***
Ладони саднили и горели, колени дрожали. Валлей припала к камням вымотанным, пышущим жаром телом и на миг смежила веки. Не дуло ветра, а рассвет только-только начинал заниматься. Они добрались до подножия Гор за целую ночь, редко останавливаясь, чтобы перевести дух. Но резерв их выносливости всё же исчерпался. Валлей не могла заставить себя встать — об этом даже думать не хотелось. Лежать бы и лежать в каменной пыли, ощущая, как ноют конечности. Рядом обессиленно сполз Нраймил. С его длинной чёлки скатывались мелкие капли пота. Гвальторе, кривясь, тоже последовал примеру и сел, подогнув под себя ногу. Он был бледен и вымотан больше — никогда прежде ему не доводилось так долго бегать. Кое-как Валлей стащила с себя сумку и подпихнула её к эльфам. — Там… Вода, — в горло словно стакан с песком высыпали. Они выпили по глотку из одной фляги и снова замерли, прислушиваясь к гудящему брожению ветра где-то над их головами. Валлей перевернулась на бок, выглядывая из-за камня, на которой опиралась, — лагерь отсюда казался крохотной, расплывающейся, мутной точкой. Но эта точка планировала уже к вечеру добраться до подножия. Казалось бы, день — ничего не значащее время, однако сколько ещё они будут перебираться выбранной дорогой через Горы?.. Валлей впервые пожалела о громадности Дальньядло, об остроте его выступов и узости ущельев и пещер. — Нужно двигаться, — Нраймил поднялся, подхватил сумку Валлей, чтобы взвалить её на себя, и протянул принцессе руку, которую она проигнорировала. Пришлось себя пересиливать. Путь предстоял нелёгкий. Валлей подумалось, что судьба смеётся над ней — ранее она так рвалась в Дальньядло, считая его прекрасным и таинственным; эти горы она видела в окнах своей спальни, да более того — каждая арка, каждый балкон дворца выходили на них. По утрам пики Дальньядло покрывались золотом и блеском, а по вечерам по их угловатым и резким граням стекали кровавые ручьи заката. Дальньядло посвящал песни Гэрфил и многие другие менестрели, а возвращающиеся из них стражи и разведчики рассказывали разнообразные истории, которые Валлей старалась никогда не пропускать. Секретные и мало кому доступные пещеры снились ей по ночам, и она гуляла в них, слушая перекатывающийся по стенам холодный ветер и частую дробь откуда-то падающей капли. И вот она в Горах. Сухие камни Дальяньядло под её ногами и руками, лицо иногда покусывает острая клубящаяся пыль — мечта сбылась. Тогда отчего же так тоскливо и неприятно?.. — Давай вперёд, — Нраймил вдруг шагнул в сторону. — Я подсажу. Он предлагал взобраться на высокий выступ. Ухватиться там можно было только в одном месте, потому Валлей замешкалась в нерешительности. Та часть Дальяньядло, в которую ей, как и многим женщинам можно было ходить, была гораздо безопаснее. Но ухватилась, подтягиваясь и шаркая коленками так, что пару раз стало больно. — Я сам, — предупредил Гвальторе тотчас, стоило Нраймилу подставить сцеплённые руки и для него. — Неужто! А ты умеешь? Экс-советник не ответил, только презрительно щурился. Ломался. Он понятия не имел, как по горам лазать. Нраймил ухмыльнулся и снова сцепил руки, мол, давай уже. Валлей кое-как уселась на корточки и абсолютно прямой спиной прижималась к скале. Она схватила Гвальторе за одежду, помогая затаскивать его и слыша в благодарность эльфийские ругательства. На выступе пришлось держаться очень осторожно. Втроём они двигались медленно, перепрыгивая трещины и перелазя через острые камни. Когда усилился ветер, ход замедлился и усложнился. Валлей уже не так уверено шла во главе, потому в какой-то миг, когда тропа расширилась, пропустила вперёд Нраймила. Они остановились лишь раз, чтобы прикинуть дальнейший путь. Предстоял подъём на галерею — по словам Нраймила немного правее от неё должен был быть ход. Валлей к тому моменту окончательно перестала ориентироваться — однотонные коричево-сероватые штыки и булыжники сливались перед глазами. Доставляло некое облегчение громадное, пустое, светлое небо; ни одной птицы не парило в нём, потому стояла мёртвая тишина. — Валлей! — Нраймил уже взобрался выше, пока принцесса предавалась очарованию и созерцала небесный простор. Но в следующий миг пришлось замереть и ей, и Гвальторе, который ещё тоже не успел подняться. Сквозь тишину прорезался странный звук, напоминающий обыкновенное шуршание, как если бы кто-то не особо аккуратный шёркал по камням грубыми подошвами. Нраймил тут же насторожился, слегка распрямиляясь в коленях, и всмотрелся куда-то по верху. Что-то дико не понравилось ему — он спрыгнул к товарищам сразу же и обоих схватил за локти, уводя прочь. — Эй! — зашипел Гвальторе. — Что случилось?! — Валлей едва не споткнулась, но успела перепрыгнуть щель, иначе бы попала в неё ногой. Нраймил прижал палец к губам. Он вынудил их затаиться на свой лад. Шорох был на расстоянии. Ничего нельзя было увидеть — отвесная скала лежала на них тенью, и эта тень покрывала широкое пространство. — Там мы не пройдём, — зашептал Нраймил, немного высунувшись. — Они в горах. Валлей нахмурилась, но и пискнуть не посмела — отвратительное большое существо оказалось совсем рядом. Из-за камней оно не могло заметить их, но и уходить не спешило. Орк. Такой орк, каких принцесса вдоволь нагляделась в Дол-Гулдуре, с какими сражалась тогда в Удумно. Такой же орк оборвал вечную жизнь короля Мранура. Сжав челюсти и задержав дыхание, она рассматривала его и запоминала до подробностей: шумное дыхание твари со свистом выходило из-за надвинутого на лицо шлема, взбухшие вены перекатывались в крепких руках, кожа которых была серой, как бетон, и покрытой мелкими трещинами; косые желтоватые глаза что-то выискивали, а в выражении лица не было ни намёка на тупость. Этот