Щеки Мэй вспыхивают с новой силой, покрываясь румянцем, а возмущение загорается в глазах. Девушка пихает от себя парня, который усмехается, пряча ладони в карманы джинсов, легонько прикусывает нижнюю губу, стоит на месте, провожая взглядом краснеющую от смущения Мэй, которая заходит в комнату, хлопнув дверью. И уголки губ парня опускаются. Лицо приобретает правильное напряжение. Дилан понимает, расслабляться нельзя. Нельзя давать себе возможность потерять бдительность. Забудешься — и ты труп, но… Черт, так хочется ненадолго уйти от ситуации, оставить проблемы, просто немного пожить, впитать в себя кислород. О’Брайен опять чувствует двоякое ощущение. Ему безумно хочется ненадолго отойти от всего дерьма, чтобы не сойти с ума в скором времени. Но в таком случае есть вероятность, что он что-то упустит. Что-то важное. Что-то, из-за чего все рухнет. Но так… Так хочется спокойствия. Время, чтобы глотнуть жизнь. Садится на кровать, томно выдохнув, и уже холодные ладони прижимает к горячим щекам, чтобы немного остудить пыл. Прикрывает веки. Дышит. Внизу живота еще не утихает щекотливое ощущение, так что Мэй кладет одну ногу на другую, ерзая на краю кровати, чтобы как-то подавить легкую боль, не приносящую неприятный дискомфорт. Просто, горячо. Вот и все. Чувствует, как отдельные участки кожи горят от укусов. Пальцами касается подбородка, невольно сглотнув. … Быстро, хрипло дышит, выгибаясь в спине, пока он сжимает руками её тело, сильно прикусив кожу щеки. Держит под бедра, на краю стиральной машины, но не ведет себя аккуратно. Не боится, что она упадет, ведь он держит. Остальное к черту. Дрожат от каждого резкого, немного грубого толчка. Мэй еле заставляет себя держать голову прямо, она постоянно запрокидывает её, не надеясь уже открыть веки. Руками держится за его спину, иногда мыча от боли внизу живота, чтобы парень притормозил. Руки того трясутся. Больше от удовольствия, чем от напряжения. Пальцами мнет кожу бедер, поддаваясь вперед, чтобы девушка слегка наклонилась назад, затылком коснувшись плиточной стены. Дергает тело на себя, отчего часть ниже талии Харпер полностью оказывается на весу. Девушка тихо пищит, одной рукой хватаясь за его шею, другой за трубу вдоль стены. Горячая. Обжигает. Плевать. Она только и может, что поднимать голову, чтобы хватать ртом воздух, пока чувствует трение внизу. Дилан одной рукой продолжает держать её, ладонью другой скользит по её шее. Ниже. По груди. Вдоль живота. Изучает, словно видит впервые. Наклоняется, чтобы оставить поцелуй на дрожащих губах Харпер, которая не сдерживается, громко простонав от очередного толчка… …Руки дрожат. Мэй сглатывает, вырывая себя из мыслей, и хлопает по щекам ладонями, словно это поможет ей отбросить все ощущения, что рвут тело на куски. Выдыхает. Нужно собраться. Зачем она согласилась ехать на рынок? Теперь ощущение неловкости не пропадет.

