***
Лавей так и продолжал ёрзать, как заведённый, пока Нраймил тащил его на спине. Эльфёнка оставили связанным. От греха подальше. Мало ли — какое-нибудь заклинание помощнее вспомнит и тогда точно всё в округе поджарит. Нраймил вынес его в сад, где было пусто и ветрено — воздушные потоки готовились сорвать кроны — и усадил под дерево. Сначала потряс эльфёнка, а затем несильно по щекам надавал, но в себя не привёл. — Это бесполезно, — взялся комментировать Гвальторе, — если на нём чары, то таким методом ты не пробудишь его. — Умолкни. — Раздражённый страж, который не мог перестать думать о Валлей, поднял голову. Над ними собиралась чёрная воронка. Но ни грома, ни молний не сверкало очень долго. — Не нравится мне всё это, — Нраймил поднялся, в последний раз отчаянно оглядывая Лавея. Ну что за беда! В такой серьёзный час они не могли полагаться на его силы! А затем земля под их ногами содрогнулась. Раз за разом по ней проходила крупная дрожь, будто в недрах пробуждалось исполинское создание. Нраймил в ужасе уставился на дворец — что, если рухнет?! — но крепкий Мальдолл не собирался сдаваться. — Что это там такое?! — сквозь свист ветра прокричал Гвальторе, указывая в почерневшую даль. Сначала оказалось трудно различить хоть что-то, хотя Нраймил напрягал зрение. Но вскоре неясные тени, что шевелились, приближаясь ко дворцу, обрели очертания. Умертвия, о которых предупреждала Валлей, медленно плелись к вожделенной цели. Их руки болтались, будто онемевшие, а ноги были кривы. Истлевшие головы без глазниц коренились в разные стороны. — Отвратительно!.. — Гвальторе передёрнуло. Нраймил вытащил меч, который подобрал, и сжал покрепче. Это пока умертвия не заметили их, но всё могло быть впереди. Эти существа казались глупыми и безопасными. Они шли на зов Кристаллов и ни на миг не останавливались. Так продолжалось несколько минут, прежде чем умертвия все, как один, не замерли. Что-то начало происходить с ними, из-за чего Нраймил рискнул сделать вперёд пару шагов. Истлевшие тела принимали форму, на тонкие руки и ноги, шеи и туловища, как нитки в мотке, накладывались сухожилия и мышцы, вены, которые покрывали белеющие кости, и которые сами покрывались кожей. Перевоплощение было чудовищным и завораживающим. И завершилось оно, когда на очеловеченных умертвиях сомкнулись чёрно-синие плащи, а головы покрыли глубокие капюшоны. В их руках вытянулись длинные посохи, чьи шапки загорелись разными цветами. — Иллеронимы!.. — шокированный Гвальторе едва на землю не сел. Тогда крайний капюшон дрогнул и повернулся. Посох приподнялся, его яркая шапка направилась на эльфов. Вспышка обожгла глаза. Нраймил повалился на землю — его за мгновение до неизбежного ухватил Гвальторе. Вместе они подхватили Лавея, скрываясь среди деревьев, но, что странно, больше иллероним не предпринял попытки уничтожить их. Всё-таки он был умертвием, а не настоящим образом того, кого был призван воплотить, и не обладал волей чародея.***
Гирис вылетел на балкон. Чёрно-синяя волна — его иллеронимы, которых он так жаждал узреть вновь, — стояли прямо под ним. Готовые повиноваться, создавать новый мир, в котором им снова найдётся место. Он ощущал рвение и желание в их налившихся кровью сердцах, и готов был подарить им мечту, к которой стремился сам долгие столетия. Всё, что было до этого, перестало существовать. Теперь Гирис окончательно стал Шавалоном. Иллеронимом. Могущественным чародеем среди своих сородичей. И он более не желал примерять чужие лики, менять маску на маску. Его белоснежные волосы и одежды трепала буря. Он возвёл руки к небесам, и с его ладоней полился чёрный свет. Иллеронимы внимали ему несколько секунд, прежде чем их выровнявшиеся ряды шевельнулись. Гирис мысленно предупредил каждого, что препятствием для их совместного будущего могут стать эльфы. Иллеронимы покорно двинулись в различных направлениях, откуда выглянули их враги. Эльфы Мальдолла и Лихолесья, сначала объединённые одной радостью — свадьбой Леголаса и Валлей — теперь сплотились под одним горем. Трандуил на миг замер на границе, на которой собирались столкнуться эльфийские чары с древними, где тьма могла спутаться со светом, и где солнце могло затмиться луной. Лесной Владыка пристально и холодно взирал на приближающихся. Их шевелящиеся плащи и яркие посохи не могли напугать его. — Вперёд, — непоколебимым шёпотом произнёс он, и его эльфы двинулись мимо него, обнажая мечи.***
