Любить без памяти

- Финьо, нет... - Нельо, да. - Финьо, нет, - Майтимо отступил, увеличивая расстояние. - Неудобно же. - Тебя это когда-то останавливало? - Фингон насмешливо фыркнул. - Ты не допрыгнешь, а ложиться я отказываюсь, - в ответ ухмыльнулся Маэдрос. - Финьо, откуда такая прыть? Только сегодня же... - Знаешь, - Фингон устремил задумчивый взгляд на небо, где уже начиналось смешение Света, - сейчас, когда дружба наших семей не омрачена недоверием, у меня словно второе дыхание открылось... - У отца тоже, - недовольно откликнулся Майтимо. - И у мамы. Я слышал, как она с леди Анайрэ обсуждала... - Что они обсуждали? - Фингон настолько заинтересовался, что даже перестал подбираться к возлюбленному. - Не знаю, как и сказать, - Маэдрос криво улыбнулся. - О родителях так не говорят, но наши с тобой матери... м-м-м... мерялись количеством раз за ночь... Финдекано закатил глаза и рассмеялся: - И кто победил? - Мой отец, конечно, - не задумываясь, брякнул феаноринг. - Леди Анайрэ не самое подходящее время для спора выбрала... Я вообще начинаю опасаться, что Телуфинвэ не останется «последним Финвэ». Уж слишком мама оживленная и веселая. Я ее уже видел такой... не к добру. - Может, оно и к лучшему? - Финдекано приподнял бровь. - Твои родители отвлекутся на очередного сына... - Отвлекутся? - Майтимо едва не поперхнулся от возмущения. - Это же нам опять достанется! - Переживем, - отмахнулся нолофинвион. - Мы с тобой даже маленького Морьо пережили... Нас теперь ничем не напугать. А что, ты не хочешь еще одного брата? - Да мне уже как-то... - Майтимо усмехнулся, - без разницы. - Ну так вот, пока он не появился, и ты снова не занят постоянно... - Ладно, - Маэдрос сдался. - Но только если быстро. И давай отойдем, а то здесь все просматривается. Финдекано фыркнул, но послушно завернул за угол, внимательно осматриваясь. С одной стороны влюбленных прикрывала живая изгородь, с другой — стена, а разросшийся буйным цветом шиповник создавал дополнительное прикрытие. Фингон успокоенно кивнул, потянул возлюбленного за руку и поспешно опустился перед ним на колени. Майтимо смутно подумал о том, что на штанах непременно останутся следы от земли и травы, но Финдекано поднял нетерпеливый взгляд, и думать феаноринг перестал, поспешно потянувшись к завязкам на поясе. Ткань легко разошлась, и Майтимо отвел полу рубахи в сторону. Финдекано облизнул губы самым кончиком языка, уперся лбом в обнажившуюся кожу живота, влажно и горячо выдыхая, и Маэдрос не выдержал — перехватил его за затылок, старательно пытаясь не растрепать уложенные косы, и направил ниже. Из-за склоненной темноволосой головы ему не было видно, что происходит, но поднявшейся плоти коснулось теплое дыхание, а потом и умелый, ловкий язык. - Я же просил быстро, - почти шепотом выдохнул Майтимо и едва не застонал — возлюбленный послушался сразу, принимая естество в не менее умелый рот, хотя обычно послушанием не отличался. Маэдрос невольно подался бедрами вперед, но был остановлен твердым движением руки. Финдекано мягко качнул головой, шумно выдыхая через нос, и плотнее сомкнул губы, опускаясь по стволу ниже. Теперь уже Майтимо с трудом отвел руку от склоненного затылка, понимая, что иначе волосы придется переплетать заново, но это была последняя здравая мысль. Фингон почти неслышно мурлыкнул, и феаноринг почувствовал, что тело бросило в дрожь от тесноты теплого рта и едва ощутимой вибрации. Движение мягко, но неотвратимо набирало обороты. Маэдрос сначала сдерживал тяжелое неглубокое дыхание, но вскоре не сдержался, тихо простонал, сминая в пальцах полу нижней рубахи. Фингон поднял взгляд наверх и чуть отстранился, облизывая губы и немного задыхаясь. Маэдрос сглотнул, но возмутиться не успел — Финдекано снова склонился на ним. Влажный звук и тяжелое дыхание двоих сплелись в извечную музыку, но Маэдрос не пытался сдерживаться, а