Танец Перехода

      Гвальторе споткнулся и зашипел, чуть не выронив факел. Между его ног промелькнуло нечто мелкое и отвратительное. На долю секунды в его воображении встал образ того поганого склизкого существа, от которого экс-советника пробрала дрожь. Но исчезнувшим кошмаром была всего лишь жирная хвостатая крыса. Она являлась далеко не последней животиной в холодном и сыром мраке пещеры. Очень скоро тревожный писк раздался со всех сторон — крысы разбегались, только завидев подрагивание огня, как грозные и кругловатые тени, и только лысые хвосты их мелькали, как змеи. Гвальторе, от переизбытка омерзения готовый взорваться, остановился. Не собирался идти дальше.       — Осталось немного, — где-то позади сказал Нраймил, который всю дорогу маялся с болью, но настырно разминал отяжелевшую руку.       — Это слишком отвратительно! Не мудрено, что вход во многие пещеры был запрещён королём Мрануром! Эти крысы ужасны! Мало ли, кто ещё обитает здесь настолько же гадкий! Неужели мы не могли выбрать другую дорогу?       — Согласен, крысы — это ужасно, их компания даже неприятнее, чем твоя, но нет, другой дороги выбрать мы не могли. Она есть, но мы бы потеряли время.       Гвальторе фыркнул, как мокрый кот, и передёрнул плечами, когда его щиколотку задел очередной хвост, а когтистые лапки оцарапали носок сапога.       — Воды бы… — вздохнул Нраймил и забрал у экс-советника факел, чтобы поменяться с ним местами и пойти впереди.       Они шли так уже не весть сколько часов. Нраймил ощущал, как сужается пещера. Поток встречного воздуха изменил направление и сделался свежее. Выход наружу был поблизости. Страж погасил факел, чем вызвал новую гневную тираду у своего попутчика. Его рассерженность он прекрасно понимал — насколько бы хорошо ни было их зрение, напор черноты показался удушающим. Сквозь неё ничего нельзя было различить.       — Ты хочешь рисковать? Учти, я не стану защищать тебя, если к нам нагрянут гости, — на полном серьёзе заявил он.       — Будто мне это необходимо! — экс-советник едва успел схватиться за стену, иначе бы клюнул носом.       Камни, что под ноги лезли, резали, как ножи. Иной раз даже сапоги не выручали.       — Держись за стену и иди вдоль неё. Вроде умный, а не сообразил.       Гвальторе шипел, как гадюка. Нраймил ухмыльнулся. Судьба и впрямь была мерзопакостно-иронична: обречь их терпеть компанию друг друга в столь замкнутом пространстве.       Их ладони скрипели от пыли. Когда и потолок пещеры пошёл под уклон, эльфам пришлось согнуться. Земля сыпалась на них сверху и лихорадила носы, попадала в глаза. Ветра больше не ощущалось.       Нраймил замер, когда они с Гвальторе столкнулись лбами. Экс-советник упёрся в него, желая оттолкнуть от себя, чего добиться было просто невозможно. При этом Нраймил ещё и замычал — раненой лопаткой хорошо вдавился в камень — и мстительно дёрнул за то, что схватил. За рыжую косу.       — А ну убери руки от моих во!..       — Хватит пихаться! — разозлившийся Нраймил навалился на экс-советника всем весом.       Но Гвальторе непредвиденно заскользил по стенке — поехали ноги — и шлёпнулся на задницу. Попытавшийся сохранить равновесие, Нраймил познакомил макушку с потолком, после чего почти так же нелепо рухнул следом.       — Встань с меня! — пыхтел экс-советник, ёрзая волнообразно, как червяк. — Сей-час-же!       По ощущениям они в узкую яму свалились — настолько невозможно было не то что подняться, но и путь продолжать. И всё-таки Нраймил встал. Не во весь рост, но на четвереньки. Ползти ему было ещё тяжелее из-за раны, но он мужественно сцепил зубы. Когда выберутся наружу, то точно будут испачканы и ужасны настолько, что орки их за своих примут.       — Ты ползёшь следом? — он попытался оглянуться, но в темноте, что хоть глаз коли, Гвальторе не увидел.       — Безусловно! — гаркнул на весь проход экс-советник.       — У тебя есть план? — Нраймил старался выбирать места, в которые опускал ладони.       Больно было и коленям. Хорошо, что хоть крысы больше не встречались.       — Я о том, как мы проникнем во дворец. Я верю, что ты знаешь какой-нибудь секретный путь. Не думаю, что нам светит войти прямо в главные двери.       — Конечно же, мы не войдём в них! — Гвальторе усердно дул на выбившиеся волосы. Пыльные и щекотливые, они настырно лезли в лицо.       И полз он медленно, так как совсем не хотел врезаться в филейную часть Нраймила. Зато приноровился ориентироваться на чуть мерцающий во тьме эфес его меча, который ещё и постукивал в придачу.       — Где находится комната? Ты знаешь.       — Знаю.       — Так где? — делать выводы поспешно не было разумным, но Нраймил не совладал с силой надежды, которая зажглась в груди — проход расширялся.       Тьма впереди неохотно и медленно, но рассеивалась.       — Я не могу этого объяснить, — увильнул Гвальторе.       Нраймил замолчал, а когда стены вокруг них и правда расступились и камни поредели, уселся передохнуть и сказал:       — Когда ты поймёшь, что пора перестать так ревностно хранить тайны? Они не принадлежат только тебе. Они являются собственностью нашего королевства. Так что уйми свой вредный и невыносимый характер.       — Тебе не понять, насколько они важны, — свернул в его сторону глазами экс-советник, тоже выползший из узкой части в широкую. Утомлённый и лохматый, грязный, как чёрт, Гвальторе привалился к стене. Он тяжело дышал. — И дело не в моём характере, Серогор!       Нраймил даже брови изогнул — никогда ещё Гвальторе не обращался к нему так. А раз обратился, значит и впрямь не шутил и не вредничал.       — Тебе не ведомо то, как клялись мы королю Мрануру беречь его тайны. Тайны всего королевского рода. Я же сказал, что я не простой советник!       — Да-да, это я уже уяснил. А я не простой эльф. Я страж, и как страж, могу потребовать от тебя необходимую информацию. Ведь есть такой закон!       В голове действительно щёлкнуло — о подобном правиле он слышал. Возможно, даже от Крайнила.       Гвальторе настырно отмалчивался, а это было прямым доказательством нраймиловой правоты.       — Когда мы будем во дворце, постарайся избавить меня от своей несговорчивости. — Нраймил зашевелился, стремясь поскорее на волю. — Если бы не она в старое время, мы бы избежали многих неприятностей.       — Ты создавал их, — пальнул Гвальторе.       Теперь им было возможно ползти близко друг к другу, но не настолько, чтобы задевать.       — Готов поспорить. Это ты вечно влезал во всё, во что только можно влезть. Да и по сей день так делаешь! Тебе доставляло удовольствие солить нам!       Гвальторе в ответ в очередной раз фыркнул и ядовито оскалился. Разговаривать минуту назад ему совершенно не хотелось, но теперь и он был готов поупрекать.       — Я поступал, как должно! Я не мог предать доверие короля Мранура! Если он ставил какие-то запреты, то вам не стоило стремиться их нарушить! Но именно это ты всегда и делал!..       — А ты всегда доносил!.. Да тебя же весь дворец проклинал! И проклинает!       Экс-советник во тьме был слишком беспомощен, чтобы уберечь глаза от кинутой горсти земли. Однако и Нраймил после схлопотал небольшим камнем по щеке. Они бы точно подрались, если бы впереди не забрезжил первый свет. Но около самого выхода, откуда пахнуло пьянящей свежестью ночного ветра, Нраймил схватил Гвальторе за ногу и не дал ему выбраться. Эльфийскую брань он пресёк пальцем, приложенным к губам. Как бы сильно ни хотелось им вылезти, забывать про безопасность не стоило.       Но сколько бы ни прислушивался, никаких явных подтверждений тому, что орки рядом, Нраймил не отыскал.       Дворец был прямо перед ними. Родной, но до боли в груди недоступный, он находился в самом низу, но до него можно было добраться за четверть часа. Нраймил знал как и для этого не потребовалось бы соваться в новую пещеру.       Когда ступили с камней на первую траву, жёсткую и слегка пожелтевшую, когда за ограждёнными деревьями — Нраймил повёл их через Алмазные сады, самые дальние сады от дворца, — тогда что-то зашевелилось. Оно было большим и гладким. Наверное, до этой секунды оно мирно спало и не ожидало гостей.       В этот раз Гвальторе среагировал гораздо быстрее. Нраймил ещё только приглядывался, а экс-советник уже нервно вцепился в его руку и не позволил идти дальше.       Но они всё равно потревожили жуткого монстра. Он точно учуял их, пускай за долгое пребывание в пещере их одежда и тела пропитались запахом пыли и сырости. Горящие глаза змеюки раскрылись. Ими она дважды моргнула, сужая и расширяя щёлки зрачков, и только затем начала расправляться. Её кольцеобразное тело, казавшееся неподъёмным, легко шевелилось. Цисси распушила щупальца, которые поднялись к тёмному звёздному небу, и раскрыла пасть. Сладко зевнула. Затем поглядела вокруг себя осмысленнее, но не нашла тех, кто прервал её сон. Однако она продолжала чувствовать их, раздувая мелкие ноздри. Её тупоносая морда опустилась к земле, где проползла совсем чуть-чуть, чтобы после завернуть под сень роскошного дерева. Под ним, обнажив меч, стоял улыбающийся эльф. Цисси узнала его. Её глаза вспыхнули огнём ещё большим.       — Э-э-эльф-с-с.       — Добрый вечер, Цисси.       — Э-эльф-с-с.       — Тебе нравится здесь? Эти сады прекрасны, неправда ли?       Но Цисси помимо этого эльфа ощущала другого. Его запах она помнила излишне отчётливо. Он сильно всколыхнул её змеиную душу. Наполнил любовным трепетом. Тут-то змеюка и поняла, что её внимание нагло отвлекают. Молниеносно развернувшись, гневно затанцевав щупальцами, Цисси узрела столь желанное существо.       Рыжеволосый эльф, конечно, не настолько очаровательный, как до этого, удирал от неё. Нраймил страдальчески вздохнул — Цисси кинулась за Гвальторе.       Алмазные сады в размерах ничем не уступали Изумрудным. Они располагались в небольшом Летнем лесу, и деревья, росшие в них, отличались особой красотой: их кроны были пышны, а мелкие-мелкие листья серебрились, как отлитые монеты. Даже осенью они не желтели и не осыпались. Алмазные сады становились невероятно прекрасны, когда над дворцом поднималась полная луна и приводила с собой мириады звёзд. Нраймил частенько любил приводить в них новую девушку и гулять до рассвета перед или после дозоров. Гулял он в них и с Валлей, когда принцесса была безнадёжно влюблена в него.       Каждое дерево здесь стояло ограждённое невысоким изящным забором. Тропинки были выложены красноватым камнем, а клумбы, широкие и усыпанные снежными лепестками припавших цветов, простирались на несколько метров вперёд.       