Валлей, наконец, могла положить конец тому, чему по глупости дала начало. Тому, за что теперь расплачивается её народ. Настроенная решительно, холодно мыслящая, Валлей прислонилась к стене. Дверь в тронный зал, из-под которой алели ослабшие лучи Кристаллов, была рядом. Принцесса лишь пожалела, что на ней неудобный наряд. В нём было холодно — вне дворца поднималась суровая буря. В узенькое окошко вдалеке Валлей смогла увидеть её грубое дыхание и чёрные зрачки туч, что по-особому выделялись в ночном небе. Когда произошёл подземный толчок, принцесса неловко покачнулась. Тогда-то страх вновь всколыхнулся в ней. Но, не став больше проверят себя на стойкость, Валлей взялась за ручку. Зал, в котором она уже чуть было не рассталась с жизнью, пустовал. Только проклятые Кристаллы горели и будто шептались меж собой, склонившись друг к другу шапками. Выставившая перед собой клинок, Валлей двинулась между колонн рысью, внимательно всматриваясь в каждую тень. Ведьма могла быть где угодно. И вскоре её насмешливый голос раздался. Со всех сторон сразу. Валлей тогда, дрожа, но не показывая свою дрожь, прижалась к колонне. Ей нужно было видеть зал и всё, что в нём происходит. — В этот раз победа досталась мне, мальдолльская принцесса. Не взяв своё тогда, я взяла это сейчас. Ты всё ещё считаешь мою месть несправедливой? — Я считаю, что вы не в себе, — дерзнула Валлей. — Вы слабы перед гневом, что душит вас, а значит, ничтожны. — Это более не имеет значение. Я вернула свою силу, вернула иллеронимов. Они тоже заслуживают отмщения! Когда-то их оклеветали за то, что они коснулись магией живого существа, теперь же они сделают это намеренно!.. — Они всё равно мертвецы, — Валлей продолжила плавное движение, ибо зычный голос ведьмы куда-то удалялся. — Они — иллюзия, а значит, ничего не могут сами. Гирис станет их головой, но если отрубить змее голову… — Она поразилась жестокости, с которой озвучила эту мысль. Но ведьма лишь расхохоталась. В раскатах её смеха чувствовалась угроза. — Я хочу знать, — неожиданно повысила голос Валлей, дойдя до стыка стен и замерев, — менестрель и воин, эльф по имени Гэрфил… Как он оказался проклят? Валлей затаила дыхание. В лезвии клинка она видела алый блеск и постаралась сосредоточиться на нём, чтобы ускорить дыхание. Принцесса ждала и ждала, но ответ не торопился поступать к ней. — Гэрфил, — повторила невидимая Скальда, — да, прекрасное создание. Очаровательное сочетание чуткой и вечно влюблённой души поэта и непоколебимого нрава мужчины, который умеет обращаться с мечом. Гэрфил был одним из немногих эльфов, к которому я испытывала симпатию. Но как-то я задумалась: «Почему бы и нет?..» Ты понимаешь меня, принцесса?.. Валлей, как во сне, увидела, как на её запястье с клинком смыкается чужая рука. Сзади к ней прижалось чьё-то тело, и чьё-то тёплое дыхание задело щёку и тронуло волосы. Валлей вывернулась. Рванула из угла и замерла посреди зала. Ухмыляющаяся ведьма в красном платье стояла напротив. — Ваши судьбы похожи, — с наигранным сочувствием повела она бровями, — как и ты, Гэрфил почти взрастил для меня Кристалл. Злобу на Эниссара я копила задолго до того, как мы сошлись с ним в Великой битве. Но тогда мои планы разрушили. Гэрфил погиб, якобы… Случайно. Валлей поджала губы. Прошлое нельзя было поменять, но оно всё ещё причиняло боль. — Так что не знаю, что хуже: умереть, упав со скал или отдав всю жизненную силу Кристаллам… — Замолчи!.. Скальда оскалилась и чуть приблизилась. На её красивом лице не было ничего, кроме жестокости и власти. — Ты здесь, чтобы испытать себя, принцесса, не так ли? — шепнула она сокровенно, протягивая руку к клинку, что смотрел ей в грудь. — Иначе бы ты не пришла одна. Хочешь доказать свою силу? Что ты не хуже тех, кто был до тебя? Какая же ты невероятная, Валлей! — ведьма всплеснула руками в неясных, но искренних чувствах. — Но самый огромный твой минус в том, что ты — наследница Эниссара! А большего мне не нужно, чтобы ненавидеть тебя. Прогремевшая вспышка отколола от колонны кусок, но не задела принцессы. Валлей, напряжённая от ушей до пяток, нырнула в сторону. Ведьма, обретшая физическую оболочку, всё равно была почти неуловима. Она, как и прежде, взлетела к потолку, насмехаясь, наслаждаясь стараниями принцессы. Растерянностью, которой Валлей поддалась. Наследница Эниссара была для неё не более, чем мышонком, который не видел большого мира. Что могла сделать она? Как могла отразить её ослепляющие, смертоносные молнии? Мечом? Какая глупость! Но чем больше посылала ведьма заклятий, тем больше увиливала от них Валлей. Скальда от игры перешла к бойне. Она метила в принцессу, желая испепелить. Расплющить. Лишить рук или ног. Она обрушила