Свободное падение

Скандал был охренительный. Единственное, почему мы с позором не были изгнаны из лагеря, универа и прочее – поездка, чтобы отконвоировать нас домой, получалась бы до фига накладной. В бюджет такая статья не была заложена. Поэтому нам устроили торжественную порку мозга перед всеми, а потом фактически посадили под палаточный арест. Это как домашний, только в палатке. Но это все фигня. А вот то, что на горизонте маячила угроза отчисления «за нарушение дисциплины, техники безопасности и бла-бла-бла» – уже серьезно. Оставалась надежда, что до сентября эмоции схлынут и про нас забудут. Нет, ну там выговор, приказ и прочее – это святое, куда ж без них, но не отчисление. С предками и так напряг в отношениях, они спят и видят меня домашним терапевтом, а я вот в геофизики подался. Поэтому им только дай шанс – и да здравствует белый халат, клизма и шприц. Машка ходила королевой. Конечно, такие разборки, и все из-за нее. Остальные девушки мило улыбались ей в лицо и капали ядовитой слюной вслед. В основных занятиях нас ущемлять не стали, зато вместо развлечений навесили на нас походную кухню. Остальные были счастливы – посуду мыли только мы с Игорем. Так и мотали свой полутюремный срок. *** – И что, вас даже не сожгли на костре? Долговязая блондинистая фигура возникла рядом с палаткой, где я отсиживал наказание. – Привет, ты здесь как? – Домой возвращаемся. Решил проведать, узнать что почем, а вы тут на привязи сидите. Весело. – Да заебись просто. – Сам виноват – сначала включи мозг, а потом уже руки-ноги. Хотя... иногда лучше наоборот. – Слушай, мне нотациями выносят мозг каждый день, две недели подряд. Может, хоть ты не будешь? – Может, и не буду, – широко улыбнулся он. Мы проболтали с ним не меньше двух часов. Кирилл рассказывал, я слушал. Подозреваю, конечно, что кое-что он приврал, например история про гималайских медведей в местных широтах вызывала подозрения, но это так, мелочи для интриги. Потом пришла Машка, следом подтянулись и остальные, слушали взахлеб, сыпали вопросами, короче стал Кир звездой вечера. – Ладно, Денис, мне пора. Бывай. Может, когда и пересечемся, – он снова улыбнулся. – Дай мне свой телефон, вдруг окажешься недалеко? – Ну, четыреста километров – не так уж и много. Но вряд ли ты захочешь трясти кости из-за посиделок за чашкой кофе или бутылкой пива. – Ну кинь электронку, аську, скайп, да какая разница. Мало ли. – Я не фанат сетевого общения. Ладно, пиши, – он продиктовал цифры, а я записал. – Спасибо тебе, – я протянул ему руку. – Больше не падай, – пожал он в ответ и ушел. – Классный парень, – мечтательно завела глаза Машка. – Ага, – согласился я на автомате, но тут же переспросил: – Это ты сейчас о чем? – Ну, – отвела она глаза, – не дебил, не урод, тебя спас. А ты что подумал? – хитро прищурилась и перешла в нападение: – Ревнуешь? – Ага, но учти, если и с ним начнутся холивары – спасать меня будет некому. – Не начнутся, у тебя нет шансов, – захихикала она. – Что?! – Проиграть! А ты что подумал? Вместо ответа я ее поцеловал. *** В общем и целом, мои надежды сбылись, нас еще разик показательно пригвоздили презрением, на том дело и закончилось. С Игорем мы были в нейтральных отношениях – учились в параллельных группах, особо и не мозолили глаза друг другу, но при встрече здоровались. Неторопливая раскачка, а потом учеба накрывает с головой, летние воспоминания блекнут, оставляя только самое яркое. Я ни разу не набрал одиннадцать цифр сотового, которые сохранил в памяти телефона, хотя и собирался. Несколько раз я доходил до записи «savior» – Кириллов в записной книжке было несколько, а фамилию я не знал – но так и не решился начать вызов. Что сказать? Привет, как дела, извини, не отвлекаю, пока? Нет, ну а что еще? Я знаю о нем недостаточно для разговоров за жизнь. Пока нас связывало мое падение, но не будешь же его мусолить по любому поводу. День альпиниста давно миновал, но даже с этим праздником я его не поздравил – на отправленную смс-ку телефон вякнул, что сообщение не может быть доставлено. Тем неожиданнее оказалась встреча с ним в коридоре моего родного универа. Он фотографировал расписание, повернул голову в мою сторону и расплылся в улыбке. – Кирилл? Ты? Ты как здесь? – я протирал подбородком пол. – Повторяешься. Или у тебя вопросы по шаблону. – Нет, серьезно, что ты здесь делаешь? – Перевелся сюда. Оказалось, что в его родном вузе сменилось руководство, пошли склоки-интриги, новые требования, смена преподавательского состава. Кое-где изменения были не видны, но электротеху, где учился Кир, досталось по самое не хочу – декан факультета был в контрах с новым ректором, поэтому там начался апокалипсис. Все это Кирилл рассказывал, пока мы сидели в студенческом кафе, вместо положенного просиживания на лекциях. – Вот, а ближайший вариант оказался в твоем городе. – Ты в общаге живешь? – Не совсем, – уклончиво ответил он. Я не стал допытываться. Надо будет – сам расскажет. А сейчас я действительно был рад его видеть. Все-таки Кирилл прав, видеть и говорить с ним совсем не то же самое, чем обезличенная электронка. – У тебя номер не сменился? – Нет, прежний. Я пролистал контакты, нажал вызов. Лежащий перед Кириллом телефон ожил и выдал бодренькое. Вслед за ним разразился звонкой трелью и мой – это меня Машка потеряла. – Кир, мне бежать пора. Не пропадай. Рад встрече. – Взаимно, – улыбнулся он. Неизменное рукопожатие, и я заторопился навстречу судьбе в виде разгневанной подруги. Почему я просто не догадался пригласить ее присоединиться к нашим посиделкам – не знаю до сих пор.