***
У Лавея тряслись руки. И не потому, что пару минут назад закончился сильный ливень и эльфёнок промок до ниток. Лавей с ужасом понимал, что колдовать не сможет хотя бы потому, что в голове совершенно пусто. Такое с ним случалось впервые. Он осматривался по сторонам, душой цепенел от вида холодных, изрезанных трещинами стен, и ощущал, как давит на него присутствие Скальды Грозной. Ведьма молчала на протяжении всего их недолгого пути. Она шла-плыла впереди и ни разу не обернулась. Лавея тихо колотила дрожь. Вместе они минули прореху в стене, в которой Лавей, побелев от страха, разглядел пирующих умертвий. Разглядел и припустил на всех парах, немного обогнав Скальду. Ведьма ухмыльнулась, указав ему рукой под каменный свод. Там щёлкнула пальцами — возникли небольшой деревянный стол и два оббитых чёрной тканью стула. — Садись, — ласково приказала ведьма, делая новое аккуратное движение рукой. Лавей не сел, а плюхнулся, ибо колени сами подкосились, и тотчас сунул руки под стол, испугавшись резко появившегося канделябра со свечами. Красные искры сильно дрожали на ветру. На миг создалось впечатление, что Скальда собралась беседовать с ним в мрачной и очень холодной комнате, но исчезло оно быстро. Лавей чуть отклонился, когда ведьма заняла стул напротив. Заняла и, подперев подбородок замком рук, изучающе уставилась на эльфёнка. — Где мои друзья? — тихо осведомился Лавей, нервничая. От такого зрительного напора впору было помереть. — Ничего с ними не случилось. Пока. Всё, думаю, зависит от тебя, — и широкая пугающая улыбка. — Но я не хочу говорить о твоих друзьях, Лавей. — Вы знаете моё… — Конечно, знаю! — Скальда стала нетерпеливой. — Я была бы ужасной тётушкой, если бы за сотни лет позабыла имя моего дорогого племянника! На лбу эльфёнка собрались изумлённые складки. Процент того, что Лавей поверил, плавал на отметке нуль, и по скептическому личику эльфёнка ведьма это поняла. Низко и тихо рассмеялась, словно наслаждалась ситуацией, и ласковее посмотрела. — Конечно, ты думаешь, что я издеваюсь. — Именно это я и думаю. — Весь в свою мать! Скальда стремительно поднялась, вспугнув эльфёнка, схватила канделябр. Поднялся к лицу, в упор посмотрела на огни. Через мгновение столб света поднялся к тучному почерневшему небу. Лавей подпрыгнул на стуле. В одночасье сделалось по-старому темно, ибо взбунтовавшиеся огни вернулись на место. А Скальда горящими от предвкушения глазами следила за Лавеем. — Я знаю, что ты можешь так же, — прошептала она. — Не так ли, Лавей? Покажи мне! Покажи мне своё колдовство! — Нет, не умею я колдовать. — Врал и не краснел. Скальда засмеялась так, что сразу стало ясно — не верит. — Дай мне свою руку, милый мой, — подошла она ближе. Лавей глубже упрятал руки под стол и помотал головой. — Руку, Лавей! Насупившийся вид. Лавей весьма несговорчив, хоть и дико боится. Скальда плавно изогнулась в спине, наклоняясь. Негромко сказала: — Помни, что судьба тех, кто тебе дорог, может стать резко зависимой от тебя. Мгновенно узкая, словно девичья, ладошка легка в призрачно-ледяную руку Скальды. Лавей скривился, словно пальцы в сугроб сунул. А затем он чуть было не перевернулся со стулом, завизжав, — болевые штыки-иголки прошлись по его руке, долбанув в плечо. У эльфёнка из глаз брызнули редкие слезинки. Лавей, обиженный, отскочил от Скальды прочь. Ведьма надменно вскинула голову. — Не стоило мне врать. В твоих жилах течёт кровь мага. Моя кровь! Это то самое доказательство, Лавей. Ты сын моей младшей сестры. А теперь, — подплыла, стискивая ледяными пальцами юношеский подбородок, — я хочу видеть твою магию в действии! — Сейчас, ага! — плача, заявил он, хмурясь и от этого краснея, а от поднятой темы с матерью бледнея. — У моей матери не было сестры! Не было, ясно?! Мы были с ней всегда одни! — Очень грустно, что ты так думаешь, — разочарованно протянула Скальда, отстраняясь и снова балуясь с канделябром, но больше не призывая адский огонь. Тихо всхлипнул Лавей в темноте, а затем бесстрашнее сделал шаг, убирая от лица волосы, которые взбуянил ему ветер. — А если вы её сестра, то где вы были, когда она!.. Когда!.. — эльфёнок набрал в грудь больше воздуха и… так