потому и продлилось это недолго — тело охватило знакомой дрожью, и вспышка наслаждения не заставила себя ждать. Майтимо глухо простонал, впиваясь любовнику в плечо, а потом резко отпустил. Ноги едва держали, но феаноринг нашел в себе силы привести себя в порядок и протянуть руку возлюбленному. Финдекано поднялся, лукаво поблескивая глазами: - Если сам не хочешь, я потерплю... до нынешней ночи. - Сделай одолжение, - загнанно отозвался Маэдрос. - Мне кажется, я сейчас и на коленях не удержусь... Да и задержались мы. - За тобой долг, - смешливо фыркнул Фингон. - Пойдем. Стоило им появиться среди разнаряженной толпы, как Финдекано кто-то перехватил за локоть. Влюбленные повернулись и узрели Финголфина, у которого на лице отличалась весьма широкая палитра чувств — начиная от раздражения и заканчивая светлой радостью. - Где вас носит? - произнес глава Второго Дома. - Манвэ с Вардой уже явились гостям. Сейчас Феанаро предстанет перед валар, а вы по кустам шастаете, точно дома вам кто запрещал... - Вообще-то, раньше вы запрещали, - брякнул Маэдрос. - Что-то случилось? - Фингон отметил залившиеся румянцем скулы отца. - Все в порядке, - отмахнулся Финголфин. - С братом помирился. Мировую выпили... раз пять... или семь... - Так ведь это же хорошо? - неуверенно уточнил Майтимо. - Он пригласил нас в гости, когда камни благословят, - немного невпопад ответил Нолофинвэ. - И Нерданель поддержала. - Нас — это кого? - недоуменно вскинулся Фингон. - Это всех, - Финголфин улыбнулся. - Меня и Арафинвэ. И сыновей, и дочерей. Всех. Так что, когда благословление Камней закончится, мне надо будет на воздух... а то если мы потом еще и у Феанаро выпьем, я домой не доеду. Противореча сам себе, Финголфин схватился за кубок, и старший сын посмотрел на отца скептически. Но тут в зале за их спинами неожиданно смолкла музыка, затихли голоса, и все трое обернулись. - Пойдем, - подтолкнул Фингон Маэдроса, когда Нолофинвэ, не расставаясь с кубком, покинул занавешенную нишу, собираясь смотреть на действо. - Финьо... я не хочу ждать до ночи. - Ты с ума сошел? - у Финдекано даже глаза округлились. - Там валар, там Сильмариллы благословляют, а ты что задумал?! - Я не привык быть должен! А сейчас я уже вполне могу... - Нельо, я тебя когда-нибудь просто тресну. Сапогом Турукано... - Почему его сапогом-то?! - опешил Маэдрос. - А чтобы тебе обиднее было... И не вздумай! Идем! Фингон выволок слегка сопротивлявшегося возлюбленного в зал, где уже звучала торжественная речь на валарине, которую никто из них не понимал. Феанор, державшийся впереди, как виновник торжества, с подозрением глядел на соединивших руки над его венцом с Сильмариллами Манвэ и Варду. Маэдрос огляделся. Ваниар взирают с благоговением на валар, нолдор — с восхищением на Камни, и лишь его семья, как обычно, занимается чем-то своим... Нерданель и Анайрэ вполголоса увлеченно что-то обсуждают, и, судя по покрасневшим ушам, вряд ли что-то пристойное. Финголфин буравит не очень трезвым взглядом Келегорма, который раскованно обнимает за плечи Ириссэ — и оба делают вид, что почти не целуются, а наблюдают за действом. Из-под стола откуда-то слева выкатились Амбаруссар в компании светловолосой девочки... За ними выполз явно очень злой Тургон, которому пришлось согнуться в три погибели, и Майтимо машинально посмотрел на его сапоги. Да с таким размером и лыжи, кажется, не нужны... И получить таким сапогом, наверное, не только обидно, но и больно... - Нельо, - раздался у плеча шепот Финдекано. Маэдрос проследил за взглядом возлюбленного, и увидел, как Финвэ, нежно обнимая вторую супругу, оглядывает всю семью. Казалось, он был здесь единственным, кого не волновали ни валар, ни Камни... Тем временем долгая речь отзвучала. Манвэ с Вардой расцепили пальцы, синхронно, как в танце, отводя руки, и вокруг Камней на мгновение вспыхнуло белое сияние — яркое, слепящее. Маэдрос почувствовал, что глаза его слезятся, и отвел взгляд в сторону. Сиятельная чета валар чуть поклонилась присутствующим, явно собираясь исчезнуть, как и всегда на празднествах, и эльдар склонились в ответ. Единственным, кто не склонил головы, был сам Феанор. Феанаро чувствовал определенное удовлетворение. Праздник на Таникветиль катился своим чередом, только, кажется, был еще более унылым, чем даже во время второй женитьбы Финвэ. Впрочем, задерживаться здесь Феанаро не собирался — ни тогда, ни сейчас. Брат Нолофинвэ охотно выразил согласие проследовать в гости, а брата Арафинвэ Феанаро даже не спрашивал — пойдет, куда денется. Дочь Ольвэ, пылая ушами, встряла в женскую беседу между Нерданель и Анайрэ, и обе «старшие» жены сейчас ей что-то покровительственно внушали. Где-то вдалеке раздавался смех Амбаруссар, и Феанор, помучившись, махнул рукой — в конце концов, этот Турукано, похоже, достаточно серьезный эльда. Пусть потренируется общаться с детьми, а то дева у него там завелась, сам говорил. Когда появились Владыки Арды, Феанор даже досадливо поморщился — Нолофинвэ был интересным собеседником, а выпив, становился даже похож на нормального нолдо — однако не выйти к валар было бы невежливо, и Феанаро со вздохом поднялся: - Я пойду, а то они сейчас, если им Камней не дать, что-нибудь другое благословят, раз уж настроились. - Кстати, Феанаро, - остановил его Финголфин, - ты говорил, что помнишь, как создавал Камни. А ты не помнишь, зачем? - Понятия не имею, - честно произнес старший эльда. - Мне всегда хотелось создать что-нибудь эдакое, и вот — удалось. Видно, детей мне мало было... - А зачем тебе хотелось создать что-нибудь эдакое? - улыбнулся младший брат. - Потому что мне, Ноло, всегда хотелось жить, - не задумываясь, ответил Феанор. - После того, как ушла мама... Я понял, что вот чего не хочу — так это уходить. Что хочу идти дальше. Преодолевать препятствия и не отступать. Жить, Ноло. Ради себя и тех, кого я люблю. - И кого же ты любишь? - Жену люблю, - улыбнулся Феанор. - Она замечательная, моя Нерданель. Не понимаю, как я мог не ценить ее и ссориться с ней, в той жизни... которую не помню. Детей люблю. Они разные совсем, и я теперь не слишком знаю их, но они видят во мне отца, а я вижу в них те стремления, которые есть и у меня. Такое причудливое сочетание. Я вижу в них и черты Нерданель... Тебя вот еще люблю. Ты мне брат, и поддерживаешь меня, хотя, похоже, я не всегда был с тобой справедлив. У меня бывает, вообще-то. И даже Арьо этого люблю. Как говорится, в семье не без ваниа... - Ты говорил мне, Феанаро, - медленно произнес Финголфин, - что ненавидишь меня за то, что я строю козни у тебя за спиной и мечтаю обойти тебя. Во всем. Ты был честен со мной и тогда, и сейчас, но теперь, когда ты готов слышать меня, я хочу, чтобы ты знал: я от всей души желаю, чтобы твои чаяния сбылись. Чтобы ты стал лучшим. Не в моих глазах или в глазах отца, а сам для себя. Я надеюсь, что ты пройдешь тот путь, о котором мечтаешь. Я совсем другой, Феанаро, но пойду за тебя в огонь и в воду. Тебе — идти, мне — следовать. Феанор улыбнулся, легко и искренне, и сделал первый шаг к Владыкам Арды, что сияли своим личным, валарским светом. Слова младшего брата всколыхнули что-то в душе — что-то такое, чего, как казалось, Феанаро никогда не знал, но всегда мечтал чувствовать. Даже легкая неприязнь к валар, что дозволили отцу жениться второй раз, поутихла, и старший принц нолдор шагнул в ярко освещенный круг перед дворцом на Таникветиль, на ходу снимая венец. Горечь от второго брака отца никуда не делась... но стало легче. От этого брака родились Ноло и Арьо. Его братья. Они понимали. Были союзниками. Он теперь, в этой новой для себя жизни, был не один... Манвэ протянул руку, и вдруг умиротворенный и прекрасный мир Феанаро словно омрачился. Будто в прекрасную мелодию