M A C H I N E

- Убитый или убийца? - Дороти спрашивает, сидя на кровати напротив. Я снова смотрю на девушку, не понимая, а Кортни, тихо вздохнув, поворачивается в мою сторону, сбрасывая одеяло с лица. - Это обычный вопрос, Рейчел. Ты предпочтешь убить или умереть без крови на руках? - сонно. - А если я не хочу быть ни тем, ни тем? - Представь, что у тебя нет выбора, - добавляет Дороти, - вот ты, кем ты станешь? - обращаясь к подруге. - Убитой, конечно же, - пожимает плечами. Обе девушки смотрят на меня, и я лишь качаю головой, уклоняясь от ответа. - Значит, тоже убитой, - выносит свой вердикт Дороти, и ее интерес ко мне исчезает. Тело падает на землю практически бесшумно. Я чувствую это, продолжая держать глаза закрытыми и нервно сжимать пистолет, а в голове появляется образ падающего Джереми с перерезанным горлом. Словно возвращаюсь в то место и время, которое хочу забыть, и чем сильнее я погружаюсь в него, тем больше теряюсь в настоящем. - Не трогай ее, - будто издалека слышу голос Дилана и почти не чувствую, как пальцы Алека накрывают мои руки. Я осторожно приоткрываю глаза, стараясь смотреть куда угодно, но не вниз. - Унесите его, - произносит А-27, и едва я пересекаюсь взглядом с DK-56, как Билл ударяет парня прикладом пистолета, и Дилан виснет на руках солдат. - Нет, - пытаясь сделать шаг вперед и издать какой-либо звук, но слово застревает где-то в горле и не просится наружу. Ноги немеют, пальцы добела вцепляются в пистолет, и Алеку требуется несколько секунд, чтобы отобрать у меня оружие. Взгляд опускается вниз: Кортни лежит с закрытыми глазами, а замершие слезы быстро высыхают на вечернем солнце. Ее тело, все еще теплое, но неподвижное, изогнулось в неестественной позе, а лоб украшает небольшая струйка крови. - Копай, - сухо приказывает А-27, протягивая мне лопату. Я покорно беру ее, оглянувшись и никого не увидев вокруг: Дилана уже давно увезли в неизвестном мне направлении. Больно от мысли о том, что я подвела его и Кортни, не знаю, что с ним сделают солдаты, и я вновь, боясь захлебнуться эмоциями, отключаю это. Мои глаза сталкиваются с ледяным взглядом, но я не чувствую страха. Словно пытаясь убежать от этих чувств, я прячусь в свою собственную пещеру, закрываясь от других. Мне снова становится все равно. - Копай, - с легким раздражением повторяет Алек, указывая на место неподалеку от могилы Дороти. Земля слегка рыхлая. Не сухая, но не настолько легкая, чтобы быстро с этим управиться. Складывая землю в небольшие кучки вокруг ямы, я постоянно натыкаюсь на лицо Кортни, мысленно надеясь увидеть ее вдох. Лучи солнца перестают освещать землю, перебираясь все выше и выше и замирая на верхушках деревьев, прячась в объемной листве. Алек уже давно прислонился спиной к шершавой коре, но не сводит с меня глаз, молча сверля взглядом. Я хочу съязвить, вновь стараясь переступить черту, но моих сил не хватает, чтобы развязать язык в нужном направлении. - Почему ты здесь? Разве у заместителя главнокомандующего нет более важных дел? А-27 недовольно смотрит, но, вздохнув, достает сигарету из нагрудного кармана. - У меня был выходной, - делая затяжку, а я возвращаюсь к работе. Еще через час меня начинает тошнить. Монотонное движение отключает все мысли, но постоянное нахождение вблизи мертвой Кортни застревает комом в горле, не давая вдохнуть. - Когда стреляешь, никогда не смей закрывать глаза, - произносит А-27, разрушая тишину, и я искоса поглядываю на него, продолжая копать. Не думаю, что мне снова придется держать оружие. Я даже сомневаюсь в том, что останусь жива ближайшие несколько часов. Скорее всего, Дилана больше нет, и меня убьют следом за ним, как нарушителя закона. Мысль о том, что все пошло не по нашему плану из-за появления Алека, не дает покоя. Если бы не он, все было бы совсем иначе. Уставшие руки отказываются работать, ноги скулят, и дрожащие пальцы готовы выронить лопату при первой возможности. - Хватит, - добавляет солдат, оглянувшись уже на практически ночном пустыре, - теперь хорони. Я не могу поднять ее, поэтому обессиленно тащу Кортни за руки по земле, небрежно