Уголок чужого рая

      Тепло, приятное и мягкое. Успокаивающее и даже тянущее в сон. Тепло, которое не хочется отпускать, и которое, казалось бы, никогда не отпустит тебя самого.       — М-м? — парень неохотно приоткрыл один глаз, но тут же зажмурил его из-за яркого света, что падал на лицо.       Пытаясь отодвинуться в более тёмное место, он подался вбок, всё ещё не открывая глаз, и громко плюхнулся на землю, а больше всего досталось его голове. По крайней мере, пробуждение закончилось успешно.       Теперь, когда оба глаза подростка были широко раскрыты, настало время удивляться, рвать волосы на голове и вопить во все стороны: «Что это за место?!» и «Как я здесь оказался?!»       Но он не стал этого делать. Вопросы выкрикивал лишь внутренний голос, а вот сам парень, медленно поднявшись на ноги, принялся удивлённо рассматривать всё вокруг.

[Музыка: Sergey Eybog — Trapped In Dreams]

      «Пустой автобус. Странно. Я же каждый месяц покупаю проездной только на троллейбус и метро, как я мог оказаться в автобусе? И что это вообще за чудо — пустой автобус? День или вечер, утро или поздняя ночь — в транспорте всегда найдётся хоть кто-то ещё. Да хотя бы водитель! Впрочем… отсюда плохо видно — может, он всё-таки сидит за рулём?»       «Так, минуту, а что с моей одеждой? Почему я в домашнем? Почему за плечами нет рюкзака? И почему в карманах нет хотя бы телефона и ключей?!»       На все вопросы нужно было что-то отвечать, да поскорее, пока их не стало ещё больше. Можно было начать с самого простого — с водителя. Прикрываясь рукой от неимоверно сильного света, что бил сквозь лобовое стекло, парень прошёл вперёд к водителю, который действительно здесь нашёлся. Правда, он крепко спал, упёршись лбом прямо в руль.       На секунду показалось, что с ним случилось что-то плохое… Но нет, он мирно посапывал, немного шевелился во сне и подавал все признаки жизни.       — Прошу прощения… Э-эм…       Водитель никак не реагировал, так что пришлось его немного потрясти, пока он резко не вскочил, выхватив из кармана нож.       — Оу, извините, просто вы заснули… — быстро заговорил парень и выставил перед собой руки. — И…?       — А?       Оба смотрели друг на друга, рассматривали с головы до ног, не веря своим глазам. С одной стороны — подросток в синих шортах до колена, оранжевой майке с полустёртым символом мира и шлёпках, с тёмными волосами средней длины, немного взъерошенными после сна. Напротив него — не пенсионер и даже не мужчина в возрасте, коими обычно бывают стереотипные водители, а явный ровесник. Весь в чёрном: чёрная куртка, чёрные солнцезащитные очки, и только волосы на свету блестели слабым фиолетовым оттенком, разрушая этот образ человека в чёрном из классических детских страшилок.       — Филипп?! Ты… Ты что, подрабатываешь водителем? Куда ты меня привёз и почему я ничего не помню?       — Андрей?! Ого, вот это встреча! Хе-хе, не только попал сюда, но ещё и вместе с тобой!       — Куда это «сюда»? И вообще, ответь мне на мои вопросы!       — Про водителя, что ли? Ну сам подумай: какой из меня водитель? Не до работы сейчас вообще, у меня же колледж и всё такое.       — А что за… — начал Андрей, но не смог побороть энтузиазм Филиппа. Тот уже развернулся и шарил в бардачке.       — Та-да-а! — через мгновение он повернулся обратно к другу, торжественно поднимая руку с какой-то упаковкой. — Как и думал, сигареты на своём законном месте. Сам-то я не курю, но это халявный плюс в отношениях с Алисой!       — Слушай, ты можешь объяснить, что…       — Ладно, погнали Славю встречать, она вот-вот выйдет, — перебив Андрея, Филипп бодро выскочил наружу.       Андрей недовольно вздохнул и тоже направился к выходу, навстречу чистому, свежему воздуху и настолько яркой траве под ногами, что её цвет был на грани существующего в природе.       — О да! — громко воскликнул Филипп. — О да, мы в…       — …”Совёнке», — закончил за него Андрей.       — А, так ты всё-таки понял, где мы оказались, да?       — Как только открыл глаза. Будто вживую увидел один из фонов игры, но не мог просто взять и сразу поверить в это, как ты. А теперь, когда мы стоим прямо перед воротами, мне ничего и не остаётся, кроме как поверить.       Филипп скинул куртку на траву и поглубже вдохнул чудесный воздух мечты, прикрыл глаза и открыл их снова — ни ворота пионерлагеря, ни Андрей никуда не пропали.       — Кста-а-ати, а ты тоже попал сюда на автобусе? — спросил Филипп.       — Ну-у… Ты знаешь про эффект Ганцфельда?       — Не, что это?       — Гм, ну раз не знаешь, то считай, что просто уснул.       — «Просто уснул»? А-ха-ха, — рассмеялся Филипп. — Решил нам канон сломать? Нельзя так скучно сюда попадать! Сам знаешь: или 410 автобус, или, как в том же «7 Дней Лета», ситуация на грани жизни и смерти. Надеюсь, ты хоть газ дома выключить забыл или у тебя пожар начался, и ты сейчас в реальности лежишь в огне и травишься угарным газом. Или…       — Эм… — Андрей решил прервать фантазии друга о своей смерти. — Спасибо блин, ты прям ходячая моральная поддержка. Давай может лучше удивимся тому, что происходит? Покричим, поплачем, пощипаем себе руки и щёки. Серьёзно, почему мы принимаем всё так легко? Потому что подсознательно всё ещё думаем, что это сон?       — Пф, что угодно тебе кибернетики в своём клубе пощипают, если так хочется, — заявил ему в ответ Филипп. — И не только пощипают, но и потрогают, и посо…       — Хватит уже! — выкрикнул Андрей. — Мы тут вообще Славю ждём, помнишь? А ты опять с этими своими шуточками.       — Хе-хе! Интересно, как долго ты сможешь выдержать меня в реале?       — Самому интересно.

[Музыка: B-Tribe — Spiritual Spiritual]