орк умел мыслить и мыслил получше, чем его ранее существовавшие собратья. Валлей не знала, что предпринять. Её меч был привязан к сумке, достать бесшумно она его не смогла бы. Не шевелился и Нраймил, хотя его кулак давно стискивал рукоять. Если даже мальдолльский страж понимает, что предполагаемая битва окажется провальной, то ей, маленькой принцессе, лучше и подавно сидеть мышью. — Что там? Валлей дёрнулась и вжала голову в плечи. Из-за камней показался второй орк, бывший выше первого на целую голову. Голос у него был грубый и скрипучий, а дубина в руках — толстая и шипастая. — Воняет эльфами, — прорычал первый. — Ещё бы — все камни пропитаны их мерзким духом. Ничего, ненадолго. Пошли! Раз, два, три — казалось, на этих стуках сердце завершит свою работу. Резь поселилась в глазах, когда Валлей сильно зажмурилась. Орки уходили. Возвратился шорох их шаркающих шагов. — Если та галерея захвачена, то две другие неподалёку тоже, — хриплый голос Нраймила был по-прежнему тих. Когда орочий шаг смолк вдали, и ветер снова заполнил тишину, Нраймил рискнул выйти из укрытия. Валлей не знала, какой план он выстроил в голове, но сама ничего дельного придумать и предложить не могла. Понимала лишь, что к Мальдоллу добраться нужно как можно скорее. Наконец, удача снова оказалась на их стороне: тучи загораживали солнце, и вскоре светлый небосвод потяжелел и сделался ниже; вместе с исчезновением света перестали сливаться и разделяться их длинные тени, тогда-то Валлей немного успокоилась — сейчас они гораздо незаметнее, чем были до этого. Ей всё ещё чудилось, что за новым поворотом всплывёт орочья морда, но скалы тянулись и тянулись, каменные насыпи становились всё выше, но плотнее, и эльфы на их фоне становились всё крошечнее и крошечнее. Спускались беспокойные сумерки. В животе урчало, и Валлей действительно вспоминала ту миску с похлёбкой, от которой отказалась. Болели коленки, которые она не единожды ободрала, ладони были сухие и пыльные. А Нраймил впереди забирался всё выше и выше, будто совсем не планировал останавливаться. Иногда Валлей оглядывалась на Гвальторе — он был в самом конце, гораздо дальше и ниже от них, и явно в полутоне чертыхался под нос. Всё ещё оставалась загадкой причина, по который этот абсолютно не приспособленный к скалолазанию эльф сам решил идти с ними. Валлей обернулась на него ещё раз, когда покатились, застучали, заколотили камни, и Гвальторе съехал вниз, в ту точку, из которой совсем недавно нашёл способ подняться. — Ты в порядке? — Валлей решила спуститься тоже, чтобы помочь, но нелестный ответ экс-советника перекрыло отчаянное шипение Нраймила. Сверху он махал им обоим рукой, приказывая затаиться и прижаться к скале. Чувствуя, как кровь стынет в жилах и как бухает в клетке рёбер сердце, Валлей покорно прижалась лицом к камням. Её дыхание поднимало пыль, которая оседала на носу, ресницах и губах, однако всё это Валлей была готова терпеть. Только бы никто не заметил!.. Только бы!.. Новый шёпот Нраймила. Он зовёт за собой. Опасность миновала. Нраймил дождался их наверху. Сначала он втащил на камни Валлей, затем — Гвальторе. Тот уже не упирался. Их окружала непроглядная темнота. Ничего нельзя было увидеть внизу — плато казалось черным полотном, дрожащим на ветру, — это буйствовал ветер у подножия, перекидывая клубы пыли; в ответ из мрачной каменный бездны глядели шапки острых пик, сереющих в матовом блеске тонкого месяца. — Там не пройдём, — только и сказал Нраймил. Он прижался к скале, оттирая влажное лицо тыльной стороной ладони, и размазал по щекам осевшую пыль. Обессиленная, Валлей сидела, понурив голову. Принцесса мутным взглядом обвела прикрывающую их от ветра скалу, всматриваясь вверх, где были сгустки темноты — выступы и выбоины, трещины. Ни одной галереи или пещеры. Здесь было безопасно, разве что орки вынырнут прямо из-за этой стены, у которой расположился Гвальторе… Валлей пристальнее всмотрелась в его движения — экс-советник передвигал по земле маленькие камешки, выстраивая одни в странные ряды, другие — полукругом. Все его манипуляции были ясны ему одному, но задать вопрос Валлей и не помышляла. Ждала. В итоге Гвальторе, довольный только ему видимой картиной, погладил подбородок и заявил: — Другой дорогой пройдём. Как раз вон там. И указал. Проследив этот путь, Нраймил тут же нахмурился. — Там нет тропы. Даже пещер нет. Всё, на что мы нарвёмся там, — покатые склоны. — И ты зовёшься горным стражем, который знает каждый вход и выход в Дальньядло? — тонкие рыжие брови изогнулись. — Там нет тропы, — гнул своё Нраймил. — Там есть тропа, — презрительный прищур. — Тогда мы пойдём ею, — Валлей ощутила, что надежда возрождается. — Не сейчас, — рассерженно буркнул Нраймил, вытянув ноги. — Подождём до первых красок рассвета. — Мы потеряем время! — Валлей чудилось, что на ней незримый поводок, за который тянут вниз, запрещая двигаться и бороться. — А можем потерять и жизнь, — глаза Нраймила странно мерцали из-под опущенных век. — Ещё раз я скажу тебе, Валлей: Дальньядло твой дом, но это опасный дом. Принцесса присмирела. Она не понимала, как высидит на холодных камнях до рассвета. Устроившись в ложбинке между скал, Валлей в принудительном порядке закрыла глаза. Никто не шевелился. Все вслушивались в крадущийся ветер. Оставалось лишь гадать, насколько близко подошёл Трандуил с армией к Горам. Заметил ли их… Её отсутствие?.. Всё то время, что ехала в строю, Валлей не пересекалась с ним. Виделась лишь на стоянках. Но тогда Леголас, заметил ли он?.. При мысли о принце Валлей сделалось жарко. Наверное, от стыда, который теперь бессменно преследовал её. Словно в насмешку над нервной системой и эмоциональным фоном в сознании всплыли картины