и неаккуратно, а под конец вовсе толкаю, чтобы девушка упала в яму. Уверена, Дилан был бы с ней также нежен, как и с Дороти, отдавая дань уважения. - Мда, - протягивает Алек, вставая рядом со мной и доставая новую сигарету, - хреново ты копаешь. Мои губы изгибаются в странной улыбке, и я всеми силами сдерживаю себя, чтобы не засмеяться, продолжая лишь чудом держать равновесие. Присев на краю ямы, я смотрю на искривленное тело Кортни, желая придать ему естественную позу и понимая, что, опустившись в могилу, я не встану. - Заканчивай уже, - недовольно произносит солдат, выдыхая дым сигареты в мою сторону и толкая ногой лопату. Пальцы дрожат, когда я приподнимаю лопату и бросаю землю на Кортни. Снова и снова, бесконечное количество раз, все сильнее и отчаяннее сжимая рукоять. Воздух стал гораздо свежее, и новая сигарета солдата красным огнем замаячила в полумраке. - Ты ходила за диагностикой? - недовольный голос Алека снова раздается ближе к завершению этих похорон. - Да, - тяжело дыша. Лоб, покрытый испариной, уже успел остыть и замерзнуть. Я бросаю эту землю вниз, давно не видя лица девушки и тела, надеясь, что все это закончится как можно быстрее. - И? - выжидающе. - Все как обычно, - собрав остатки воли и силы. Алек лишь качает головой, и я не могу понять, что это значит. - Завтра придешь ко мне к семи утра, - произносит без интереса. - Разве, - я поворачиваюсь к нему, - ты не убьешь меня... Снова? Солдат сплевывает в сторону, отбирая лопату. - Похоже, сейчас ты ценнее живая. Надеюсь, не надолго. А теперь проваливай. Я разворачиваюсь, как можно быстрее стараясь покинуть кладбище, но меня останавливает незнакомый писк. - А-27, - доносится из рации, и я замедляю шаги, прислушиваясь. - Да, Кай, - в голосе Алека ни капли усталости. - У нас брешь, необходимо подкрепление. - Будем через полтора-два часа, не подпускайте их близко. Конец связи. Я вновь перехожу на быстрый шаг в сторону дороги, надеясь, что солдат не заметил странностей в моем поведении. - Планы поменялись, - произносит заместитель главнокомандующего так громко, что его голос достигает меня и распространяется еще на несколько десятков метров, - ты едешь со мной.

***

- Ты будешь гореть, - тихий шепот раздается у самого уха, и, едва разлепляя глаза, я вижу толпу, стоящую передо мной с факелами. Тело сковано веревкой, окольцовывавшей вокруг длинного шеста, а кожа запястий истерлась до крови. Я оглядываю людей, стараясь найти знакомое лицо, но черты смазаны и лишь косвенно угадываются глаза и губы. - Она нарушила наши законы! - закричал человек, стоя рядом со мной на большом костре из хвороста. - Она поплатится за это! Парень поворачивается ко мне: обнаженный по пояс, с непонятными символами, нарисованными темно-красной краской, напоминающей кровь, на всем торсе. Ярко-голубые глаза охвачены безумием, а длинные черные волосы заплетены в широкую косу. - Убийца! - кричит Райан, чье лицо, как и тело, тоже омыто кровью, и толпа вторит ему, словно эхо. - Убийца! - произносится еще громче, и я слышу, как раздаются барабаны где-то сзади. Я не могу вырваться из этих пут, пытаясь высвободить руки и лишь сильнее растирая кожу. Музыка становится громче, как и крики, недовольные возгласы и полные ненависти лица, что с каждой секундой приобретают все более четкие очертания. Вдалеке я вижу Хаула и Свейна, Фрею с взглядом, полным презрения. - Убийца! - вновь кричит Райан, и толпа замолкает, как и барабаны. Я слышу каждое дуновение ветра в этой полуночной тишине, нежно ласкающее губы, будто в последний раз, и различаю сбоку шаги. Его взгляд пугает настолько, что я замираю, задерживая дыхание. Карие глаза лишены и капли тепла, они залиты яростью, требуя возмездия, ненавистью и жгучей злобой. Лицо и тело парня тоже испачканы кровью, словно сажей, и пальцы с остервенением сжимают небольшой кинжал. Он идет медленно, поднимаясь вверх и не сводя с меня своего безумного взгляда. - Дилан, - шепчу я тихо, но ветер эхом разносит его имя. Парень подходит вплотную, почти соприкасаясь лицами, и надеюсь до него достучаться, но он лишь качает