Конечно же, ни по каким специальным дорожкам змеюка не поползла. Кольца её скользкого тела перекидывались на клумбы, давили цветы. Однако деревья Цисси ловко избегала — она всегда умела «обтекать» такие преграды. Нраймил бежал вслед за ней, намереваясь обогнать. Ну или ухватиться за её ускользающий хвост. Не выходило. Воспылавшая страстью, Цисси почти догнала Гвальторе. Её молниеносное щупальце метнулось по воздуху. Секунда — и к экс-советнику прикипели крошечные присоски. А ведь он почти выбежал за ограду!       — Эльфс-с-с! Мой эльфс-с! — Цисси подняла Гвальторе над собой, близко-близко поднеся к глазами.       Как морская змея-богиня, она свернулась в четыре толстых кольца, щупальцами оградив себя, как пиками. Разноцветный капюшон раздулся, яркие глаза сверкали в ночи. Её изогнувшаяся голова замерла на фоне лунного диска. Он стал для неё короной. Змеюка показалась дьявольски прекрасной и опасной.       — Ты снова пришёлс-с-с, эльф-с-с!       — Ты противна мне, — экс-советника стянули по рукам и ногам. Последнее оружие — язык. — Зачем я тебе?       Зачем он ей, Цисси навряд ли решила. Он ей нравился, нравился люто, как не нравился ещё никто. Впрочем, Цисси и не понимала этого «нравится». Она испытывала к этому эльфу чувства, словно была голодна и одновременно сыта — то есть, тянулась к нему, но не для того, чтобы проглотить заживо, а чтобы он сидел рядом и она могла ощущать его.       — Цисси, — Нраймил согнулся, переводя дыхание. После такого забега его раненая лопатка взрывалась болью. — Ты здесь одна? Где твои друзья?       — Мои друзьяс-с-с? — изогнула она блестящую шею и поднесла к Нраймилу тупоносую морду.       — Орки. Твои друзья-орки.       — Они не мои друзьяс-с-.       — Тогда ведьма? Ведьма, твоя госпожа.       — Она мне не другс-с-с.       — Тогда мы должны договориться, — облегченно улыбнулся Нраймил, — отпусти Гвальторе и меня. И мы пойдём.       — Она моя госпожа-с-с. Госпожа-с-с больше, чем другс-с-с.       — Всё равно, Цисси, красавица моя, отпусти Гвальторе.       Тогда змеюка подползла ближе, а настороженный Нраймил, бледный и вспотевший, неловко попятился.       — Ты же говорилс-с-с, что он не тебе не нужен-с-с, — змеюка недоверчиво сощурила глаза, щёлки в которых стали узкими-узкими.       — Очень нужен, — с самым серьёзным выражением сообщил страж, скрещивая руки и едва не морщась — казалось, его рана снова открылась. — Ты просто не знаешь, как. Давай я заберу его совсем ненадолго, а потом верну тебе?       Сомневающаяся Цисси воззрилась на Гвальторе. Он глядел на неё столь убийственно и мрачно, будто из него высосали доброту. Но даже такой он для змеюки оставался невероятно желанным. Щупальце Цисси ласково коснулось его лица, будто намереваясь стереть грязь.       — Я тебе не кукла! — сквозь зубы выдавил Гвальторе, елозя. — Отпусти меня на землю! Живо!       Но сегодня Цисси была не так уж сговорчива. Вместо ответа она издала шипение, лизнув двойным языком воздух, и вдруг начала уменьшаться. Её громадное тело таяло на глазах. Щупальца исчезли, и Гвальторе свалился вниз. Но стоило ему подскочить и попятиться, как в его рукав вцепилась маленькая ладошка. Цисси посмотрела на него человеческими, безумно распахнутыми глазами, и прижалась обнажённым телом. Нраймил тотчас уставился в небо, понимая, что ситуация приобретает неловкий поворот.       Красноречие оставило Гвальторе. Он дышать перестал. Цисси оскалилась — хотя, может быть, хотела улыбнуться мило и дружелюбно — и несколько раз обошла его. Экс-советник напоминал статую.       — Уйди от м-меня!..       — Я нравлюсь тебе, эльф-с-с? Я буду твоей. — Растопырив пальцы, как лягушачьи лапки, она обхватила его лицо и приблизила к своему. — Мой эльф-с-с.       — Цисси, а давай я поженю вас? И после мы пойдём.       Змеюка оглянулась. Её распахнутые глаза стали ещё безумнее, когда она высоко вскинула брови. Гвальторе ошалел окончательно — гадкий Нраймил самодовольно ухмылялся.       — Поженишь-с-с?       — Да. Тогда он навсегда будет твоим.       — Серогор!.. — задыхаясь от возмущения и злости, прорычал экс-советник.       Но Нраймил уже мельтешил по клумбам и собирал лепестки. Когда вышло горсти две, он вернулся к «возлюбленным» и счастливо улыбнулся. Цисси обхватила Гвальторе руками, которые у неё выглядели неестественно длинными, и жадно принялась следить за каждой манипуляцией Нраймила.       Страж встал напротив них и возвёл руки с лепестками к звёздным небесам. А затем торжественно заговорил:       — Клянёшься ли ты, Цисси, что будешь вечно любить его? Что в горе и в радости будешь неизменно следовать за ним по пятам и требовать детей? Клянёшься ли ты, что в час, когда смерть решит разлучить вас, ты не позволишь ей сделать этого?       Посоображав над витиеватостью фраз, Цисси кивнула:       — Согласна-с-с.       — Объявляю вас мужем и женой! — Нраймил бросил в них лепестки.       И за мгновение до того, как Цисси вознамерилась на свой маневр присосаться к Гвальторе поцелуем, схватил экс-советника за руку. Они дали дёру.       Воодушевлённая и заулыбавшаяся Цисси в образе девушки устроилась среди рассыпанных лепестков и припала к ним лицом, нюхая.