      Время тянулось довольно медленно. Небольшой тени, что давало дерево по ту сторону забора, едва хватало на двух человек. И даже в этой тени чувствовался невероятный жар летнего дня. Казалось, ещё немного — и земля под ногами зашкворчит.       — Мне кажется, или Славя уже должна была выйти? — первым заговорил Андрей.       — Тебе-то откуда знать? — Филипп был более спокоен, но при этом тоже с нетерпением ждал встречи с пионеркой. — В игре же не писали, сколько времени Семён её ждал. Успел ещё проверить телефон, поскандалить и подумать о том, о сём.       — Так-то да, просто мне кажется, что мы ждём уже о-о-очень долго. А может, у тебя телефон есть, чтобы время глянуть?       — Не-а, только пачка сигарет.       — Значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день.       — Чего? — не понял Филипп.       — Да так, ничего.       — Гм… Дать курнуть?       Андрей сморщил лицо:       — Конечно нет, я же не курю. Да и зажигалки нет, даже если бы курил.       — А ты сигарету к солнцу протяни — сразу загорится, хах!       — О да, жара просто невероятная. Лишь бы мы сами не загорелись под таким солнцем.       — Хм-м, — Филипп вдруг прищурил глаза. — Готов поспорить, что в этот самый неподходящий момент, когда мы отвлеклись и стали шутить про сигареты, на сцену явится-а-а-а… Славяна!       Он резко обернулся к воротам, к которым до этого стоял спиной, и энергично указал вперёд, прямо в узкий проход, из которого и должна была выйти девушка. Но там никого не было, и, судя по звукам, никто и не приближался.       — …Я ошибся? — пожал плечами Филипп. — Что ж, теперь и я думаю, что Слави как-то долго нет.       — Давай заглянем, а?       — Андрейка, ты совсем уже в моды свои заигрался, канон забыл? Славя выйдет сама, а мы будем ждать её здесь. Подумай лучше, как объяснишь то, что без вещей сюда приехал.       — Постой, а с чего это мы начали идти по канону? — Андрей поднялся с травы и отряхнул свои слегка позеленевшие ноги. — В игре свой сюжет, а у нас будет свой. Так что мы не обязаны подстраиваться под тот сценарий. Ну, только если это не тот мод, где из-за отклонения от принятого сценария пионеры становились агрессивными и пытались убить главных героев… Чёрт, а ведь не хотелось бы попасть в такой мир…       — Короче, к чёрту сценарий, творим, что хотим! — подытожил Филипп и уверенно зашагал к воротам, оставляя друга позади. — Вангую, столкнусь сейчас со Славей лоб в лоб — и получу прямую дорогу в её рут. А тебе перепадёт… ну, чья-нибудь френдзона, может. А, и про кибернетиков не забывай!       — Эй, подожди!       Филипп протиснулся в проход между створками ворот и, к своему разочарованию, не увидел ни души по ту сторону.       — Э-э-эх, скукота, — протянул он. — Погнали в клуб, что ли, там хоть Лену встретим.       Андрей уже стоял рядом и никак не мог выкинуть из головы мысль, что всё пошло совсем не так, как должно было. Ещё чуточку переварив эту мысль в своей голове, он сказал:       — Слушай, а может, это не оригинальный сценарий? Да, оригинал начался с выхода Слави, да и не только оригинал, но и многие моды, но далеко же не все.       — То есть в клубе могут оказаться одни только кибернетики без Лены? Фи!       — Не проверишь — не узнаешь. Идём!       Парни быстро добрались до нужного здания, взошли по ступенькам к двери, но та не захотела открываться.       — Закрыто, — Филипп озвучил этот очевидный вывод. — Они там что, уединились? Ну, чистят-чистят трубочиста и всё такое…       — Внутри никого не видно, — игнорируя друга, Андрей заглянул в окно и всё осмотрел. — Правда, они могут быть в коморке…       Филипп злорадно улыбнулся.       — …Например, фильм смотрят! — поспешил закончить Андрей.       — Отойди-ка! — Филипп отодвинул приятеля в сторону и приготовился таранить дверь.       — Да ладно, серьёзно?       — И раз! И два! — Филипп попробовал толкнуть дверь с плеча, с ноги и даже разок разогнался и прыгнул на неё, но ничего не помогло. — Ох уж эти киберпедики, поставили себе дверь покрепче, чтоб никто ворваться не мог.       — Ну, можно было бы окно выбить, но… Пошли лучше куда-нибудь ещё, а? На площадь, например. Это же самый центр лагеря, там точно кто-нибудь будет.       Друзья без проблем вышли к площади, но и там оказалось пусто.       — Ни-ко-го, — раздосадовано сказал Филипп. — Они тут что, в прятки играют? Или это тихий час?       — Или тут никого и нет, — добавил Андрей. — Такое чувство, что мы попали в пустой лагерь. А жаль, вся прелесть этого места — в его обитателях.       — Ну и что теперь делать? — развёл руки Филипп. — Играть в режим выживания и ждать автобуса через неделю? А в чём прикол-то?       — Да кто его знает. В любом случае, сейчас мы можем только обойти весь лагерь, вдруг что-то или кого-то найдём. Нужно проверить все основные места, которые встречались в сюжете, и не забыть про старый лагерь.       — Ага, туда обязательно зайдём. Когда в модах творится какая-то сверхъестественная ерунда — обычно дело в старом лагере.       Закончив разговор, Филипп с Андреем решили так и действовать: разведать окрестности, а уже после думать, что делать дальше. Филипп оставил свою куртку на скамейке неподалёку от Генды, и приятели отправились в путь. Можно было разделиться, чтобы исследовать лагерь быстрее, но они решили этого не делать: вдруг это мод «Игра на выживание»? Филиппа такой вариант совсем не пугал, а даже радовал, но Андрей кое-как уговорил его держаться вместе.       Административный корпус — тишина. Домики пионеров — пусто. Медпункт, библиотека, столовая, спортивная площадка, пляж… Ни души, ни намёка на чьё-либо присутствие.       — Я уже думал, что все отдыхают на пляже, — Андрей стоял на берегу и надеялся увидеть хотя бы поезд вдалеке. — Может быть, ушли все вместе в поход?       — Да как-то не охота по лесу бродить, — Филипп уже устал от невыносимой жары и просто сидел на песке, подперев голову руками. — Погнали в старый корпус, пока я от скуки не вскрылся.       — Ну, до старого лагеря всё равно через лес добираться. Может, по пути всех и встретим.       — Ага-ага, погнали уже!       Лес встретил ребят приятной прохладой. Может, разница в температуре с остальным лагерем была всего в несколько градусов, но эта разница явно чувствовалась.       «Что это за вечное невезение?» — думал Филипп. — «Мечты сбылись, я попал в «Совёнок»! А тут вместо пионерок Андрей… Не то чтобы я не был рад его видеть, но блин, лучше бы всё-таки пионерки…»       — Эй, о чём ты там задумался? — спросил его Андрей.       — А? Ты что, мысли читаешь?       — Да просто ты вдруг как-то притих. Так о чём?       Парни шагали по лесу в поисках старого лагеря. И здесь, в объятьях свежей прохлады и в тишине, нарушаемой лишь трелями птиц, было самое подходящее место, чтобы обдумать все тревожащие голову мысли.       — Думаю о том, о сём, — наконец ответил Филипп. — Эх, я бы сейчас в «Лефт» зарубился!       — Ну, это в любое время можно, а попадание в лагерь случается раз в жизни. Наверное. Я до сих пор не понял, как мы здесь оказались, да и вообще почему мы тут вместе.       — И не важно! Давай найдём всех и оторвёмся по полной! Ну девушки там, приключения и всё такое.       — А если не найдём?       — Что ж, умру со скуки. Но перед этим и тебе помогу отправиться в мир иной, хе!       — Эй, ты чего?!       Всерьёз ли он всё это говорил или нет — Андрей не был уверен. Наверное, просто валял дурака. Хотелось бы на это надеяться.       Андрей шёл сзади и, раз уж Филипп был занят своими собственными мыслями, приходилось занимать себя чем-нибудь другим, так что парень охотно посматривал по сторонам. Лес как лес: деревья, кусты да трава. Вот бы заяц рядом пробежал! Или, скажем, белка бы мелькнула на ветке дерева. Если не из живых обитателей, то глаз ещё могли порадовать грибы. Какие могут встретиться в это время года? Какой вообще сейчас месяц? Если июнь или июль — должны быть лисички, если август — выбор грибов заметно расширится.       «Гм, а можно ли грибы назвать живыми обитателями леса? Хороший вопрос», — Андрей на какое-то время задумался и перестал следить за окружением, пока его взгляд не привлекло что-то необычное.       Это была красивая синяя бабочка. Она мирно сидела на стволе дерева, едва заметно двигая своими тонкими, почти прозрачными, крылышками. Было в ней что-то такое сказочное, притягательное, будто бабочка вылетела прямо из картины именитого художника и не знала теперь, что ей делать. Андрей невольно засмотрелся на неё, остановившись в метре от дерева, пока Филипп продолжал идти вперёд.       Бабочка вспорхнула своими маленькими крыльями — и пересела на другое дерево в стороне от тропы, по которой шли приятели. Андрей вдруг почувствовал непреодолимое желание следовать за этой бабочкой, хоть никогда и не интересовался живым миром.       — Филипп, стой! — крикнул он другу. — Подожди минуту, я в кусты отойду.       — Хех, а если это и правда «Игра на выживание» или рут Мику?       — Не хотелось бы…       — Ладно, жду тебя ровно минуту. Если не вернёшься — считаю, что ты труп, и иду дальше один.       — Да мы вообще не уверены, правильно идём к старому лагерю или нет! Так что смотри, уйдёшь — можем оба потеряться.       — Андрейка, твоё время уже пошло, давай в темпе!       — Никуда не уходи!       Андрей вернулся к преследованию бабочки и заметил, что она опять перелетела ещё дальше от тропы. Когда он сделал несколько шагов навстречу к ней — перелетела снова. И так продолжалось несколько раз: синяя бабочка перемещалась с дерева на дерево так, чтобы быть как можно дальше от Андрея, но всё ещё оставаться в поле его зрения. Парень уже начал беспокоиться.       «От тропы отхожу всё дальше, да и минута уже точно прошла», — думал он. — «Но что-то не даёт мне покоя, заставляет идти за бабочкой».       Спустя пару десятков метров земля начала уходить вверх — впереди был холм, и бабочка летела как раз на него.       «Поднимусь на холм, а дальше не пойду», — решил Андрей. — «В лагере и так никого нет, не хватало ещё Филиппа потерять».       С этой мыслью он поспешил наверх. Если шлёпки не подходили для прогулок по лесу, то для карабканья по возвышенности — тем более, обе стопы уже были запачканы землёй.       И вот, поляна на холме открылась во всей своей красе: здесь росли необычные фиолетовые цветы, названия которых Андрей не знал, а по центру располагался огромный ветвистый дуб. Солнце ярко освещало всю поляну, но жар совсем не чувствовался, словно сейчас была середина тёплой весны. И всё же, тень под деревом манила, но.       В тени уже кто-то сидел.       «Филипп? Да нет, он бы не смог меня незаметно обогнать».       Андрей медленно подошёл к незнакомцу в тени, ступая на траву, как на мягкую зелёную подушку.       — Приятное чувство, да? — спросил незнакомец. — Сними обувь, попробуй пройтись без неё.       Неуверенно, но всё же Андрей прислушался к этому совету и прошёл по траве босиком. Мягкость и нежность охватили его ступни, и было немного щекотно.       — Присаживайся, — незнакомец дружелюбно указан на место в тени рядом с ним. — Ты ведь искал бабочку, так?       — …Да.       Андрей сел, но чуть дальше, чем этого хотел дружелюбный парень. Кто его знает, возьмёт вдруг и вытащит тесак из-за спины, не снимая с лица улыбки, — лучше быть бдительным.       — Она рядом, я чувствую, — вдруг заговорил незнакомец. — Протяни руку вперёд и раскрой ладонь.       — А…? — Андрей удивился, но руку протянул.       И буквально через секунду синяя бабочка, блестящая и переливающаяся всеми оттенками синего цвета, мягко опустилась на его ладонь. Всё тело вдруг накрыло волной усталости. Андрей почувствовал, что не может шевелиться, и занервничал.       — Не бойся, в этом оазисе тебе ничего не грозит, — спокойно заверил незнакомец.       Андрей попытался перевести на него взгляд, но голова начала медленно заваливаться набок, пока не оказалась на зелёной подушке. Сознание внезапно отключилось, и Андрей провалился в сон.