головой. - Я тебя ненавижу, - холодное лезвие пронзает живот насквозь, сопровождаемое моим громким криком. Удар в бок вытаскивает меня из собственного кошмара, а, подпрыгнув на кочке, я успешно задеваю затылком металлическую перекладину кузова. Рядом сидит Френк и незнакомый мне солдат, Алек пристроился спереди около водителя. Грузовик по уровню комфорта напоминает ржавый автобус, а наспех выданная форма, на пару размеров больше, неумело затянута ремнем. Солдаты напротив кемарят, при этом крепко держа оружие. Мое желание спать борется с опасностью провалиться в этот кошмар снова, поэтому я оглядываюсь по сторонам, заставляя себя бодрствовать. Острый месяц луны ярко и почти одиноко торчит в мрачном черном небе, самым темным моментом перед рассветом. Судя по ощущениям, мы едем на юг, за сады и реку, но так далеко я никогда не добиралась, поэтому разглядываю лишь незнакомые силуэты деревьев в темноте. Френк, заметив, что я проснулась, в полголоса повторяет, как заряжать пистолет и целиться, все еще называя, якобы в шутку, "пушечным мясом". Никто ничего не объяснил: ни направления, ни проблемы. Все время, что было потрачено на подготовку, я переодевалась и пыталась поспеть за остальными, собирая снаряжение. - Подъезжаем, - кричит спереди А-27, и все берутся за оружие, встряхнувшись, а когда автомобиль останавливается, по очереди вылезают наружу, - девчонка и Френк идут со мной, остальные исследуют периметр. Мы должны найти наших до того, как Иные сделают брешь еще больше. - Иные? - тихо шепчу я, замирая. По телу проносится легкая дрожь от воспоминаний, от вида Иного, его лица, и этот образ словно погружает меня в черные воды, заставляя выпасть из настоящего и вновь разбудить страх. Солдат замечает это и сильно трясет мое плечо. - Держись меня, - произносит Френк, - и... не вздумай умирать. Твой паренек еще жив, и он точно не обрадуется, - поднимая винтовку. - Пошли отсюда, - рявкает всем Алек, и я устремляюсь следом за ним. Лес, в котором мы остановились, чем-то напоминает Западный, но местами деревья посажены настолько близко, что их стволы сплетаются странными изгибами. Воздух душноватый и влажный, а свет почти не проникает между деревьями, отчего А-27 включает фонарь, а Френк делает то же самое на моей винтовке. Раздается резкий шум, и мы останавливаемся, оглядываясь, но носитель звука слишком быстро перемещается между деревьями. Алек наставляет винтовку на одно из деревьев, из-за которого внезапно вылезает один из солдат. - Тревор, - тихо шепчет Френк, делая шаг вперед, но А-27 останавливает его. - TW-13, - не сильно громче шепчет заместитель главнокомандующего, потянувшись за ножом. Я слишком поздно замечаю то, что Алек увидел сразу. Пьяную и неуверенную стойку, словно ноги были почти независимы от стана, слегка съехавший набок шлем и полупустые, едва живые глаза. - Они уже здесь, - парень тянется к нам, и только теперь я вижу огромные царапины, раздирающие живот и талию. - Молчи, - Френк прижимает ладонь к моему раскрытому рту, а А-27 жестом приказывает нам стоять на месте. Тревор, сделав еще шаг, будто почти развалившийся пазл падает на землю. Я не выдерживаю, отталкиваясь от Френка и желая закричать от ужаса, но Алек быстро ударяет по лицу и сжимает мои плечи. - Ты крайне нужна мне сейчас как солдат, - шепчет так тихо, что я едва различаю его голос, - так что засунь свои эмоции куда поглубже, иначе я оставлю тебя здесь наедине с монстрами. Я сглатываю, продолжая вглядываться в эти холодные глаза в поисках страха, но не натыкаюсь на него. После этого Алек отпускает меня, начиная жестами указывать дорогу, и, перед тем как исчезнуть среди деревьев и высоких папоротников, я в последний раз мельком оглядываю тело незнакомца. Мне нужно молчать, чтобы выжить. Нужно успевать за А-27, не врезаться в деревья и не пугаться изуродованных предрассветных теней. И я до сих пор не понимаю, что делаю здесь, окруженная скрывающимися в полумраке монстрами, среди месяцами обучающихся солдат и их командира. Мы пролезаем через последнюю ограду из деревьев и натыкаемся на небольшой лагерь. Солнце