и не досказал, ослабев. Только отвернул красно-бледное лицо, поджав губы. Прозрачный силуэт Скальды потемнел, будто потяжелел. Ведьма потеряла азарт в глазах, они сделались пустыми и холодными, враз ещё больше подчеркнув её общую мёртвость. — И вот мы подошли к главному вопросу, Лавей. Я не знаю, как трудно тебе пришлось, — она постаралась заставить его на себя посмотреть, но эльфёнок, прячась от холода её тела, отступил, и рука Скальды безвольно повисла. — Меня действительно не было рядом в день, когда её не стало. Но этому есть объяснение. Ты знаешь, кто такой Эниссар? Лавей медленно поднял глаза, настороженные, в которых блестели хрусталики слёз. — По его вине ты лишён матери, Лавей. По его. Ты матери, я — сестры. — Почему я должен верить?! — по-новой взвился Лавей, теперь больше напоминая дикую птицу, способную клевать и рвать когтями. — То, что вы сделали с моей рукой, — а плечо ещё пульсировало и ныло, — не доказывает наше родство! Что за ерунда?! Опасно сощурившись, Скальда на краткий миг иронично изогнула губы. — Раз ты не веришь, то я знаю того, кто переубедит тебя. Ведь есть такое создание, верно? Тот, кому ты безоговорочно готов верить, кто для тебя стал… Как это называется? Отцом?.. Отцом, да, им самым. Ну что ты качаешь головой, милый мой? Не отрицай существующее. Встретив тебя, я многое поняла, Лавей. Теперь огромный пазл в моей голове, изуродованный прорехами неизвестности, наполовину заполнился. Лавей нервно сглотнул. Он сделал предположение, о ком могла говорить Скальда, но ни на миг не поверил в него. Потому что это было невозможно. — Шавалон. Тебе известно это имя? — Нет! У Лавея по ощущениям гора камней с души соскользнула. От очевидного облегчения коленки снова едва не подкосились. Никакого Шавалона он знать не знал. А Скальда странно ухмылялась и не спускала глаз…***
Валлей не ощущала тела. Оно окаменело, налилось смертельно тяжестью, которую ей, казалось, нельзя было преодолеть. Принцесса собрала силы, двинула веками и… Уставилась в черноту. Через несколько долгих минут над головой проступил серый блеск каменного потолка. Картины о событиях недавнего постепенно возвращались в память. Валлей застонала, посылая в конечности сигнал. Ну и приложилась же она затылком! Как ещё шею не свернула! А после Валлей нащупала ладонями нечто мягкое, что легко, как влажная вата, продавливалось, стоило посильнее надавить. И запах… — Грибы? — Валлей позеленела, схватилась за рот. — Почему грибы? С глухим стоном принцесса перекатилась со спины на бок и соскользнула со склизкой поверхности широкой шляпки. На сей раз приземление выдалось жёстче. Поднявшись, подрагивая от прохлады, Валлей принялась оглядываться. Против такой темени даже острое зрение было слегка бессильно. Шляпки гигантских липких грибов чуть светились и это был единственный источник света, по которому пока что была возможность ориентироваться. Может быть, Валлей угодила в очередную клетку? Может быть, где-то поблизости вновь сидит Цисси? Но нет, глухо и спокойно здесь настолько, что Валлей слышала тревожный стук собственного сердца. Принцесса рискнула двинуться на ощупь. Сцепив зубы, чтобы не стучали, вытянула руку. Под ноги попадали мелкие камешки, которые больно били по подошве лёгких сапогов, и дважды Валлей напоролась на неповоротливые булыжники. Словно очередная пещера Дальньядло. И если из родных пещер Валлей выбиралась, то и из этой сможет! «Жалкая попытка подбодрить себя. А вот был бы у тебя инстинкт самосохране-ения… Не пошла бы ты за Браки!» Валлей пробрал мороз. Не внешний атаковал, нет. Внутренний. Нахлынуло полное осознание случившегося: она покинула Лихолесье… День назад? Уже два? Не суть, ибо факт остаётся фактом — она вне дворца. И кто уже хватился её? Любимая фрейлина точно. Сказала ли она кому-нибудь? Нраймилу? А если он в дозорах и не появлялся? Тогда Леголасу?.. Или самому Трандуилу? Но у Трандуила теперь есть Лилэль, которая могла ему обо всём сообщить! Принцесса мгновенно разозлилась, шлёпнула по стене. Страх перед неизвестностью и мраком сменил гнев. Кто бы ни прознал о её исчезновении… Надежда на спасение ужасающе мала просто потому, что в Дол-Гулдуре господствует