влился резкий звук, фальшивый и громкий. Узкая, изящная рука Владыки Арды, тянущаяся к лучшему его изобретению, показалась старшему принцу нолдор чуждой и недоброй, а улыбка валиэ Варды — неестественной и приклеенной. Зачем им, богам на земле, могут быть нужны творения низшей в их глазах расы, Феанаро предположить не мог, но невольно помедлил пару мгновений, прежде чем отдать затейливый золотистый венец. Манвэ водрузил творение на заготовленную подушечку и заговорил. Валарин, чуждый и неприятный уху Феанора, отдавался, казалось, даже не в роа, а в фэа, и диссонировал, раздражал. Чтобы отвлечься, Феанор нашел в толпе огненные волосы Нерданель, и на душе сразу стало немного легче — супруга весело болтала с другой девой, женой Нолофинвэ. Рядом с ними стояла внимательно слушающая Эарвен, но ее мнение, похоже, мало учитывалось. Нерданель почувствовала взгляд и, украдкой оглядевшись, лукаво взглянула на мужа и прижала руку к сердцу. Неожиданно Феанор подумал о том, что когда-то — вроде бы недавно совсем — Финвэ стоял в кругу судеб, куда его призвали валар. С юным Феанаро тогда никто не делился подробностями, но из разговоров отца с Ольвэ старший сын знал, что, прежде чем пойти к валар с просьбой о втором браке, Финвэ уже целовал Индис, сестру короля Ингвэ... Тогда все это Феанору казалось ужасной несправедливостью, а сейчас он невольно посочувствовал отцу. Просто стоять напротив валар в одиночку было трудно. Противостоять им в Кругу Судеб — наверняка во много раз трудней. Должно быть, отец и впрямь полюбил вторую свою жену, если ради нее пошел на такое... Манвэ возвысил голос, и слова его звучали уже не просто неприятно — тяжко, точно где-то рядом бушевал камнепад. Феанор снова усилием воли заставил себя отвлечься. Он нашел взглядом одного из сыновей — первого попавшегося. Мрачноватый и угрюмый Морьо стоял незыблемой скалой, а увидев взгляд отца, вскинул голову, точно показывая, что рядом, что поддерживает, и Феанор улыбнулся и ему. От валарина, льющегося прямо в уши, сознание начинало плыть и мутнеть, и теперь Феанаро смотрел на блондинистого своего отпрыска. Тот обнимал кузину на два дюйма пониже талии, и неожиданно Феанор подумал, что всем им, всей семье, всем нолдор, слишком тяжко жить под гнетом владычества валар. Сам Феанаро не испытывал к недо-племяннице Ириссэ негативных чувств, но знал, что, возжелай его сын Туркафинвэ жениться, ему тоже придется идти к валар и просить дозволения. Старшего своего сына Феанаро, к счастью, не видел, но сочувствовал и ему... У них ведь еще хуже. А что же дальше? Мерный гул голоса Манвэ нарастал, в него вплеталась и речь Варды. Феанор почувствовал, что скоро не выдержит; сознание заполнялось образами прошлого и, возможно, будущего, перед глазами плыло, и вдруг речь неожиданно кончилась. Мелькнуло ослепительное сияние вокруг трех источников света, и Феанор покачнулся, силой удерживаясь на ногах. Напряжение отпустило, но яркая вспышка никак не хотела отпускать, будто напомнила что-то... Феанор приложил усилия, напрягся — и вспомнил. Голос Нерданель за дверью в кузнице, смешение Света. Тонкая пленка, словно застилавшая его сознание, качнулась, что-то пропуская. Голос жены... стук в дверь... ощущение кузнечного молота в руке... «Ломайте, мальчики»... И взрыв. Феанор поднял голову и закрыл глаза. А на внутренней стороне век все вспыхивали огоньками три источника Света. В гостиной дома Феанора шла непрекращающаяся гульба, к которой присоединились не только члены семьи, но и все те, кого они позвали за собой. Среди темноволосых нолдор светлыми пятнами выделялась семья Арафинвэ и еще несколько эльдар из Валимара и Альквалондэ. Феанор только что скрыл от брата, что его второй сын, охотно сдавший дежурство по Амбаруссар, недавно увел в сад какую-то светловолосую девицу, по виду, из ваниар. Смешение Света давно миновало, свет Телпериона мягко