***

Внешне рынок ничем не отличается от тех, которые я в далеком детстве посещала с матерью. Так же шумно и людно, что удивительно. Кажется, все местные съезжаются сюда. Не скажу, что тут придерживаются санитарных норм, но мы не собираемся покупать рыбу, которой на моих глазах отрубили голову, но лавку с молочными продуктами мы найти пытаемся. Мороз стоит такой, что по прошествию нескольких минут вне салона мои пальцы начинает щипать. Держусь рядом с остальными, здесь легко потеряться. Слишком много людей. У каждого прилавка толпится порядка двадцати человек, еще больше бродят между рядами, иногда не совсем нарочно пихаясь, спеша по своим делам. — Я не знаю, как здесь ориентироваться, — Дейв держит Лили за руку, оглядываясь на Дилана. — Слышь, у тебя ведь хороший нюх. Может, поймешь, где здесь молочный отдел? О’Брайен щурится, еле сдержав смешок. Да, на улице он пытается быть скованным в проявлении чувств. И говорит меньше. — Я не сомневаюсь в своих способностях, но запах тухлой рыбы перебивает все остальное, — он идет сбоку от меня, держась на полшага позади, поэтому я вполне ощущаю себя в безопасности. Но все еще смущенно отвожу взгляд, рассматривая вывески, пока Лили поворачивается ко мне лицом. Она улыбается, отпуская ладонь Дейва, отчего тот растерянно замедляет шаг, наблюдая за девушкой, которая хватает меня под руку, уверенно зашагав вперед. Не могу не улыбаться ей в ответ. — Почему мы постоянно позади них, — она осматривается. — Мы сами вполне себе способны найти молочный отдел. — Мы все еще здесь, — Дейв идет за нами, реагируя на обращение. Идет рядом с Диланом. Оба соглашаются молча тащиться за нами, а я понимаю, что Лили, хоть и дает представление о себе, как о слабой девчонке, но ей не очень-то нравится быть под контролем. Думаю, это из-за давления матери. Роуз самостоятельная. У нее язык подвешен, поэтому даже я не люблю вступать с ней в словесные перепалки. — У нас не так много денег, — Фардж вздыхает так, словно он кормилец в семье и стыдится того, что не может заработать больше. Мы бродим по рядам рынка, иногда останавливаясь, чтобы посмотреть на то, как кто-то пытается впихнуть другим «волшебные таблетки». Ага, знаем мы такие. Ещё несколько раз на пути попадаются подозрительные личности, которые, видимо, не думают, что мы с Роуз в компании парней, поэтому зазывают к себе за угол, или тут же предлагают какую-то работу, те же таблетки и траву. А некоторые вообще встают прямо перед тобой, распахивая свой плащ, правда, эти типы ничем не торгуют… Скорее, у них не все в порядке с головой. К слову, по какой-то причине мне начинает казаться, что это какой-то черный рынок, поскольку в одном небольшом магазинчике я вижу на прилавках оружие. Вот она, темная сторона Лондона. Обычно туристы приезжают в город, им демонстрируют все только самое хорошее, чтобы оставить правильное впечатление, но даже у города мечты есть скелеты, к встрече с которыми обычно наивные возжелатели лучшей жизни за границей совсем не готовы. Лили греет мою ладонь своей. Её пошатывает при ходьбе, но не жалуюсь на лишнюю тяжесть, с которой она давит на меня, наоборот пытаюсь помочь ей держаться ровно. — Мне кажется, — Роуз обращается ко мне, немного нахмурив брови. — Здесь какой-то странный рынок, — она, как и я, смотрит на человека, который спокойно торгует охотничьими ружьями, потирая тряпкой длинный ствол. И главное, что люди покупают это. Они толпятся там. — Это нормально, — Дейв вздыхает, постоянно проверяя время на телефоне Харпер. — Сразу видно, что вы росли не на улице, — переглядывается с Диланом, и они одаривают друг друга ухмылками. Фыркаю, еле поддавшись вперед, ведь вижу, наконец, небольшой магазин с крышей. Молочные продукты. Отлично. Тащу туда Лили, правда, войти первыми нам не позволяют. Недоверие и усиленная паранойя парней оправданна. Дейв входит первым, стоит на пороге, немного замявшись: — Ладно, лучше мы не найдем, — говорит, проходя дальше, и мы следуем за ним. Понимаю, что его смутило. Здесь по соседству с молочными продуктами на полках лежит