проведённой с Трандуилом ночи. Валлей зажмурилась, даже головой мотнула — не уходили. Слишком яркие, слишком чувственные, чтобы избавиться от них без труда. Вспотели ладони и одежда показалась неудобной, натирающей, душной… Валлей легла на спину — холод земли больше не чувствовался для неё — и уставилась в чёрное-чёрное небо, затягивающее и мерцающее, как глаза Владыки, в которых минувшей ночью она тонула и захлёбывалась… — Что это за тропа? Тихий голос Нраймила показался странным и звучащим будто бы с другой части гор — он шёл из реальности, которая грубо влезла в фантазии принцессы. Вопрос явно адресовался Гвальторе. Валлей шевельнулась, когда экс-советник заговорил. Она и не заметила, что разлеглась практически рядом с ним. — До неё придётся спуститься, а не подниматься, чем мы бестолково занимались весь день. — Не понимаю, — выдохнул чёрный силуэт голосом Нраймила. — Не понимаю, о какой дороге ты говоришь. Я помню карту Гор наизусть. Мы с братом обошли их полностью!.. — Может быть, этой дорогой ходили только разведчики, — наугад вставила Валлей. — Мы иногда выходили в патрули с разведчиками. Ты знаешь это. Валлей умолкла и отвернулась лицом к камням. Она пролежала на одном боку до рассвета. Подниматься оказалось безумно тяжело, будто за часы неподвижного лежания кости вобрали в себя каменный дух скал и сделались такими же. Но стоило немного пошевелиться и сделалось намного лучше. В животе, правда, по-прежнему урчало, но принцесса знала — насчет еды не подумала перед уходом совсем. То, что с ней оказалась фляга, тоже практически случайность… — Туда? — ещё раз уточнил Нраймил, устроив ногу на выступе и собираясь перебраться на другую сторону, где громоздились камни. — Именно. Сегодня Гвальторе выглядел более собранным. Видимо, дорога, про которую он упомянул, действительно имелась и в безопасность, с которой они могли бы перейти по ней, он верил. Но в голове так и не укладывалось: Гвальторе знал про тропу снизу, а Нраймил — страж, дозорный, патрульный, — нет… Сумку Валлей несла сама. Закрепила ремешки потуже и принялась сноровисто спускаться. Спуск всегда давался легче, нежели подъём. Да и поскорее уйти хотелось от всех сторожевых постов, раскинутых поблизости, ибо сейчас они представляли реальную угрозу… Страшно было думать, насколько оккупирован дворец, если прислужники Скальды уже тараканами разбрелись по Горам. — Куда дальше? — Нраймил вытянул шею, стараясь заглянуть вниз. Острые неровные штыки. Сорвись — и ничего от тебя не останется. Даже костей. Валлей тоже осмотрела выступы. Риск, определённо, есть, а вот альтернативы — нет. Не смотря на внутреннее нетерпение, которое в иных обстоятельствах было бы в силе понести её вперёд, спускалась принцесса аккуратно и нерасторопно. Казалось, что даже солнце катилось по небосводу быстрее. — Не узнаю я этого места. Валлей ничего не могла сказать в ответ — если Нраймил не знал, то тут уже всё… Гвальторе же, пока Нраймил и Валлей переводили дух, расположившись на камнях, быстро осматривался. — Неужели ты не знаешь, куда нам идти? — почти воскликнул Нраймил. — Уже смеркается! — Помолчи, помолчи! — зашипел экс-советник… Вздохнув, Валлей прикрыла лицо. К концу подбираются вторые сутки, а к цели она не сделалась ближе даже на половину. О, она и впрямь самая невезучая эльфийка своего рода!.. — Сюда! — рассерженный и пыльный, лохматый, как огненный чёрт, Гвальторе нырнул за скалы. Нраймил едва поспел за ним, дёрнув Валлей. Ровная и узкая тропа, проложенная меж скал, уходила вниз и в дальнейшем грозилась стать чертой перед пропастью. Валлей очень напряглась, ведь экс-советник всё шёл и шёл, иногда его шаг переходил в полубег. Куда бы Гвальторе не вёл, в это место он явно спешил. Валлей снова возвратилась к размусоливанию мысли о причине его присоединения к ним. Вскоре нечто тёмное замаячило впереди. Это пятно, совсем неровное, как расплывшиеся по воде чернила, отчётливо выделялось на синеющем фоне вечернего неба. Валлей настойчиво пыталась различить сквозь домыслы истину — ничего подобного в Дальньядло она не надеялась увидеть — пока в чёрном пятне не обозначилась зелень. Лес. Наверное, тот самый, единственный, который есть в Дальньядло. Точнее, за ним. Горы полностью скрывают его от Мальдолла, но карты… Карты, которые Валлей изучала в громадных кабинетах дворца, сообщили принцессе о его существовании. — Что?.. — Нраймил был ошеломлён так же сильно. Сначала он без сил привалился к скале, а затем решительно схватил собравшегося двинуться дальше Гвальторе за локоть. — Сюда ты нас вёл? Не смеши! Мы должны были пройти ко дворцу! — Это вы должны были пройти ко дворцу! — парировал тот незамедлительно. — Эта дорога — единственная безопасная! Раз о ней не знаешь даже ты, стражник, — криво усмехнулся, — то орки и подавно не знают! Вмешалась Валлей, которая была готова хвататься за любую всплывающую соломинку. — Что это за лес? Он слишком далеко от Мальдолла, Гвальторе, — грустно и очень испуганно, пускай и показывать не хотела, — как нам пройти ко дворцу? Ты знаешь, Гвальторе?.. — совсем шёпотом. Выдерживать колко-неприязненный взгляд экс-советника оказалось трудно, как и всегда случалось. Гвальторе не спешил отвечать, словно подбирал наиболее ехидный или резкий ответ. Валлей раздосадованно поджала губы — видимо, Гвальторе далеко не на её стороне, как она на то надеялась, и он и впрямь не жалует её ни как принцессу, ни как простую эльфийку… Неужели сердце этого эльфа замерло после смерти короля, в которого он верил и которому столь долго служил, и более никому оно не может быть верно настолько же?.. — Ни одной дорогой вы не пройдёте. — Голос его, что сильно удивило, не был наполнен злорадством. — Сами решайте: идти