На виду

      Меньше, чем через месяц, в их класс переводится невысокая милая девушка. Она носит странную одежду, напоминающую наряд Ким, с её лица редко спадает улыбка и смеется она заливисто-громко. Завести друзей ей не составляет особого труда. Более того, ей даже удается перетереть с Кастиэлем, который обычно скептически относится ко всем девушкам, кроме своей. Новенькая явно не дурочка и довольно неплохо разбирается в кино. Кастиэля это подкупает почти сразу. Они договариваются сходить вместе с Деброй на крышу и новенькая, радуясь предстоящему веселью, конечно, соглашается.       С Деброй они тоже находят общий язык. Новенькую зовут Ирис, она не лезет в её дела с дурацкими вопросами, а её миловидность не обещает ничего плохого, так что Дебра улыбается, и их отношения складываются довольно неплохо.       Ирис рассказывает, что удивляет, насколько безболезненно она перенесла переезд и эту ужасную адаптацию в новом для неё обществе. Всё наконец-то в её семье стало хорошо. Те последние полгода в её родном городе — были настоящим адом. На её семью навалилось многое: развод родителей, деление имущества, крупные ссоры, неоплаченный вовремя кредит. Все эти факторы оставили след как в Ирис, так и в её младшем брате, который словно всегда понимал больше, чем она.       Первое время уроки давались ей тяжело, всё-таки чтобы приспособиться к каждому учителю нужно время. Особенно туго у Ирис с математикой и историей, но если подумать, то с первой проблемы были у всех, потому что мадам Шанди — истеричная женщина, на которую жаловался почти каждый родитель этой школы. Но на неё никогда не было управы, поговаривают, что это потому, что она родственница директрисы… Верить этим слухам или нет — дело каждого.       Ирис верила, потому что в каждой сплетне есть доля правды, ей ли не знать? В родном городе она всегда была в курсе того, кто с кем расстался, сошёлся, развелся, кто взял кредит и не смог оплатить, чья дочь уехала с каким-то иностранцем и есть ли у той семьи деньги на образование сына? Совать нос в чужие дела уже стало привычкой, а темы для обсуждения ведь они не умирают на раз-два. Слухи — отличная возможность с кем-то сблизиться. Стоит ли говорить, что с Пегги они нашли общий язык если не сразу, то почти? Чего они только не успели наворотить… Только на третий раз, когда их наказали, Ирис поняла, что больше вмешиваться в дела школы не будет.       Страдали от их проказ, конечно, не многие, но как-то раз девушки посягнули на Мелиссу, и её внушительный кулак дал им понять, что в их же интересах не повторять подобное. С тех пор Ирис побаивалась её, но Дебра всякий раз на жалобы одноклассницы смеялась, гладила по плечу и говорила, что Мелиссу лучше просто не злить. Ну, и не лезть в её дела, разумеется. А потом переставала гладить и:       — В мои тоже не стоит.       Дальше шли скучные школьные будни.       — Чёрт.        Ким открыла шкафчик и сразу поняла, что забыла футболку. А это значит, что физрук снова заставит бежать в форме или начнёт тираду о том, какие ученики бессовестные, что требует он только того, чтобы форму приносили и бегали, что спорт — это жизнь, а они кушают всякий фастфуд и скоро умрут от ожирения. Бредятину на серьезных щах начнёт выносить, не иначе. Ким тяжело вздохнула, почесала затылок и, закрыв шкафчик, достала телефон из кармана, чтобы отписаться кому-нибудь из одноклассников, что прогуляет урок и будет рада, если её кто нибудь отмажет.       — Ким!       В ответ тишина.       — Эй!       — …       — Алло, Ким!!! — не выдержала Мелисса и подошла к девушке. Та стояла у шкафчика уже с наушниками в ушах. Ким сняла один и, облизав сухие губы, вопросительно кивнула головой.       — Oh mio dio, — вскинула она руку. Ким уже выучила эту иностранную фразу, которая вечно её смешила. Девушка протянула белый пакет, взяв который, Ким не сразу поняла, что в нём. — Футболка. Дебра сказала передать, она уходит к врачу и всё такое, а я как хорошая подруга у неё курьером подрабатываю на полставки.       — Какая щедрость, — улыбается Ким, забирая пакет, — За мной должок.       — И не говори.       Они переглянулись. Ким что-то пробормотала про то, что Дебра — это тот самый редкий вид супер милых людей на планете, ведь она не раз давала ей списывать или делилась едой. Ну и плюс ко всему она обещала бесплатный билет для Ким, если состоится как певица. Достав форму из пакета, Ким засмеялась при виде белой футболки с пандой.       — Это очень в её стиле, — хмыкнула Мелисса, кивая в её сторону.       Последовав примеру подруги, Мелисса тоже достает из шкафчика спортивную форму чтобы переодеться. Когда она стоит посреди раздевалки в одних трусах, то туда скопом набегают одноклассницы, почти на распашку отворяя дверь; с водой и формой в руках жалуются на дурацкую духоту после дождя и мокрую обувь. Мелисса слушает их болтовню фоном и, завязывая волосы в пучок, снимает с себя оставшиеся украшения. Заниматься ей сегодня не хочется от слова совсем. В руках и ногах слабость (синяк после падения на асфальт большой и уродливый), но улизнуть ей уже вряд ли удастся. Чувствуя легкое головокружение, она поплелась во двор, чтобы хотя бы минуту проветриться и подышать воздухом. В спортзале никогда не открывают окна. Закрывая скрипучую дверь, она слышит, как от холода пищит Ли и Капусин       — Когда они вообще стали тусоваться вместе?       На улице как-то тоскливо моросит дождь, а ветер не приносит никакого облегчения, и только больше портит Мелиссе прическу. Но из вредности то ли к самой себе, то ли к погоде, она садится на скамейку и старается ещё сильнее укутаться в кофту. Игнорировать капли дождя не получается. Мел бесится, и в этом маленьком психе совершенно не контролирует себя. Мел так погружается в собственные мысли, что не замечает, как запутывается в кофте, а потом растягивает её чуть ли не до треска ткани. В школьном дворе нельзя ругаться, так как Шермански установила камеры, но Мелисса плюет на всё это, надеясь, наверное, на незнание итальянского тех, кто за этими камерами сидит.       — Che due palle! КРХХХХ!!!       Может, ей просто стоит спросить у Натаниэля насчет бокса? Мелисса почему-то уверенна, что он часто вымещает на ней злость. Может, дело в том, что она видела как он матерится пока перебирает бумаги и обзывает Шермански после того, как та выйдет из кабинета?       Вернувшись, всё же, на занятие, она встала в строй. Неловкую тишину под бормотание в зале разрушает Лизандр, и его появление не остается незамеченным. Капусин что-то бубнит про его испачканный камзол.       — Эйнсворт, могу я узнать, по какой причине ты опоздал на мой урок? — начинает свою тираду преподаватель, и Мелисса закатывает глаза с мыслями, что пришло время показательной порки.       Физрук глухо топнул ногой, поглаживая свои сальные усы в ожидании ответа. А Лизандр не глупый, его тактика — сглаживать углы, он похож на Натаниэля, только более уступчивый, последний в силу своего характера ещё может показать клыки. Таковы эти двое. Лизандр набирал в грудь воздуха, это оказывается слышно на весь зал, потому что окна закрыты и все молчали, словно ожидая приговора.       — Прошу прощения, мисье Гарелль. Я искал свои вещи…       По залу пробежался тихий смешок, потому что терять вещи — его прерогатива и уже какое-то клише. Учитель перебил Лизандра, прибавив своему голосу противной хрипотцы.       — А почему меня должно это волновать, скажи? Всё, что от тебя требуется — прийти вовремя и переодеться в форму, которую вам закупает школа. Или ты особенный и тебе нужно больше времени? А?       