странное замороженное мясо, причем прикрытое пакетами. Вонь стоит ненормальная, мухи буквально стаями вьются у потолка. А персонал… Это трое крупных мужчин, не самой приятной наружности. Курят. Смотрю на Роуз, которая не выдерживает, затыкая нос. Дилан поправляет капюшон на голове, как и Фардж, который проходит вдоль прилавка, стараясь не задеть других людей. Идем за ним. Я с отвращением смотрю на мясо. Это больше похоже на органы животных. Меня начинает подташнивать, как и Лили, которая крепче сжимает мою ладонь, когда мы подходим к кассе. Дейв хмуро осматривается, обращаясь к мужчине: — У вас есть что-то съедобное? — ворчит. Кассир, внешне напоминающий мне зэка, жует табак, кинув взгляд на мясо, что разделывает прямо на столе кассы. — Есть молоко или йогурты, срок которых еще не вышел? — Дейв морщится от неприязни. — Они стоят дороже, — мужчина харкает в пол. Меня сейчас стошнит. Он вытирает пальцами губы, оставляя алый след на подбородке. Невольно делаю шаг назад, отворачивая голову, и носом упираюсь в ключицы Дилана. Да, я буквально дышу ароматом его кожи, ведь не знаю, вынесу ли здешнюю вонь. Парень, вроде, не отталкивает, поэтому продолжаю морщиться, потянув к себе ближе Роуз. Не хочу, чтобы её стошнило. — Карточки принимаете? — думаю, Дейв увидел цены на съедобные продукты. К счастью, мужчина кивает головой, и я отдаю Фарджу свою карточку, понимая, что привлекаю внимание всех, кто находится в помещении. Словно… Карточка — это какая-то привилегия. И они есть только у богатых. Если судить по внешнему виду, то все эти люди — бедные. Придется следить за карманами. Пересекаюсь взглядом с мужчиной, который точит ножи за соседним прилавком, и тут же опускаю глаза, сильнее прижавшись к О’Брайену, рука которого уже лежит на моей спине. Дейв явно раздражает продавца, когда проводит тщательную проверку каждого продукта перед тем, как заплатить. И мы, наконец, покидаем магазин. Вдохнуть свежий воздух не удается. Рынок поглощен вонью. — В принципе, мы набрали молочку, но надо еще что-то найти, хотя бы мучное, — Дейв, как папочка, оглядывается по сторонам. — А все остальное попросим купить Джо в городе, — смотрит на Дилана. — Он не говорил, когда приедет? — Пока отписывается только по поводу происходящего, — О’Брайен холодным тоном голоса намекает, что этот разговор только для них, и обсуждение будет в том случае, если нас с Роуз не будет рядом с ними. Мило, блин. — Тогда, давайте скорее закончим, — Лили передергивает. — Меня уже мутит, — начинает идти вперед, потянув меня за собой, и парням приходится опять следовать за нами. Слышу краем уха, как они шепотом начинает что-то обсуждать, но не могу разобрать слов из-за шума вокруг. — Смотри, — Роуз тыкает меня в плечо, указывая пальцем в сторону разделочной доски на одном прилавке. Лежит еще живой олененок, фыркает, пытается вырваться. Его шею сжимает мужчина. В другой его руке топор. Я не выдерживаю, ускоряя шаг, и заставляю Роуз отвернуться: — Такое чувство, что в этих местах живут одни ненормальные. — Ты почти права, — Дейв нагоняет. — Есть же дикие и примитивные мнения о высшем обществе и низших слоях населения. Вы у нас из довольно хороших и обеспеченных семей. Вряд ли вы когда-то пересекались в крупном мегаполисе с подобными людьми, а для них это вполне обычный образ жизни. — Мне от твоих слов легче не стало, — шепчу, и Лили оглядывается на Дейва, хмурясь: — Но вы тоже не из… Ну, плохих семей, — смягчает. — Ну, да, просто мы сами спустились на уровень ниже, — соглашается Фардж, а Дилан пускает смешок: — Точнее, на самое дно. Не смешно. Теперь им приходится платить за свои ошибки. Находим прилавок с мучными изделиями, от которых Лили так отчаянно воротит нос, но, силой уговоров Дейва, она соглашается на покупку «вредной пищи», поэтому Фардж принимается за типичный диалог с продавцом, чтобы задобрить и получить выгоду в виде неиспорченных продуктов. Я пока оглядываюсь по сторонам, отпуская руку Роуз, которая осматривает полки прилавка, пальцами сжимая ткань кофты Дейва. Видимо, для безопасности. Замечаю