***

      С тех пор, как Скальда Грозная поселилась в Мальдолле, в полуразрушенном эльфийском городе по ночам не зажигались фонари. Сломанные или снятые, они были втоптаны в землю. На улицах практически нельзя было застать и самих эльфов. Женщины, лишённые своих мужей, оберегали детей и вместе с ними не покидали домов.       Пробираясь впереди, слушая шаг Леголаса и его друзей за спиной, Валлей прикидывала, сколько разведчиков имел Ильтан. Отряд его был велик в прежние времена, которые, к несчастью, закончились. Валлей рассказала Леголасу свой план. Она хотела, чтобы принц с Ильтаном соединились. Тогда вдвоём у них будет больше шансов освободить пленных и организовать противостояние. Валлей считала, что испуганный народ охотно последует за уверенным и бесстрашным лихолеским принцем.       — Стой! — Леголас утянул её за дом за мгновение до того, как по дороге прошли орки. Грязные и отвратительные, они о чём-то говорили на грубом и рычащем языке.       — Можно покончить с ними прямо сейчас, — незаметный в тени, набрасываемой крышей, Фандал уже натянул тетиву.       Но Леголас отвёл его стрелу.       — Даже не думай.       Когда отгремели орочьи шаги и на улице стало тихо-тихо (только где-то вдали что-то постукивало), Валлей развернулась к Леголасу и коснулась его.       — Дальше я иду одна.       — Я всё ещё считаю эту идею плохой, Валлей, — как бы больно они ни делала в последнее время, он не мог не переживать за неё. Пальцы у принцессы были ледяные.       — Найди Ильтана. Ты узнаешь его сразу — он в костюме разведчика, на его правом плече будет знак с тремя перекрестившимися листьями и стрелой.       Леголас молчал долгую напряжённую минуту. Валлей занервничала, подбирая аргументы на случай, если он снова решится переубеждать её, но принц, наконец, кивнул. Сделав жест друзьям, он двинулся вдоль улицы.       — Удачи, принцесса, — напоследок отсалютовал ей Танилл.       Ободряюще кивнул и Мэвлай, а Фандал потрепал по плечу.       Они скрылись за струйками дыма, который поднимался вверх. Отринув чувства и переживания, Валлей почти бегом свернула на другую улицу.       Дома расступались перед ней, и родные дороги соединялись и расходились, предлагая множество направлений. Но Валлей видела дворцовые стены в отдалении и не спускала с них глаз. Жребий был кинут. Назад пути не существовало.       Кошкой в ночи, испуганный, но настырной, Валлей добралась до дворца.       Он начинался не сразу после того, как заканчивались крайние дома. Валлей пришла не со стороны моста, шуршания и плеска Прайи сюда не доносилось. Принцессе выпала возможность пробираться в самую сердцевину поджидавшего её кошмара через деревья. Они выросли, как по чётким линиям, выстроившись вдоль вымощенной белым камнем дороги, как безмолвные рыцари, которые скрестили ветви и поставили их куполом, скрыв небо. Впервые сердце у Валлей пропустило удар, а в груди потяжелело от тоски и счастья, когда она ступила на дворцовую территорию, когда её ног коснулись родные кусты и травы. Да, они больше не цвели и не благоухали так, как раньше, ибо присутствие зла сказалось на них, но они для вернувшейся принцессы были целого мира милее. Не умеющая чувствовать природу, как чувствовали эльфы, поэтому не способная любить её всем сердцем, Валлей, наконец, ощутила, как нуждалась в ней. В природе своего края.       Она вышла из сине-зелёной тени, бесстрашно смотря в орочьи глаза. Двое громил неустанно стерегли вход. Наверное, они не сразу поняли, кто перед ними, так как не сразу кинулись к принцессе, что замерла и дерзко вскинула голову. У Валлей был меч, но она не стала даже прикасаться к нему. Когда орки сообразили, латы их и оружие загремело — в одночасье принцесса была сжата, стиснута, почти стянута чёрными толстыми ремнями. Они не сказала ни слова, только сцепила зубы — ей причиняли боль — и дала себя повести.       Во дворце не горело свеч. Валлей впервые видела его таким остывшим, пустынным, будто все вымерли, и… заброшенным. Если бы она не знала, что ведьма и её приспешники тут, то ни за что не подумала бы, что в Мальдолле кто-то обитает.       В этот момент она впервые посчитала благом то, что король Мранур не видит всего этого. Он не был бы счастлив узреть свой дворец осквернённым, а эльфийский город — в руинах.       Принцессу волокли через зеркальный коридор. В отражении его стен, давно не полированных, Валлей видела и себя, взлохмаченную и потухшую, как свечка, и своих мучителей. Они высокими и мощными, чёрными тенями рассекали пространство. Принцесса почти не успевала перебирать ногами.       Когда медленно распахнулись, всколыхнув застоявшийся воздух, большие двери, Валлей осознала — час пробил.       Впереди был тронный зал. В него не поступало никакого другого света, кроме алых отблесков, которыми исходили Кристаллы Дня. Разбитое узорчатое окно сразу бросилось принцессе в глаза, и она поджала губы — раз за разом видеть разрушения Мальдолла было выше её сил.       — Вот и ты.       Скальда Грозная плавно поднялась с трона короля Мранура. В мерцающей полутьме ведьма казалась серебряным призраком. При жизни её густые волосы явно отливали ночной чернотой, сейчас же они напоминали струящийся шёлк. Скальда улыбнулась, очаровательно, в предвкушении, и в её глазах отразилась алая искра.       За это время Кристаллы Дня разгорелись, как два костра. Слишком близко стала к ним мальдолльская принцесса.       — Я ждала тебя, Валлей. Добро пожаловать домой! — ведьма раскрыла руки.       