еще слишком низкое, чтобы осветить палатки, но в их целостности и угасающих углях бывших костров нет сомнений. - Какого хрена, - тихо произносит Алек, ожидая увидеть погром. - А ты думал, что утаишь это от нас? - отвечает Френк с легкой улыбкой. - Твоя вечеринка только начинается! Алек мрачнеет, а я растерянно оглядываюсь по сторонам. - Но тот парень... - осторожно. - Тревор тот еще шутник, - отмахивается Френк, - он появится минут через двадцать. Восстанет из мертвых, ууу, - вытянув руки вперед и пытаясь напугать. Из палаток выползают полусонные солдаты, и, при виде командира недовольно подавляя зевок, выпрямляются во весь рост. - Что, блять, за цирк вы устроили? - разгневанно кричит Алек, и я могу понять его злость. Из дальней, похожей на шатер, самой большой палатки грациозно выходит девушка, неспешным шагом подходя к нам. У Фреи красивая походка и худенькое, небольшое тело, за обладание которым многие хотели бы отдать все, что у них есть. Не каждому дано вкусить плод главнокомандующего, последние годы оберегающего девушку, словно единственное в мире растение. - Это была моя идея, - почти поравнявшись с нами, мягко говорит FS-4. - Разве тебе мало вечеринок у цветных? - чуть добрее. - Я там не частая гостья, - слегка обиженно, - он хотел бы тебя видеть, - едва наклоняя голову в сторону шатра. - Ты наделяешь его безрассудством, - бормочет под нос Алек, направляясь к главному шатру, а внимание девушки переключается на меня. - Рейчел, - сонно здороваясь, Фрея тянется для объятия. Френк уходит в одну из палаток, и мы остаемся вдвоем. Я киваю в ответ, окончательно запутавшись. - Тот парень, который лежал в лесу... - пытаясь вспомнить момент, - я обернулась, но... - закрывая глаза и напрягая память. Мы торопились, уходя подальше от того места. Тревор лежал на земле, и, когда я оглянулась... Когда я оглянулась. Я распахнула глаза как можно шире, будто увидев образ в своей голове, таким образом я могла его задержать еще на несколько секунд. Высокие кусты, почти скрывавшие тело солдата, зашевелились, и на мгновение что-то показалось оттуда, так быстро, что я не заметила это сразу. Быстрое, почти молниеносное движение. - Рейчел, - девушка мягко касается плеча, - с тобой все в порядке? Иногда я забываю, что она младше меня на несколько лет. Миндалевидные зеленые глаза смотрят с настоящим волнением и заботой, но я не могу ответить им. Раньше у нас не было секретов друг от друга, в выходные мы могли часами делиться чем-то сокровенным, спрятавшись в укромном, неприметном месте, могли проводить рядом дни и ночи, делясь своими мыслями. Но это ушло в прошлое, забрав какую-то беззаботность и вместо нее нагрузив плечи другой тяжелой ношей. "Видар все видит", - пару раз шептала Фрея, когда находилась в отчаянии. Когда ее забрали в "покои" главнокомандующего. Когда ей запретили выходить на улицу из-за попыток побега. Когда отобрали все тяжелые или опасные предметы из-за попыток самоубийства. Я знаю лишь самую малую долю ее правды и жизни внутри Machine, и девушка не стремится делиться этим, закрывшись от остальных, будто таким способом она сможет избежать нападок со стороны. Я понимаю, что действительно люблю ее, словно родную сестру, но год, проведенный порознь, посеял в наших отношениях секреты, корни которых лезут слишком глубоко вниз. - Да, - шепчу, - но, - осматриваясь, - разве это все правильно? - Большая часть солдат осталась в городе, здесь лишь несколько, - Фрея задумывается, - более близких. Как ты здесь оказалась? - она берет меня за руку и немного по-детски тянет за собой. - Долгая история, - я выдавливаю из себя слабую улыбку. - Почему вы с главнокомандующим тоже... - но девушка шипит на меня. - Говори тише, всех разбудишь, - она шагает мимо палаток и останавливается около одного из костров, - господин очень любит его. И уважает. - И ты? - я хмурюсь. - Нет, - мы с Фреей садимся на небольшие бревна, - я уважаю его, потому что этого хочет главнокомандующий. Но Алек... - она качает головой, - он как будто сломленный и сломанный. И он не может остановиться, словно, - заминаясь, подбирая