несколько громадных люстр. Хрустальные шары с них раскатились по всему залу. Блестящее стекло сыпалось на Валлей острой пыльцой, но почти не задевало. Пошли трещинами белокаменные колонны, содрогались стены, Мальдолл стенал, но продолжал стоять. — Валлей! — прорычала ведьма и сжала кулак. Узорчатые стёкла вокруг принцессы взорвались. С криком, прикрыв голову, Валлей повалилась на пол. В ушах у неё звенело, а перед глазами рябило. Ведьма парило где-то близко и зло и ядовито хохотала. Сжимая клинок, Валлей поняла — она изрезала ладонь. Но боль лишь отрезвила. — Жалко выглядишь, принцесса! Валлей не поднялась на ноги сама — её вздёрнул вверх сильный толчок. Скальда ухватила её за горло и опалила огнём глаз. Ведьма разлохматилась и одичала. Сейчас она больше походила на зверя, нежели на женщину. — С Эниссаром мне пришлось вспотеть, пока мы бились, но за тобой наблюдать забавнее! Ну-ну-ну, не стоит делать так! — перехватила она руку с клинком — сталь почти коснулась её вздымающегося от частого дыхания живота. Скальда отшвырнула Валлей, но принцесса, поднимаясь, всё равно окатила её холодом надменного взгляда. Они замерли неподалёку друг от друга, и Скальда опасно поигрывала молниями на ладони. Уловив движение глаз принцессы, ведьма загородила собой Кристаллы и улыбнулась: — Даже не думай. Ты ни за что не помешаешь мне, ибо всё кончено. С ладони упала капля крови. Рукоятка меча заскрипела, обливаясь красным. Валлей вскинула брови. — Кончено? Ты так яростно убеждаешь меня в моей слабости… Я знаю, что я слаба, что я не мой дед и не мой отец. Но они живут во мне оба. И уже это делает меня сильной. Скальда прищурилась, но не была намерена отказываться от своего. Победа была у неё в кулаке, и она не собиралась разжимать его. Валлей подняла меч и… тоже улыбнулась. Она готовилась поиграть ещё. Ведьма охотно клевала на уловку, не замечая того, что творилось за её спиной. Позади колонн, в таинственной темноте шевелились тени. Только один свет мелькал около них — свет их клинков. Они бесшумно подбирались к Кристаллам и намеревались уничтожить их. — С железом против магии, — высокомерно обронила Скальда, приближаясь к Валлей. Принцесса, напротив, пятилась, лихорадочно оборачиваясь. Под мягкие подошвы её босоножек попадали осколки. — Это потому, что в тебе нет эльфийских чар? Надо же! Интересно, как бы отреагировал Эниссар, ведь он был так горд за эльфийскую мощь своего рода! А тут незадача — внучка оказалась обделена. Расстроила бы ты дедушку!.. Тени почти достигли цели. Сердце в груди Валлей билось слишком сильно. Оно могло раздробить её рёбра. Даже дышать становилось сложно. В принцессе поднимался жар настоящего страха: если ведьма обернётся — всё пропало. Потому, собрав остатки смелости, Валлей принудила себя ухмыльнуться в ответ: — К счастью, дедушку я не увижу. — Правда? — тогда молнии в её руке раздулись и набрали силу. Валлей нервно сглотнула — позади неё оказалась стена. Она дошла до конца зала. — Я с большой охотой утрою вам свидание! Крик последних слов ведьмы слился в оглушающий грохот её колдовства. Смерть взмахнула своим покрывалом слишком близко. У Валлей замерло сердце, и кровь застыла в жилах. На краткий-краткий миг. Принцесса зажмурилась, даже выронила клинок. Всё ждала, когда кривая молния прошьёт её тело насквозь, когда сотня белых игл вонзится в неё, когда она сгорит заживо и навсегда. Но молния ударила мимо, потому что Скальда отвлеклась. Её гневный и испуганный крик сотряс зал. Ведьма заметила тени около Кристаллов, но было поздно. Эльфийские клинки разбили стеклянные камни мгновенно. Сгорающие в кровавом блеске, проклятые осколки рассыпались по столу. — Нет! Столп огня полетел в пустоту — тени метнулись за колонны. — Нет! Нет-нет-нет! Озверевшая, она обернулась на Валлей и вскинула руку в последний раз. Но вместо треска собственной плоти Валлей услышала звериный рык. Серебряная шерсть мелькнула совсем рядом, принцесса ощутила её на своей коже — как поцелуй ветерка — а затем мягкость пропала. Зато большая кошка на секунду поднялась на задних мощных лапах, и закруглённые когти полоснули ведьму по ноге. Скальда не вскрикнула, но всё-таки в минутном оцепенении уставилась на собственную кровь. Осевшая по стене принцесса не веря созерцала серебряного тигра, которого видела совсем недавно в своём ледяном, вязком, удушающем коконе сна… Только теперь образы зверя стали реальными и чёткими. Грозный и прекрасный, он ходил перед ней, будто готовился защищать своим телом. Его шерсть переливалась серым и голубым — эти два цвета так искусно