Колючка в сердце

Мы с Валерой занимались в Димином рабочем кабинете, каждый своим репетитором заданными уроками, уже часа полтора. Точнее, это я занимался — пытался, бля, решить задачу по функциям — а блонди тупо пялился в листки с тестом, чесался и мешал сосредоточиться беспрерывной возней. Он раздражал. И — не молчал. Ну, вот опять… — Ёжа… — А?.. — Серёж… Я нехотя выбрался из дебрей тригонометрии и, подняв голову, посмотрел на Лерку: — Что? Блонди почесал за ухом — да что он всё время чешется, почесуха напала, не иначе — поёрзал на стуле попенью, окапываясь за столом поудобней, пошуршал бумажками и спросил, смущаясь: — От чего умер Пушкин? М-да. Я всё понимал — детдомовец, за плечами бордель и наркотики, но есть же какие-то границы?! Терпение, Ёжинька, терпение, Лера ни в чём не виноватый, у него была тяжелая жизнь, вот и вырос недоучкой… Успокоиться и перевести дыхание, на раз-два-три: — Пушкина застрелили на дуэли, любимый. Блонди просиял мордахой и с места послал мне благодарный воздушный поцелуй. — Я тебя обожаю, — сообщил младший господин Воронов, делая карандашом пометку-галочку в тесте, — правда-правда. …А здесь у меня, похоже, ошибка! Откуда я взял этот квадрат, вообще?.. — Ёжа… — Да, любимый?.. …Не знал я, не соображал, откуда затесался квадрат. С дуэли Пушкина сбежал вероятно. Он там секундантом был… — Ёжа же! — Что?! Я все-таки взвился, роняя тетрадку. ТАК НЕВОЗМОЖНО УЧИТЬСЯ! Больше не могу, я сейчас всех убью, и пусть хоть кто-нибудь мне объяснит, откуда здесь блядский квадрат!!! Блонди розовел скулами и трепетал ресницами, его изумительные, пунцовые губы приоткрылись навстречу… Готовился к смерти? Ох, вряд ли. У него просто назрел очередной вопрос. Послать пешим эротическим? Только не Лерочку. Лерочка, он… Ээх-х-х… — Говори уже. — Акхм… Стесняется, что ли? — Не мнись, я слушаю. — Ёж… Да что?! Быстрее, пожалуйста, у меня тут в уравнении полная келиберда! — Кто убил Пушкина, Ёжа? Четыре опции: Дантес, Онегин, Ленский, Татьяна… Татьяну отметаем сразу — вряд ли этот Пушкин стал бы стреляться с бабой… Сколько нужно поставить вопросительных знаков, чтобы передать всю степень моего охуения? Опять степень! Квадратная степень! Я прав — она сбежала с дуэли. Будь проклят Пушкин, будь проклято ЕГЭ с его идиотскими, рассчитанными на одноклеточных тестами! Аа-а-а-а! — ???? Мой голос прозвучал обманчиво вкрадчиво в кабинетной тиши, и неплохо изучивший меня Валера — долгонько вместе живем, однако — начал медленно отползать, прикрываясь раскрытой папочкой, будто щитом. Вот теперь парень точно готовился к смерти, медленной и мучительной. Но я еще не убивал. Я держался, ради любимого, из последних-распоследних силёночек: — Уу-у-у, Лера, а ты вообще в курсе, кто такой Онегин, золотце блондинистое? Блондинистое моё золотце похлопало очами, сложило ротик в буковку «о», безусловно очаровательную и в любое другое время таящую соблазн, вздохнуло и отрицательно покачало головой. Ну не читал чувак Евгения Онегина в школе, увы. Счастливчик… И сочинений, наверно, по теме тоже не писал… А я это упущение исправлю, вот прямо сейчас. Выбравшись из кресла — удобного, кожаного, в нем окапывается еще лучше, чем Лерке за Диминым столом — я отложил бесполезную тетрадку в сторонку и, прихрамывая — ноги затекли от долгого сидения — проковылял к стеллажу с книгами — у Димки много книг, хороших и разных, он — человек старшего поколения, любитель макулатуры — пробежался пальцами по корешкам-переплетам, нашел нужное. — Вот, — заявил, протягивая Валере книгу, — Евгений Онегин. Владей. Лерочка с опаской принял в ладони тяжеленький темно-синий томик, почесал кончик носа и выдал, более чем растерянно: — А где Евгений Онегин? Это ж просто книжка, Ёж… Блондин — он и в Африке блондин. А если перекрасить, поможет? Лера сник под моим испепеляющим взглядом, покрутил и так и сяк Онегина, открыл, закрыл, поставил брови домиком — и до него — ура! — дошло. — А, я въехал, — мяукнуло сиё чудо, — Онегин — название книги, типа, придуманный герой… — умоляю, не ржите… — но ведь тогда выходит: он не мог убить Пушкина? Не мог, факт. Радость-то какая, количество кандидатов уменьшилось еще на одну персону. Я всё-таки заржал, ехидно и гнусно. Хорошо быть умным и образованным, Господи, и спасибо тебе за мою бабушку, учителя литературы, пусть земля ей будет пухом, не перенесла старушка того, что со мной случилось, схлопотала массивный инсульт и умерла в тот день, когда меня сантехник из подвала вынул… А я у нее на могилке не был с конца июля. Стыд и позор. Но с Леркой необходимо было кончать. Какой смысл в ЕГЭ, если человек не читал Евгения Онегина? А ведь там еще другие вопросы есть по разным предметам. Смеяться — пупок развяжется. Поэтому я прекратил истерику, нежно, но настойчиво отобрал у возлюбленного папочку с тестом и всунул вместо нее Пушкина. Валера очевидно оживился и, неправильно истолковав мою телесную близость, тут же полез с обнимашками. Ага, именно секса нам обоим сейчас и не хватало. И квадрат лишний из уравнения я стану изгонять, лежа пузом на столе с заголенной попочкой… Короче, я отстранил Лерочку и слегка прихлопнул его по непутёвому лбу Онегиным. — Лер, — велел тоном, не терпящим возражений, — убери лапки и прочитай книгу. Закончишь — тогда и будет секс. Ясно? Блонди обалдело посопел, пообижался и смирился. Тоже ведь понимал, что секс сексом, а знаний от него не прибавляется. Жаль — это ж каким образованным можно было стать, случись иначе, а? Даже представить страшно. А ошибку я все же нашел. Еще через час. Герой, чесслово. Где бурные и продолжительные аплодисменты?