I Hate You

Жизнь довольно странно поступает с нами: порой, она испытывает тебя, проверяет на прочность, чего стоят все эти слова про стальной стержень внутри и чего ты стоишь без окружающих и связей, а, порой, стоит на одном месте, не двигаясь дальше, будто в мире потерянного времени, где тебе уже никуда не надо спешить и ничего не нужно от этого мира. Такой застой подобен смерти, ты просто лежишь или сидишь и не понимаешь, что делать сейчас, а что потом. Нет никакой цели для того, чтобы что-то изменить во всём этом, тогда даже собственная постель становится для тебя гробом, который так не хочется покидать, ведь здесь хорошо, что ещё нужно для счастья? Особенно, когда выбора нет… Прошло уже порядка нескольких недель, с тех пор, как маленькую уютную квартиру на Уинстон-Роуд снова посетили, и на этот раз гостей было двое. В соседние квартиры уже давно никто не хотел заселяться — это крайне неудобно для молодых людей, желающих построить карьеру — слишком далеко от цента, да и после событий предыдущих лет, в этом доме был один единственный житель, но и он через какое-то время покинул это богом забытое место. Мужчина расценивал это, как пережиток прошлой жизни, с которой он бы никогда больше не хотел увидеться, но, к сожалению, это было не в его власти. С далёкого 2007 года он не решался переступать порога этой квартиры. Он поклялся не возвращаться больше к тому, что хранили в себе эти стены, никогда не вспоминать того, кто обещал оставить его в покое, хотя, с чего он взял, что он так просто возьмёт и уйдёт из его жизни? В конце концов, он никогда не считал своей чертой характера постоянство. Как, собственно, и сам мужчина, видимо, это единственное, что всё ещё находится в ДНК обоих. Пять лет назад он уехал из этого города, из этой страны. Карьера шла в гору: постоянные гастроли, разные города, всё новые лица, и никого, кто дышал бы в затылок, сканировал своим взглядом, ходил по пятам. По крайней мере, так хотелось в это верить. Если за спиной снова плелись нити из интриг и скандалов, это явно был не Он, всего лишь люди, другие актёры — не больше. О Нём он теперь может узнать только из статей в самых скандальных журналах Британии или даже международного масштаба, но никак не при личной встрече. Можно было, наконец, начать ту жизнь, о которой он так давно мечтал, которой бредил всё это время, которой так хотел зажить. И он жил. Все пять лет. Это было самое лучшее время во всей жизни! Если бы он только знал, что это не продлится вечно… Хотя, он догадывался, но никак не хотел в это поверить. Однако это случилось снова. Снова этот скрытый от его оператора номер на телефоне, этот голос… Боже, как бы он хотел забыть его, и эта явная усмешка, которую буквально всем своим нутром чувствуешь. И вот, он снова здесь. В этой квартире. На его кровати лежит обезображенное и измученное юное женское тело, практически на грани с бесконечным забвением. Она ведь почти не дышала, лишь едва заметное трепетание выдавало в ней признаки жизни. Полное замешательство, ужас не давали что-либо сделать еще, как минимум, пару минут. Жуткое зрелище. Но ещё хуже было то, что он не знал, что же делать. Своеобразный ступор длился ровно до того момента, пока телефон внезапно не запищал, заставляя посмотреть на источник шума. Это было СМС. От Него. «Сюрприз! Развлекайся. Д.М.» Наконец, это заставило его начать что-то делать. Но миллион вопросов всё же оставался, и этот миллион дополнялся с каждой секундой. Такое появления вызывало определённые опасения, и то, что это могло означать, пугало ещё больше, кажется, в этот раз ставки непомерно высоки. Настолько, что Он снова решил вмешаться и снова разрушить его жизнь.