Орки развязали, толкнули в спину. Валлей упала на колени, не находя сил для ответа. Этот час — один на один с ведьмой — она вдоволь напредставляла в голове, но ни в одном из вариантов не нашла для себя идеального поведения в действиях. Она знала, чего хотела от неё ведьма, и отдавала отчёт тому, чего желала сама. Сейчас, когда судьба поставила их друг против друга, Валлей не могла думать о Скальде — её мысли возвращались к армии и Трандуилу, к одинокому лесному принцу и разбредшимся друзьям. В конце концов, к угнетённому народу.       Когда принцесса вернулась к реальности, Скальда Грозная уже возвышалась над ней и держала её подбородок на прозрачном ледяном пальце. Знакомый мороз, что источала ведьма, слегка сковал Валлей. Скальда смежила веки и раскрыла губы — принцесса заслышала засвистевший в её ушах ветер — а затем резко распахнула глаза. Будто она призвала кого-то, невидимую душу какого-то существа. Это существо достало кисть и чернилами вывело на лице, шее, руках — всём теле — Валлей проклятые полосы. Вспышку боли принцесса проглотила. Отдаляющуюся Скальду она видела размыто. Ведьма тихо смеялась.       — Что чувствуешь ты, Валлей? Ощущаешь, как силы оставляют тебя? Я испытывала это несколько сотен лет.       — Где мои эльфы? — как в полузабытьи, словно пьяная, пролепетала Валлей.       Она собиралась подняться. Тело не было готово к этому, потому принцесса осталась сидеть.       — Там, где вскоре окажутся и все твои друзья. Много ли у тебя их, принцесса?       — Достаточно, — Валлей хотелось сплюнуть вязкую слюну.       Ей сделалось совсем нехорошо. Она вжала ладони в живот, который схватывало спазмами.       — Но не думай, что они все остались тебе верны. Я имела честь допросить некоторых. И знаешь, — остановившись у трона, Скальда полуобернулась с дьявольской усмешкой, — всё-таки кое-что мне удалось узнать.       — Но не про комнату, — глаза принцессы почернели. Теперь она видела мир в ядовитых красках, ярких и броских. Они действовали на неё до тошноты. — Про комнату ты до сих пор ничего не знаешь. И ты… Бесишься с этого. Да? — Валлей захохотала, почти распластавшись на полу.       В тенях чёрно-алого зала она казалась таким же чёрным растекающимся пятном. Только волосы её по-прежнему белели, как самый первый снег.       — Я ощущаю каждую твою эмоцию, Скальда! Твои чувства становятся моими! И ты боишься поражения так же, как и я!       — Замолчи! — ведьма вцепилась в спинку трона. Она закрошилась под давлениям.       Скальда двинулась по кругу, минуя стол с Кристаллами. Их кровавые цветы распускались на прозрачной пелене её тела.       — Твоё время истекло, принцесса! Ты растаешь, как тает лужа под иссушающим дыханием солнца!       — Не думаю, — произнесла принцесса и выгнулась в кашле.       Спазмы, скрутившие теперь всё её тело, оказались страшными, но кратковременными. Она не могла ни вскрикнуть, ни застонать, только царапала ногтями плиты пола. Его узор был серым, но Валлей видела его отравляюще-рыжим, затем зелёным и фиолетовым — дикая палитра прожигала её глаза, лишала зрения, но зажмуривая и открывая глаза, Валлей не наблюдала разницы — и по этому узору она когда-то топталась, кружилась в снежном платье, а где-то там, где сейчас стоит чёртова ведьма, стоял король Мранур…       — Оставь меня! — прорезался сквозь кашель её первый вскрик. — Оставь!..       Валлей безумно сопротивлялась чьим-то склизким и мелким ладошкам. Казалось, их сотня. Они успевали коснуться её всю, будто ощупывали, проверяли.       — Госпожа! Госпожа! Госпожа!..       Валлей вцепилась к это существо. Притянула Браки к себе за его шарф.       Скальда отпихнула его в сторону, яростно рявкнув:       — Госпожа?! Я твоя госпожа, мелкий уродец! Или ты забыл?!       Браки смиренно прижался к её призрачным и обнажённым ногам, что-то лепетал и дрожал. Валлей медленно поднималась, придерживаясь на дрожащих руках. Из её рта текла вязкая и тёмная слюна. Принцесса с омерзением стёрла её.       — Интересно, выглядела ли твоя мать так же? — внезапно ровным и надменным голосом осведомилась Скальда.       До Валлей далеко не сразу дошёл её вопрос. Ведьма бродила мимо Кристаллов и касалась их грубых граней пальцами.       — Королева Мальдолла, прекрасная и великая Дарния, — ведьма будто улыбнулась какому-то воспоминанию. — Я видела её. Раз или два. Это была восхитительная женщина… Но была она ею не долго.       Скальда внимательно уставилась на хрипящую принцессу. Кашель вновь подступал к ней, потому ведьма поторопилась закончить прежде, чем Валлей заглушит её слова:       — Знала ли ты, что твои драгоценные эльфы, за чью судьбу ты так болеешь, знали всё от начала и до конца? Они знали про то, куда исчезла мальдолльская королева. Более того, они были прекрасно осведомлены о том, какая судьба постигла её. Так же, как и ты, твоя мать попала под проклятие. Моё проклятие! Ах-ха-ха! Под проклятие четырёх Кристаллов Дня! День-ночь. Искажающие Кристаллы! И они сумели исказить даже такое светлое существо, как твоя мать! О, Дарния, Дарния!.. Твоя судьба отыскала тебя, Валлей! Такой конец был дан тебе до твоего рождения!..       — Я сама выберу свою судьбу, — голос принцессы полетел глухой, слабый-слабый.       Кашель отобрал все её силы. Перед ней на полу растекалась чёрная жижа, ранее скопившаяся в её отравленном теле. Чернильные разветвления взбухли и пульсировали.       — Не в этот раз, — холодно подытожила Скальда.       Валлей видела, как ведьма к кому-то повернулась. Кто-то белоснежный, ослепительный и неземной приближался с другого конца зала. Чёрные глаза Валлей прикипели к этому свету. Он сводил её с ума. Он позволил ей задышать.       — Она твоя, Шавалон. Сделай своё дело.       Белоснежные руки потянулись к ней, подняли. Всколыхнулись длинные рукава. Валлей ощутила себя невесомой, ничего не значащей, как перо птицы, которое гонят бури.