напротив небольшой магазин, внутри которого не так много людей. Все с псами, и невольно сглатываю, неприятно передернувшись. Складываю руки на груди, желая рассмотреть поближе, что лежит на стеклянной витрине магазина, поэтому шагаю к небольшой постройке, слыша строгий указ Дилана за спиной: — Далеко не отходи, - удивлена. Он не приказывает мне быть рядом, как делает постоянно. Неужели, начал прислушиваться к тому, что я говорю? — Да я здесь, — отвечаю, бросая на него быстрый взгляд, и приглядываюсь, встав напротив витрины. Эм, у меня конечно отлично по биологии, но даже я с сомнением разглядываю органы, не понимая, какому животному они могут принадлежать. Наклоняюсь, с отвращением морщась: — Будто человеческие… — шепчу губами. — Так они есть, — голос такой до тошноты знакомый, что мне даже не нужно смотреть на незнакомца. В голове уже звучит: «Печень моя». Моргаю, резко повернув голову, и встречаюсь взглядом с парнем, на шее которого висит мятая бандана. Он улыбается, но в этой улыбке нет ничего притягательного. Этот голос. Он был там. Один из тех парней. Пес. Я начинаю панически моргать, чем смешу его. Парень кивает на прилавок: — Вон там печень, — ухмыляется. — Совсем свежая, — тошнота встревает в глотке, а ужас сворачивает мой желудок. — Самое то, что любят собаки, — касается дверной ручки. — Что тебе завернуть, детка? В страхе отступаю, понимая, что он в какой-то степени издевается и наслаждается моим ужасом. Не жду. Разворачиваюсь, но резко понимаю, что не могу сейчас рвануть к ребятам. Я обращу на них внимание. Этот тип заметит Дилана и Дейва, и… Господи. Просто, мать вашу! Ненормальный тип смеется мне в спину, когда убегаю вперед, в толпу, пытаясь затеряться. Толкаю людей руками и локтями, постоянно оглядываясь назад, ведь боюсь, что за мной может быть хвост. Нахожу в себе смелость остановиться только тогда, когда сворачиваю за один прилавок из сотен, стоящих в ряд. Пробегаю между ними под возмущенные крики торговцев. Оказываюсь совершенно в другом ряду, где вонь сырого мяса куда сильнее. Замираю, панически оглядываясь по сторонам. Здесь большинство людей — мужчины. С псами на поводках. Охотники, чьи собаки лают друг на друга, бросаясь на прохожих. Не могу смотреть на мясо, быстрым шагом иду вперед, стараясь не задевать людей. Говор. Шум. Лай. Отвратительные запахи. Не даю себе окунуться в панику, держусь в руках, пока мой потерянный взгляд исследует ряды, в попытке найти похожий на тот, у которого мы остановились. Булочная. Нужна… Лай со стороны. Вздрагиваю, дернувшись вбок от псины, что практически бросается на меня, но её оттягивает хозяин, при этом ругаясь на меня. Задеваю мужчину позади. Тот пихает меня от себя, с особой грубостью. Еле удерживаюсь на ногах, продолжая идти. Вижу знакомый ряд позади тех, вдоль которых иду. Слава Богу, здесь можно спокойно увидеть, что происходит на другой улице рынка. Нет высоких, прочных границ и стен, поэтому в груди тянет ноющая боль от желания, скорее оказаться рядом с близкими людьми. Начинаю проходить между лавками, что не нравится одному из мясников, который отрубает большим ножом кусок туши. Ускоряю шаг, не оглядываясь на него. Знаю, что смотрит. Чувствую. Бегу вперед, желая скорее найти друзей и сообщить о проблеме. Нам нужно уходить отсюда. Вижу на противоположной стороне тот самый магазин человеческих органов. Точнее, это какой-то притон, окруженный псами и их хозяевами. Значит, где-то здесь должна быть булочная. Вижу её, тормозя у самого прилавка. Оглядываюсь. Паника растет. Где они? Начинаю активно дышать, крутиться на месте, взглядом цепляясь за каждое отвратительное лицо. Дрожь пробегает по спине, когда тяжелая ладонь ложится на плечо, заставив отскочить в сторону. Большими глазами смотрю на того же парня с банданой, которому явно пришлось по вкусу издеваться надо мной, правда, на этот раз он не один. С ним какой-то высокий мужик, лысый, неаккуратно побритый. — Хэй, детка, куда ты убежала? — он держит в руках черный пакет, с которого на снег капает алая жидкость. Отступаю назад, еле