свихнувшееся привидение, которое настолько невзлюбило короля Эниссара в своё время, что решило выместить нелюбовь и на его потомках. Впереди во тьме что-то загремело камнями. Валлей медленно присела. Один из булыжников скрыл её. Возникший звук тотчас стих. Будто неповоротливое животное поудобнее устраивалось на отдых. «Вот этого ещё не хватало!» — Валлей не торопилась высовываться. Ни оружия, ни возможности извернуться среди тесных стен. В давящей тишине кто-то сильно вздохнул. Да так близко, что Валлей перехватило собственное дыхание. Однако, стоило принцессе подняться, тихо отступая, как скрытый в чёрных красках вздыхающий впервые издал утробное мурлыканье. «Фух, не дракон… — капля пота сползла по лбу, — но тогда кто?!» Камни затрещали, раздвигаемые мощными лапами, мелькнул блеск серебряной шерсти. Перед Валлей на камень ступила широкая когтистая лапа. Громадный кот, чёрный тигр с серебром полос по бокам, грациозно изогнулся, зевая и красуясь кроваво-красной пастью. Зевнул и клацнул зубами. Валлей не дышала. Тигр, облизнувшись, пригладил щётки-усы, внимательно вглядываясь в темноту. Узкие вертикальные зрачки внутри синей радужки выхватили Валлей, которая вжалась в стенку. Тигр бесшумно перепрыгнул камень. Его шерсть отдавала всполохами серебра. Зверь плавно прошествовал мимо Валлей, задел длинным хвостом грибы. Две шляпки шлёпнулись на землю. Валлей прикрыла рот ладонью, смежила веки. Голова кружилась и от недостатка кислорода, и от холодящего душу страха. Поблизости тигр издавал глухое мурлыканье. А в следующий миг и рычание. Большая кошачья морда вынырнула прямо перед Валлей. Жуткий оскал, нервно подрагивающий хвост. Одного удара этой лапы хватит на то, чтобы обездвижить Валлей или покалечить. Частый шорох подошв — Валлей напоролась спиной на стену. Тигр уткнулся влажным носом в дрожащие коленки девушки, обнюхал, а затем вдруг поднялся на задние лапы, пушистым пузом сильно вжав Валлей в ледяной камень. Его пасть раскрылась, и шершавый язык оставил влажный след на чернильной щеке Валлей. Тигр убрал лапы, лениво рыкнул, снёс хвостом последние шляпки грибов. Затем случилось немыслимое… На каменной кладке напротив появился свет. Яркие полосы, словно вода разливалась в обратном от земли направлении, поползли по стене. Валлей стало больно, ибо к темноте она успела привыкнуть. Защищая глаза ладонью, принцесса изумлённо охнула — тигр уселся неподалёку и очень внимательно наблюдал за происходящим. Посмотреть было на что — полосы мгновенно сложились в целую картину. В синих и серых облаках на стене замельтешили фигуры. Это были высокие воины, скорее всего мужчины, облачённые в ярко-синие плащи, с широкими капюшонами, оставляющими лица в тайне. Фигуры появлялись и исчезали из разноцветных огней света, смещали друг друга, сверкали мечами и копьями; столпы алых вспышек неслись со всех сторон, и вот уже Валлей наблюдала за огромной битвой, даже ощущала чужую кровь на собственных губах, ибо один из людей в плащах погиб, разрубленный пополам… Это делал тигр! Оцепеневшая Валлей заставила себя сместить внимание на него. Глаза зверя горели тем же синим пламенем, передавали его на стену, будто все эти картины — звериные воспоминания, которые он решил спроектировать. При этом тигр выглядел абсолютно обездвиженным, каменным, неживым. — Это мой мир, — произнёс чей-то голос, и Валлей не ужаснулась, не подумала, что что-то не так. Она разглядывала тигра, позабыв про битву в картинах на стене, и считала, что говорит он. — Мой мир такой, каким он был когда-то. Когда-то очень давно. — Вы были там? — Валлей сделала короткий шаг, касаясь подрагивающими пальцами яркой поверхности камня, и фигура воина, создававшего магический купол из ослепительно-белого света, на миг распалась, вспугнутая девичьей рукой, и возродилась в левой углу. — Да, я был там, — откатился от стен тот же голос. Валлей не могла понять, чей он. С ней говорит тигр? Тогда это мужчина. Но тигр всё так же не шевелился. Его проекция была блестящей. — И он там был. — Он? — холодная пустота в груди, ибо в подсознании шевелится догадка. — Твой, — сильный откат от стен, но голос, напротив, затихает, — дед. Эниссар. Эниссар… Всё