Колючка в сердце

— Лерочка… Лера… Сделай так еще! Пожалуйста! Никогда раньше не думал, что буду умолять парня о подобных ласках. Послушный Лерка тут же припал губами к моему животу, его шаловливый язычок обвел ямку пупка, пощекотал и побежал ниже, а я, зайдясь сладким стоном, невольно выгнулся навстречу. О-о-о… А-а-м-м-м… Да-а-а!!! — Так уж прям и приятно? — словно недоверчиво хмыкнул блондин. Парниш развлекался, изучая мое тело на сексуальные реакции: судя по довольному выражению его мордахи, реакции были самые что ни на есть правильные. Мы встретились взглядами, и Валера улыбнулся — хищно и при этом ободряюще. — Стесняешься? — спросил он, облизывая губы. Я кивнул, покраснел и попытался свести раздвинутые в коленях ноги, но Лерка не позволил. — Не вздумай закрываться, — велел он, быстро наклоняясь и придерживая мои бедра ладонями, а потом заворковал прямо в пах, страстно и жарко, — мне так нравится твой член, — он прильнул щекой к вышеназванному органу, слегка царапнув щетиной, и я, ахнув от удовольствия, дернулся, — он не большой и не маленький, идеально ложится в руку, — разумеется, Лера немедленно это продемонстрировал, вырвав у меня еще один «ах», — гладкий, — его поцелуй и мой стон, — с шелковой кожей, — а-агмх-х-х-х: еще поцелуй, прямо в головку, — и обрезанный… Я ерзал задницей по простыням, сходя с ума от желания продолжения, но терпеливо ждал, когда мой любовник наболтается. — Замечательное тело у тебя, Ёжинька, — между тем мурлыкал парень, приподнимаясь и оглядывая меня всего, распростертого на спине, с бесстыдно разведенными коленками и прижатым к животу текущим смазкой возбуждением, — стройное, гибкое, и ребрышки торчат очень трогательно… А шрамы, — заметил, гад, как я дернулся, — шрамы придают ему особый шарм. Они вовсе тебя не портят, лишь направляют поток фантазии… Близость его губ стала невыносимой, и он, словно почуяв, что я сейчас попросту взвою, с легким, музыкальным смешком лег сверху, окончательно сковывая. — Ёжик, — шепнул Лерка, — мой Ёжик-Серёжик. Ты даже не представляешь, какой на самом деле красивый… Я едва не кончил от одного лишь звучания его голоса и обвил руками и ногами, лепеча прямо в поцелуй нечто бессвязное и задыхающееся, но Валере почему-то понятное. — Я тебя еще недоласкал, — объявил мой мучитель, отстраняясь, и уже сочувственно, — что, совсем невтерпеж, малыш? Я, кусая губы, выстонал его имя, и блонди сжалился. Немного сдвинувшись, он обхватил оба наши члена ладонью и сжал, чего мне, шестнадцатилетнему и перевозбудившемуся до крайности, хватило за глаза и за уши. — Хорошо? — спросил парень. Ответить я, сотрясаемый оргазменными конвульсиями, был не в состоянии. Лерка, подождав, пока я немного успокоюсь, с примерной аккуратностью опустил меня обратно на постель и пристроился рядом, потираясь каменно-твердым пахом о бедро. Он тоже хотел кончить, но молчал… — Помочь? — слово вырвалось само. И, не дожидаясь разрешения, вывернулся и встал на четвереньки. Моментально посерьезневший Валера недоверчиво вскинул бровь. — Уверен? — его голос прерывался от едва сдерживаемого желания. Я вспыхнул румянцем и решительно обхватил губами призывно маячащую перед лицом головку. Мой первый добровольный отсос… Лерка оказался слегка солоноватым на вкус. От него не пахло вчерашними мочой и потом. Никакого отвращения — просто часть тела человека, которого… с которым рядом мне хорошо: нежная, шелковистая и чрезвычайно чувствительная часть. В чем убедился, случайно царапнув кожицу зубами и тут же исправившись. Я целовал член блондина от головки до паха и обратно, и изучал язычком его набухшие венки, и посасывал его, перебирая пальцами поджимающиеся яички, с удивлением и удовлетворением прислушиваясь к издаваемым парнем звукам, к его сладким трепыханиям и вздрагиваниям, и не имея ни малейшего понятия, что — правильно, а что — нет делаю вообще. Лера не мешал и не помогал, предоставив мне полную свободу действий, а потом кончил — совершенно неожиданно, выстрелив струей глубоко в горло, но я умудрился не подавиться и почти сразу был сграбастан в объятия и утащен валяться. Блонди выглядел довольным, как объевшийся форели кошак, и при этом поглядывал с подозрением. Он поцеловал меня нежно и чувственно, благодаря, но и словно спрашивая о чем-то. — Проглотил, — муркнул я на невысказанное вслух недоумение, устраиваясь поудобней в кольце ставших безумно родными рук, подумал и добавил: — И мне понравилось. Показалось, или парниш облегченно перевел дух? А кто его знает? Заморачиваться не осталось сил — спать! Или сначала жрать? Одной порцией спермы сыт не будешь. Увы… Растолкав успевшего задремать Валеру, я выпихнул его из-под нагретого одеяла, и мы в обнимку пошли завтракать.