***

      Нраймил впервые ощутил себя шпионом. За месяцы творящегося кошмара ему пора было пора свыкнуться с ролью спасателя и помощника, но этого он не сделал. А теперь вот… Осознание, наконец, накрыло.       Гвальторе провёл их тайным путём, в завершении которого располагались первые тюремные камеры. В последний раз Нраймил спускался к темницам очень и очень давно, потому, очутившись в них, не сразу сориентировался. Здесь было не менее холодно, чем в треклятой пещере, и темновато. Многие факелы не горели. Кто-то намеренно погасил их.       По окончании их приключений Гвальторе точно грозило стать настоящим неврастеником — он долгое время топтался около выхода, не желая идти в неосвещённый змеевидный коридор. Не торопился туда и Нраймил, хотя более-менее видел очертания темниц и беловатые квадраты каменного пола.       — Иди первым, — пихнул он экс-советника в бок, — если там будет монстр, пускай ты станешь первым, кого он съест.       — Не время для идиотских шуток! — Гвальторе отошёл к стенке — от усталости у него дрожали ноги. Он ещё отходил от своей умопомрачительной «свадьбы».       Его душевное потрясение было слишком велико. Волны возмущения и недовольства выходили из берегов.       — Ты не представляешь, насколько я боюсь темноты на самом деле, — зашуршал голос Нраймила совсем рядом. Экс-советник недоверчиво фыркнул, и страж надавил: — Я и без того сильно вымотался в пещере.       — Там первым шёл я!       Нраймил совсем принаглел, вытесняя его из угла, в который Гвальторе забился, потому экс-советник мстительно отпихнул его.       — А потом я. Мы чередуемся.       Нраймил победил. Экс-советник достойно — хотя кто его в потёмках видел-то? — одернул попорченную одежду, пригладил у висков топорщащиеся волосы и устремился по коридору с таким видом, словно его впереди сам король ожидал.       Здесь не было орков. Однако запах их ощущался. Казалось, он въелся в камень. Гвальторе шёл не спеша, хотя не было страха на что-нибудь напороться, ибо ровный подземный коридор не дикая пещера. Нраймил же встревоженно вглядывался в пустоту за решётками. Он помнил слова Ильтана и сейчас был слегка удивлён — никого из пленников. Посетили совсем уж плохие мысли: не покончила ли с ними сумасшедшая ведьма?..       — Нраймил!..       Испуганный и оборвавшийся на нервной ноте, голос Гвальторе сразу долетел до него. Нраймил отскочил от решёток и бесшумно обнажил меч. Его сталь рассекла мрак и попала по толстой, чуть ли не каменной плоти. Орк, вынырнувший, как акула из-под толщи, из темноты, зарычал. Кривой ятаган скрестился с эльфийским мечом с такой силой, что Нраймил налетел на темницу. По подземелью прокатился оглушительный перезвон. Чернолицая тварь обладала сокрушительной силой. Или сам Нраймил изрядно потрепался, раз с таким трудом давал ей отпор. Страж видел рыжую макушку и то, как к ним приближался ещё один орк. Он нёс с собой свет.       — Ты сдохнешь, эльф!       От зловонной пасти отвернуться не удалось. Орочьи слюни окропили лицо. Железные прутья вдавились в затылок.       Нраймил лягнулся, съехал вниз, где откатился по полу. Потом понял, что очень зря — не успел подняться, и тяжёлый сапог впечатался в его правое плечо. Эльф опрокинулся на спину. Отползти к стене ему ничего не стоило, но там он окончательно попал в капкан. Ятаган прошил бы его насквозь, если бы в орочий затылок не всадили кинжал. Гвальторе выпустил рукоятку тут же, стоило густой крови брызнуть в его лицо. Но Нраймил пнул орка в колено. Громила повалился, хрипя и умирая.       Подоспел второй. Взмахнул факелом, точно подпалив Гвальторе его роскошную косу. Затем просто вцепился в экс-советника, словно собирался потащить его за собой. Нраймил перерубил это руку. Вой сотряс подземелье. Факел откатился, но не потух. Через мгновение искажённое лицо орка плюхнулось рядом с ним. Бесформенная лужа крови растекалась по камням.       — Если бы ты умел сражаться по-нормальному… — тяжело дышащий, Нраймил поднялся и опёрся на шального экс-советника, — Гвальторе, цены бы тебе не было.       — Он не собирался убивать меня, — конвульсивно пнул тело тот.       — И мы оба знаем, почему. Возьми факел, — незаметно приложенная к старой ране ладонь оказалась влажной. — И давай скорее отыщем эту чёртову комнату… И кинжал вытащи из него. Я же сказал, что пригодится.       Нужно было поскорее покидать подземелья. Однако стоило эльфам пройти немного вперёд, они услышали первые голоса. Голоса родные и совсем не такие, какими сотрясали воздух орки.       Нраймил припал к прутьям. На него воззрились несколько суровых пар глаз. Пленники посчитали, что за ними пришли для нового допроса, потому их испуг был объясним. Дворцовые, светлые и дорогие, одежды эльфов испачкались и потрепались. Среди них Нраймил узнал многих из тех, кто формировал Совет и Собрания, другие же собирались на деловых встречах иного характера. Каждого из таких эльфов Нраймил имел честь знать. Обеспокоившийся, он оглядел и другие темницы: пленники в них, заслышавшие эльфийскую поступь, которая точно не могла принадлежать оркам-надзирателям, прильнули к решёткам. Они пытали его и Гвальторе взглядами, будто не верили в их присутствие — слишком уж грязными и дикими казались эльфы.       — Нраймил?! И Гвальторе! Уму не постижимо!..       — Вы сказали ей? — Гвальторе подскочил к одной из камер, в которой на полу сидели его советники-коллеги. Среди них был и Амонра, поднявший избитое утомлённое лицо. — О тайне короля Мранура? Сказали?!       — Нет, — отозвался другой эльф, держащийся за грудь — одежда в этом месте у него обуглилась, словно кто-то прикосновением спалил её и задел тело. — Мы ничего не сказали, ничего… Ничего… — и тихонько застонал — его терзала нешуточная боль.       Гвальторе непонимающе воззрился на Нраймила — страж рванул в обратном направлении. Его шаги откатывались лёгким эхом. Нраймила не было некоторое время, затем он вернулся, раздосадованный и серьёзным.       — У тех орков не было ключей… Мы вернёмся за вами. Или наши друзья. Они знают, что вы тут. Гвальторе, идём.       — Не допустите ведьму до комнаты! — надрывно вскричал Амонра, подскочив и тут же покачнувшись. — Пока у неё нет ключа, она ничего не добьётся!..       — У нас есть ключ. И что бы мы ни отыскали в этой чёртовой комнате, мы уничтожим это, — Нраймил подтолкнул растерянного и явно испуганного экс-советника. Сам он готов был идти тараном, сметая с пути всех и вся.       — Ключ у вас?! — снова распрямлялся Амонра, высматривая эльфов, но те уходили — только длинные тени ещё виднелись на каменных стенах. — Но!.. Нраймил! Только один ключ!.. Необходим второй!..       Но Нраймил уже не слышал.