вновь сводится к нему. Тогда кто эти фигуры? Чья эта битва? Валлей поспешила задать тигру вопрос, пока поле брани полностью поглощала алая вспышка, словно всех воинов сметала струя драконьего пламени. Эта вспышка оказалась невыносима настолько, что пещера загудела от её яркости, а Валлей с болевым стоном зажмурилась. И сквозь всё звучал ответ: — Иллеронимы. — Иллеронимы? — она через агонию вгляделась — битва замедлилась, по косой траектории ползли мечи, пересекались, сыпля искрами, посохи… Иллеронимы всё-таки больше маги, чем лучники или меченосцы. Их сила — свет, их жизнь — волшебство, их призвание — спасать. — Почему они сражаются? Валлей снова потянулась к стене. Там — уголок синего плаща, которого нельзя ощутить. Проекция постепенно тускнела, а тигр начинал скидывать оковы полусна. Но голос успел сказать прежде, чем замолк окончательно: — Потому что он был несправедлив. Он… Наказал нас, несправедливо, — Валлей посмотрела на потолок — голос шёл оттуда, ото всюду, казалось, закрой уши — и он заговорит в голове. — Посмотри… Посмотри на меня. Рык вырвал и Валлей из зябкого оцепенения. По ощущениям — как из ледяной воды выдернули. Тело наполнилось тяжестью, Валлей осела на землю. И нервно вгляделась в темноту, ничего не понимая. Тигр снова утробно мурлыкал, лениво, иногда резко помахивая хвостом, царапая камни. От омерзительного скрежета Валлей перекосило. И вот, наконец, из густого мрака проступили очертания невысокой фигуры. Затем слабо колыхнулись серебряные нити длинной бороды, и вот уже старец возник перед ошеломлённой девушкой. В руках его была простая палка, на которую он немного опирался. Голову покрывала шляпа с узкими полями. И вся одежда тёмно-синего цвета, холодного и глубокого, словно дно океана, которое Валлей никогда не видела, но почему-то именно так и представляла… — Это вы говорили со мной? — тихо пискнула она, подрагивая от нетерпения и лёгкого страха. Потому что тигр растянулся на камнях, грубо сложив на вытянутые ноги Валлей свои тяжеленные когтистые лапы. — И это вы показали мне всё это? — палец на стену, на которой исчезла проекция. — Да, я, — незаметно колыхнулась фигура в коконе полумрака. А затем старец глухо стукнул палкой — в пещере резко загорелись желтоватым светом кристаллики горной породы, выступающие из стен, потолка и даже пола. — Так лучше, не правда ли? Теперь Валлей могла видеть в сотню раз лучше. Лицо старца было обезображено морщинами и глубокими шрамами. Лоб был низок, брови кустисты, губы тонки. И только глаза, тоже синие и тоскливо глядящие, казались живыми и молодыми. Старец двинулся к стенке, где горела картинами проекция, и погладил её, шершавую, ладонью. Вздохнул. — Теперь ты знаешь чуточку больше, — он игнорировал Валлей, которая всё ещё не могла совладать с оцепенением, но обращался именно к ней, — и что ты думаешь теперь? Ты видела иллеронимов такими, какими они были до падения. — Падения? — голос, как у простуженной. Валлей морщится. — Великое падение, — подчеркнул старец, — о нём написаны книги. От внимательного взгляда Валлей стушевалась, опуская голову. — Я не читаю книг. — Вот как… Очень жаль. В них бессмертные знания, принцесса. Не удивляйтесь, лучше скажите: разве есть такие, которые не знают принцессы Валлей, дочери мальдолльского короля Мранура, что являлся сыном короля Эниссара? — Да, вы правы. Однако, мне всё больше начинает казаться, что я известна именно как внучка Эниссара, нежели как дочь своего не менее великого отца! Чернильные полосы жглись, кусали раздражённую изуродованную кожу. Не выдержав огненной пульсирующей боли, Валлей схватилась за щёку — полосы уже далеко ушли, закатились за вырез платья, их она ощущала даже на животе; они выползли на щёку, задели участок лба. Принцесса с тихим стоном злости, настоящий злости, которая иссушила первоначальный страх, схватилась за голову и склонилась в три погибели. Тигр рассерженно зарычал, ибо дрёму его потревожили, и зашевелил сильным хвостом. Вздрогнула Валлей только когда ощутила на своей макушке ладонь — старец присел рядом с ней, и его синие одежды растеклись по камням, как вода. Валлей ощутила странное, когда так близко и пристально