туда, — указал на безмолвные чёрно-зелёные шапки, — или возвращаться к захваченным смотровым площадкам и оркам. Раздумывали недолго. Валлей смирилась быстрее Нраймила, но вскоре и сам Нраймил шумно выдохнул и в равнодушии развёл руками. Скалы и камни, пыль, бродящий кусающийся ветер, — всё осталось позади, а вокруг эльфов выросли мощные многовековые деревья. Но вот росли они редко, на расстоянии один от другого. Корни почти не торчали из-под земли. Шаг не затруднялся, и даже темнота не смыкалась капканом. Гвальторе по-прежнему шёл впереди, ловко ориентируясь и, конечно же, ничего не желая объяснять. Валлей заколдованно вертела головой. Кора у деревьев исходила теплом и была приятно-грубоватой, листья — жёсткими и сочными. Будто бы этот лес никогда не менял наряды. Пахло шишками и хвоей, а сам воздух был влажный и прохладный. Но что казалось самым необыкновенным — в лесу совершенно не чувствовалось угрозы. Как невидимой стеной ограждался он от внешнего, пожираемого демонами мира. — Что это там? — шепнула Валлей. Гвальторе неожиданно остановился. Принцесса приблизилась к нему и вскинула брови — экс-советник с выражением, которого она никогда в жизни не наблюдала на его лице, следил за огоньками, плавающими словно бы по воздуху, но недалеко от земли и совсем рядом с ними. Там, среди деревьев, кто-то ходил и разговаривал, и голосов звучало немало. Гвальторе рассматривал всё медленно и внимательно, подмечая каждую деталь. Казалось, что он приготовился увидеть это место стёртым с лица земли, и сейчас испытал сильное облегчение оттого, что страхи не подтвердились. Втроём они вышли на дорогу. Широкая, с выбоинами от копыт и полосами от колёс телег, она тянулась через весь лес, и её концов нельзя было увидеть. С двух сторон стояли приземистые дома. Жёлтая солома, и небольшие бочёнки подкатывались друг к другу. Откуда-то летел тонкий замечательный аромат жареного и печёного. Слышалось конское ржание и ворчание иного скота. Валлей сделала к этой скрытой, ото всех упрятанной жизни пару шагов и выдохнула: «Деревня?» — Альм. — Впервые решил поделиться информацией Гвальторе, со скрещёнными руками стоявший под сенью. — Сюда. Валлей приготовилась, что он поведёт их прямо по дороге. К тому же эльфы этого места, чьё существование протекало размеренно, поглядывали на них так, будто ничего нового не видели. Но Гвальторе всё равно на поводу у каких-то своих соображений скрылся в лесу. Валлей скоро догнала его. — Откуда там деревня и эльфы? Ни о чём подобном я не слышала — за Дальньядло — и эльфы! Ведь это наши эльфы, мальдолльские?! — Ну разумеется, — протянул экс-советник, ибо принцесса была, как дитя необразованное. — Они перебирались сюда в течение долгого времени. — Но почему?.. — растерянная Валлей оглянулась, скользнув по задумчивому Нраймилу взглядом, в последний раз на огоньки, но те уже исчезли. Как и дорога. Лес глухим кольцом обогнул их. — Ну надо же! — Кто к нам. — Пришёл! Валлей вздрогнула и встала, как вкопанная. Зазвенела сталь вынимаемого меча — реакция Нраймила была незамедлительной. Но ни нападения, никакой другой угрозы, только вернувшаяся непринуждённая тишина. И враз — еле сдерживаемый смех, который кто-то невидимый отчаянно пытался проглотить. — Видели бы вы свои лица! — Смешно-то как! Шорох листвы — некто двигался средь ветвей, причём не особо искусно. Вдруг Нраймил небрежным движением вогнал меч обратно и рассерженно вопросил: — Дети?! — Дети?! — понеслось в ответ возмущённо. И, как камень, ибо била больно, из темноты полетела шишка и ударила Нраймила в грудь. Тот и увильнуть не успел. Валлей прыгнула под дерево и задрала голову. Меж дрожащих листьев не особо высоко над ней белело круглое лицо с ясными и весёлыми глазами, карими-карими. В единый миг таких лиц стало двое, и похожи они друг на друга были, как водные капли. — Ку-ку. — Первое лицо заулыбалось. А второе исчезло. Словно кошка бегала по стволу — второй ребёнок перемахнул на соседнее дерево, откуда в Нраймила снова полетела шишка. — А ну!.. — Нраймил почти ухватил за босую пятку. Дети засмеялись — им удалось удрать. — Прекращайте. Ворчливый голос Гвальторе перекрыл смех. Экс-советник прислонялся к дереву, скрещивал руки и с прищуром всматривался в кроны — создавалось впечатление, что он прекрасно видел баловников. Но тут вдруг со злорадством усмехнулся, ибо в Нраймила зазвездила третья шишка кряду. — Кто это? — Нраймил поднял шишку и уже целился ею в тёмное живое пятно в кроне. Ибо издевались сейчас не только две мелюзги, но и сам Гвальторе — он что, не мог раньше приструнить их, раз знаком с ними?! — Мои братья. — Твои кто?! — не поверил нисколько. Валлей как раз попятилась от ствола — по нему легко соскользнул парнишка. Он был не очень высок, примерно одного роста с Лавеем — его макушка находилась на уровне плеча Валлей; зелёная рубашка с узором по краям горловины плотно прилегала к его стройному телу; рыжие волосы точно доставали плеч, но сейчас были собраны в хвостик, отчего сильно торчали уши. Парнишка снисходительно и весело улыбнулся и с хитроватым прищуром уставился на Нраймила. — Что, понравились тебе мои шишаки? И тут же с «Эй-ей-ей!» шмыгнул к принцессе за спину, выставив оттуда палец, когда Нраймил вспугнул его. — Я брату жаловаться буду! — Какому? — смех зрел в груди, но Нраймил продолжал сохранять лицо глубоко оскорблённого. — Тому? — кивнул на Гвальторе. — Не смеши, малец! — Да не тому! — фыркнул эльфёнок смешно. — А вот тому! От четвёртой шишки Нраймил отбился ладонью, но тотчас отпрянул в сторону — парнишка, прятавшийся за Валлей, уже был рядом… Точнее, не он! Его копия! Или всё-таки… Нраймил подумал, что у него просто в глазах раздвоилось — трудные же дни выпали на