Физрук ненавидел людей, оставляющих его вопросы без ответа. Неважно в силу гордости, отсутствии слов или желании показаться смелым. Поэтому он применял всевозможные способы, чтобы добиться реакции. С Лизандром у него были свои счёты — тому виной давняя стычка с Леем, когда тот ещё учился здесь. Узнав, что они родные братья, Гарелль чуть ли не час проторчал у Лея на работе, рассказывая какой хилый у него младший брат, как нынче оборзели старшеклассники и прочее-прочее-прочее. По словам Лизандра, Лей еле сдерживался, чтобы не прогнать его. Это длинная история, набирающая обороты с каждым днем. И вот сейчас один из них.       — Почему ты молчишь? Сказать нечего, а, Эйнсворт?       Ким кивая плечом, прошептала Мелиссе что-то вроде «старик снова за своё», та лишь участливо кивнула.       — Нет, я смиренно жду, когда вы закончите свой монолог, месье. Теперь позволите сказать? Я попросил прощения за опоздание, вы хотите услышать что-то ещё? — Лизандр в своей манере дёрнул бровью и сложил руки на груди.       — Каков наглец! Да как ты со мной разговариваешь?! Чего вы ещё хотите?! Да я тебя к директору отправлю. Там таких, как ты, быстро на место ставят! И не надо мне тут глазки строить, знаю я вас! Ишь чего…!       Его лицо скосилось в гримасе, и от злости он достал свисток, оглушив учеников.       — Так. — Физрук строго оглянул класс,. — Ты иди переодевайся, Эйнсвсрвт. С тобой у директора поговорим, а вы все НАЛЕ-ЕВО — СЕМЬ КРУГОВ! ПОБЕЖАЛИ!        Амбер с подругами завозмущалась, что семь кругов это слишком много, но её никто не услышал за топотом учеников. Лизандр же удалился в раздевалку так же быстро, как и появился. Все побежали. Шум отдавался гулким эхом по всему залу. Мелиссе жарко так, что по спине струйкой течет пот, а от затхлого воздуха с запахом пота болит голова. Кастиэль почему-то поглядывал в её сторону, хоть и был впереди неё.       Самым слабым звеном оказались Виолетт и Розалия, которые обменивались поддерживающими фразами и бежали уж очень медленно. До Мелиссы долетают их жалобы то на отдышку, то на першение в горле, то на боли в животе. Всё ещё злой преподаватель запретил им отсиживаться по справке, как это было обычно, поэтому, они, видимо, решили, что об их трагедии должен узнать каждый. После трех кругов, Мелисса краем глаза заметила, как эти двое сбежали из зала пока мсье Гарелль в стороне отчитывал Лизандра.       Уже позже в раздевалке снова стоит шум и гам, и Мелисса еле стоит на ногах. Физрук, видимо, решил выместить на них всю злость и заставил отработать по полной программе, включив в урок и баскетбол, и прыжки со скакалкой, и что-то там ещё энергозатратное. Все вспотевшие и уставшие, волосы липнут к горячему лбу, а вода кажется наградой за все старания. За неё тут были бои не на жизнь, а на смерть. У Мелиссы закружилась голова, и она кое-как переоделась, присаживаясь на голый край скамейки, пока Ли и Шарлотт щекотали друг друга полуодетые.       Кто-то открыл единственное большое окно в этой крохотной раздевалке, и ледяной воздух при вздохе покалывает легкие. Ким стояла, раскинув руки в стороны, наслаждаясь порывами ветра. Не замечая ничего, Мелисса сидела, оперившись на стену, с мыслями о том, что вот-вот она рухнет в обморок — сил не было совершенно, и желудок болел, скручиваясь. Она тяжело дышала, пока Ким не заметила её.       — Мел, с тобой всё нормально? — положив одну руку ей на плечо, Ким второй рукой протянула бутылку воды, пока Мелисса, еле найдя в себе силы улыбнуться, благодарно кивнула.       — Да, спасибо. — промычала Мелисса, возвращая бутылку, и снова облокотилась на стену. — Я, наверное, сейчас отпрошусь. Живот болит.       — Ты вообще сегодня ела что нибудь?.. — взгляд Ким был осуждающий, потому что они только недавно обсуждали все эти дурацкие диеты, и то, как они не помогают. Мелисса мотнула головой. — Вечно же ты такая упрямая.       