переплетались друг с другом, что казалось, ещё немного и они сольются в некий шар, который ударит по ведьме с сокрушительной силой. Мгновение — и тигр кинулся к ведьме. Вместе они пропали за куполом света. Он ударил по глазам, невыносимый, обжигающий. Валлей зажмурилась, сжалась у стены, но по её щекам потекли слёзы. Она не могла смотреть, но слышала дикую какофонию: молнии трещали и взрывались, и яростный звериный рык лишь усиливал их. В одночасье купол погас с хлопком. Будто взорвался громадный шар. Пол заходил ходуном. Сверху посыпались камни — потолок пошёл трещинами. Зал мог вот-вот обрушиться. К Валлей кто-то подлетел, кто-то потянул, желая убрать её из-под самого огня. В лихорадочном смешении красок и поднявшейся пыли она с ужасом узнала Леголаса. Он что-то кричал ей, но она не могла разобрать его слов, а губы его двигались слишком быстро… Они рванули в распахнувшиеся двери. Впервые коридор, ведущий из тронного зала, показался Валлей таким длинным. Ей подумалось, что быстрее пройдёт тысяча лет, нежели они выберутся из проклятого, полуразрушенного дворца. Принцесса хотела обернуться, но не могла — она ни на миг не спускала глаз с Леголаса и пыталась неразрывно ощущать тепло его пальцев. За их спинами искрился воздух, громыхал и звенел. Тигриный рык послышался в последний раз, а затем всё стихло. И тишина настала настолько гробовая, что Валлей дёрнула руку — принц в раздражении остановился — и всё-таки оглянулась. Тронный зал лёг в руинах. Там, где раньше были стены и потолок, чернело грозовое небо. Скальда Грозная стояла в центре чудовищной разрухи. Её глаза полнились лютой яростью, а на лице багровели четыре глубокие раны — тигр полоснул её. Но самой кошки не было. Валлей вскрикнула, но не заметила этого, — серебряный зверь лежал среди камней. Его тело светлело до тех пор, пока не исчезло совсем. Он стал голубоватым сиянием, что поднялось ввысь и растворилось.***
Иллеронимы соединились с орками. Чёрными отрядами, сметающими всё на пути, они схлестнулись с эльфами. Колдовские вспышки и сияющие клинки заискрились. Тащить Лавея дальше Нраймил не смог — его кровопотеря была серьёзной, и ранее светлый кожаный камзол побагровел. Орки, на которых нарвались они, не собирались отставать. Их стрелы летели в них и вот-вот могли достать. Оборвав бег, Нраймил скинул эльфёнка со спины и подтолкнул его к Гвальторе. К испуганному и более не способному мыслить хладнокровно Гвальторе. — Чего ты хочешь от меня?! — спросил экс-советник визгливо. Он дрожал и никак не мог наладить дыхание. — Уводи его! Давай, быстрее! — и подпихнул, чтобы поскорее убирался. А сам взялся за меч и сразу отразил первую атаку. И тут же понял, насколько плохи его дела. Орки гнали его в Изумрудные сады, которые уже успели пострадать: многие деревья были испепелены, только глубокие чёрные впадины глядели из земли пустыми глазницами. Красота, созданная эльфами Мальдолла, таяла по секундам. За Изумрудными садами начинался мост. Нраймил вдруг с каким-то равнодушием понял, что не успеет добежать до него. Звуки притуплялись для него, в глазах всплывали мутные пятна. А за спиной раздавалась тяжёлое хриплое дыхание… И всё-таки хотелось добраться до моста. Хотелось ощутить морозное дыхание великой Прайи в последний раз. В его щиколотку почти вонзилась стрела. Эльф рухнул по глупости — споткнулся — и тут же перевернулся на спину. Он направил все силы в стиснутый кулак, чтобы успеть вскинуть меч — чёрная фигура затмила всякие свет над ним — а собственный конец прозвенел в его ушах набатом… и смолк. Потому что орк повалился прямо на него, и в последний миг Нраймил разглядел оперение эльфийской стрелы. Туша придавила, выжала последний воздух из лёгких. Ослабший эльф застонал, ворочаясь, но тут кто-то мог, кто-то одним сильным пинком скатил с него орка. Кто-то высокий и ловкий промчался совсем рядом, чтобы расправиться с тремя другими громилами. Рычание и лязг стали соединились на пару мгновений, чтобы после утихнуть. Морщась от боли, Нраймил кое-как приподнялся и тут же поменялся в лице — на него глядели спокойные, невозмутимые глаза-озёра. Его спаситель не спешил убирать лук, напротив, в перестраховке вынимал новую стрелу. — Смолли?! — не поверил Нраймил. Смолли лишь кивнул ему, будто поприветствовал. — И не только, — усмехнулся второй эльф, длинным копьём проверяя трупы — стрелы усеяли их глаза и шеи. Рыжий хвост Лида лохматым веником вырисовывался на фоне неба. Его зелёные глаза пылали азартом и жаждой проливать кровь. — Так вот каков баснословным Мальдолл! — воскликнул он, вскинув