Бьётся сердце.

      На дворе стоит очередной холодный осенний день. Вокруг словно чёрно-белое кино. Люди куда-то спешат, туман окутал город, вот-вот пойдёт дождь, а небо заслонили тёмные тучи. Голые деревья раскинули свои ветки, из-за ветра они шевелятся, подзывая Саймона к старой церквушке.       От здания так и веет стариной: серые камни вплотную сложены, создавая крепкие стены, их украшают католические кресты, а витражные окна в пол создают неповторимую атмосферу прошлого века. Льюиса словно зовёт это здание, маня своей неприступностью, стойкостью, будто плача, призывая одинокие сердца. Сам Саймон всю жизнь был иудеем, но от красивой церкви не смог оторвать взгляда. Её острые крыши пронзали тёмное небо.       Парень сделал шаг, затем ещё и ещё… Он осматривал помещение, чувствуя, что ему становилось тепло. Парень снял с себя пальто, оставаясь в свитере с супергероями и потёртых джинсах. Да, не пристало парню в 26 лет носить гиковскую одежду и очки в толстой оправе, но это был Саймон — неуклюжий парень, находящий приключения на задницу. В общем, на него это правило не распространялось.       Шатен продолжал рассматривать красивое помещение, украшенное золотом. Определённо, внутри здание выглядело не таким одиноким, как будто зал был его сердцем. В углах стояли статуи, освещённые яркими лампами, а под ногами расположился красный ковёр. Парень сел на одно из свободных мест (которых было весьма много из-за плохой погоды) и поднял глаза. Тогда Саймон и увидел его. В голове сразу же появляется воспоминание.       — Льюис, раздражаешь. — шикнул испанец, стягивая с подростка штаны. — Твоя мать придёт только через полчаса. Я успею не только сделать тебе минет, но и вытрахать твоё тело на подоконнике.       — Чёрт! Я с тобой не успеваю заниматься! Меня уже ругают за неуспеваемость! — Саймон возмущается, но штаны снимает.       — Я тебя люблю. — Рафаэль смачно целует его губы, сминая и покусывая.       — Я тебя тоже, придурок, — улыбается шатен и углубляет поцелуй.       Рафаэль Сантьяго облачён в чёрную сутану и даже сейчас он выглядит сексуально. За такие мысли Саймон бьёт себя по колену и тут же шикает, привлекая к своей персоне внимание. Льюис чувствует на себе взгляд священника и тут же краснеет.       Парень поднимает голову и чёрт, как же прекрасен этот испанец: сухие губы изображают усмешку, тёмные волосы всё так же зачёсаны назад, а в карих глазах таится сила. Рафаэль подзывает Саймона к себе, но тот не двигается. В голове возникает ещё одна вспышка-воспоминание.       — Мы не должны больше видится. — говорит испанец, держа Саймона за плечи. — Обещай, что найдёшь кого-то и будешь с ним счастлив. Ты должен меня забыть, — у шатена из глаз текут слёзы, очки давно уже их не сдерживают, капли спускаются по щекам.       — Я люблю тебя. Я не хочу с тобой расставаться, — голос дрожит, тело не слушается.       — Тебе только 16. Ты сможешь найти хорошего парня или девушку. Прости, но мы не можем больше встречаться, — у Рафа по голосу невозможно определить хоть какие-то эмоции.       — Нет. Пожалуйста.       — Ты мне противен, — злится брюнет. — Не ной. Для меня это был всего лишь опыт, — после этого всё сливается и Саймон видит лишь удаляющуюся фигуру в кожаной куртке.       Шатен встаёт и бежит по направлению к выходу, и последнее, что он видит, — лицо Рафаэля. На нём отображается горечь? Неуверенность? Испуг? Саймон и сам не понимает, что чувствует Сантьяго. Даже когда они встречались, Льюис не мог прочесть эмоции парня по лицу, а уже прошло 10 лет. Долгих лет.       После разрыва с Рафаэлем Саймон пробовал встречаться с лучшей подругой, с сестрой лучшего друга и с посторонней девушкой, но ни к чему хорошему это не привело. Саймон так и оставался одиноким.       Выбежав на улицу, Саймон прислонился спиной к стене здания, что немного охладила его пыл. В голове вспышкой появилось ещё одно воспоминание.       — Ты не знаешь? — спрашивает младший брат Рафаэля. — Рафаэль уехал сразу после вашего разрыва. Родители обещали уничтожить твою семью, если вы будете встречаться. — рассказывал парень, когда они встретились в парке. Это было лет 6 назад.       Саймон вновь вернулся к реальности. На улице был сильный дождь. Стало очень холодно. Парень поднял голову и увидел испуганное лицо Рафаэля. Он протягивал руку, Саймон очень хотел её схватить, прижаться всем телом к телу священника, но вместо этого оттолкнул брюнета и побежал по улице. Под ногами хлюпали лужи, а пальто осталось где-то позади. Волосы намокли, как и остальная одежда, но Саймон не мог остановиться. Он бежал дальше от боли, что причинил ему любимый. Эта боль так и не прошла за десять лет.       Шатен почувствовал, что его догоняют, а вскоре вновь ощутил спиной стену. Сильные руки прижимали его тело, не отпуская из захвата.       — Саймон, это правда ты? — удивился Сантьяго.       — Явно не Элвис Пресли. — ухмыльнулся парень и зло посмотрел на испанца.       — Чёрт! Ты весь мокрый. — Рафаэль прижал его к своему телу, крепко обнимая. — Ты можешь заболеть. Давай вернёмся. — попросил парень.       — Ты меня бросил. — тихо сказал шатен и на глазах вновь начали появляться слёзы.       — Я — придурок, прости, не знал, как вернуться обратно, когда ушёл из дома. Прости меня. — Рафаэль поцеловал Саймона в шею, вдыхая его запах.       — Ненавижу тебя, придурок. — Саймон сильнее прижался к Рафаэлю, обхватывая руками.       — Я тебя тоже очень люблю. Я скучал. — шепчет Сантьяго, покрывая лицо плачущего парня поцелуями. — А теперь пошли со мной. Я покажу тебе, насколько прочные столы в церквях. — Саймон вздыхает с восхищением.       — Почему всегда, когда ты признаёшься мне в любви, я тебе верю?       — Потому что я говорю правду.       — Заткнись, придурок. — Саймон берёт за руку брюнета, и они возвращаются, так же, под дождём. Но теперь дождь охлаждает пылающие тела обоих, а здание не кажется таким одиноким.