всмотрелась в чужие глаза. Ладонь старца, сухая, но тёплая, живая, не то, что руки Скальды, ласково касалась чернильных разветвлений. — Вы знаете, что это? — поддаваясь необъяснимому, Валлей принялась ждать ответа. Старец не вызывал подозрений. Он был прост и одновременно таинственен. И такие вопросы, как: «Что же он делал в этой пещере, в этом холодном мраке среди камней?» и «Его ли это тигр?» отошли на последний план, и их Валлей даже не собиралась задавать. Тем временем старец убрал руку. Его брови хмурились. — На твоих плечах нелёгкое бремя, — только и сказал он. — Нелёгкое, но великое. Это — благо. Валлей ощутила, что ей дали под дых. Плеснули водой в лицо. Она вспомнила слова Скальды: «Чтобы умереть ради моего блага и моей мести тебе будет достаточно знать причину, по которой ты умрёшь: я ненавижу Эниссара». И, вспомнив их, она поднялась так стремительно, что заставила серьёзно зарычать тигра, но старец никак не среагировал. Только ещё пристальнее принялся наблюдать. — Благо?! Благо что?! Что я умираю?! Что… какой-то там Кристалл… Зреет во мне?! Что за полнейшая гадость?! — упоминать эти обороты даже мерзко было. — Я не для этого рождена была! — закричала она так, что пошло сильное эхо. А старец не шевелился. — На моих плечах бремя будущего правителя! Я должна вести за собой народ! Вот моя миссия! Это, а не возрождение какой-то там дряхлой ведьмы, которая настолько ослепла от желания мстить, что не видит ничего за этим! Вам нечего сказать мне на это?! Вижу, что нет! Наверное, это была одна из тех запоздалых истерик, которым Валлей была подвержена. Ей не хотелось плакать, но дико хотелось кричать и возмущаться. Ей было холодно, неуютно в этом платье, продолжала болеть щека, выматывало то ужасное, что созревало в ней, действительно питаясь её жизненными силами. Наконец, ей было страшно. Ужасно от той несправедливости, под которую она попала. И она злилась. Злилась… На своего отца. На того, кто мог бы посвятить её во многие вещи и сейчас не было бы так мучительно трудно. Валлей чувствовала, что запутывается. — Я тоже считал, что мой долг погибнуть там, вместе с ними, но я ошибался. Я здесь и я жив. Абсолютное спокойствие старца, его тихий голос — они разоружили Валлей. И ей пришлось остыть, постараться мыслить хладнокровно. — Вы иллероним? — неужели вот этот дряхлый старик одна из тех сильных внушительных фигур с проекции?! — Я иллероним, — гордо и бесстрашно. — И теперь зная это, что вы намерены делать, принцесса Валлей? — Просто признаю это, — голова пошла кругом — ещё пару дней назад ей страстно хотелось знать об этом народе больше, а сегодня его представитель прямо перед ней. — Другого я и не ждал, ибо вы не ваш дед. Снова принцесса зажглась, рассердилась. Теперь всякое сравнение вводило её в гнев. Валлей приблизилась, склонилась над сидящим старцем и полушёпотом проговорила: — Так вы тоже не любите моего деда. Он сильно обидел вас и таких, как вы. И что вы сделаете?.. Убьёте меня, ибо я — его потомок? Ни одна морщинка не дрогнула на мудром лице. Оно осталось непроницаемым. Старец безмолвствовал, принявшись поглаживать по изогнувшейся спине тигра, что вальяжно развалился у его ног. Это молчание начинало напрягать Валлей, но она не торопила. Наконец, прозвучал ответ: — Нет. Я не хотел и не хочу вашей смерти. Я не древняя ведьма и я не ослеплён местью, хоть и не любил и не люблю вашего деда. Да, не люблю, и признаю это. Но, в отличии, от Скальды Грозной в вашей смерти я не вижу ничего полезного. А в вашей жизни и в вашем сотрудничестве… — Чего вы хотите? — резко осведомилась Валлей, вдруг вспомнив Трандуила. Ей сейчас хотелось уметь быть, как он, — рассудительным и хладнокровным. И, конечно же, уметь разглядывать выгоду и для себя тоже. — Король Эниссар, — степенно продолжал старец, словно бы не замечал заострившегося взгляда девушки и её отстранённости, — отличался исключительными желаниями держать многие вещи в тайне, под замком. Он никогда не посвящал в важные государственные и не только дела лишние лица, и всегда предпочитал оставаться единственным заинтересованным. Многие правители подвержены этому, однако ваш отец совсем не таков. Валлей