выдерживая вымирание своего сердца, и опять разворачиваюсь, унося свои ноги прочь от того места. Вернуться к машине. Надо просто вернуться туда. Дилан и Дейв наверняка заметили Псов, поэтому ушли. Не знаю, сколько я пытаюсь по времени выбраться из чертового лабиринта Ада. Выхожу на дорогу, оглядев высокие, черные деревья. Лесная полоса. К черту. Если пойду вдоль дороги, то найду наш автомобиль. Иду долго. Темно. Рынок круглосуточный, поэтому там до сих пор шумно. Поздно вечером это место пугает еще сильнее. Мне кажется, что каждая клетка моего организма находит свой покой, когда начинаю узнавать местность. Точно, мы оставили машину где-то на спуске с дороги, чтобы скрыть под хвойными ветками. Боже. Ноги сейчас отвалятся. Испытываю гамму светлых чувств, когда замечаю наш автомобиль и стоящих возле него Дилана с Фарджем. Лили сидит в салоне, кусая ногти. Черт. Надо было затеряться в толпе, а потом тут же спешить к ним, а не давать себе передышку. Знаю, что О’Брайен устроит очередной вынос мозга, но я все равно улыбаюсь, в последний раз ускоряя шаг. В паре метров меня замечает Дейв, поэтому раскидывает руки в стороны, затем поднимает голову, ладонями скрыв лицо. И топчется на месте. — Извините, — прошу, не прикусывая язык, когда встречаюсь взглядом с Диланом, который бросает сигарету в снег. Смотрит на меня, явно желая начать ругаться, и я готова к этому, но его перебивает Роуз, которая выскакивает из салона, вся на иголках: — Куда ты делась? — Я столкнулась с Псом, поэтому, чтобы не приводить его к вам, решила затеряться в толпе, но… — откашливаюсь, виновато выдыхая белый пар. — Я немного потерялась, — перевожу взгляд на внешне злого Дилана, повторяя искренне. — Извините, давайте скорее уедем отсюда. Дейв приходит в нервное движение: — Да, садимся, — приказывает, хлопая друга по плечу, чтобы тот оставил свою злость и сел за руль. Лили забирается в салон, и я хочу поспешить за ней, но меня останавливает хватка О’Брайена, который не совсем сдержанно дергает обратно, поэтому поворачиваюсь к нему лицом, готовясь принять любую ругань, любое грубое слово, ведь выглядит он так, словно сейчас разобьет мое лицо о капот машины. — Задрала, — и отпускает, развернувшись, распахивает дверцу, забираясь на свое место. Виновато опускаю взгляд. Ненавижу заставлять кого-то переживать. Это значит, что я не думаю о чувствах других, но оно не так. Я не такой сильный эгоист, но все равно приношу другим неудобства. Черт. Откашливаюсь, с опущенной головой подхожу к автомобилю, забираясь на заднее сидение к Роуз, которая, судя по виду, тоже сильно волновалась, а ей не стоит переживать. Я беспокоюсь за её сердце. Но девушка тревожилась из-за меня. Чувствую себя еще хуже. И Дилан. Больше мне нельзя будет возникать, если он начнет держать меня при себе. Он прав. Я не могу постоять за себя.

***

Дома, спустя час или полтора, пыл остыл. Дейв в принципе не злится на меня, потому что он… Ну, он такой человек. Просто рад, что со мной все в порядке, поэтому с ним мне легко находиться в одном помещении, как и с Лили, которая, как и он, вполне довольна тем, что мы все дома. А вот с Диланом все сложнее. Причем, так постоянно. Он часто твердит мне о запрете передвигаться самостоятельно, на что я обычно ворчу, напоминая, что являюсь вполне способным на защиту самой себя человеком. А в итоге, выходит подобная ситуация. И я больше расстроена не из-за того, что разбиваю ту маску уверенности перед другими. Главное именно в других людях. В людях, которые переживают за меня. Нельзя больше заставлять их волноваться. Мы с Лили тусуемся на кухне после того, как раскладываем всю еду в холодильнике. Приготовили чай. Сидим, разговариваем, пока парни обсуждают то, чего нам нельзя слышать, на втором этаже. Они даже связались с Джо. Думаю, речь идет о взрыве в больнице и о том, что Псы были замечены на рынке в здешних местах. Это пугает. Такое чувство, что эти ублюдки везде. От них нет спасения. Но сейчас не хочу думать о них. Мы с Роуз говорим обо всем, даже смеемся, пока речь не заходит о том, от