слова, - его место не здесь. Не среди солдат и, возможно, даже не среди людей. Наверное, именно поэтому господин так ценит его. А-27 никак ни от кого не зависим. Взгляд останавливается на главном шатре, из которого появляется Алек вместе с человеком, облаченном в балдахин с капюшоном, полностью скрывающий тело и лицо. Я видела главнокомандующего за всю свою жизнь лишь пару раз, и никогда он не показывал себя, применяя образ наставника-учителя, и лишь его голос раздавался по всему городу, словно проповедь. - Перестань, - FS-4 толкает меня в бок, заставляя отвернуться, - не стоит так открыто глазеть. - Кто бы говорил, - улыбнувшись, - ты видела его и без накидки. Фрея отвечает слишком слабой и кривоватой, словно болезненной улыбкой, и пытается переключить разговор. - У меня такое чувство, что ты не спала всю ночь, - обеспокоенно. - Две ночи, - задумавшись, я прячу глаза, - адские две ночи. Если Френк не обманул меня, и Дилан все еще жив, то мне придется поговорить с ним. Раскрыв все карты. Не так, как я жалостливо надавила в прошлый раз, а по-настоящему, человечнее и правильнее. По коже нервно расползаются мурашки от мысли, что DK-56 больше никогда не заговорит со мной, начнет избегать или игнорировать. Перестанет видеть во мне "меня", как узнает всю правду. Когда поймет, что за человек уже несколько лет спит в соседней комнате, соседней кровати, пьет с ним чай, делит завтрак, ужин и постель. Я этого не выдержу. Нет. Раньше я бы этого не выдержала. - Можешь поспать здесь, - Фрея протягивает подушку и указывает на ковер у костра, - в ближайшие несколько часов тебя не тронут, я об этом позабочусь. - Спасибо, - шепчу, оседая на землю и положив подушку на ткань, - большое спасибо.

***

В этот раз мне ничего не снится. Абсолютная пустота, черное пятно, которое лишь со временем начинает выцветать, как страницы старых книжек, фотографии и воспоминания. Взгляд медленно открывающихся глаз натыкается на шов ткани в палатке. - Вставай, - Фрея осторожно касается моей руки, - у всех время обеда. - Как я... - я осматриваюсь, стягивая покрывало, а мысли путаются, - обед? - Да, я хочу, чтобы ты поела в моем шатре, - оживленно и весело. Лагерь изменился, и теперь меня встречают более бодрые лица. Фрея настойчиво тянет за собой к главному шатру, спокойно проходя мимо охраны, а я же нервно оглядываюсь по сторонам, чувствуя себя крайне чуждо этому месту. - Прошу, расскажи мне что-нибудь интересное, - подруга направляется к столу, до отвала набитому едой. - Например, - я следую за ней, неуверенно взяв пару долек яблока. Девушка замечает это и сама кладет мне в руку ветвь винограда. - Это твое, - произносит Фрея, - ешь, что хочешь. Господин все равно не притронулся к еде. - Она, - нахмурившись, - не отравлена, я надеюсь? - Нет, - FS-4 улыбается, - он просто не любит фрукты. Как поживает Кортни? Я видела ее с Дороти несколько дней назад. Я сглатываю, чуть ли не подавившись куском яблока, а к горлу подступает новый ком. - Их больше нет, - тихо. И я хочу вывалить на нее все это. Поделиться своими ужасными мыслями и догадками, попросить совета и довериться Фрее, как единственной подруге. Но я не могу. Тихим спокойным голосом я кратко излагаю перед ней факты, опасаясь, что девушка попросит подробностей, но она лишь молча слушает, съедая апельсиновые дольки одну за другой. - Знаешь, - когда я заканчиваю свою длинную историю, - тебе не понравится то, что я скажу, но... - FS-4 на несколько мгновений задумывается, - близится праздник Видара, и, возможно, он испытывает тебя. - Фрея, Видар это лишь иллюзия, что наши предки придумали как высшую силу для подчинения и контроля, - произношу тихо и осторожно. - Я верю, что Илва слышит его, - возражая. - Неужели ты не понимаешь, что все эти испытания не происходят с тобой просто так? Что ты должна их пройти, потому что такова воля Видара! Потому что он видит каждого из нас и наделяет нас той ношей, что мы можем нести! - Наша жизнь не должна быть бременем! - я встаю, не сразу осознавая, что говорю громче с каждым новым словом. - Мы не должны