***

      Гирис возложил обеспамятевшую принцессу на высокую каменную плиту, им же и возведённую. Сплетённая из голубого свечения и белых нитей, она вытянулась и затвердела. Иллероним ощущал пристальный взгляд парящей неподалёку ведьмы и старался сосредоточиться.       Он распорол одежду на груди Валлей и откинул с её лица волосы. Вытер измазанные в чёрном губы, на которых засохла смолянистая плёнка. Принцесса едва дышала. Она не открывала глаз, хотя её веки шевелились. Что-то видела она в злом и безысходном сне, в который погрузилась.       И она почувствовала прикосновение мужских рук. Прохладные и обманчиво-нежные, они действовали на её изуродованную кожу, подобно освежающему бальзаму.       Гирис ждал этого часа. Часа, когда план, вынашиваемый им столь долго, наконец, начнёт воплощаться.       Иллероним склонился над принцессой, словно собираясь о чём-то сказать ей. Но он просто рассматривал её черты, в которых соединились отголоски умерших короля и королевы. Скальда Грозная была уверена, что принцесса погибнет. Гирис же не ведал, какой исход ждёт её на самом деле. Если в Валлей найдётся достаточно сил, она выстоит. Проклятие, стянувшее на ней свои узлы, не пожрёт её.       Иллероним распрямился и вскинул руки. Меж его ладоней вздулся белый шар. Скальда в предвкушении приоткрыла рот.       По залу пронёсся ветер. Самовольно раскрылись большие двери, выпуская внутрь волшебного зверя. Серебряный тигр, беззвучно разевая пасть, грациозно шествовал к хозяину. Длинные когти тихо цокали по полу.       Сказочная кошка запрыгнула на плиту, где лежала Валлей, и взмахнула хвостом. Тигр не спешил, обнюхивал. Он признал ту, с которой уже встречался. Когда Гирис отошёл на пару шагов, тигр, шевельнув усами, медленно возлёг прямо на принцессу.       Будучи духом, тигр не был тяжёл настолько, насколько казался. Он устроил остроусую мягкую морду на девичьей груди, широкие лапы — на плечах. Прошла секунда, и тигр вскочил столь стремительно, что заворожённая ведьма вздрогнула. Зверь раскрыл пасть близко с лицом Валлей. Зал сотряс его оглушительный низкий рык.       Валлей почудилось, что её резко выдернули из вязкого, засасывающего водоворота. Воронка, сведшая с ума её мысли, была ледяной и колючей. Однако, стоило вырваться из её тисков, Валлей столкнулась с такой болью, что изогнулась. Гирису пришлось кинуться к ней, чтобы не дать слететь с плиты. Чародей сковал твёрдое, мечущееся тело принцессы сотворёнными ремнями.       — Пре-датель! — воззрились на него чёрный вспухшие глаза.       Валлей кричала. Редко её фразы можно было разобрать. Но она проклинала, его, ведьму, весь свет в той боли, которая ломала её. Ремни жалобно скрипели.       — Что происходит, Шавалон? — позади чародея появилась нетерпеливая ведьма. — Она умирает?       Изо рта Валлей хлынула чёрная вода, смолянистая, чернильная. Принцесса давилась криками и кашлем. Вены на её шее вздулись от напряжения, тело скрючивали спазмы. Оно не справлялось.       — Да, Скальда, — неживым голосом признал Гирис. — Она умирает.       Принцесса периодически переставала осознавать происходящее. Её мысли гасли и загорались вновь. На таком преломлении она разлепила глаза — из-под её опухших век струились чёрные потоки — и с ужасом уставилась в высокий потолок. Под ним распускались кровавые бутоны.       — О боги!.. Отец!.. — задохнулась Валлей, дёрнувшись в последний раз.       После она обмякла, и её руки безвольно повисли вниз, ибо им больше не требовались ремни.       Ведьма и чародей шагнули к ней одновременно. Но Скальда отошла в бок. Она не верила своим глазам. Принцесса Мальдолла, обречённая, лежала на холодной плите и не дышала.       Капали чёрные капли. Вязко. Медленно, словно стукали часы, отмеряя время для вечности.       Гирис сжал мертвенно-белое лицо в ладонях. Большими пальцами смазал чернильные слёзы. И закрыл глаза сам. С его губ заструились высокие властные слова.       Уже долгие столетия иллероним не прибегал к своему языку. Теперь он в полной мере ощутил улыбнувшийся ему свет победы.       Он шептал и шептал, пока тело принцессы не окуталось белоснежным куполом. Вскоре он потемнел, магические потоки, создающие его, потускнели.       Из груди Валлей, становясь реальным, чуть задев распоротые края одежды, поднялся чёрный дымчатый шар. Мгновение — и его прошили иглы, кровавые, яркие. Дымка сошла. Пылающий факелом, на ладонь чародея опустился безобразный камень. Он был больше и уродливее своих братьев. Он долго питался эльфийской жизнью той, в которой вызрел.       Скальда переняла его бережно, как младенца, и отнесла к двум другим. Соединившись, Кристаллы засияли столь невыносимо, что ведьма взлетела к тёмному потолку, а Гирис закрыл лицо.       Зал стал кроваво-красным. Этот свет проливался сквозь все щели, вытекал в разбитое окно и падал на много километров вперёд. Чудилось, что он пробьёт и сами стены, тогда Мальдолл рухнет в пасть огненной бездны.       — Мне нужна только комната, Шавалон, — голос Скальды, усиленный магическим эхом, прокатился по залу. — И тогда вернутся к тебе твои иллеронимы, и вместе… — Как дьяволица, она взмахнула шёлком волос и ухмыльнулась, — мы отомстим им всем. Я сотру это место в пыль.       — Ты сказала, что не станешь рушить дворец, — что-то на секунду зазвучало в чародее от старой роли, которую исполнял он.       Тогда ведьма коснулась его льдом пальцев и снисходительно пропела:       — Прекращай, Шавалон, ты не можешь любить Мальдолл. Он должен стать первым в твоём списке ненависти, ибо с него всё началось. С Эниссара.       Скальда послала жёлтую молнию в каменный трон, на котором ещё недавно восседала сама, и разнесла его на куски. Пыль размелась по полу.       За доброй маской Скальды таилась ядовитая злоба.       — Да, я не хотела трогать Мальдолл. Но я передумала.       Она отвернулась от чародея, обвела глазами алый зал и воскликнула:       — Браки!       Зелёное существо стремглав кинулось к её ногам. Оно всё время скрывалось где-то неподалёку, бегая за колоннами. Браки видел и слышал всё, что случилось с Валлей, и сейчас дерзнул даже коснуться её отяжелевшей холодной руки.       — За мной, Браки! — рявкнула Скальда. — Мы идём смотреть дворец! Устроим маленькую экскурсию!..       Двери за ней с грохотом затворились.       Гирис в последний раз оглянулся на Валлей. Ничто не шевельнулось в ней с момента, как извлёкся Кристалл. Измученная, будто иссохшая, бледная и холодная… Испачканная в черноте, с раскрытым засохшим ртом и впавшими глазами, под которыми залегли синяки… С ней не стоило возиться.       Иллероним вышел из зала незаметной дверью. Он знал, что тигр пойдёт за ним, потому не стал обращать на него внимания.       Но серебряная кошка, продолжавшая полусидеть-полулежать в ногах принцессы, сверкала синевой умных глаз. Она обладала волей, которая почти не затрагивала воли чародея, — собственной волей — и сейчас поступала, как ей хотелось. Тигр-дух полнился силой, разделяя чувства воодушевления своего хозяина. Он тоже знал, что последует за возвращением иллеронимов. В мир вернётся мощная, великая магия.       Тигр лёг на принцессу, как уже ложился. В этот раз его шершавый язык коснулся её щеки. Большая кошка ласкала Валлей, как своё дитя, и согревала своей шерстью.