копьё. — Кошмарен!.. И за это мы будем биться? — и сощурился по-лисьи. У Нраймила не было сил отвечать. Его колени дрожали, он, как старик, опирался на меч. А ядовитый Насмешник продолжал взглядом требовать ответа, словно без него бы не начал действовать. Но всё решил Смолли, который молча направился ко дворцу. Тогда и Лид фыркнул и пошёл следом. Вместе они были быстры и неумолимы. Сколько бы орков ни бежало по их душу, они расправлялись с ними в один присест. Только свист ветра и был слышен. Нраймил едва поспевал за ними — он плёлся сзади, но про самооборону ему и думать не приходилось — Смолли и Лид расходились в стороны и соединялись вновь. Один не промахивался в выстрелах, а второй с истинным наслаждением вспарывал глотки концом копья. Настал момент, когда Изумрудные сады оборвались. Впереди — вымощенные камнем дороги, усеянные телами и озаряющиеся заклинаниями. Увидев иллеронимов в развевающихся плащах, Лид и Смолли замерли. Нраймил вновь собрался с силами, чтобы предупредить, может, остановить их, но не успел — два рыжих вихря ворвались в чёрную преграду из тел и канули в ней.***
Гирис насмотрелся свысока вдоволь. Ему захотелось спуститься вниз, покинуть балкон, чтобы присоединиться к иллеронимам и соединить свои силы с их. Завороженный огнём, что порождали их посохи, синим и алым, он позабыл о том, что они — лишь иллюзия, неестественные образы тех, среди которых когда-то находился он сам. Фигуры в плащах полностью завладели его вниманием, пробудили в нём его силы, которые, как оказалось, дремали всё это время. Ещё никогда не ощущал он их взрывной теплоты, что поднималась, подобно лаве перед извержением вулкана, из глубин его естества. Охваченный страстным желанием оказаться в их рядах, Гирис сделал шаг от балкона. Суровый штормовой ветер хлестнул ему в спину. Но не он причинил боль, что скрутила чародея пополам. Длинные крепкие пальцы соскользнули с перил, и Гирис повалился навзничь, корчась в муках и стеная — что-то словно выжигалось в нём, внутри, но агония была настолько яростной, что казалось, будто раскалённое до красна железо прикладывают к каждому участку его тела. Перед глазами завертелись кровавые круги, брызнули слёзы. Мука не прекращалась. Она хотела свести его с ума! Чародей поднялся на дрожащих ногах именно в тот миг, когда Кристаллы были уничтожены, и Скальда Грозная разрушила тронный зал. Тогда серебряный тигр был убит, и чародей почувствовал, как, супротив его подкошенной воле, часть его магического духа покидает его. Покидает безвозвратно. Ужаснувшийся и надломленный, чародей схватился за перила и приподнял непривычно потяжелевшее тело. То, что предстало его глазам, вырвало горестный вопль из его болящей груди — иллеронимы рассыпались в пепел. Один за другим они теряли свою форму и исчезали. Эльфийские мечи разрубали их с большей лёгкостью и быстротой. Гасли колдовские огни, и чёрно-синие плащи всё чаще расстилались на камнях волнами. Ползком выбирающийся с балкона, Гирис что-то шептал окровавленными губами, но все его слова теперь оставались лишь словами.***
— Эй! — Гвальторе заставил себя остановиться, когда Лавей, которого он тащил за собой за край верёвки, встал, как вкопанный. — Пошевеливайся! Осталось дождаться, когда нас убьют из-за тебя! Но эльфёнок не шевельнулся. Экс-советник коршуном подлетел к нему и вцепился в грудки, чтобы хорошенько встряхнуть. И тогда что-то произошло. С глаз Лавея упала пелена. Лицо сделалось осмысленным и серьёзным. Что бы ни видел или ни думал эльфёнок во время волшебного забытья, в которое погрузил его Гирис, оно сильно повлияло на него. «Вернувшись», он остановил руки Гвальторе, ибо верёвки на нём моментально сгорели. Более того, сжигая их, он сильно сердился на того неизвестного, по чьей милости оказался обездвижен. Гвальторе сам попятился от него и чуть было не налетел на орочий труп. — Ты пришёл в себя?! Но вместо положительного ответа Лавей странно обвёл коридор глазами и… кинулся обратно, откуда его притащили. Злой вопль-предостережение Гвальторе о том, что он не попрётся за ним к чёрту в котёл, эльфёнок проигнорировал. Лавею не было страшно, когда он перелетал тела орков и эльфов. Возможно, страх ещё не успел вернуться к нему, стоя в очереди с другими чувствами. Ноги сами несли Лавея по горячим следам в громыхающий и опасный эпицентр всего. Всё, что помнил он, пока мельком оглядывался и делал выводы, это агонию без спроса подавляемой воли. Гирис сыграл с ним жестокую, отвратительную шутку! Лавей на миг замер около потрескавшейся арки — у лестницы дальше облупились ступени — и с остервенением сбросил с себя белоснежную мантию. Он возненавидел этот цвет сразу же, ибо он принадлежал Гирису. Всегда. А более страдать из-за предательства единственного близкого существа и участвовать в его грязных планах Лавей не был намерен.***