Не найдя, что сказать, Мелисса похлопала себя холодными руками по щекам, а затем протянула руку в сторону пакета с формой.       — Давай футболку, я ей передам.       — В смысле? А. Не, не переживай, я её постираю и верну. Слушай, давай в столовую сходим, я тебе чего-нибудь куплю? Реально, смотреть не могу, как ты ешь меня своими глазами.       — Нет. Ты иди лучше, там сейчас очередь набежит, сама поесть ничего не успеешь. Я дома пообедаю.       — Кто бы говорил… Ладно. Если по дороге упадешь в голодный обморок — я за себя не ручаюсь, Мел, ок? Напиши мне, как только дойдешь. Давай, я пошла. — отсалютовала Ким и удалилась из раздевалки быстрым шагом.       Оставшись в одиночестве, она небрежно скомковала форму, бросила в пакет и, убедившись, что ничего не забыла ушла в след за подругой. Наверное, сегодня она достигла своего и эмоционального, и физического предела. Так это чувствовалось, по крайней мере. По пути к выходу из спортзала, она думала о том, что лучше добраться до дома на автобусе. Потом к пяти нужно забежать к матери, чтобы помочь забрать товар…       На выходе из спортзала, она не заметила порожек, зацепилась за него каблуком, и со всеми вещами упала на холодную плитку. Чьи-то твердые руки помогли ей встать, что она даже не успела понять, что только что произошло. Подумав, что это месье Гарелль, Мелисса тут же встрепенулась, пытаясь встать на подвернутую обувь. Не хватало ещё, чтобы её ощупывал физрук! Но обернувшись, она поняла, что её вторым спасителем на сегодня стал никто иной, как Лизандр.       — С тобой всё хорошо?       — Oh mio dio, чёрт! Что ж вы все заладили то! АЙ! — от бессилия она облокотилась об стенку, растирая ушибленную в очередной раз ногу. В последнее время ей сказочно везло. — Не надо на меня так смотреть. Заняться нечем? Тебя, вроде как, к директору должны были отвести. — огрызнулась она, пока тот растерянно смотрел на неё.        — Ну, скажем, мне удалось уладить конфликт мирным путём. Ты сильно ушиблась? Ты и на уроке то неважно выглядела, я так и знал, что что-то случится.       — Ты у нас предсказатель что ли? Что ещё нагадаешь?       На удивление, Лизандр не поддался на провокации. Лишь молча смотрел, видимо, не зная что ей ответить. Вместо этого, он присел перед ней на одно колено.       — Тебе нужно в медпункт, у тебя большая шишка. — затем встал, прислонил руку ей ко лбу, — А ещё, у тебя, кажется, жар. Если ты не против, я помогу тебе дойти. Положи только руку на плечо.       Мелисса ошалела от его внезапной наглости. Смущенная тем, что он только что стоял перед ней на коленях, она еле подобрала слова.       — Тебе, что, в принца играть нравится?! Кто разрешал руки распускать?       — Успокойся, пожалуйста, я просто хотел помочь тебе. Если не хочешь, то так и скажи. Не нужно повышать на меня голос.       Они молчали какое-то время, пока Мелисса наконец не сдается. Прислонив руку ко лбу, она шумно выдохнула и опустила напряжённые брови. Сиплым голосом выдавливая из себя подобие извинения.       — Прости… День дурацкий, всё болит, чувствую себя больной какой-то.       Тёплая улыбка тронула его губы, и он взял на себя часть её вещей, надеясь, что в этот раз Мелисса его не укусит.       — Я так и понял.       — Не подходи просто ко мне так резко со всем этим в следующий раз, окей?       — Со всем этим чем?       — Не знаю, с заботой этой своей. Хорошо? Тебе есть о ком позаботиться, не хватало мне ещё, чтобы Роза волосы выдрала, как увидит.       — Хорошо, — озадаченно улыбнулся Лизандр, опустив голову, — Я, эм, приму во внимание… И лично прослежу за тем, чтобы никто не пострадал.       Мелисса снова попыталась убедить себя в том, что нежность в его голосе ей лишь показалась.