[Конец трека]

***

      Тем временем Филипп уже активно шёл к старому лагерю.       «Догонит, никуда не денется», — думал он про Андрея.       Дорога резко уходила то вправо, то влево, и уже начинало казаться, что она никуда не приведёт, но в конце концов за деревьями показался корпус старого лагеря. В лучах солнечного света он не выглядел ни капли устрашающим. По крайней мере, Филипп его таким не находил.       Недолго думая, парень направился ко входу в бункер. Люк оказался не таким уж тяжёлым, и Филипп с лёгкостью его открыл.       Тьма и сырость — вот и всё, что он увидел и почувствовал. Чтобы разобраться хотя бы с первым, он полез в карман куртки за телефоном.       «Чёрт, я же куртку на площади оставил. Хотя телефона в ней всё равно нет, или хотя бы зажигалки, чтобы свет какой-никакой был».       В темноте внизу вдруг блеснуло что-то синее — и Филипп, заметив это, подался вперёд, к дыре. Но блеск больше не повторялся.       «Это что такое было?»       Вместо ответа на свой вопрос он получил лишь сильный толчок в спину. В следующую секунду он уже летел вниз в дыру.       «Андрей, чтоб тебя! Не ожидал такой подставы!»       Хоть Филипп и не видел, кто именно его толкнул, но не мог найти более логичного кандидата, чем Андрей. Филипп летел и летел вниз, и, казалось, полёт уж слишком затянулся. Прошло уже несколько секунд, а ноги парня так и не коснулись земли.       «Какого хрена?! Тут должно быть максимум пару метров!»       Свободное падение продолжалось ещё с полминуты, пока наконец Филипп не почувствовал под собой землю. Боли не было, вместо неё — лишь удивление.       — Добро пожаловать!

[Музыка: Gustavo Santaolalla — Brokeback Mountain — Main theme]

      Вспыхнул свет, ослепляя парня, и спустя секунду, когда он наконец смог открыть глаза, его взору предстала невероятная картина.       Вокруг были заснеженные горы, кое-где усеянные девственным хвойным лесом, а сам Филипп сидел на большом камне, разглядывая своё окружение.       Сверху пролетела стая птиц, и, отвлёкшись на них, Филипп не сразу заметил ещё одного человека, что тоже сидел на камне напротив.       — Вот, значит, как ты представляешь себе место для разговора со мной, — заговорил этот незнакомец.       — Хех, значит, ты Мастер, верно? — ответил Филипп. — Или пионер, похожий на него, да? Что? Ожидал увидеть какой-нибудь Нью-Йорк из моей любимой игры «Prototype» с разрушенным городом и толпой зомби?       — Признаться честно, да, — кивнул парень. — Природа — это больше стихия Андрея. Впрочем, перейдём к делу. Филипп, я хочу с тобой поговорить о тебе, об Андрее и о ваших способностях, которые я вам дал. Да, ты всё правильно услышал. Можешь называть меня Семёном, Мастером, Первым Пионером — как тебе угодно, для меня имя не имеет значения.       — Подожди-ка, что ещё за способности?       Мастер ничего не ответил, только хмыкнул. А через секунду на плечо Филиппа опустилась синяя бабочка, и лжепионер мягко скатился с камня на землю, теряя сознание.

[Конец трека]

***

      Глаза медленно открывались, голова слегка кружилась — Андрей приходил в себя. Судя по опустившемуся почти до горизонта солнцу, уже наступил вечер.       Андрей какое-то время смотрел в небо и протирал глаза, после чего повернул голову к загадочному незнакомцу, что сидел всё на том же месте.       — Семён? — спросил Андрей, внимательно его рассмотрев.       — Да, когда-то я был Семёном, — отозвался тот. — С тех пор прошли века или даже тысячелетия. Может ли человек остаться собой после стольких лет? А что есть человек? Что есть время?       Андрей не знал, что на это ответить, поэтому просто молчал.       — Я уже и сам не уверен, кто я и что я, — продолжил Семён. — Называй меня, как пожелаешь, даже если это будет грубая кличка.       — «Семён» пойдёт?       — Хорошо, Семён так Семён. Что ж, начнём со вступительного вопроса: ты всё вспомнил?       Андрей вдруг понял, что все утерянные воспоминания вернулись к нему, словно бабочка принесла их на своих крыльях. Десятки циклов в лагере, сражения с Пионером, с Филиппом, дни в «Совёновске» — всё было на месте.       — Да, я всё помню.

[Музыка: Sergey Eybog — Just Think]

      — Нелегко, наверное, терять память и получать её обратно, снова и снова. В любом случае, этому скоро придёт конец, ведь эксперимент подходит к концу.       — Какой эксперимент? — Андрей начинал понимать, что ничего не понимает.       — Я начну с самого начала, — спокойно ответил Семён.       Он встал и важно сложил руки за спиной, готовый вещать:       — У вас с Филиппом было много теорий насчёт природы «Совёнка», и каждый из вас был частично прав. Размышлять об этом мире, искать ответы, придумывать свои объяснения и спорить — всё это, конечно, делает лагерь ещё более загадочным, а ваше приключение — более увлекательным, но настало время правды. Андрей, этот мир, в котором мы сейчас находимся, вы видите во сне. А создали его сценаристы «Бесконечного Лета».       — То есть… сценаристы придумали «Совёнок», и он появился как параллельный мир? —       Андрей тоже встал с земли, оказавшись рядом с Семёном.       — Именно. Каждый раз, когда человек придумывает воображаемый мир, он неосознанно создаёт новую реальность. Чем детальнее этот мир продуман и чем больше людей о нём знают — тем сильнее и крепче становится эта реальность.       — Хочешь сказать, существуют миры любых произведений? Фильмы, книги, комиксы, аниме… Даже та вселенная, которую я придумал на лекции, пытаясь как-то себя развлечь?       — Да, именно. Ты можешь оказаться в любом мире, который способен представить. В любом мире, который способен приснить. И всё благодаря самому ценному сокровищу, которое у тебя есть, — то есть мозгу. Мозг — невероятная сила, что способна создавать новые миры, но человечество ещё не познало и десятой части всех его возможностей.       — Но откуда ты это знаешь? Получается, ты — тоже часть вымышленного мира, а в моём мире ты никогда и не был, тебя там не существует.       — Хорошее замечание, — усмехнулся Семён. — Но ведь по сценарию меня таким и задумали — всезнающим человеком. Даже не человеком, а некой высшей силой. Кроме того, я многое узнал о твоём мире и от других людей.       — Других? То есть других попаданцев вроде меня с Филиппом?       — Да, ведь сюда попадают тысячи людей. В основном те, кто полностью изучил мир игры, прошёл её вдоль и поперёк и мечтал оказаться в «Совёнке» собственной персоной. Многие из них проводили неделю в лагере и возвращались обратно, кое-кто задерживался на десятки, а то и сотни циклов, а пару человек даже застряли тут навсегда.       — А мне всегда казалось, что мы с Филиппом какие-то особенные. Получается, не мы одни, а тысячи других людей оказывались здесь… Но почему я об этом не слышал? Никто не писал в соцсетях, что приснил целую неделю в лагере! Это ведь не просто сон, а нечто большее, целый параллельный мир! Но если кто-то и рассказывал о своих снах, то они ограничивались небольшой сценой. Как же так?       — Всё просто: этот сон забывали.       — За… Забывали?!       Неприятная мысль проскочила в голове Андрея, но он хотел отбросить её, забыть. Он совсем не хотел думать о том, что, раз все забыли этот сон, то и он тоже его забудет.       — Андрей, ты знаешь, сколько процентов снов человек в среднем запоминает? — продолжил Семён. — Из тех, что видит по ночам.       — Немного, процентов десять. Нет, даже меньше.       — Вообще, некоторые учёные считают, что именно десять процентов, — сообщил Семён, повернувшись к солнцу лицом и спиной к Андрею. — Но я думаю, что реальный процент гораздо меньше. Сам посуди: человек видит сны каждую ночь, а можешь ли ты вспомнить хоть один сон каждое утро в течение, скажем, месяца? Ты на это не способен, я прав? Бывают дни, когда ты частично вспоминаешь сон, и дни, когда тебе кажется, что тебе ничего не снилось, хоть это и не так. Я уверен, что некоторые из побывавших в «Совёнке» запомнили отдельные моменты, но запомнить всё человеческий мозг на данном этапе развития неспособен.       — Понятно, — Андрей слегка кивнул. — Значит, «Совёнок» создан сознанием людей, мы его видим как сон, и попасть сюда могут те, кто знает об этом мире и часто о нём думает, так?       — Всё верно. Я продолжу?       — Нет, подожди. Я не знаю, можно ли тебе доверять. Поэтому, если ты и правда Первый Семён, если ты главный в этом мире, мне нужно доказательство.       — Его не будет.       — Почему?       Семён слегка улыбнулся и повернул голову обратно к Андрею, оставляя наблюдение за солнцем.       — Я не знаю, первый ли я. Наверное, никто не знает из Семёнов и Пионеров. Даже Юля.       — Юля? Так вот почему…       — Да. Юля вам сказала, что сам Первый Семён поручил от вас избавиться. Но это был не я. Зачем мне это делать, если я сам же и дал вам эту силу?       — Подожди, так наши способности по манипуляции окружением — твоих рук дело?       Семён кивнул.       — Это касается эксперимента, о котором я уже упоминал. Тебе интересно?       — Конечно! Но… я так и не получил никакого повода верить твоим словам.       — Тогда возьми меня за руку. Я покажу одну из своих способностей. Не знаю, убедит она тебя или нет, но это всё, что я могу сделать, чтобы получить твоё доверие. Семён уверенно протянул руку к Андрею. Широко раскрытая ладонь ожидала, когда её накроет другая ладонь, ладонь путешественника из другого мира.       — А я от этого сознание не потеряю? — Андрей был настроен скептично и не спешил хватать руку Семёна.       — Нет, можешь не искать в этом подвоха.       Доверять было сложно. Обычный Семён образца первого цикла, этот Семён, Пионер — все были на одно лицо, но с такими разными характерами. И в первую очередь, конечно, вспоминался тот самый Пионер, что почти целый год, на протяжении пятидесяти циклов причинял лишь боль и страдания, хоть он и поубавил пыл позже в покинутой столовой, где чертил на доске схемы передачи информации.       В конце концов, Андрей решил рискнуть: внутренний голос подсказывал ему, что в этой ситуации он может довериться. Ладони сошлись в крепком рукопожатии.