После гибели духа Гирис лишился большей части сил. Но это не помешало ему стиснуть кулак — опасный светящийся шар создался тут же — и раскрыть его в сторону ведьмы. Чародея ослепили боль и ярость, что стёрли границы его вечного покоя и хладнокровия. Он видел перед собой только Скальду, что нарушила их договор, и был готов уничтожить её на месте, даже если это будет стоить ему собственной жизни. Не менее разгневанная и оттого более опасная ведьма легко отбила его выпад. — Ты понимаешь, на кого поднял руку, колдун?! — едва сдерживаясь, прошипела она и окинула ненавистным взглядом весь его жалкий вид. — Знай своё место, грязная тень! Компаньоны недавно, они в одночасье сделались настоящими врагами. Каждый обвинил в произошедшем другого. Скальда не успела увернуться от камня, что взмыл в воздух и ударил её в грудь. Кровь стекала по её лицу и дорожками капель застывала на красном платье. Гирис надменно вскинул голову — его синие глаза блеснули почти так же, как и раньше, только с большей жестокостью. Он только что повторно узрел гибель своих сородичей, и не был способен чувствовать что-то, кроме непреодолимого рвения выплёскивать ярость. Ведьма вытянулась в лице, когда поняла намерения чародея. Её поразила дерзость, с которой он вознамерился выступить против неё. Они одновременно вскинули руки и одновременно одарили друг друга порцией ярких вспышек. И, оба измотанные, отлетели в разные стороны. Платье Скальды изорвалось. От её прежней красоты остались только чёрные кудри и потемневшие глаза. Одежды же Гириса перестали ослеплять белизной. Как два стравленных зверя, они медленно поднимались, не спуская друг с друга глаз. Но в момент их новой попытки покончить друг с другом, Скальда внезапно вскричала, как от резкой боли, а траектория её заклятия искривилась и попала в груду камней, что вздыбилась и разлетелась. — Лавей! — побелевшими губами шепнула ведьма. Она пала на колени. Эльфёнок стоял неподалёку. Призрачные путы его магии сдерживали её. И гораздо крепче, чем ожидала ведьма. — Что ты делаешь, Лавей? — она видела его озлобленные, чуть покрасневшие глаза, слегка поддёрнутые пеленой непрошеных слёз, но не понимала: если ему так противно то, что он делает, почему же он не отпустит её? — Я смогу всё объяснить тебе, — и она натянуто улыбнулась, безуспешно дёрнувшись, — только дай мне возможность, милый мой. — Мне не нужны ваши объяснения, — прервал эльфёнок. Его голос дрожал, но был звонок. Лавей быстро взглянул на Гириса, чей пристальный взгляд не мог вынести и чей раздавленный вид сжимал ему сердце. Незаметно поднимающийся чародей всё понял — лишившись половины могущества, он утратил контроль над многим, в том числе и над Лавеем. — Я сам разберусь во всём, в чём захочу. Потому что я маг. — Конечно, конечно, — с жаром зашептала Скальда, готовая соглашаться со всем, лишь бы без вреда для племянника выпутаться из его же капкана. Но Лавей слишком перенапрягался. Его эмоциональное состояние сильно колебалось, оттого и магия начинала выходить из-под контроля. Он и сам прекрасно видел, как дрожат его руки, а слёзная пелена всё больше застилает взор. — И ты станешь сильнейшим из всех за столь долгое время!.. Я помогу тебе… — донёсся до него ненавистный голос. — Ты лжёшь! — режуще воскликнул он. — Я не верю тебе! Никому из вас! Лавей сдался под давлением. Чувства обиды и разочарования задавили его. Он точно испепелил бы ведьму, но… Чужие чары отшвырнули его в сторону. Грубо, сильно, ударной волной шибанув тело. Лавей рухнул навзничь и только успел с криком зажмуриться — языки фиолетово-красного пламени змеями поднялись совсем близко от него. Отползая, он видел, как с безумным воплем Скальда отразила последнее заклятие Гириса и почти уничтожила его самого. Чародей остался перед ней, как на ладони. Камни рассыпались полукругом, и он стоял в центре сломленной свечой, чьи силы потухли, иссякли. Лавей кинулся к нему быстрее, чем осознал это. Он ужаснулся до смерти, оледенел до кончиков пальцев, ибо понял — Гирис не хотел больше защищаться. Он сдавался, понимая, что дело его и ведьмы подошло к финалу. И финал этот оказался совсем непредсказуемым: разбитые Кристаллы были рассыпаны по столу, а мантии иллеронимов — по территории Мальдолла. В полное небытие кануло прошлое, стены которого он так