долю, вот фантазия и подкидывала… А второй парнишка, до дикости похожий на первого, невинно хлопал глазами и притопывал босой ногой. На нём тоже была зелёная рубаха, только волос он не собирал и был ужасно лохматый и чумазый. Единственное, что отличало этих двоих, — опрятность. Первый с мылом и водой состоял в знакомстве, а вот второй, наверное, нет. — Что вы делаете здесь? — спросил Гвальторе, приближаясь к первому парнишке. — Ты что, забыл, Гвали, что это наша поляна? — шаловливо поправляя патлы, вопросом на вопрос выдал босой. — Поляны? — и Валлей с сомнением оценила полное отсутствие таковой. — Не называй меня так! — прошипел Гвальторе. Но его босой брат только расхохотался и отбежал подальше. А второй вышел из-за Валлей, уже вертя в руках палку. — А почему ты пришёл? А мы вот скучали. — Ну да, конечно, — полыхнул глазами Гвальторе и развернулся, удаляясь в ему одному ясном направлении. Впрочем, его лихие братцы-близнецы шустро зашагали за ним, шутливо подёргивая друг друга за одежду. Вдруг тот, что с хвостиком, завернул шею и улыбнулся: — Я, кстати, Эрих. — А я Ахил! — на маневр первого, оглянулся второй, который лохматый и грязный. А после эта рыжая троица позабыла про Валлей и Нраймила. Но принцесса, переборов замешательство, отправилась следом. Нраймил же, сомневаясь больше всех, стиснул зубы и только потом стал замыкающим. — А вот матушка как обрадуется! — мечтательно заявлял Эрих, хлопая длинными ресницами. — О да, или сильно разозлится! — заявил Ахил, высоко поднимая ноги и шлёпая босыми ступнями. — На что? — обрывисто поинтересовался Гвальторе, что-то высматривая вдали. — Как на что? — Ты же пропустил! — Рождение! — Великое рождение! — Сестрицы! — Я знаю о нём. — Раздражённо. Валлей перебегала глазами от одного близнеца к другому — ну и каша в голове образовалась! События друг на друга наехали, а разнообразные чувства и мысли готовы были разорвать или задушить. Семья! У Гвальторе! Здесь! Не выдержав, принцесса украдкой взглянула на Нраймила — он понимал не больше, но, вопреки всему, молчал. Близнецы болтали и болтали, сначала обращаясь к Гвальторе, по которому, судя по всему, и впрямь заскучали, ибо пару раз исхитрились обнять его (при это сам Гвальторе отпихивал их и не позволял себе ни капли нежности в ответ, на что Эрих и Ахил очень дулись), а затем принялись тараторить между собой. Каждая фраза первого в чём-то дополняла фразу второго, словно мыслили эти две головы, как одна. Они представляли из себя интересных и любопытных эльфят, наблюдая за которыми, Валлей сначала не понимала, отчего жмёт у неё в груди. А потом дошло. Лавей… И без того редкие деревья поредели ещё больше — они покорно расступались постепенно ровно до тех пор, пока в их защищённом полукруге не возник довольно высокий забор. Вокруг него тоже росли широкие деревья, низкие и скидывающие листву вовнутрь ограждения. Возможно, Нраймил что-то и мог бы увидеть, привстав на носки, но Валлей оказалась по росту слишком маленькой. Близнецы ловко распахнули калитку, и тогда в темноту пролился первый желтоватый луч. Там стоял дом, ничем особо не отличающийся от тех, что Валлей уже видела около дороги. В окошках горел свет, яркий, тёплый-тёплый. К нему вела неровная, выложенная камешками, дорожка. По обе её стороны были высажены кусты, за которые принцесса пару раз зацепилась ногой. Вблизи дом оказался больше и массивнее. Скорее хотелось очутиться внутри, и Валлей незаметно для себя расплылась в вымученно-счастливой улыбке, когда, обогнав Гвальторе, Эрих и Ахил взлетели на крыльцо. Дверь распахнулась с шумом, проливая в уличную мглу светлый и ароматный океан. — Да кто же так носится?! — раздался женский голос, красивый и рассерженный, и в проёме резко возникла эльфийка в фартуке и с ложкой. — Вы же будущие мужчины! И не надо громыхать дверьми — напугаете мне дочь и сами будете возиться с её кошмарами по ночам!.. Женщина хмурилась и готовилась разразиться дальнейшей тирадой на близнецов, что уселись по двум сторонам от двери и незаметно прикрывали уши. Но тут женщина воскликнула, позабыв про них. Очень возмущённо воскликнула: — Гвальторе?! Ну надо же! Какое лихо принесло тебя?! — Здравствуй, мама, — не очень-то счастливый от семейной встречи, Гвальторе склонил медную голову. И украдкой оглянулся на замерших Валлей и Нраймила. Тогда женщина вышла на крыльцо и с изумлением и настороженностью осмотрела новых гостей. На Валлей её взгляд задержался надолго. Принцесса напряглась. — Входите же в дом, скорее, — неожиданно потребовала эльфийка, исчезая внутри, — всё тепло выйдет! Комната оказалась очень просторной. Около противоположной стены стоял длинный, но узкий стол со множеством стульев. Напротив стола, слева от входа, дышала жаром печь — что-то тяжело булькало и ароматно пахло в котелке над огнём — а с другой стороны от печи, отвёрнутая от огня, стояла высокая люлька. И длинные белые ножки торчали оттуда, вытянутые и согнутые в коленочках, они жёлтыми носочками глядели в потолок и игриво шевелились. Замершая около печи, Валлей не спускала умилённого взора с этой люльки. И пускай дитя в ней не было видно, сердце к нему переполнялось нежными чувствами. Казалось, что никого кроме женщины и ребёнка в люльке не было. Эрих и Ахил минуту назад ускакали на улицу, и единожды их удалось заметить из окошка — после они скрылись за домом. Валлей внимательнее осмторелась: на бревенчатых стенах висели три небольших картины, выполненные в стиле… Мальдолла; но в основном украшением служили толстые доски, крепившиеся под самым потолком, на которых были приколочены головы животных-чучел. Самая большая голова висела на двери, которую Валлей заметила только когда та закрылась за близнецами. Олень. Его