[Музыка: Ёжик — Гостья Из Будущего]

      — Ну, полетели! — объявил Семён, и Андрей вдруг почувствовал, как отрывается от земли.       — Окей, — от удивления он не придумал, что сказать, и выдавил из себя лишь одно слово.       Поднявшись вверх на пару десятков метров, Семён полетел в противоположную от лагеря сторону, без крыльев или каких-то специальных устройств, а Андрей сжал его руку покрепче и зажмурил глаза из-за сильного ветра. Казалось, скорость полёта не уступала самолёту, хоть Андрей никогда на них и не летал, но не знал, с чем ещё можно было сравнить эту невероятную скорость.       — Вижу, ты не рад ветру, — заметил Семён и щёлкнул пальцами. — Я его удалил, можешь взглянуть вниз.       Ветер и правда пропал, будто его и не было. Андрей спокойно открыл глаза и понял, что именно они с Семёном пролетали, — параллельные лагеря и циклы. Он видел себя с Филиппом, незнакомых ему людей, того парня из аркад со странным прозвищем, Славю… Славя…? Копилка вопросов к Семёну пополнилась ещё одним, крайне важным.       — Знаешь, я своего рода учёный. И наблюдатель, — спустя какое-то время сказал Семён. — А изучаю я людей. Для того я и начал эксперимент над тобой и Филиппом, чтобы изучить одну из сторон человечества.       Двое парней продолжали свой полёт над лагерями, но без ветра полёт не был похож на полёт. Словно они зависли в прозрачной комнате, а вид снизу был экраном с очень детализированным видеорядом. Андрей почувствовал, что по какой-то причине его рука не устаёт, и немного расслабился.       — Что ты хотел изучать, когда дал нам эти способности? — спросил он.       — Видишь ли, после тысяч людей, что оказывались в этом мире, я отобрал часть и после тщательного наблюдения разделил их на два типа. Первый тип главной целью ставил удовлетворение своих желаний. Они были готовы пойти на всё, лишь бы заполучить приглянувшуюся им девушку, даже если она была против, либо убить ненавистного им персонажа. Этих людей привлекала безнаказанность. «Если это сон, я могу делать всё, что хочу. Тут нет ни правил, ни законов, ни сил правопорядка», — так они размышляли. В лёгкой форме это выражалось в оскорблениях и драках, ведь попавший сюда человек не считал остальных людей реальными. В более тяжёлой форме дело доходило до убийств и насилия, особенно по отношению к девушкам. Как только человек ступал на этот путь, он продолжал убивать и насиловать всё больше и больше, а оправдывал свои поступки, опять же, тем, что все люди вокруг нереальны.       — А можно ли их назвать реальными? — Андрей перебил рассказ Семёна. — Мы часто об этом спорили с Филиппом.       — Неудивительно, ведь правильного ответа на этот вопрос нет. Если ты считаешь реальными только тех, кто принадлежит твоему миру, то да — все обитатели «Совёнка» нереальны. А если ты готов принять, что существуют люди и в других, параллельных мирах, то никто не запрещает тебе называть их реальными.       — Но почему некоторые вопросы вводят лагерных в ступор? Вопросы про год, местоположение лагеря и так далее? Это одна из причин, почему многие считают обитателей лагеря куклами, а не людьми.       — Андрей, а что происходит, когда заноза попадает в твоё тело? — Семён ответил вопросом на вопрос. — Начинается заражение, появляется гной, тело пытается вытолкнуть из себя занозу, так? То же самое и с этим миром: так как вы ему не принадлежите, из-за вас могут возникать ошибки. Хотя некоторые вещи объясняются ещё проще. Например, в этом мире просто нет никакого года, его здесь не существует, поэтому на такой вопрос тебе не ответят.       — Ладно, давай вернёмся к твоему эксперименту. Ты рассказал про первый тип людей, вроде Филиппа, а какой второй тип?       — Второй тип — люди, что аккуратно обращаются с «Совёнком». Кто-то думает, что лагерь всё же может его наказать, кто-то принимает безнаказанность, но из-за своего воспитания и принципов держит себя в руках. Ты, наверное, думаешь, что почти все относятся ко второму типу, но это далеко не так. Люди первого типа проявляют себя если не в первый день, так во второй. Может, держатся целый цикл, а потом вдруг срываются на следующем. Но второй тип… тоже не безгрешен. Достаточно дать им немного власти — и всё меняется.       — Получается, ты дал нам эту власть, чтобы проверить, как изменится наше поведение?       — Верно. И, как я и предполагал, поведение Филиппа совсем не изменилось.       — Разве?       — Да, — Семён уверенно кивнул. — Он с самого первого дня говорил, что будет устраивать вакханалию. А в первых пятидесяти циклах, когда вы всё забывали и были без своих способностей, он совершил столько преступлений, что в реальном мире можно было бы отправить его прямиком на эшафот. И специально для него ввести смертную казнь в его стране. В общем, способности повлияли на масштаб злодеяний Филиппа, но не изменили его характер. А вот с тобой получилось интереснее.       — В каком смысле «интереснее»?       — Ты должен был стать вторым типом — человеком, которого развратила власть. Но этого не произошло. Я, честно сказать, немного удивился, и создал твои копии в параллельных лагерях, дал им способности и… Как думаешь, сколько циклов им понадобилось, чтобы начать использовать способности во вред «Совёнку»?       — Сто?       — Меньше.       — Тридцать?       — Меньше.       — Десять?       — Два.       — Всего два цикла?! — удивился Андрей.       — Да, уже на втором цикле ты использовал свои способности ради того, чтобы затащить девушек в постель. Кстати, большинство преступлений попаданцев происходит именно из-за девушек, но это неудивительно. Знаешь про эксперимент Рассела Кларка и Элейны Хэтфилд 1982-го года? Я прочитал о нём в одной из книг в библиотеке.       — Не слышал, что за эксперимент? — заинтересовался Андрей.       — Если вкратце, учёные выбрали двух студентов из Университета штата Флорида в США: девушку и парня средней внешности. Эти испытуемые предлагали самым привлекательным студентам противоположного пола секс в течение ближайших двенадцати часов. Результаты получились интересные. Семьдесят пять процентов красивых парней согласились, несмотря на то, что секс им предлагали далеко не красотки, да и у некоторых из этих парней уже были девушки. А вот сколько студенток согласились в ситуации наоборот, как ты думаешь?       — Ни одна?       — Правильно. Из этого эксперимента можно сделать множество разных выводов, но я рассказал о нём к тому, что большинство парней согласны на секс без обязательств даже со средней по внешности девушкой. Только представь, как сильно возрастёт процент, если заменить средних девушек на красавиц из этого лагеря. Даже если сами они ничего не предлагают, в твоих руках способности, что могут подавить их волю. Соблазн велик… А большинство играющих в «Бесконечное Лето» — как раз молодые парни. Кто-то, может, и не хочет притрагиваться к девушкам поначалу, но начинает испытывать стресс, одиночество, иногда — сходить с ума. В итоге все люди второго типа рано или поздно срываются, достаточно дать им немного власти.       — А девушки?       — Попаданцев-девушек не так много. Некоторых из них привлекают кибернетики, кого-то — Семён, если он есть в их цикле, но большинство просто впадает в отчаяние и сходит с ума, если не отпустить их в свой мир и удерживать тут цикл за циклом.       — И что, люди обоих типов обязательно скатываются к убийствам и насилию?       — Да, если не позволить им вернуться в свой мир на первых циклах. Было только одно исключение: парня совсем не интересовали другие люди, и каждый цикл он совершал самоубийство, придумывая всё более изощрённые способы окончить свою жизнь. То бомбу соорудит, собирая для неё ингредиенты по всему лагерю, и сам же на ней и подорвётся. То баню растопит до ста пятидесяти градусов и сознание в ней потеряет. А то и вообще выпрыгнет перед автобусом, который в последний день приезжает. Однажды этот оригинал даже меня удивил: доделал робота кибернетиков и запрограммировал его на убийство себя. Но всё же одного пионера он убил, когда тот попытался его спасти, так что тоже нарушил этим законы своего мира, да и вообще считается, что самоубийство — это грех.       — Короче, ты хочешь сказать, что в каждом из нас есть зло, а если мы считаем себя добропорядочными, то достаточно дать нам власть, безнаказанность и запереть в лагере, да? — обобщил Андрей. — Прям Стэнфордский эксперимент какой-то…       — Да, но ты — та версия тебя, что держит меня за руку, — так и остался добропорядочным. Знаешь, из-за чего?       — Из-за Слави?       — И из-за Филиппа тоже. Они давали тебе цели. Цель остановить Филиппа, цель вернуться в свой мир вместе со Славей — благодаря ним ты сохранял свой характер, не использовал способности для получения удовольствия. Цель! Какое восхитительное слово! Вот она — суть настоящего Человека. Лишь тот, кто ставит себе цели и упорно пытается их достичь, достоин зваться Человеком!       — Цель…       Андрей замолк, углубившись в свои размышления, а Семён не спешил продолжать.       Другие попаданцы… Эксперимент… Способности… Два типа людей… Цель… Целый океан новой информации, который порождал кучу новых вопросов вдобавок к тем, что уже были. Андрей решил просто задавать эти вопросы один за другим, а Семён будто прочитал его мысли и хмыкнул, выражая согласие.       — Можешь вернуть нас на землю? — попросил Андрей. — Если можно, под тот большой дуб.       — Без проблем.       Семён долетел до нужного цикла и медленно спустился под дуб. Солнце вновь висело высоко над горизонтом, время отмоталось от вечера обратно ко дню. Но это уже не казалось чем-то необычным.       — У меня много вопросов, и я хочу задать все, — объявил Андрей. — Во-первых, как мы переместились из «Совёновска» сюда и почему потеряли память?       — Я сам вас сюда переместил, конечно же. Пионеров тут нет, потому что они и не нужны. А память я вам стёр затем, чтобы ещё раз взглянуть на вас исходных, без способностей, без развившегося противостояния между вами.       — Хорошо, а где сейчас Филипп?       — В подземелье под старым лагерем, разговаривает со мной.       — Но ты же здесь… — смутился Андрей.       — Я могу быть в нескольких местах одновременно, это мне под силу. Что тебя ещё интересует? Есть какие-то другие вопросы?       — Их много, но… Больше всего меня волнует Славя.       — Да, это написано на твоём лице, — заметил Семён. — Но в чём собственно твой вопрос?       Андрей замолк на пару секунд, собираясь с мыслями, и осторожно спросил:       — Какому миру принадлежит Славя?       Семён посмотрел на него таким взглядом, что ответ читался без слов, но всё же сказал после короткой паузы:       — Ты и сам знаешь, Андрей. Славя — вымышленный персонаж. А значит, она принадлежит этому миру.       — Но… — он не хотел с этим соглашаться. — Она говорила, что начинает вспоминать прошлую жизнь… И она не вела себя так, как все остальные… Не могла же она мне врать.       Парня перебил громкий звук. Дребезжащий, громкий, противный звук, что доносился из кармана Семёна. Тот как будто не замечал его сначала, а потом неохотно достал из кармана обычный советский будильник, продолжающий разрываться и грохотать, и сказал:       — Прошу прощения, но время нашего разговора подошло к концу. Пора приступить к финальной стадии эксперимента.