стушевалась, ибо старец легко попал по правде, словно с королём Мрануром когда-то на короткой ноге был. Смотря только на довольно мурлыкающего тигра и почёсывая ему за ухом, старец продолжал: — Есть комната и ключ от неё. Нечто в груди Валлей ёкнуло. — А в комнате то, что может избавить вас от излишних страданий. Я имею в виду и ваше проклятие и гнев Скальды, который рано или поздно во всей своей силе направится прямо на вас. — Я не понимаю, о чём вы, — глухо оборвала Валлей, глядя куда-то в сторону. У неё подрагивали руки. Всё она понимала касательно гнева Скальды и совсем ничего — по поводу комнаты. А ключ… Боялась представить, что ключ — тот самый золотой и странный, который отразил магию Лавея. — А мне кажется, понимаете, принцесса. Было трудно не поддаться на силу его проницательных глубоких глаз, упрятанных в тень бровей. — Хоть что-нибудь известно вам про комнату и то, чем она отпирается? Это важно, потому что за ней — искупление всех грехов Эниссара, ваше собственное спасение и та плата, которую должны получить иллеронимы за то, что с ними сотворили. И поверьте, принцесса, случившееся с моим народом несчастье гораздо страшнее того, что отравляет ваше тело. — Да откуда вам знать, какого это? — горько усмехнувшись, указала Валлей на своё почти изуродованное лицо. — Поверьте, принцесса, я знаю. — Да таким тоном, что лучше не перечить. И старец, и Валлей одновременно подняли головы вверх, тигр тоже зашевелился, встал, махнул хвостом, зарычал — в пещеру проникли сильные звуки ещё громче зазвучавшей музыки. Валлей вспомнила её мотив. Он не затихал с того мига, как она по милости Скальды провалилась в это место. — Если вы поможете мне, то я смогу помочь вам. Валлей не успела заметить, но старца уже не было рядом. Тигр зарычал, лениво и низко, глядя куда-то в темноту. — Постойте! — испугалась. Как же ей отсюда выбираться? — Постойте же! Валлей кинулась во мрак, но её опалило жаром, ноги оторвались от земли и, заверещав, девушка взмыла в воздух с вихрем пыли. Её ждало бы неминуемое и опасное столкновение с каменным потолком, если бы тот вовремя не раскрылся. А затем Валлей, отправив крик далеко в небеса, больно приземлились на вновь задвинувшиеся плиты пола. Вокруг был каменный зал. Музыка. Зловещая и накатывающая. Толпы умертвий. Валлей оторвала от земли гудящую голову — прямо напротив на своём троне восседала Скальда. Осталось загадкой — ведьма вернула её из-под земли или же тот старец. Девушка кое-как поднялась и тотчас её глаза округлились, наступило невероятное облегчение — около Скальды был Нраймил! И Гвальторе! И даже Лавей! Но вот неприятная мелочь — руки всех троих были закованы в кандалы, цепи от которых в руках держал громадный по росту и широченный в плечах орк. Из груди Валлей почти вырвалось недоверчиво-радостное: «Нраймил?!», но сам Нраймил вдруг громко выдал, не позволив совершить Валлей страшную ошибку: — А это кто?! — кандалы противились, но он всё-таки махнул рукой. Скальда, якобы задумчиво, подпёрла голову рукой. — Принцесса Валлей. Знакомьтесь. — Как-то не горим желанием, — ужалил Гвальторе, презрительно и разочарованно смотря на опешевшую Валлей. — Так что, — чуть подалась к ним Скальда, — вы совсем не знаете её? — Больше скажу вам: впервые видим. — Нраймил даже нахмурился. — А чем эта девушка вам так не угодила? Скальда словно рада была вновь рассказать, как сильно она ненавидит Эниссара и как готовится свершить опалу на весь его род. Дважды Валлей поймала момент с подмигиванием Нраймила. На душе чуть полегчало. Они специально делают вид, что не знают её. Значит, у них уже есть план. Как же прекрасно, что друзья всё-таки не бросили! Нраймил… Не стоило в нём сомневаться. К концу речи про несправедливого Эниссара Скальда уже была предельно разгневана, и слушал её внимательно только Гвальторе, ибо Нраймил переглядывался с Лавеем, умертвия перекочевали прочь от трапезного стола и наполовину разбрелись, завывая уже в отдалении, а массивной туши Цисси видно не было. — …А это девушка — его потомок! — воскликнула ведьма, напоследок одаряя Валлей налитыми кровью глазами, которые сверкали ещё сильнее только оттого, что ведьма являлась призраком. — И