***

Каждый день был похож на предыдущий, будто не меняясь, а просто начинаясь по-новому. Всё это жутко надоедало. Просто выводило из себя. Единственное, что оставалось от прежней Кэтрин, — раздражительность — вновь давала о себе знать. Хотя её состояние постепенно улучшалось. Движения уже давались значительно легче, хотя жуткая слабость не позволяла злоупотреблять этим. Но она уже могла не просто безжизненно лежать, порой, получалось опираться спиной на спинку кровати, предоставляя телу немного разнообразия. Но это всё равно угнетало. Ногой она не могла двигать по-прежнему, и, судя по всему, необходимо было, как минимум, ещё несколько месяцев, чтобы она смогла ходить, опираясь на обе ноги. Единственным собеседником всё ещё являлся Дрейк, который стал появляться лишь ближе к ночи с того момента, как девушка могла с трудом, но всё же обеспечивать себе приём пищи самостоятельно. Изредка возникало чувство, что он просто сбегает подальше, будто не хочет находиться в этом помещении. Она его понимала. Ведь он уже две недели безвылазно ухаживал за ней, пытаясь как-то помочь, и снабжал всеми необходимыми лекарствами, хотя врачи не приходили, это было небезопасно для неё самой, как уверял Дрейк. Теперь же она по большей части была одна, наедине со своими догадками и мыслями. Кошмары продолжались, хотя и не каждую ночь. Но всё время был всё тот же сон, те же глаза убийцы, которые за это время она смогла отчётливо запомнить, и даже в какой-то момент решила их зарисовать, надеясь, что это сможет помочь в поисках истины. И она вспоминала, понемногу, но вспоминала всю свою жизнь, пытаясь урывками собрать картину, но о том, что случилось, не приходило ровным счётом ничего, кроме кошмаров. Дрейк говорил, что нужно что-то, что было бы связано с тем происшествием, но, так как ходить она пока не могла, оставалось лишь ждать и пытаться своими силами восстановить свою память. За прошедшее время она доверилась этому человеку, могла рассказывать всё, что приходило в голову, почему-то уверенность в нём всё больше возрастала, и она понимала, что этот человек никогда не причинит ей вреда. Кэт знала, что обязана всем этим парню, хотя то, что она получила после пробуждения: эти кошмары и абсолютную неизвестность, никак нельзя было назвать спасением. Ведь невозможно начать что-то, ничего не зная о своём прошлом, о жизни, которую она вела до этого. И возможность узнать что-либо угасала с каждым бесполезно прожитым днём. Но всё же, сколько бы она не доверяла Дрейку, чувство, будто он тоже что-то пытается узнать в тайне от неё, не могло уйти. Ведь, будь она на его месте, тоже не стала бы сидеть на месте, но, в таком случае, почему он скрывает это от неё? — Привет, — она услышала как скрипнула старая дверь и вблизи послышались шаги. Начало одиннадцатого, он работал почти до самого конца, уверял, что это необходимо, чтобы отработать свой образ, который ему предстояло играть. — Здравствуй, — сегодня он был исключительно немногословен, видимо, это всё здорово выматывает, особенно если дома ещё ждёт незнакомая девушка со своими надоедливым разговором. Но такой холодности в обращении она ещё не видела у него. — Что-то случилось? — он уже стоял в дверях, когда поймал на себе взволнованный взгляд сидящей напротив девушки. Мужчина никогда не любил скрывать своих эмоций, хоть и играл в театре, но предпочитал всё же подстраивать их под своего персонажа, нежели загонять себя в рамки, прописанные в пьесе. Хотя иногда то было необходимо. — Нет, всё отлично, — Дрейк набрал в лёгкие побольше воздуха, вздыхая с легкой улыбкой. — Немного устал, я пойду к себе, если тебе ничего не нужно? — Да, конечно, — она улыбнулась в ответ, удаляющемуся быстрыми шагами из комнаты девушки. Дверь закрылась. А Кэт задумалась, что могло так его расстроить? Ей не показалось, он крайне подавлен, и это было отчётливо слышно, когда он с шумом приземлился на софу в своей комнате, откидываясь назад. Когда внезапно заиграла негромкая музыка, оповещая о звонке. Трубку долго не брали, будто размышляли, стоит ли? Но, наконец, раздалось равнодушное «Алло». — Что тебе ещё нужно? — казалось, что вся злость, что копилась внутри, вот-вот выйдет наружу. — Я тоже рад тебя слышать, — какая-то натяжная любезность, которую он довольно часто применял в их разговорах, будто бы они всё ещё были одним целым, как когда-то давно, в детстве. — Ты не хочешь отвечать на СМС, — всё так же радостно раздалось на том конце провода, — пришлось позвонить, — нарочно растягивая последние буквы продолжил мужчина. — Что. Тебе. Нужно? — он снов попытался вернуть его к главное теме. — Неужели до сих пор не понял? — этот оскал чувствовался, казалось, за сотни километров. — Мне нужен ты, братик, — последнее слово прозвучало настолько по-детски, что Дрейка передёрнуло, он отключился, когда на том конце провода пошли гудки. — Чёрт, — тихо выругался и уже полностью рухнул на свой диван, не сводя взгляда с экрана. Всё ещё только начиналось, и это пугало ещё больше.