[Конец трека]

***

[Музыка: NiKiNiT — Полет на Луну (Final Version)]

      Прошло уже достаточно времени с тех пор, как Филипп очнулся, но почему-то он не спешил набрасываться на Мастера с вопросами и не предъявлял претензий за уничтожение «Совёновска», а лишь спокойно слушал всё то, что Мастер уже рассказал Андрею.       — Филипп, у тебя есть вопросы? — наконец спросил его Семён. — Вижу, ты немногословен, будто что-то обдумываешь.       — А что тут обдумывать? — удивился Филипп. — Я изначально предполагал, что силы не совсем мои, но по поводу поведения ты не прав. Ну, про эти два типа. Оригинальный я вёл бы себя более сдержанно и даже к десятому циклу не устраивал бы и одной десятой части того, что устроил я. Да-да, оригинальный. Я не настоящий, я, как и Андрей, лишь слепок личности оригинального себя из нашего мира, и недели в «Совёнке» и память о них меня в этом лишь убедили.       — Да, Филипп, без своих способностей ты бы не устраивал и десятой части всего того, что устроил, тут ты прав. Поэтому я и сказал, что способности увеличили масштаб твоих действий, но и без них ты совершал преступления, не пытайся этого отрицать, ведь я всё вижу, всё знаю. А по поводу твоей теории — она довольно любопытная, но есть ли у тебя доказательства?       — А есть ли у тебя доказательства, что моя теория на сто процентов лживая и неправильная?       — Отвечать вопросом на вопрос — дурной тон. Но твоя взяла, ты близок к правде, — Мастер слегка улыбнулся. — Хоть я и сказал, что этот мир вы видите как сон, ни один сон не может длиться так долго… Понимаешь, о чём я?       — Сон для человека длится лишь пару часов реального времени. Но в самом сне может пройти гораздо больше, так?       — Да, но не сотни недель. Попытаешься запихнуть столько событий в несколько часов сна — получишь перегрузку мозга, даже если сумеешь всё впихнуть. Впрочем, эту тему я бы хотел оставить на потом. Есть ли у тебя какие-то вопросы перед тем, как мы перейдём к финальной стадии эксперимента?       — Я могу много о чём спросить… Но знаешь, не стану. Давай уже финал, не люблю ждать.       Семён чувствовал, что Филиппу не было всё это интересно. Парень начинал терять интерес и к этому миру, и к его обитателям, и к своим способностям. Он даже не возмутился из-за того, что его силы временно пропали, и не требовал их обратно. А может, привык жить без них в «Совёновске»?       — Тогда начинаем, — сказал Мастер и громко хлопнул в ладоши.       Пространство вокруг искривилось, как будто его раскатали, словно пластилин — и Филипп обнаружил себя у домиков на подходе к площади. Рядом всё так же был Мастер, но появился и ещё один человек — Андрей.       — Филипп… — только и сказал он, зло глядя на лжепионера, что когда-то был ему другом.       Но при этом во взгляде не прослеживалась та ненависть, что должна была в нём быть. Злость казалась наигранной, как будто Андрей заставлял себя ненавидеть Филиппа, раздувая небольшую обиду до масштабов побольше. Тот огонёк, что горел в его глазах, и жажда мести после всего, что натворил Филипп, заметно ослабли. Но почему?       — А я почти во всём оказался прав, — похвастался Филипп, разбавляя гнетущее молчание. — Ну, насчёт этого мира. Только вот что там Мастер ещё приготовил для нас…?       — Идите за мной, сами всё увидите, — сказал Семён и направился к площади.       Парни поспешили за ним.       Тогда Андрей и заметил, что этот лагерь не пустовал: и слева, и справа мелькали белые рубашки среди деревьев, красные огни в виде пионерских галстуков, но близко почему-то никто не подходил. А вскоре, когда все трое вышли к площади, Андрей по-настоящему изумился.       Это сложно было описать словами и больше подошла бы картина, чтобы увидеть всё собственными глазами. Вся площадь была усеяна склонившимися к земле пионерами — тут их было, в лучшем случае, несколько сотен, а то и больше. Кто-то встал на одно колено и наклонил голову, другие чуть ли не лежали на земле лицом вниз. Некоторые из них дрожали от страха и старались не смотреть на приближающуюся троицу.       И Филипп, и Андрей тут же подумали о том, что Семён, он же Мастер, проводящий эксперименты над попаданцами, обладал гораздо большим авторитетом, чем могло показаться на первый взгляд. Да, он выглядел просто и разговаривал в основном таким же простым, понятным языком, но так он лишь приспосабливался к своим собеседникам и опускался на один уровень с ними. Ничто не мешало ему облачиться в величественный, устрашающий наряд и говорить исключительно умным, полным непонятных терминов, языком, но он этого не делал, что и мешало воспринимать его как всесильное создание.       Андрей даже занервничал, осознавая наконец, рядом с кем он идёт.       А Семён продолжал идти, ничего не говоря, не изменяя скорости шага и ни на что не отвлекаясь. По небольшой дорожке, свободной от пионеров, он шёл к центру площади, а парни следовали за ним. Повсюду были эти пионеры, не оставляя на всей площади свободного места, кроме самого центра и подхода к нему. Из-за того, что все пригнулись, их можно было хорошо рассмотреть — даже тех вдали, рядом с Гендой и у скамеек. Только лиц не было видно.       Наконец и Семён, и Андрей, и Филипп оказались в самом центре площади. Некоторые из пионеров вокруг осторожно подняли головы, чтобы взглянуть на прибывших, другие же продолжали смотреть в землю. Неожиданно для себя Андрей обнаружил в толпе смутно знакомые лица из школы того мира, что создал Филипп, а где-то вдалеке мелькнули фиолетовыми хвостики.       — Господа, — прождав несколько секунд, заговорил Семён. — Вы все были приглашены сюда в качестве почётных гостей на финальную стадию моего эксперимента. Кто-то уже, наверное, догадался, почему я выбрал именно вас. А если кто-то не знает, я поясню: все собравшиеся так или иначе были затронуты последствиями моего эксперимента.       Многие пионеры начали перешёптываться между собой, но в целом всё равно сохранялась тишина.       — Некоторые жили в тех циклах, куда прыгал Филипп, — продолжал Семён. — Некоторые оказались втянуты в «Совёновск». А кто-то по своей воле наблюдал за этими испытуемыми. Все вы сегодня здесь в качестве зрителей.       Андрей ещё раз обвёл взглядом всех присутствующих. Целое море людей… Неужели способности по манипуляции окружением затронули каждого? Да, конечно, Филипп мог прыгать в чужие лагеря, да и «Совёновск» впитал в себя множество параллельных лагерей вместе с их обитателями, но… Правда так много? И кто они все: такие же попаданцы или жители этого мира?       — Благодаря Филиппу и Андрею я поставил точку в изучении типов людей и понял, что именно сохраняет нашу человечность! — провозгласил Семён. — Но финальная часть эксперимента будет ещё более увлекательной. Филипп, Андрей, воля каждого из вас столкнётся в поединке!       «Чего?»       — Каждый из вас придерживается своих взглядов и верит в то, во что хочет верить. Завтра утром мы увидим, чья вера сильнее. Вы сможете отдохнуть и ответить для себя на тот внутренний вопрос, который мучал вас с самого начала. Только ответив на этот вопрос, вы получите силу для того, чтобы поразить своего противника.       — Эй, давай нормально объясняй! — вмешался Филипп. — Ничего не понятно.       — Что же непонятного? — поднял брови Семён. — Завтра твоя вера столкнётся с верой Андрея. Победитель получит то, чего пожелает, а проигравший…       Он намеренно сделал паузу и, прождав всего миг, закончил:       — …умрёт навечно и отправится в Ад.       Перешёптывания среди пионеров резко стихли. Воцарилась гробовая тишина.       Андрей хотел возразить, но Семён продолжал:       — Загляните глубоко в свою душу и решите для себя, зачем вы здесь и за что сражаетесь. До утра ещё много времени, а с первыми лучами солнца за вами придут.       Закончив свою речь, он развернулся и быстро зашагал прочь, пропадая за толпами пионеров. Кто-то из толпы подбежал к Андрею, кто-то — к Филиппу, приказывая следовать за ними. Филиппа повели в юго-западную часть лагеря, а Андрея — в противоположную сторону, на северо-восток. Остальные пионеры расступились, чтобы не загораживать проход.