её ждёт смерть! Жаль только, что не от моей руки, а от действия Кристалла! Нраймил резко уставился на ведьму. Но тотчас совладал с собой и умудрился улыбнуться, широко и просто: — А мы вам зачем? Нас-то отпустите. — Ну уж нет, — усмехнулась Скальда так, словно перед ней стояли несмышлёные дети. — Мне нужна большая армия. А вы, эльфы, неплохие воины. К тому же Лавей… — нехороший, хитрый и колко-ласковый взгляд на бледного эльфёнка, — обладает высшим даром — магией. Для меня такие существа на вес золота. А теперь я задам вам самый главный вопрос, ибо вы всё знаете обо мне теперь, — она пристально посмотрела на каждого, и Валлей сделалось не по себе. — Кто готов остаться из вас со мной, чтобы помочь мне свершить месть? — и надменно поднятый подбородок. Паруминутное молчание. Из троих мальдолльских эльфов никто не согласится, а Валлей в этом опросе не учитывается, ибо она — мишень мести. Но что это? Гвальторе сделал шаг к Скальде. — Я, — громко пронеслось над залом. Валлей ошалела. Она отчаянно искала глазами глаза Нраймила, чьё выражение всё могло бы объяснить, но и Нраймил выглядел разочарованным и мрачным и Валлей игнорировал. Скальда улыбнулась. — Ну и подлый же ты, — прорычал Нраймил. Гвальторе и бровью не повёл. — Только скажи, тебе-то в этом какая выгода?! — В смерти твоей любимой недопринцессы абсолютно никакой. Однако Валлей настолько беспомощна и неопытна, что я предпочту следовать за более сильным предводителем. — И едкая усмешка для Скальды. — Я полностью в вашем распоряжении. — Что?.. — но голосок Валлей, лишённый силы, не услышали. — Больше никто? — наигранно удивлённо вопросила Скальда. — Может быть, ты, черноволосый? Я заметила, что ты умеешь… Как это бы выразиться… Делать погоду. Да. Именно так. Ты не поддержишь своего товарища? Он сделал верный выбор. — Он мне не товарищ и никогда не был им! — оскорбился Нраймил, звякнув кандалами. Скальда обратилась к Лавею, который открыто избегал её взгляда. — Ты тоже останешься со мной, — поставила она перед фактом. — Мой дорогой. Цисси! В который раз Валлей вздрагивала от этих властных нот. Знакомое перекатывание камней, шорох чашуйчатого тела, шипение — капюшон над головой змеюки раздувается, оповещая о её появлении. — Госпожа-с? — Этого и Валлей под замок! — Скальда расслабленно откинулась на спинку трона. — Очередная моя встреча с ними станет заключительной. Браки! — новый выкрик, заставляющий мерзкое существо ковылять к трону. — Сними с них кандалы. Браки подобрался к Гвальторе, который был в пять голов выше него, дёрнул за цепь, чтобы эльф наклонился. Пошурудил ключом, кандалы грохнулись на пол. То же он проделал и с Лавеем. Эльфёнок моментально принялся растирать покрасневшие запястья. Тем временем Цисси туго обвила щупальцем Нраймила и, проползая мимо полуразрушенной стены, подхватила Валлей. — Глаз с них не спускать, Цисси! — важно кричала Скальда вслед. — Иначе твоя голова слетит к чертям! — Что-то разошлась она не на шутку, — прокряхтел Нраймил. — И то верно-с-с. Знакомая квадратная клетка без потолка. Цисси опустила пленников довольно мягко, а сама свернулась кольцами и положила погрустневшую морду на стенку, чуть прикрыла глаза. Только щупальца её танцевали на ветру. Стоило Валлей оказаться на земле, она кинулась к Нраймилу, крепко обняла его. — Я думала, никто не узнает! — её потряхивало. Очередная запоздалая истерика. — Думала, что в этот раз моя глупость приведёт меня к гибели. — Она почти, — вздохнул Нраймил, ободряюще растирая прохладные плечи девушки. — Ну и наряд у тебя. Жуть какая. Увидел бы король Мранурушка — уши бы надрал. Что, улыбаешься? Раз улыбаешься, значит, всё хорошо с тобой, а это главное. Хотя я вообще не понимаю, что за чертовщина творится в этом месте. Валлей подняла на него напряжённые, тускло мерцающие глаза. — Нам не стоило соваться в ту пещеру, — заявила она. — Да это я давно понял. Искатели приключений из нас те ещё. Кстати, ты испачкалась тут, — облизнув большой палец, Нраймил принялся натирать щёку Валлей. Только принцесса побледнела мертвенно, не нашлась с ответом и неловко отступила. Опять она про чернильные полосы забыла! — Странно… Что это? Видеть, как на