хотел возвести вокруг себя вновь. И для него более не существовало будущего. Сильными продолжали оставаться только его ярко-синие глаза, которые он в странной ледяной решимости поднял на Скальду. Чародей задумал последний план. Он был готов отдать для его реализации всего себя. — Не смей!.. — завопил Лавей. И впервые чародей внутренне дрогнул — эльфёнок бежал к нему, колдуя что-то простое, даже не задумываясь что… В его лике смешались мука и пустота, растерянность и одновременная решимость. Эти чувства были способны удушить. — Не смей быть таким… Слабым!.. — взлетел его звонкий голосок. Впервые он Гирису приказывал. — Прочь, Лавей! — зашипела на него Скальда. Но ничего не успела сделать. Эльфёнок шибанул её молнией. Слишком мощной для него самого, потому он получил отдачу и снова рухнул на пол. Но поднялся быстро. Только и успевал вскидывать руки, сотворяя свет и тьму, сливая их в один флакон, где они испивали силу друг друга друга и становились чем-то единым. Не смеющий надеяться на помощь, Гирис внезапно обрёл её. В нём тлела искра — последняя искра его недавно неизмеримого колдовства — и весь её жар он направил на поддержку сил эльфёнка. Скальда отразила их нападение, но её поражение заключилось уже в том, что она недооценила Лавея — соединившись с учителем, он стал по-истине ужасающим. Ведьма рухнула на колени — ей не дали взмыть вверх. А поверженный в пыль уже приобретал статус мертвеца. Скальда в каком-то минутном оцепенении уставилась на мелкую тень, что кинулась к ней под палящими струями заклятий. Браки вцепился в её ноги, жмясь к ним и вереща. Она постаралась отцепить его от себя, и ощутила, как агония подступающей смерти охватывает всё её тело. Эти ощущения уже заставил однажды испытать её Эниссар. Но тогда боль была долгой — душа не могла с лёгкостью расстаться с телом, сейчас же ведьма корчилась в муках, проклиная и срываясь на рык. Она кого-то звала, но не слышала ни себя, ни возгласа Браки — в её ушах будто ежесекундно бились сотни зеркал. Последний ярчайший взрыв окрасил грозовые небеса. В его заглушающихся раскатах раздался нечеловеческий крик ведьмы. Затем всё исчезло. После света показалось, что весь мир погрузился в беспросветную тьму. Среди камней, в небольшом отдалении, ослабев, упала на колени Валлей. Её лохматые волосы встрепенул ветер. Ошалевшая принцесса не могла прийти в себя — она видела исход магической битвы. Валлей оттолкнула руки Леголаса, старающиеся поднять её, и сделала неровный шаг вперёд. Там, где лежала Скальда, чернели дорожки разлетающегося пепла. И она, и Браки исчезли. Не увидела принцесса ни Гириса, ни Лавея. Будто не они секунду назад разыграли смертельное шоу, окропив небеса рваными молниями. — Мы должны уходить, Валлей! — Леголас тянул её на себя. Его лицо измазалось в пыли и покрылось испариной. — Здесь небезопасно! Ты слышишь меня?! Она едва смогла заставить себя сдвинуться с места. Но, даже убираясь прочь, подхватив изорвавшийся подол, Валлей оглядывалась назад. Скальда Грозная погибла на её глазах, но, не веря в это, принцесса продолжала со страхом ожидать её возвращения. Дворцовые перелёты и лестницы смешались для неё в круговорот. Она не заметила, когда Леголас вывел её наружу. Тогда-то и прояснилось окончательно небо, пускай чёрные тучи и не спешили рассеиваться. Из колдовского света Валлей окунулась в сияние сотни клинков — орки и эльфы мельтешили перед ней. Принцессе пришлось схватиться за меч. Но, отражая выпад за выпадом, чувствуя, как болят от ударной волны руки, Валлей мыслями находилась слишком далеко. Леголас закрывал ей спину, будто понимал — его Валлей слишком потеряна для одиночной битвы. Даже когда он принялся подпихивать её в противоположную сторону, принцесса ничего не поняла. Ей подумалось, что орков много настолько, что они начинают давить числом. Но это оказалось совсем наоборот. Пришла в себя принцесса в миг, когда сзади её подхватили поперёк туловища, оттаскивая назад, будто она являлась мешающимся мешком с мукой. Валлей нервно вывернулась из хватки, едва не полоснув наглеца по лицу, но он выбил из её руки клинок. А затем грубо свалил на землю, так как к ним подлетел прыткий орк. Вены на его чёрных руках вздулись, раскрылась клыкастая пасть, и сверкнули налитые кровью глаза. Только всего его запала оказалось недостаточно, чтобы избежать острого копья. Лид оглянулся на полубезумную Валлей и ядовито ухмыльнулся. Она приняла его за видение, страшный фантом — после всего случившегося это было бы вполне нормально — и попятилась. Хотя она не знала, могут ли у фантомов