[Конец трека]

      Минута — и вокруг уже почти никого не было. Андрей понял, что покорно идёт в сторону домиков в сопровождении небольшого кортежа численностью в одного человека. А вот с Филиппом, кажется, в итоге пошла целая толпа. Почему? Он пользуется большей популярностью? Или все понимают, что он более опасен и менее сговорчив?       Андрей не обращал внимания на своего единственного сопровождающего и просто шёл рядом, но в итоге всё же решил его разглядеть.

[Музыка: Richard Bone — Elastic Sahara]

      — Привет, давно не виделись, — спокойно поздоровался пионер, едва уловив взгляд парня. — Надеюсь, что ты меня не забыл.       — Гоголь? Привет! — Андрей сразу его вспомнил. — Так ты живой всё-таки?       — А меня что, успели похоронить? Надеюсь, что это было роскошное погребение.       — Я думал, Филипп убил тебя в «Совёновске». Хотя… в этом месте никто не умирает окончательно. Разве что я или Филипп на этом поединке завтра.       — Если враг в безопасности во всех отношениях, будь готов к его нападению. Если его силы превышают твои, избегай его… — глубокомысленно заметил Гоголь.       — А, так ты сбежал от него, когда мы были в «Совёновске»? Ну, умно.       — Я не мог знать наверняка, есть ли у него эти ваши способности, поэтому решил его пощадить… Да.       — Вижу, ты как-то слишком спокоен и самоуверен при том, что все вокруг дрожат от страха. Да и вообще, как так получилось, что из всех пионеров именно ты стал моим сопровождающим?       — Я много чего повидал в лагере с Филиппом, да чего уж там, и во всех остальных лагерях тоже, меня теперь больше ничего не удивляет и не пугает. Но ты ведь не это хочешь узнать, не так ли?       — Ну… — Андрей почесал голову. — Слушай, а куда мы вообще идём?       — Хорошо, что ты спросил, ведь мы идём убивать Филиппа еще до начала соревнования! — победоносно объявил Гоголь, словно был уверен в своей победе на все сто процентов.       — Э-э? Подожди, что? Мы же идём в противоположную сторону.       — Просто доверься мне. Мы с тобой появимся там, где он нас не ожидает увидеть, — Гоголь заговорщицки улыбнулся, и Андрей почувствовал, что всё это — лишь пустой разговор.       — Знаешь, мне сейчас как-то совсем не до шуток. Скажи лучше, пионеры на площади — они все попаданцы? Ну, то есть, прибыли из другого мира, как и мы?       — Да. А из какого мира прибыл ты? — резко повысив голос, спросил Гоголь и указал на своего собеседника.       — Ну… Я даже не знаю, как описать свой мир. Планета Земля, население семь с лишним миллиардов, 2016 год… Совпадает с твоим миром?       — Вполне. Если ты действительно из моего мира, то ты точно должен знать, что изображено на банкноте в пятьдесят рублей. Давай на счёт три скажем. Раз… Два… Два с хвостиком… Три!       -…       -…       Оба парня промолчали.       — Признаться честно, я сам не знаю, потому что таких огромных сумм я в жизни ни разу не видел, — пояснил Гоголь.       — Ты вообще про российские рубли или про белорусские? Если белорусские, то до деноминации или после? А, ладно, что-то мы совсем не о том говорим. Ты мне что, голову задурить пытаешься?       — Ладно, ты прав, давай ближе к делу.       — Давай, что за дело-то? Ты меня куда-то ведёшь, куда именно — не говоришь. И такое чувство, что сам ничего не знаешь.       — Эй, я вообще-то пытаюсь поддержать приятельскую беседу. Я об этом прочитал в какой-то из книг в библиотеке.       — Я бы с радостью с тобой побеседовал за чашечкой чая, но сейчас не до этого, мне бы пригодилась какая-то полезная информация, — нахмурился Андрей. — Ты знаешь что-то про Семёна? Или про этот поединок, который будет завтра с утра?       — Я знаю только то, что меня насильно никто бы не заставил участвовать ни в каких безумных и ужасающих играх на потеху толпе, а уж убивать — тем более.       — А раньше ты прям никого не убивал за все свои циклы?       — Нет, вообще никого, зачем мне это?       Андрей запнулся, понимая, что слова Гоголя противоречат тому, что говорил Семён. Андрей уже не доверял ни одному, ни другому, но не был уверен, кому не доверяет больше, и кому стоит верить. Хотелось отдохнуть — не просто выспаться, а взять полноценный отпуск минимум на две недели и всё внимательно обдумать.       — Ладно, вот мы и пришли. Располагайся, пионер.       Парни стояли прямо у крыльца одного из домиков. Если быть точнее — у домика Слави. Скамейка с лежащей на ней газетой, фонарь прямо у двери и ведро среднего цвета между жёлтым и оранжевым — по этим предметам Андрей и понял, чей это дом.       — Что ж, спасибо за компанию, — поблагодарил он Гоголя. — От тебя я не узнал ничего нового и ничего полезного, но хотя бы немного расслабился. Хорошо, что ты не боишься Семёна, как все остальные.       — Пора прощаться, как я понимаю. Оставлю только тебе подарок на прощанье.       Парень достал из своего кармана сложенную пополам карту и уложил поглубже в карман Андрея.       — А…? Это что?       — Талисман на удачу, отныне он в игре. Сохрани его на будущее, он тебе ещё может понадобиться.       — Эм, ну окей. Тогда пока?       Гоголь хмыкнул, резко повернулся к Андрею спиной и поднял руку в прощальном жесте.       — До скорого, — коротко кинул он и уверенно зашагал обратно к площади.       …

[Музыка: Mum — Ladies Of The New Century]

      Как только Андрей захлопнул дверь домика изнутри, он почувствовал полное смятение. Краски вдруг пропали из этого мира, оставляя после себя серые и безжизненные декорации. Стало вдруг безумно одиноко.       Он больше не знал, за что сражается и за что должен сражаться.       Смысл его борьбы с Филиппом растёкся быстрее мороженого в знойную жару, и в руках осталась лишь пустая деревянная палочка.       «Семён контролирует его способности», — думал он. — «В любой момент может включить их или выключить — зачем тогда защищать лагерь, если всё под контролем? Всё это время я двигался вперёд лишь с той мыслью, что должен избавить этот мир от Филиппа. Я думал, он и правда может перевернуть «Совёнок» с ног на голову, а то и уничтожить, но оказывается, что всё не так. И, судя по тому, что рассказал Семён, в этом мире может быть много других людей вроде Филиппа или даже хуже, так что именно я делаю? Чего я добиваюсь?»       Без сил, он рухнул на кровать Слави. Странно, но подушка пахла её волосами. Мягкий, приятный запах сирени немного успокаивал и даже давал надежду, что девушка совсем недавно здесь была и вот-вот вернётся.       «Каждый из нас попал в домик своей возлюбленной. Не знаю, как там у Филиппа, но конкретно здесь всё напоминает о Славе, даже запах, но самой Слави нет…» — грустил Андрей, переворачиваясь на спину. — «Встретимся ли мы снова?»       Размышляя о своём положении, Андрей плавно перевёл взгляд на стол и приметил там свой телефон, но почему-то совсем этому не удивился. Дотянувшись до артефакта из будущего, он зашёл в фотогалерею и увидел там ровно то, что и ожидал увидеть, — все фотографии со Славей. Настольный теннис, совместная уборка площади, переодевания в Ромео и Джульетту… Семён как будто издевался и заставлял вспомнить все эти события ещё раз.       Впрочем, мотивы Семёна не могли быть такими простыми. Не похоже, чтобы ему нравилось мучить людей, всё, что он делал, — так или иначе являлось частью его большого эксперимента. Значит, и про тот «внутренний вопрос» он говорил не просто так. Но что это за вопрос? Что за вопрос, на который и Андрей, и Филипп должны ответить перед поединком? И для чего конкретно нужен этот поединок? Сейчас он казался каким-то бессмысленным. Ну умрёт Филипп — повлияет ли это глобально на лагерь? Да вряд ли… С другой стороны, нашлось так много людей, которые так или иначе столкнулись с ним или его способностями…       «Стоп! Я не хочу убивать Филиппа», — вскочил Андрей. — «При всей той ненависти, что я к нему испытываю, я не хочу его убивать. Может, он и правда заслужил для себя смертную казнь, но лучшим наказанием для него будет возвращение в наш мир. Он поймёт, что не может больше делать всё, что ему захочется, и, возможно, даже исправится в конце концов. Хотя… кого я обманываю? Вряд ли Филипп после всего этого исправится. Я даже не представляю, как он теперь может вернуться к своей прошлой жизни сыча».       Вспомнились былые времена. Совместные сражения против зомби в компьютерных играх, полусерьёзные разговоры в голосовом чате, переписки в соцсетях о том и о сём… Иногда случались и душевные, интересные обсуждения: о мечтах, о будущем, о жизни в целом. Но ничто не вечно, и ещё там, в прошлом мире, Филипп уже начинал становиться другим, а в «Совёнке» потерял свой прежний облик окончательно. Ненадолго, но всё же «старый Филипп» вернулся после пробуждения в автобусе, когда парни потеряли память, и так же быстро пропал, когда память вернулась.       «Я не знаю, ничего не знаю…» — раз за разом повторял про себя Андрей, и эта фраза давалась ему гораздо сложнее, чем если бы он сказал её прямо в лицо самого сурового экзаменатора.