его лице вспыхнет омерзение к ней, какое возникло на миг в чертах Леголаса, Валлей не могла и не хотела. Слабо воспротивившись попыткам привести её лицо в порядок, Валлей хило ответила: — Ничего такого… Нраймил схватил её за локоть, разворачивая. Пристальнее всмотрелись в полосы, потом грозно — на Валлей. — Это. Что. Такое. Валлей? И Валлей рассказала. Под конец Нраймил вскричал: — Так эта штука у тебя после пещеры! — что-то с ужасом осознав, он закрыл лицо руками, застонав. — Я виноват. Я потащил тебя туда!.. Валлей растерянно замотала головой, уташающе касаясь друга… Но Нраймил вдруг встряхнулся: — И я узнаю обо всём этом только сейчас, да?! Отлично. Просто превосходно, подруга. — Я не хотела беспокоить, — слова едва подбирались, да и Нраймил разнервничался и почти не слушал, бубня эльфийские ругательства. — Не знала ничего сама и не знала, как сообщить! Нраймил!.. — О да, оправдывайся! Снова знали все, кроме меня. И тебе не кажется, что в наших рядах враги?! — круто развернулся он, и змеюка, которая уже давно внимательно слушала перепалку, мигнула глазами. — Что Скальда Грозная действительно кого-то из наших могла «пригласить мстить вместе с ней», м? — О чём ты? — Валлей стало дурно. — Я о том, — ухватился за мысль Нраймил, шагая взад-вперёд, — что всё-таки причин не любить твоего деда у многих народов предостаточно. И вот это, — надавил он на последнее слово, скривившись при виде чернильных полос, — перепало на тебя и теперь развивается благодаря кому-то. Старец, тигр, прошлое иллеронимов в картинках на стене… Предположение слишком… Но ведь тот старец тоже говорил что-то про сотрудничество… — О чём ты думаешь? Валлей не ответила, закусила губу. Мозг лихорадочно работал, отыскивая истину. Но проклятие не может быть делом рук иллеронимов. На это есть несколько причин, одна из которых — иллеронимов почти не осталось на свете. Но, опять же, если Скальда, судя по её рассказам, пробудилась в миг, когда пещерный луч ударил в Валлей, тогда проклятие создала и не сама ведьма. Кто?.. — Нраймил, — эльф вздрогнул, когда ледяные пальцы Валлей сомкнулись на его запястьях. — Ты говорил, что Гирис остался в Мальдолле? — Да, он остался. Нет-нет, неужели ты думаешь сейчас о нём? Валлей не знала, что думать. Она плохо помнила тот день, когда очнулась после поражения лучом. Гирис намазал её только вонючей мазью. А Ивеи в дальнейшем сообщил, что не только мазь была на Валлей, но ещё и неизвестно заклинание, которое точно принадлежало самому Гирису. — Что думает Трандуил? — внезапно поинтересовался Нраймил. — Он думает, что я никчёмная, и он прав, — горестный вздох, — а теперь, наверное, ещё и о том думает, какому наказанию подвергнуть меня и вас, скорее всего тоже, за покинутую территорию дворца… — Но-но-но, влезла во всё это ты, тебе и отдуваться, — без веселья заметил он. Всё-таки сильно был обижен. Валлей стало стыдно. — Почему Гвальторе так поступил? — вдруг глухо спросила она. — Неужели он настолько не жалует мою чету?.. Нраймилу не очень-то хотелось говорить, особенно о Гвальторе, мешала злость на Валлей, но девушка была настолько несчастной, что он всё же сдался: — Это он специально. Это наш план. Долго же мне пришлось подбивать его на это. Он мне: «Я не могу делать вид, что ненавижу вас!» А я в ответ: «Да ты круглосуточно выглядишь именно так. Сыграй самого себя, что тебе стоит?» Валлей не сдержала улыбки. Очень ярко представила эту перепалку. — Он должен склонить Скальду к нашему освобождению. А если ничего не получится, то просто выведать нужную информацию. Мы здесь надолго не останемся, я тебе обещаю. Обида отступила, хоть и чувствовалось её послевкусие, и Нраймил подбадривающе сжал ладонь Валлей в своей. — Надо выбираться, — Нраймил потянул Валлей за собой, усаживаясь к стенке. — Я попросил Эннури прикрыть нас, но если мы и дальше пропадать будем, то всё… Трандуил на дурака не похож, да и принц твой тоже. Так что… разбираться с твоим проклятием потом будем. Сейчас надежда на Гвальторе (я не верю, что я это говорю!), нам же только ждать. Не очень радостно. Валлей глубоко вдохнула продрогшего воздуха, поёжилась и, когда Нраймил обнял, устроила голову на его плече.