древесные рога глядели вверх, а смолянистые чёрные глаза — в пустоту. Под ногами были расстелены ковры, плотные и тёплые, — Валлей захотела даже снять сапоги, чтобы прикоснуться к ним. Но пока стеснённая непривычной обстановкой принцесса только сумку с плеч стянула и умастилась на лавку, сделанную под окошком. На ней тоже лежало полосатое покрывало с кисточками по краям. Нраймил предпочёл остаться стоять. — Хэл! — хлопоча у огня, громогласно позвала женщина, снимая с огня котелок. — А, Хэл! Иди-ка погляди, кто пришёл к нам! И тут-то хозяйка всем корпусом развернулась к ним, и в её чуть намокших на висках и лбу рыжих волосах затерялись красные отблески огня. — Чего ты стоишь там?! Садись же! Не люблю, когда стоят вот так просто! — и закинула полотенце на плечо. И Нраймил покорно уселся около пододвинувшейся Валлей. Понял: спорить с этой эльфийкой — боже упаси. А женщина рядом шустро сновала по комнатке. Её движения были резкими, но чёткими. Она явно была способна полностью отдаваться тому, что в данный момент делала. С её темпом стол оказался накрыт за считанные минуты. — Хэл! — нетерпеливо. — Иду я, иду, — в ответ спокойно и даже весело. В углу, незаметная, вела лестница на второй этаж. По ней зазвучали шаги. Через мгновение в комнате возник мужчина, высокий и крепкий. Тоже рыжий, что уже не удивляло совсем, только волосы у него были короткие и очень кудрявые. А вот глаза — тёмно-зелёные, как изумруды в сокровищнице Мальдолла, о которых тотчас вспомнила Валлей. — Гости? — Хэл высоко приподнял брови, а потом и добродушие, и мягкая улыбка на его губах сошли на нет, и на одного из своих сыновей он уже смотрел серьёзно и сухо. — Гвальторе?.. Гвальторе, уже давно сидящий на выдвинутом из-за стола стуле, в упор смотрел на него и тоже не улыбался. Напряжённое переглядывание между ними почти накалило атмосферу, но тут вдруг женщина хлопнула мужчину полотенцем. — Чего же ты молчишь?! Обрадуйся сыну, который, наконец, явился! — Я рад, — Хэл сдержанно сжал плечи вставшего Гвальторе и выдавил такую же сдержанную улыбку. — А кто же эти эльфы? И Валлей съехала по лавке ниже, отчего-то не в силах сидеть ровно под тяжестью изумрудных, вроде бы добрых, но всё-таки внушающим какое-то странное чувство помимо, глаз. Нраймил рядом выглядел абсолютно противоположно. Он даже представиться хотел, но женщина сразу воскликнула: — А то ты не понял, Хэл! Принцесса Мальдолла и страж. Валлей даже рот приоткрыла, но женщина, эта странная, шустрая, беспокойная, действительно огненная эльфийка, уже отвернулась — её волновали совсем другие вещи. Но всё-таки она продолжила, однако уже не так бойко, как говорила до этого: — Мальдолльского стража легко узнать, пускай и выглядит он так, будто не одну ночь у орков в плену провёл, и на нём нет его костюма. Насмотрелась я на этих стражей — глаз намётан. А принцесса Мальдолла — точная копия своего деда… — Нет! Валлей сначала подскочила и крикнула, а только потом спохватилась. Её собственная ярость отскочила от стен эхом и дала ей же по ушам. Женщина медленно развернулась — её брови сошлись вместе, глаза вдумчиво изучали смущённо-порозовевшее от тепла и утихающего гнева лицо Валлей. — Простите меня, — вспомнила про достоинство принцесса и сделала вдох поглубже. — Но я не он. Я Валлей Мальдолльская, дочь короля Мранура. — Верно, — с необычной полуулыбкой кивнула женщина. Что-то в ней потухло, присмирело. — Дочь короля Мранура. Что ж, раз вы так официально начали, ваше высочество, то отвечу и я. Моё имя Ценея. — Я Хэламер, — то же добродушие отражалось на лице мужчины, и он протянул ладонь, а когда Валлей неуверенно вложила в неё свою, коснулся её губами. — Однако предпочитаю, чтобы обращались ко мне так же, как жена. — Нраймил, — подошёл мальдолльский страж, всё ещё отходящий от ошеломляющего разоблачения, которому его подвергли. — А с нами знакомы! — дверь распахнулась с уже знакомым грохотом, и принёсшие с собой вечерний холод Эрих и Ахил возникли на пороге. — Привести себя в порядок. Живо. — Ценея вернулась к столу, чтобы разложить последнее — приборы. — Думаю, вам тоже хотелось бы умыться. Близнецы проводили Валлей, Нраймила и странно-безмолвного Гвальторе в соседнюю комнатку, дверь в которую была почти незаметна. Во всём доме было настолько тепло, что нагрелась и вода в деревянных бочёнках. Валлей с великой радостью смыла с лица, рук и шеи пыль. Велик был соблазн этой же воды напиться, но пришлось вслед за не умолкающими близнецами возвращаться назад. Тогда-то в комнатке их ждал ещё один маленький, действительно маленький, тоже рыжий, но прелестный сюрприз — тонкая девочка стояла напротив двери, кого-то ожидая. И когда этот кто-то появился с чистым и влажноватым лицом, она кинулась к нему с раскрытыми объятиями и писком: — Гвали! И впервые Гвальторе присел на корточки, чтобы позволить девчонке обхватить себя за шею и даже оставить парочку поцелуев на своих щеках. Наверное, только её нежности он и был готов терпеть. — Мама, пришёл Гвали! — О да, Зелли, — появился слева Эрих, приобняв сестру за плечики. — Любимый Гвали пришёл. — И завтра, наверное, что-нибудь случиться! — справа приобнял так же Ахил. — Драконы слетятся! — Нет, горы сдвинутся! — Давайте за стол! — потребовала Ценея, вынимая из люльки младенца. Подталкиваемая близнецами, но никак не желающая отцепляться от одежды Гвальторе, Зелли всё-таки поспешила к своему стулу. — Твоя сестрёнка просто прелесть! Гвальторе изумлённо изогнул брови — с мечтательным, покорённым выражением Нраймил наблюдал за Зелли, а потом переключился на младенца. — Это девочка?! — и самозабвенно протянул руки к кульку. Ценея улыбнулась и тут же без всякого страху передала ему малютку. — Девочка. — И