[Конец трека]

***

      Филипп в это время тоже лежал на кровати и думал.       «Боже, как всё это мелочно, незначительно…» — проговаривал он про себя. — «Ну, выиграю в этой драке я или Андрей — какая, к чёрту, разница? Скукотища! Понимаю теперь всех этих Пионеров и почему у них крыша съехала. Да мне уже и «Совёнок», и «Совёновск» осточертели, хочется чего-то нового. Но вот чего?»       В дверь постучали, и Филипп неосознанно поднялся с кровати. Удивившись самому себе, он подошёл к двери и открыл её:       — Привет! — сразу же поздоровался посетитель, невзрачный парень в кепке с гербом СССР. — Ну, как Вы?       — Эм, — Филипп недовольно разглядел этого парня с головы до ног, пытаясь вспомнить, кто это вообще такой.       — А, мы не встречались! — быстро пояснил парень. — Но я Ваш фанат. Меня зовут… Хотя, какая разница, как меня зовут, да? Ха-ха.       — Ага-ага, так чего припёрся-то?       — Хотел Вас поддержать, чтобы Вы одержали победу завтра, — фанат нагло протиснулся в домик и принялся что-то выкладывать на стол. — Вот, колбаса с батоном, булочки, кефир…       — Тебя чё, Мастер подослал? — вдруг подумал Филипп и сразу же эту мысль озвучил.       — Не-не-не! Я сам пришёл, честно. Ещё с «Совёновска» Вами восхищался, хоть и не помнил своё собственное прошлое — ну и ладно, в нём и так ничего интересного нет. Эх, как Вы плевали в том мире на всех, даже на директора школы! Как унижали свою классную! А однажды, помню, сами собрали бомбу и взорвали женский туалет, девочки в тот день так разозлились!       — Было дело, — усмехнулся Филипп. — Алиса всё-таки тот ещё спец по бомбам.       — А вот Андрей какой-то скучный, — продолжил фанат. — Наблюдать за ним вообще не интересно, даже не понимаю, как Вы могли с ним подружиться. Он годится на роль разве что Вашей шестёрки.       После этих слов Филипп почувствовал неприязнь к парню. Не то чтобы он не был согласен со словами фаната, но казалось, что в сложных отношениях с Андреем нет места постороннему наблюдателю и его комментариям. Филипп чувствовал, что его собеседник влезает не в своё дело, поэтому указал на дверь:       — Так, ты мне надоел, кыш отсюда! Хочу подумать в одиночестве.       — Понял-принял, уже ухожу! Извините за беспокойство и желаю Вам победы! — быстро проговорил парень и выбежал из домика.       Филипп пару секунд смотрел ему вслед.       «Хе, даже без использования способностей найдутся люди, которые готовы ради меня сделать что угодно — а значит, я харизматичный герой, как ни крути! Приятно, конечно, но в общем-то мне и на это пофиг. Вот ничего сейчас не хочется, на всё плевать. Ну, разве что Алиску бы сюда, но Мастер зачем-то прячет её, гад. Ладно, поем, лягу спать, завтра уже разберёмся со всем».       Филипп уселся за стол, но есть не спешил — вместо этого развалился на столе и просто смотрел в окно. После всех своих ярких приключений и эмоций он потерял способности, потерял Алису, вернулся в обычный «Совёнок» — и вполне логично, что он впал в лёгкую депрессию.       «Всё тлен», — подумал он, продолжая смотреть в окно.

***

[Музыка: piano — Where is my mind]

      Когда ночь опустилась на лагерь, в дверь домика Слави тихо постучались. Андрей не мог уснуть, поэтому сразу отреагировал:       — Кто там? Входите!       Дверь медленно отворилась, и внутрь прошла Лена. Андрей не сомневался, что это та самая Лена, которую он знал, что-то выдавало её в глазах и выражении лица. Как всегда, сложно было прочитать её мысли, понять, что она чувствует, и сама она не спешила открывать свою душу другим.       — Привет, — только и сказал Андрей, когда они оказались лицом к лицу в самом центре помещения.       Лунный свет из открытого окна падал на лицо девушки, что продолжала сохранять молчание, и придавал её волосам необычный синий оттенок.       Из всех цветов Андрей больше всего любил синий и фиолетовый, и прямо сейчас перед ним эти цвета смешивались во что-то новое и очень притягательное.       — Так пристально на меня смотришь… — пытаясь сохранять свою невозмутимость, заметила Лена, но в её голосе чувствовались лёгкие нотки удивления. — Привет.       Отбрасывая все формальности, Андрей подался вперёд и крепко её обнял, чувствуя родственное, согревающее тепло.       — Эй, прекрати, — Лена вдруг потеряла всю невозмутимость, но не отталкивала парня. — Ты чего? Сам же знаешь, я с тобой только потому, что хочу выбраться из лагеря.       — Знаю.       — Чего ты тогда так странно себя ведёшь?       — Ну, а вот этого не знаю, честно говоря. Наверное, я очень рад тебя видеть. И вообще, в прошлый раз ты сама меня обняла, я возвращаю должок.       — «Должок»?       Они отстранились друг от друга, и Андрей увидел ту новую Лену, что больше не стеснялась своих эмоций. Маска холодной и бесчувственной девушки уже во второй раз раскололась на кусочки и бесшумно осыпалась на пол.       — Я пришла тебя проведать, — пояснила Лена и присела за стол, Андрей сел напротив.       Теперь было видно, что она волнуется и переживает. Сжатые губы, взгляд в никуда и даже каждое отдельное движение выдавали её с головой. Она тихо постукивала указательным пальцем по столу, подпирала голову другой рукой, и о чём-то сосредоточенно думала. Но Андрей был спокоен, его успокаивал уже сам факт того, что Лена пришла его навестить, даже если она всё-таки думала только о себе, хотя Андрей был уверен, что это не так.       — Я принесла тебе печенье, — наконец заговорила девушка, снимая с плеча небольшую сумку. — «Юбилейное», в этом мире только такое и есть. Тебе следует подкрепиться.       — Не думаю, что мне так уж нужна физическая сила, — ответил Андрей, но печенье взял. — Семён сказал, что это сражение веры, а не тела. И для победы мы должны ответить на какой-то вопрос.       — Вместо того, чтобы копаться в его словах, лучше бы перекусил и выспался, это лишним точно не будет.       — Эх, заснуть бы ещё. Я пытался.       Андрей взял печенье, налил воды себе и Лене из бутыли под столом и приступил к неспешному ночному перекусу, в чём девушка его поддержала. Почему-то всё это казалось последним ужином смертника перед казнью, вот только Андрей не выбирал, что именно хочет съесть, но был рад и такой еде, а ещё больше — визиту Лены.       — А ты видела кого-нибудь ещё? Славю, Юлю, Алису? — спросил Андрей, как только вспомнил, что хотел спросить это с самого начала.       — Только Юлю, — хрустнув печеньем, ответила Лена. — Она чуть ли не на землю упала перед Семёном и боготворила его, тогда-то я и поняла, насколько он силён. А потом стала какой-то другой: спокойной, рассудительной, какой и должна быть. Будто нашла правильного человека и вернулась к своей истинной личности.       — А вот Славя и Алиса как сквозь землю провалились…       — Думаю, мы их не увидим, пока эксперимент не закончится.       — Кстати… — Андрей вспомнил другой важный вопрос. — Семён мне рассказал, что все персонажи в этом мире существуют только здесь, и в моём мире их нет. Но… Что насчёт тебя? И Славя мне тоже говорила, что начинает вспоминать свою прошлую жизнь…       — Да, персонажи — это персонажи, но… Как бы тебе объяснить… — задумалась девушка. — Мне просто досталась роль Лены.       — Что ты имеешь в виду?       — Видишь ли, Лена в «Бесконечном Лете» очень на меня похожа. Очень. И, когда я попала в «Совёнок», оказалась в её теле. Да, а что? Бывает и такое. Вы вот с Филиппом получили тела, очень похожие на ваши, так? А мне пришлось вживаться в роль уже существующего персонажа.       — Но почему так? Зачем заставлять тебя быть Леной?       — За всё время, что я провела здесь, я так и не нашла ответа на этот вопрос. Может, я тоже оказалась частью какого-то эксперимента?       Андрей пожал плечами и, немного подумав, сказал:       — Значит, и Славя могла попасть в «Совёнок» таким образом. А потом потеряла свою индивидуальность вместе с воспоминаниями и стала настоящей Славей этого мира.       — Андрей…       — Что?       — Ты же понимаешь, что эта Славя с твоего мира может быть совсем другим человеком? Да, она будет похожа на ту Славю, которую ты знаешь, но… Взять хотя бы меня для примера. В том мире мои волосы не фиолетовые, причёска совсем не такая, поступаю я не всегда так, как поступила бы Лена, да и вообще на самом деле меня зовут по-другому.       — То есть…       — То есть Славя окажется не той, которую ты знаешь. Если тебе нужна именно эта версия — оставайся в «Совёнке».       — Гм, понятно. Поговорить бы обо всём этом с ней самой… Я же так давно её не видел! А в «Совёновске» мы были просто приятелями, и вообще, в том мире мне нравилась Мику…       — Кстати, о Мику, — перебила его Лена. — Мне просто любопытно, у тебя остались к ней чувства?       Андрей не смог ответить сразу и задумался.       — Не думаю, — подытожил он свои мысли. — Со времён «Совёновска» у меня, может, и осталась какая-то влюблённость в неё, но я просто не могу искренне любить сразу несколько человек. Сейчас все мои мысли только о Славе, а Мику я вспомнил только тогда, когда ты спросила. И вообще, я считаю, что настоящая искренняя любовь — это когда ты ставишь любимого человека выше всего остального мира, в том числе и выше себя. Не представляю, чтобы такое сильное чувство возникло сразу к нескольким людям. Хотя кто его знает…       — Значит, это и будет твоя мотивация. Завтра ты вступишь в поединок ради того, чтобы увидеть Славю вновь, но… Семён сам сказал, что победить получит то, что пожелает, так что именно ты пожелаешь?       Этот вопрос тоже требовал размышлений перед тем, как на него отвечать. Но Андрей так ничего и не смог ответить.       — Не знаю, — признался он спустя какое-то время. — Может, я бы пожелал, чтобы все люди здесь были счастливы, но не мешали счастью других, но исполнит ли такое Семён? И не извратит ли смысл моего желания? Скажем, сотрёт всем память, сделает частью этого мира, — и мы правда будем счастливы, вот только мне такое счастье не нужно, спасибо. Уже испытал его в «Совёновске».       — Слушай, я не хочу давить на тебя, но… Лично у меня два желания, ради которых я живу. Первое — вернуться в свой прошлый мир. Второе — остановить Филиппа. И… когда ты победишь завтра, второе желание исполнится. Если сможешь, учти и моё первое, ладно?       — Конечно, я подумаю и про всех остальных, не только про себя. А ты так уверена, что я выиграю? Мои поединки с Филиппом ещё никогда не заканчивались хорошо. По крайней мере, для меня.       — Но в этот раз ты победишь, я уверена, — Лена накрыла руку парня своей и посмотрела глубоко ему в глаза. — Я в тебя верю. Славя, где бы она сейчас ни была, тоже всегда верила в себя и верит сейчас. Так что давай, соберись, и покажи Филиппу, на что ты готов ради Слави и «Совёнка»!       — Ага, спасибо.       Лена и Андрей продолжили сидеть, теперь в тишине, и оба смотрели в окно, хоть им и не открывался по-настоящему шикарный вид. В какой-то момент Лена резко встала:       — Я думала остаться здесь на ночь, но всё-таки лучше пойду. Если что, буду в домике рядом, хорошо?       — Да, мне, наверное, лучше побыть пока одному. Спокойной ночи тогда.       — Спокойной. И прошу, постарайся заснуть.       — Постараюсь.       Лена покинула домик, и Андрей решил, что пора расстилаться и ложиться спать. Даже если будет мучить бессонница, рано или поздно он должен уснуть.       «А ведь в первые дни мы постоянно размышляли с Филиппом на ночь», — вспомнил он вдруг. — «Обсуждали всё, что с нами произошло за день, а потом думали каждый о своём, пока нас не одолевал сон. Эх, хотел бы я, чтобы вся неделя прошла так же, как наш первый день, а потом мы бы просто вернулись в свой мир, я бы встретил там Славю, Филипп встретил бы Алису, и мы бы получили свой хэппи-энд в лучших традициях «Бесконечного Лета», но… эти способности от Семёна перевернули наше приключение с ног на голову. Не в лучшую сторону».       Андрей закрыл глаза и решил думать о чём-то другом, совершенно незначительном и умиротворяющем. Это помогло, и вскоре он уснул.