***

      Ещё на троих орков нарвались они, пока поднимались из подземелий. Запал у Нраймила кончался наравне с силами. По его спине струилась свежая кровь — рана растревожилась окончательно — и перед глазами у эльфа периодически вставала пелена. Раз в четвёртый привалившись к стене — лестниц в Мальдолле тоже было предостаточно и они отобрали много энергии — Нраймил украдкой взглянул на Гвальторе. Снова вспомнил про издёвки судьбы, но в этот раз не ответил ей презрительной улыбкой. Из всех эльфов Мальдолла Гвальторе был последним, с кем он отважился бы лезть в самое пекло и уж тем более — загадки разгадывать. Но именно с Гвальторе он это сейчас и делал.       Экс-советник, чьё дыхание тоже не было ровным и который всё-таки оттёр от лица всю засохшую мерзость, перестал нервно оглядывать пустынные коридоры и возмущённо сощурил глаза. Даже рот раскрыл, собираясь зло язвить. Нраймил сразу выпрямился и поднял ладонь, мол, я нисколько не отдыхаю.       — Как далеко ещё, Гвальторе? — и тут же мрачнее: — Боюсь, ещё немного, и тебе придётся меня нести.       Гвальторе окатил его ошарашенным взглядом, будто вес прикидывал.       — Ты же страж, — надменно напомнил он. — Неужели ты хочешь сказать, что в тебе так мало силы, что ты вот-вот свалишься, как груда грязного и дурнопахнущего тряпья?       — Подбадриваешь ты своеобразно.       — Подбадриваю?.. — кисло изумился экс-советник и… отвернулся. — Сюда, — устремился по коридору, в который лился ночной свет. — Комната находится в самом отдалённом крыле дворца. Да, там, — криво ухмыльнулся, когда Нраймил сразу сообразил и отыскал это крыло вдалеке.       — Я же проходил там тысячу раз, — пролепетал Нраймил.       — Хочешь что-то спрятать — выстави это на видное место, — Гвальторе ускорил шаг.       Теперь они почти бежали. Но, спускаясь по широкой белой лестнице, были вынуждены остановиться на середине. Решивший, что зрение дурачится, Нраймил растерянно раскрыл объятия. И улыбнулся, словно для него все проблемы в мире решились именно в этот миг.       В конце стоял Лавей. Его мраморное и безэмоциональное личико выглядело странным. Но ни Нраймил, ни Гвальторе не поняли причины. До момента, пока Нраймил, окрылённый искренними братскими чувствами, не решил подлететь к Лавею и сжать его в объятиях. Стоило ему коснуться эльфёнка, как Лавей ловко отскочил и закрылся рукавами снежной мантии. Тонкий столп жёлтого света снёс Нраймила с ног и заставил плюхнутся за скамейку — рядышком располагались цветочные клумбы.       — Ты чего это?! — простонал страж, в десятый раз измазавшись в грунте. — Не признал, что ли? Лавей!..       Но Лавей уже приближался к нему, плавно, как лодка, и готовил новое заклятие. Оно оказалось помощнее, так как с корнями испепелило дерево, к которому отступил было Нраймил.       И при этом ни один мускул не дрогнул на лице эльфёнка. Он выглядел, как палач с намётанной рукой. Глаза у него были стеклянные-стеклянные. Бездушные.       — Я не хочу делать тебе больно, Лавей! Это же я! — Нраймил обхватил его поперёк туловища.       Лавей тотчас вцепился в него и явно с ноготками, ибо Нраймил мигом выпустил.       — Он не в себе! — хитрый Гвальторе поднялся по лестнице обратно и выглядывал из-за перил. — Оставь его! Мы теряем время!       — Его у нас украли и вот, что сотворили с ним! Лавей! — уклонился от вспышки. Загорелась клумба. — Да протри же ты, наконец, глаза!       Он успел налететь на него и прижать к земле своим телом до того, как Лавей поджарил бы ему пятки. Эльфёнок брыкался, но слабовато. Его пустые глаза не моргали и пялились в небо.       — Лавей, — Нраймил дунул ему в лицо, убирая прядку, — Лавеюшка! Да включи уже голову и помоги нам своей магией! Нам она очень пригодиться!..       Только отгремело его последнее слово, как в голубых глазах Лавея отразилась красная вспышка. Свет на мгновение окрасил ночное небо и замер туманом в воздухе. Это светился Мальдолл. Кровавые лучи лились из каждого его окна.       — Что за чёрт?.. — остолбенел Нраймил. — Гвальторе?..       Экс-советник странно осел на пол и в ужасе схватился за голову.

***

      Когда дворец вспыхнул алым, это видели все. Поднявшийся на выступ Владыка замер надолго. Центр его тяжёлых мыслей раскололся надвое: он встревожился за сына, он задумался над судьбой мальдолльской принцессой.       Как и обещал, его армия расположилась поблизости от города. Она спустилась с гор, но даже с небольших каменных возвышений Трандуил имел возможность лицезреть эльфийский город. Светящийся редкими огнями, поддёрнутый красный туманом, он лежал, как на ладони.       Позади Владыки встал Крайнил — он с нескрываемой тревогой глядел на Мальдолл и явно думал о брате. Но мысли эти пришлось отринуть, когда Владыка отдал приказ сворачивать лагерь.       Через четверть часа мальдолльские и лихолеские эльфы, неразличимые под ровным алым покрывалом, ступили в город.