она тоже прелесть! — и он воркующим голубем склонился над новорождённой. — Принцесса, — ладонь Хэла подтолкнула Валлей к столу. — Матушка вкусно готовит! — Эрих уже усердно дул на ложку. — Объедение! — Ахил схватил сухарь и окунул откусаный край в суп. — Гвали, Гвали! — воодушевлённо приговаривала Зелли, больше теребя косу Гвальторе, нежели занимаясь едой. Гам голосов, радостных и добрых, кружился вокруг Валлей странным, но чарующим хороводом. Принцесса растерянно посмотрела в наполненную тарелку перед собой, на гладкие блестящие ложки и края блюдец. Ценея и впрямь умела готовить — аромат стоял замечательный. Он всё больше и больше пробуждал уснувший за продолжительное время голодовки аппетит. — А чего ты раньше не появлялся? — сгрызая сухарь десятый по счёту, спросил лохмтый Ахил. — Дома, а, Гвали? — подхватил сразу Эрих. С ужином было покончено, но семья всё ещё мирно сидела за столом. Ел только Нраймил, который долго возился с новорождённой малышкой, да медленно потягивала горячий чай Ценея. Гвальторе с ответом не заморачивался: — Были дела. Но тут непосредственно к Валлей обратилась Ценея, отставив кружку и сложив руки вместе. — Как вы здесь оказались? — Вы знаете, что случилось с Мальдоллом? — негромко и угрюмо отозвалась принцесса. Очень не хотелось поднимать эту тему в царящей атмосфере. После прекрасной еды начинало клонить в сон. Ценея неторопливо кивнула, не сводя с Валлей глаз. Они у неё были прозрачные, как озёра, и холодноватые, что очень не сочеталось с огненностью её кос и живостью характера. — Вас этого не коснулось, — вдруг, утверждая, вставил Гвальторе, чьи колени Зелли всё-таки завоевала и которого уже крепко обнимала, что-то бубня. — Нет, — Хэл залпом выпил стакан с водой. Тут-то Валлей поняла: вот, почему пошёл с ними, почему вообще решил нарушить приказ Трандуила, подвергнуть свою «безукоризненную» репутацию опасности и покинуть лагерь, почему рвался именно сюда, в этот лес и деревню, — семья. Всё это время он думал о семье, которая была на территории Дальньядло, и волновался за неё. — Но может коснуться, — на полном серьёзе озвучил правду Нраймил, опустивший подбородок на сцепленные пальцы. И тут же получил от напротив сидящего Гвальторе убийственный взгляд. Воцарилось молчание, нарушаемое только потрескиванием огня в печи. Но вдруг захныкала малышка в люльке, а вместе с засуетившейся Ценеей зашевелилась и вся семья. — Вы устали, — Хэл ещё раз внимательно осмотрел Валлей и Нраймила, отошедшего к окну, за которым стояла бесцветная ночь. — Мы постелим вам наверху. Места хватит на всех. А завтра поговорим. Вы же хотите этого, ваше высочество? Его глаза зеленились и сверкали. Валлей медлила, почти не дыша. А затем кивнула. Очень хотела поговорить, потому что чутьё твердило — эти эльфы могут о многом поведать. Хэл легко улыбнулся и качнул кудрявой головой, а затем вышел на улицу. — Так значит, вы братья Гвальторе. Младшие. Валлей обернулась на голос Нраймила — облокачиваясь на деревянный подоконник, он с интересным выражением наблюдал за усевшимися на лавке близнецами, причём Ахил сотворил из оставленной сумки Валлей подушку. — Ага! — Ты просто не знаешь, страж, что… — Нраймил. Я Нраймил. — Да ты не знаешь, страж, — своё гнул лохматый, покачивая босой ногой, — у нас ещё братья есть! Нраймил демонстративно удивился. — Да-да, — Эрих щёлкнул пальцами, а затем шлёпнул брата по голой пятке, ибо тот так и норовил задеть его по колену, — старшие! — Лид. — И Смолли. — Ну так вот. Смолли ладно. Смолли хороший. — А вот Лид!.. — Такая. — Поганка! — Мухомор просто! Как-то набрали мы мухоморов… Он, как они. Так что пускай он ещё гуляет. — Где-нибудь подальше. — А ну цыц о своём брате и о моём сыне! — Ценея упирала руки в бока и снова держала ложку. Затем она скрылась за печкой, где тоже, скорее всего, была какая-то комнатка. Близнецы прижали уши и захихикали. Валлей не могла оторвать от них глаз. Сна уже как ни бывало. Подтащив стул поближе к эльфятам, принцесса уселась, устроив подбородок на спинке. — Увидите сами и всё поймёте, — многообещающе подмигнул Ахил. — Лида даже прозвали альмовоским псом. — Гончей, — сморщив нос, поправил брата Эрих. — Это потому что были деньки. — Когда шныряли тут всякие воры. — Или разбойники, которым подраться хотелось. — И Лид всех выследил со временем. Опасный он. Валлей нервно дёрнулась, когда перед носом сверкнул раскрывшийся ножичек — Ахил решил показать наглядно, как выглядит Лид, потому потряс головой, чтобы разлохматились волосы, и ужасающе улыбнулся. — Вон, видали чучела? — тыкнул в них Эрих. — Это всё Лид. — Головы рубил им. — Прямо живым. Валлей замутило. Разговор прелесть потерял, а кровавые картины так и встали в воображении. Видимо, этот Лид не был такой уж душкой. Встречаться принцесса с ним желанием не горела. Надеялась, что покинет это место до того, как ещё пара гвальторовских братьев решит вернуться домой. — Но Смолли хороший. — Снова повторил эту фразу Эрих, будто в противовес всем сказанным ужастикам. — Смолли хороший, да. — Они придут сегодня? — на всякий случай спросила Валлей. — Не знаем. — Даже родители не знают. — Они патрулируют деревню, а иногда уходят. — За её пределы. — Они везде ходят, в общем. — Местные стражи, — понимающе кивнул и помассировал виски Нраймил — устал и сильно. — Они самые. И их часто не бывает дома. — Как Гвальторе. — Только Гвальторе дольше не было. Гвальторе сидел на противоположной стороне комнатки, и Зелли на его руках уже посапывала, свесив ножки в милых босоножках, и платьице не прикрывало её сбитых коленок. Услышав своё имя, экс-советник тотчас вскинул голову и с прищуром воззрился на близнецов. Ахил насмешливо ему отсалютовал. — Мы ему все вместе письмо