чего мои щеки вспыхивают. — И давно вы с Диланом больше, чем враги? — она смеется, ведь закатываю глаза, грея ладони о кружку. Да, она к тому, что мы особо-то не ладили. Сама задумываюсь об этом только сейчас, но не придаю значения мелочам: — Ну… Достаточно, — скромный ответ. Я знаю Роуз. Эта девушка выросла в хорошей семье, её строго воспитывали и держали в рукавицах, именно поэтому она полная противоположность тому ребенку, которого так старались создать родители. Она рассказывала, что начала немного выпивать в четырнадцать, что первый её секс произошел по-пьяни с каким-то парнем из спортивного клуба, и что её мать до сих пор уверена, что она девственница. Каждая история из жизни безбашенная, немного безумная. Лили так была скованна правилами взрослых, что с удовольствием нарушала их. Целый багаж историй за спиной. Я смеюсь практически над каждой, особенно над той, которая про случай в магазине, когда она выкурила немного травы, а потом пряталась в куче вещей от матери, которая не во время приехала за покупками. В общем, поэтому меня вовсе не смущает её спокойный вид во время обсуждения чего-то интимного. — Дейв даже не подозревал, — девушка улыбается, делая глоток чая. — Когда мы стояли у двери в ванную и он услышал голос Дилана, то так спокойно решил открыть дверь. Вообще без задней мысли. Я его чуть не прибила. — Спасибо за спасения моего достоинства, — шучу, мешая горячий напиток. — Хотя, что там спасать? Лили улыбается, кивая: — Это точно, — отводит взгляд. — Я как-то с одним типом в шкафу… — заикается, когда на кухню заходит Дейв. — Мы там искали хомяка, — начинает тараторить, меняя тему. Фардж устало плюхается на стул рядом с девушкой и головой упирается ей в плечо. Спать хочет. Вижу Дилана. Проходит мимо кухни. Думаю, собирается спуститься в подсобку. — А как… — решаю отвлечь мысли от парня. — Как по ощущениям? Тебе проще кушать? — Я толком не ем, только пью, но мне хорошо, — признается. — Иногда тошнит, но это нормально. Проходила через это в пятнадцать. — Может, — Дейв выдыхает, с трудом поднимая голову, чтобы взглянуть на Лили. — Спать, а? — морщится. — Да, — я соглашаюсь с ним, искоса взглянув на Роуз, которая закатывает глаза: — Уже? — Поздно, — Фардж так же прикрывает веки, копируя раздражение девушки. Лили улыбается: — Ладно, — сдается, вставая со стула. — Папочка, — кривляется, но мило, правда, и парень, и девушка замирают, задумчиво отводя взгляд в сторону, после смотрят друг на друга. — Это было противно, — Дейв еле сдерживает улыбку. — Да, согласна, мерзость, — Роуз берет его под руку, желают мне спокойной ночи, после чего вместе поднимаются на второй этаж, оставив меня одну на кухне. Ерзаю на стуле, немного нервничая в одиночестве. Оглядываюсь на окно. Темно. Снег. Черный лес впереди. Лучше погасить везде свет на ночь. Не стоит привлекать лишнее внимание. Встаю. Передвигаюсь, пальцами щелкая выключатель. Свет гаснет на кухне. После во мраке тонет и коридор второго этажа, затем первого. Если честно, не уверена, куда мне идти спать. С одной стороны, мы относительно в мире с Диланом. В комнату к Роуз и Дейву точно не сунусь. Может, кабинет Джо? На диване без одеяла холодно будет… Выдыхаю, направляясь к двери, что ведет вниз, в подсобку. Здесь еще горит свет, поэтому не спотыкаюсь, хорошо различая ступеньки под ногами. Спускаюсь, видя открытую дверь, поэтому немного мнусь, когда подхожу ближе, заглядывая в освещенную комнату. Да, неприятные воспоминания, связанные с этим местом меня угнетают, но в данный момент Дилан в себе и не прикован к стулу. Парень натягивает на себя кофту, оглянувшись. Смотрит на меня. Молчит, пока поправляет рукава кофты: — Тут холодно, — будто понимает, что я пришла спать здесь. — Не снимай кофту, и советую остаться в обуви, — да, понимаю. Уже пускаю пар на ледяные ладони, пока прохожу по голому помещению. Останавливаюсь рядом с Диланом, который хмуро встряхивает одеяло: — Нашел его наверху, — хмуро смотрит на меня. — Если почувствуешь, как что-то по тебе ползает, скорее всего, тебе не кажется. Улыбаюсь, закатив