струился в распахнутые окна. Запах ночных трав и цветов смешивался с тонкими ароматами вин и фруктов, непрекращающимся переливами звучал мелодичный смех и перезвон струн. Пришедший в себя после приема у валар хозяин дома все больше поглядывал на Нерданель, думая, что пора бы и по спальням. И выпил немало, да и планы на ночь были... Совсем рядом раздался веселый, но усталый девичий голос, и Феанаро повернулся на звук. - Что, закружили тебя? - он отобрал племянницу Артанис, эльдиэ-подростка, у юных Амбаруссар, и шикнул на сыновей. - Да отстаньте вы от нее, не может она столько танцевать!.. Эй, кто-нибудь, Морьо, ты! Поддержи, упадет же сейчас... Артанис, хихикая, довольно картинно свалилась на руки опешившему Карнистиру, да так, что роскошные золотисто-серебристые волосы ее коснулись пола. Карантир ощупью поставил кубок на ближайший столик и нерешительно замер, не зная, как поставить совсем юную деву на ноги, не коснувшись ее неловким жестом. Арафинвэ, обычно внимательный к собственным детям, сейчас радостно смеялся в компании нолдор и, хотя не танцевал, на ногах держался сомнительно, но стоило возникнуть неловкой паузе, отвлекся. - Феанаро, - Нерданель подошла, на ходу оправляя замявшиеся от долгого сидения юбки. - Пускай остаются ночевать. Не доедут же до домов. Или дальше праздновать, я не знаю... А мы с тобой, может, пойдем наверх? Феанор оживился: - Идем. Морьо, поставь Артанис. Мечтательно-пьяный Арафинвэ тем временем приблизился и приветливо улыбнулся: - Что вы тут делаете, Морифинвэ? Феанаро, я заберу у него Артанис? Феанор только фыркнул: - Да забирай, конечно. Вредная все-таки девчонка твоя дочь. Локоны вот не дала... А я измучился. - А, так вы помните, дядя Феанаро? - подросток-эльдиэ самостоятельно встала на ноги и обернулась. - Помните? А говорили, что не помните. - Естественно, помню, - отмахнулся Феанор. - Тебя, вредную, забудешь... Вокруг становилось все тише, но хозяин дома этого не замечал, увлеченный мыслями о супруге и предстоящей ночи... Нерданель, лицо которой было далеко от мечтательно-нежного, каким оно было еще минуту назад, взглянула тревожно и серьезно: - Феанаро... - она заглянула ему в глаза. - Ты что-то вспомнил? - Вспомнил? - Арафинвэ, стоявший рядом, сделал знак дочери отойти и нахмурился. - Что помнишь? Артанис, разумеется, никуда не ушла, но затихарилась и навострила уши. Феанор наморщил лоб и выдал: - О! Арьо, я вспомнил, как я приезжал в дом отца, а ты из моего плаща себе домик построил... И еще дырок в нем понаделал, чтобы на звезды глядеть... Артанис склонила голову, приглушенно фыркая, а Арафинвэ немного смутился: - Да, ты тогда сильно ругался... Феанор сделал шаг назад, словно пытался нащупать опору. Тонкая пленка, отделявшая сознание от прошлого, прорвалась. И разом хлынули воспоминания — неприятные, непрошеные; ранние перемешивались с более поздними и резко контрастировали со всем, что он сейчас знал. Карантир тревожно огляделся и подтянул поближе кресло, но Феанор почти не реагировал на внешние раздражители. Он стоял, мучительно скривившись. Было больно, виски ломило, голова гудела, как корабельный колокол... Феанор покачнулся и буквально упал в подставленное кресло. Сквозь подступающую тошноту он успел пробормотать: - Всё не так... - дыхание перехватывало, и Феанор обвел безумным взглядом окружавших его эльдар. - Этого просто не может быть... - Феанаро! - Нерданель, еще мало что понимавшая, опустилась перед мужем на колени и взяла его за холодную и немного влажную руку. - Что такое? Что случилось? - Я не верю... - старший принц нолдор ощутил, как сознание разрывается на тысячу частей под давлением таких разных воспоминаний, и повторил, уже увереннее. - Я не верю. Мягкий свет от горящих светильников и легкий отсвет от венца показались Феанору слишком резкими, невыносимыми — и, наконец, сознание его милостиво покинуло.