отправляли, когда матушка родила нам сестрицу. — Все его ждали. — Но он не пришёл. — Вот так вот. — Он вообще раз в двести лет заявляется. Сразу после этого дожди идут. И захохотали. Гвальторе закатил глаза и вернулся к разглядыванию Зелли. — Ну, потому что он всё-таки советник моего отца, — вдруг уверенно заговорила Валлей, обращаясь словами к близнецам, а взглядом, в котором выражалась искренняя благодарность за возможность провести этот вечер, — к Гвальторе, который вновь поднял голову. — И у него много работы. Вы бы видели, какие стопки бумаг всегда заполняли стол короля Мранура. Голос Валлей дрогнул. Она не смогла совладать с ним и умолкла, часто моргая. Близнецы и не подумали тараторить — что-то смекнули. — Ладно. Тогда на сей раз. — Можно и простить его. — Да, можно, — выдохнул Нраймил, отходя от окна. — Всё-таки ему достались такие неугомонные сорванцы, как вы. И ещё миленькая девица совсем заобнимала его. Можно понять, почему он так нечасто приходил. И, проговорив всё это, мальдолльский страж, который всю свою жизнь королевского советника терпеть не мог, прошествовал к двери и скрылся на улице. — Позвольте помочь вам, — после обратилась Валлей к Ценее. Вместе они собрали посуду со стола и принялись неторопливо мыть её. Малышка в люльке мирно посапывала, убаюканная сначала голосом матери, а затем шорохом воды; спящую Зелли забрал отец, он же погнал близнецов наверх, скорее всего, чтобы, наконец, заставить их тоже лечь спать, а вселенной подарить возможность попробовать тишину на вкус. Горели три свечи, и Валлей иногда поглядывала на бревенчатую стену — их с Ценеей тени слились в одну, большую и бесформенную. Принцесса украдкой позволила себе осмотреть женщину ещё раз — чуть нахмурившись, она о чём-то размышляла; этой-то сосредоточенностью Гвальторе, наверное, и был похож на неё. Больше ничем, ибо внешних данных экс-советник от неё не особо перенял. Неясное чувство, поселившееся в душе практически сразу, как только был переступлен порог этого дома, Валлей, наконец-то, сумела разобрать — неловкость. Ценея была странной, открытой и замкнутой одновременно, и подобраться к ней, чтобы начать разговор, принцесса не могла. Они домыли посуду. Ценея молча протянула Валлей полотенце, а сама отвернулась проверить младенца. — Идёмте, я постелю вам, — и, ни разу не взглянув на Валлей, Ценея, взяв одну свечу, повела за собой наверх. Принцесса решила придушить желание побеседовать ровно до утра.***
Нраймил побродил среди деревьев неподалёку. Всё ещё был поражён этим лесом и тем, что в нём цвела жизнь. Возвращаясь к дому, он сразу заметил стоящего на крыльце Гвальторе. Экс-советник вглядывался в другую сторону в далёкие огни домиков и слышал доносящиеся голоса и шаги эльфов — даже в сумерках народец Альм мог заниматься какими-нибудь делами. Для Альм не существовало понятия времени. — Так значит, — Нраймил поднялся на крыльцо и облокотился на столб, подпирающий козырёк, — всё это время у тебя была здесь семья. Да ещё и такая большая. И об этом никто не знал? Поднапрягшийся из-за его появления Гвальторе неохотно повернулся. — Знал. Король Мранур и эльфы, формировавшие его Совет. Ты удивлён? По губам Нраймила скользнула усмешка. Он переменил положение и украдкой оглядел экс-советника с ног до головы: незнакомо это — вести с Гвальторе мирную беседу, но нужно пытаться. — Честно признаться, да. Удивлён. Тем, что ты на самом деле не так одинок, каким всегда казался. Всё это время у тебя была такая невероятная возможность видеть свою семью, а ты… Эх… Ты и впрямь возвращался к ним раз в двести лет? — В моей семье не всё так гладко, — голос Гвальторе был тих и угрюм. Тонкую перемену в его настроении Нраймил словил. — Кажется, твои отношения с отцом нельзя назвать прекрасными. Гвальторе лишь скупо хмыкнул и скрестил руки. Какое-то время они молчали, слушая шумы и бродящий ветер, вдыхая прохладный, пропитанный ароматами трав воздух. — Не хочешь рассказать? Гвальторе надменно вскинул брови — Нраймил ждал с любопытством и серьёзностью. Издевался? — Тебе? — недоверчиво вопросил экс-советник. — Я готов забыть на время нелюбовь между нами. — И он поудобнее устроился у столба, откинув голову и смотря в звёздное небо, открывающееся сквозь кроны. — А разговоры, так сказать, по душам, обладают целительными свойствами. Навряд ли ты знал об этом — ты же ни с кем их не ведёшь. — Я не страдаю, чтобы с кем-то делиться несуществующими переживаниями. — Твоё дело. Но казалось, что ты хотел бы поговорить. Или что, наступают моменты, когда красноречие оставляет тебя? Новый смешок. На сей раз ироничный. — Ладно, — после ещё пары минут безмолвия, подытожил Нраймил, распрямляясь, и Гвальторе скинул оцепенение следом, — думаю, мне следует поблагодарить тебя за то, что нам выпала возможность провести спокойную ночь в таком месте, как это. Теперь ясно, откуда ты знал эту тропу, а я нет — стражам незачем было ходить к этому лесу. Но всё-таки нам нужно будет отправиться ко дворцу. Ты знаешь дорогу? Гвальторе отвёл глаза. Размышлял? Или снова упрямился? Да почему же так сложно ему чем-то делиться?! — Навряд ли дорога, какой всегда из Альм во дворец возвращался я, свободна. Другой я не знаю. Но они знают. Нраймил непонимающе моргнул, но Гвальторе уже напряжённо смотрел куда-то за него. Лес чернел и чернел, луна едва освещала пути меж деревьев. Кусты казались причудливыми, устрашающими животными. Сквозь сумрак, скопившийся под листьями, постепенно обозначались две фигуры. Они казались тонкими и неясными, как дымки. Фигуры замерли на размытой границе тьмы и серебристого света и не торопились выходить. — Гва-а-али, — негромко, мелодично, насмешливо протянул голос, и лисий оскал блеснул в сумраке.