глаза. Что ж, видимо, я зря переживала. О’Брайен вроде больше не злится, да и спокойно реагирует на то, что буду спать с ним. Садимся на кровать. Не ложимся. Спиной прижимаюсь к стене, взглянув на парня, который так же тяжело выдыхает, как и Дейв пару минут назад. Хмурюсь, согнув ноги в коленях, а ладони сжимаю между бедер, чтобы греть: — Всё хорошо там? — он переводит на меня внимание. — Ну, у Джо. — Не думай, — отказывается говорить. — Ладно, — не хочу его напрягать вопросами. Спрошу потом у Дейва. — М… — тяну. — Спокойной ночи? — поднимаю брови, смотрю на О’Брайена, который усмехается, но не зло, и кивает: — Ну, да, — почему мы так скованны, если уже даже занимались кое-чем большим? И почему меня это так забавляет? *** На втором этаже так же холодно, как и во всем доме. Лили начинает ворочаться на кровати, задевая Дейва ногой, и тот морщится, еле вырываясь из сна: — У тебя что-то болит? — шепчет, кое-как открыв глаза. Поворачивается всем телом к девушке, которая совершенно не способна уснуть, ведь её мучает один вопрос. Взгляд Фарджа. В нем что-то изменилось к ней. Если раньше он ей прохода не давал, сам проявлял инициативу, то сейчас он даже препятствует возможной интимной близости. И да, это задевает её, как девушку. Лили приподнимается на локти, лежа на животе, и начинает дергать ткань наволочки: — Ты… Ты не хочешь меня? Веки парня распахиваются. Он смотрит на Роуз так, будто не спал вообще, и хмурит брови, приподняв голову: — Прости, но… Че? — пускает смешок, но Лили остается серьезной: — Ты перестал, ну, пытаться, — намекает, и Дейв еле держится, чтобы не рассмеяться в голос, ведь даже в темноте видит, как ей неловко говорить ему об этом. Парень улыбается, головой ложится обратно на подушку, а пальцами растирает веки, изводя молчанием Роуз, которая ложится ближе, ткнув пальцем его в щеку: — В чем дело? — сглатывает. Фардж опускает руки вдоль тела, смотрит на Лили, все-таки заставив себя приподняться на локти. Тянется к её лицу, целуя в холодные губы, и выдыхает, с такой же скованностью признаваясь: — Если честно, я просто немного боюсь. — Чего? — она открывает рот. — Того, что просто поломаю тебя, — сжимает губы, стуча пальцами по подушке, а Лили остается с приоткрытым ртом: — Блин, Дейв, я просто худая, а не стеклянная. Для справки, это я затащила тебя в постель, а не ты меня, милочка, — смеется, лицом падая в подушку, и ногами колотит кровать. Слишком мило. — Просто, — Фардж улыбается, когда она вновь смотрит на него. — Давай подождем, пока ты полностью оправишься, — зевает. — А потом я весь твой, — укладывает голову обратно, прикрыв веки. Лили тяжело вздыхает, кивая, и пальцами расчесывает его волосы, ложась ближе. Ногу закидывает ему на бедро, закрывает глаза, шепча с задором: — Неженка. — Я сказал, мы ждем. — Почему ты так напряжен? — Мэй лежит на боку, смотрит на всё еще сидячего парня, который нервно перебирает пальцами. Дилан хмуро смотрит перед собой: — Слишком расслабляюсь. — Это нормально. Организму стоит отдыхать от стресса, иначе умрешь раньше, чем тебя кто-то обнаружит, — Харпер пальцами дергает его рукав. — Ложись, иначе тебе придется терпеть мою болтовню всю ночь. — Я могу просто привязать тебя к стулу, сунуть тряпку в рот и… — Дилан непринужденно говорит, а Мэй пускает смешок, превращая все в шутку: — Извращенец, — начинает ерзать, переворачиваясь на другой бок, спиной к нему. — Не тебя ли я отымел на стиральной машинке? — О’Брайен смеется, когда Харпер пинает его ногой, что-то ворча. Парень начинает двигаться, ложится на спину, уставившись в потолок. Может, ему и правда не стоит все двадцать четыре на семь пребывать в агрессивном ожидании? Может, оно правда его прикончит? Слишком неоднозначное мнение на этот счет. Вибрация. Общение с Джо происходит через телефон Харпер. Мэй приподнимает голову, повернувшись к О’Брайену, который приседает, вынув телефон из кармана своей кофты. Вибрация короткая. Это сообщение. И содержание его небольшое, но оно заставляет Дилана резко вскочить с кровати. От Джо: «Прячьтесь».