жить, подчиняясь! Подчиняясь человеку, богу или кому-либо еще! По мгновенно замершему лицу Фреи я понимаю, что сказала лишнего и мгновенно замолкаю, оборачиваясь. Около выхода из шатра стоит Алек, настолько злой и разъяренный, что в его вечно холодных глазах мечутся молнии. Но его взгляд меня не пугает так сильно, как тяжелый и ощутимый, давящий взгляд невидимых мною глаз главнокомандующего, скрытых за капюшоном. - Да как ты, дрянь, - начинает А-27. - Господин, - встает Фрея, но человек в облачении медленно поднимает руку, призывая всех к молчанию. Он делает несколько шагов навстречу, и каждый из них словно понижает температуру внутри шатра. Мои ноги мгновенно тяжелеют, будто срастаясь и становясь частью неподвижного дерева. - Весьма опасные речи в такое время, не так ли? - он поднимает руку, примерно на уровне моего лица, и медленно касается кожи щеки и подбородка. - Как твое имя, дитя? - RD-15, - сглотнув. - Не это, - он словно поморщился, - человеческое. - Рейчел. - Рейчел, каждому племени нужен свой вожак, как и стаду овец необходим пастух. - Вы считаете, что мы все ваши овцы? - Фрея тихо шипит, но главнокомандующий лишь смеется. - Алек, где ты нашел эту дерзкую особу? - он поворачивается к солдату, и тот на пару секунд теряет дар речи. - В 46-ом секторе, сэр. При нападении Иного, - сухо отвечает А-27, не сводя с меня глаз. Я чувствую шумное дыхание Фреи за спиной: об Ином я говорить не стала. - А почему Рейчел не задержалась в госпитале? - Она сбежала, сэр. - Тогда, может объяснишь мне, - главнокомандующий снова повернулся ко мне, - почему ты ее все еще не убил, А-27? Мои глаза задерживаются на лице солдата, по-прежнему злом и мрачном. Я жду ответа точно так же, как и ждет слов Алека его командир, потому что вся череда событий казалась мне настоящим везением, вплоть до этого дня. Солдат хмурится, и я замечаю едва уловимое сомнение и нерешительность. - Я... - А-27 продолжает тянуть время, - я сплю с ней, сэр. - Тогда научи ее вести себя так, как подобает подстилке, - жестко отрезает главнокомандующий и проходит мимо, а Фрея резко берет меня за руку и отправляется со мной к выходу из шатра. Мы останавливаемся напротив Алека, и я с настоящим непониманием смотрю на солдата. - Зачем? - тихо спрашиваю. Зачем он соврал ему, подставляя себя? - Идем, - Фрея толкает меня в бок, но А-27 останавливает ее. - Ты останешься здесь, - говорит он девушке, - а ты должна найти Френка. Тревор все еще не вернулся. И... Скажи это и "кольцо". Он поймет. Я киваю и как можно быстрее покидаю шатер, чувствуя, что сердце стучит настолько бешено, что скоро взорвется. В голове творится настоящая каша мыслей, но с ними придется разбираться позже. Оглядываясь, пробегая почти мимо каждой палатки, я охватываю всю территорию небольшого лагеря, расположившегося на поляне и окруженного со всех сторон деревьями. Лагерь находится гораздо ниже Эона, и я могу различить белые крохотные заброшенные старые здания города и Лысую гору. - Френк! - увидев парня, спорящего с другим солдатом, на самой окраине лагеря. - Френк! - Чего тебе? - недовольно. - Алек сказал, что Тревор еще не вернулся, - я произношу, запыхавшись, - и он сказал, - напрягая память, - "кольцо". - Не вернулся? - вторым, спорящим солдатом, оказывается Кай. - Он должен был вернуться несколько часов назад. Я замираю, почувствовав что-то знакомое, и устремляя взгляд в деревья, начиная ворошить что-то в памяти. - Кольцо, кольцо, - Френк повторяет эту фразу, будто мантру, осматривая лагерь, - кольцо. Его лицо мрачнеет, и парень достает рацию, попутно матерясь. - Ребята, я не хочу никого расстраивать, но мне кажется, что вечеринку надо было проводить в другом месте, - произносит он, но Кай отнимает его рацию. Я помню этот запах. - Всем быть в боевой готовности. Мы окружены, - договаривая вместо него. - Крошка, держись меня, иначе тебе придется несладко, - снова шепчет Френк, - и в этот раз я не шучу. Мои ноги начинают дрожать, а воспоминание врывается в голову вместе с шумным дыханием, ощущением слизи и знакомым неприятным, едким запахом. Таким, каким пахнет смерть.