быть раны — оголённое плечо Лида было окровавлено. Насмешник протянул ей руку, на которую она недоверчиво и люто уставилась. — Хочешь помереть сейчас, принцесса? У меня определённые приказания по поводу тебя. И, не дожидаясь, снова схватил её, унося быстро, отталкиваясь от земли копьём. — Какие ещё приказания?! — вскричала Валлей, теряя светловолосого принца из виду. Она оставляла его одного, а он постепенно растворялся на чёрном орочьем фоне, и его закрывали мелькающие стены и колонны, даже флаги — Лид уносил её обратно ко дворцу, но к его целой части. Там стояла относительная тишина, орочьих тварей не было. Валлей порывисто дёрнулась. Даже если бы ей пришлось свалиться, пускай! Лид не смеет поступать так, кто бы что ему там ни приказал! Но хватка его была неслабой. Когда он подпрыгнул, взлетая на каменный бордюр и далее перелетая на зеленоватый склон, что вёл к Алмазным садам, Валлей случайно прикусила язык. И разозлилась ещё больше. Но и проклясть Лида не успела, ибо скатилась с его плеча. Причём опору потеряла не только она, но и сам Лид. Его изумрудные глаза утратили всякую насмешливость, лицо вытянулась, рука сама нашарила откатившееся копьё. Однако то, что предстало перед ними, он не особо надеялся сразить именно копьём. По его меркам это вообще нельзя было сразить. Над Лидом и Валлей горели безумные глаза Цисси. Змеюка раздувала капюшон и часто ласкала языком воздух. Она была в бешенстве. Кольца её блестящего тела поскрипывали, туго сплетаясь. Щупальца танцевали наверху, но, будто заострившиеся, как пики, были готовы пронзить любого. — Что ты за тварь?! — шёпотом возмутился Лид, уже стоя на ногах, но не спеша атаковать. В принципе, он припомнил, что о нечто подобном тогда толковал Гвальторе. — Эльфс-с-с, — подалась на него неумолимая змеюка, протягивая сразу три щупальца, чтобы не только схватить Лида, но и кости ему переломать. — Ты убил мою госпожу, эльф-с-с?! Жалкий, жалкий эльф-с-с! — она раскрыла узкую пасть. Обнажились два ядовитых клинка. Лид взмахнул копьём, но вдруг Валлей выскочила перед ним. — Не он! Я. Скальды Грозной больше нет! Цисси рассвирепела. Яд с концов её клыков падал прямо на землю, с шипением прожигая камни. — Цисси! — не дрогнула принцесса и нахмурилась. Её взгляд сверкнул. Казалось, она нисколько не боялась. Змеюка гипнотизировала её и в опасной медлительности склоняла голову, чтобы впериться в маленькую принцессу свирепыми зрачками. — Теперь я твоя госпожа! Смертельное шипение, уничтожающий яд. Клыки, что близко-близко. — Ты согласна? — кнут на пряник. Валлей даже улыбнулась, пускай её собственное сердце отбивало ритм. — Ты останешься жить, Цисси. — Прекрати с ней разговаривать… Она разве понимает хоть слово из твоих сумасшедших речей?! — зашептал ей Лид, впрочем, нисколько не желая вклиниваться между ними. И тут они вздрогнули все трое, когда по садам пронёсся режущий, слегка хриплый голос экс-советника: — А ну живо прекратила! Цисси мгновенно подобрала все щупальца и развернулась к нему. Даже её капюшон мгновенно сдулся, а глаза сделались невинные-невинные. Но для Валлей происходящее вмиг потеряло значимость. Потрёпанный и сам на себя не похожий Гвальторе пришёл не в одиночестве. За ним стояли лихолеские эльфы все, как один, с обнажёнными мечами, с которых стекала кровь. Но не Гвальторе являлся их предводителем. Вперёд шагнул лесной Владыка, не спускающий с принцессы взгляда. Его губы сжимались во властную черту, лицо казалось бледным-бледным и будто бы ледяным. Но вдруг он прервал зрительный контакт — у Валлей едва колени не подкосились, её враз замутило — и едва заметно кивнул Лиду. — Эльфс-с-сы, — Цисси принялась уменьшаться на глазах и вскоре стала не больше обычного деревца. Она отползла к Гвальторе, обвивая его щупальцами, пока экс-советник боролся с омерзением, и явно побаивалась Трандуила. Валлей всё ждала, когда он отдаст приказ убить змею и готовилась заступиться за неё, но этого так и не последовало. — Ведьма, — вырвалось у неё, когда Владыка приблизился, внимательно оглядывая её всю, — она… — Я знаю, — ровно, равнодушно. — Этот день навсегда останется для вас одним из важных, моя принцесса. Не позвольте себе позабыть его. Валлей отвлёк тихий звон — на сияющие латы Владыки упала первая капля. Принцесса не спеша вскинула голову, и дождь полился, сначала слабый, но мгновенно набирающий силу. Грозовые тучи клубились и клубились, разматывали тугие чёрные узлы. Вскоре они посерели, затем — просветлели, и сквозь них проступили первые голубоватые проблески настоящего неба. Занимался рассвет.