[Конец трека]

***

[Музыка: Hideki Taniuchi — Kodoku]

      Первые лучи солнца означали только одно: наконец-то наступило судьбоносное утро.       Около семи утра за Андреем и Филиппом пришли пионеры, чтобы проводить их к Семёну, не говоря ничего лишнего, кроме как «собирайся». Казалось, их специально подобрали так, чтобы никто из них не отличался выразительностью ни во внешности, ни в поведении. Этим они напоминали «кукол».       Андрей сразу заметил, что Гоголя или каких-то других хоть немного знакомых пионеров среди пришедших не было. Собирать было нечего — и он вышел из своего домика. Филипп тоже не спорил и не сопротивлялся, а бодро покинул помещение.       — Бр-р, утренний холодок, — чуть поёжился он, оказавшись на улице. — Ну и хорошо, жара как-то уже достала.       Окружившие парня пионеры ничего не сказали и даже не изменились в лице, так что Филипп решил плюнуть на них и просто идти туда, куда они хотели его привести.       Довольно скоро обе группы сопровождения встретились на спортплощадке около футбольного поля. Здесь, как и вчера на площади, собрались толпы пионеров, а у ворот стоял сам Семён.       Перед глазами Филиппа на мгновение даже пронеслось воспоминание, как он совершенно не напрягаясь стоял на этих самых воротах, а Ульянка всё никак не могла ему забить. А всё из-за способностей по манипуляции, что остались в прошлом.       — Вижу, вас обоих успешно привели к финальной точке, — сказал Семён, когда сопровождающие оказались совсем рядом, и подошёл ближе к парням. — Но… в ваших глазах я не вижу ни интереса, ни азарта. Думаю, нужно раздать ещё два пригласительных билета для ваших знакомых.       Он легко щёлкнул пальцами — и, кажется, ничего не изменилось. Но стоило внимательно взглянуть на лица пионеров вокруг…       — Славя! — воскликнул Андрей.       — Алиса? — удивился Филипп.       Обе девушки протиснулись через пионеров ближе к парням, и Алиса тут же грубо оттянула Филиппа вбок.       — Хм? — удивился он, а затем, спустя секунду, добавил: А… Ты всё вспомнила, верно?       — Да, и ты меня больше не контролируешь, — грозно сверкая глазами, ответила Алиса. — Закончилась эта наша «любовь». Кстати!       Она резко дала пощёчину Филиппу, но тот не стал злиться или бить девушку в ответ: в прежние времена он бы мгновенно завёлся и не позволил бы себя так опускать, но теперь ему почему-то было абсолютно всё равно.       — Хм, признаю, имеешь право, заслужил, — меланхолично ответил Филипп.       — Да неужели? — Алиса разозлись ещё больше. — А убить меня не хочешь? Что, правда признаёшь вину?       — Вину? За что вину? За пытки, унижения, промывание мозгов, насильственную иллюзию наличия родственных уз для потакания своим фетишам? Да, да, да и да. Но это ничего не решает, это просто не важно.       — Не важно?! Да как ты…       — Молчи, Алиса, — строго посмотрел на неё Филипп, — дай дорасскажу. Итак… Что есть этот лагерь? Что есть данный мир? Что есть я, что есть ты? Всё это — искусственная реальность. Я же — лишь слепок личности, как и Андрей, нас оригинальных из реального мира. Ты же… Одна из неисчислимых копий неизвестного оригинала. Я это знал с нашего первого цикла, на котором убил Лену, помнишь? Так, дальше… Как я отношусь к тебе? Положительно. Люблю ли тебя? Ну, если бы не любил, столько лет бы не провёл с тобой и уж тем более не делал бы тебя своей «сестрой», что для меня значит очень многое. Но все мои унижения тебя связаны лишь с тем, что я не мог простить… Не мог простить себе, не мог простить тебе, что ты — не человек, что я — не человек, что весь этот мир — лишь сказка, искусственная реальность, в которой все свято уверены, что они — настоящие люди. Но уверенность — не значит истина. Если бы мы были в реальном мире, даже обладай я подобными силами или если бы в данном мире заморозил себе память, не стал бы подвергать тебя никаким оскорблениям со своей стороны. Но увы, я знал, что всё это лишь иллюзия, обман, в которых мы — не зрители и не создатели выступления, а лишь деревянные куклы на верёвках, по какому-то недоразумению считающие себя людьми. Надеюсь, когда-нибудь ты поймёшь. Ну или продолжишь жить в иллюзиях, навеянных тем же Мастером. Этот выбор уже исключительно за тобой, а я, пожалуй, пойду.       Как только Филипп закончил, в воздухе повисла тишина.       — И что я должна ответить на это? — нахмурилась Алиса. — Опять ты несёшь весь этот бессвязный бред и оправдываешь все свои поступки. Сейчас мне хочется лишь одного: выбросить тебя из своей головы и начать жизнь с чистого листа — вот мой выбор. Семён, или Мастер, или как его правильнее называть, обещал мне, что исполнит это желание, если ты проиграешь Андрею. Так что да, иди, и никогда больше не возвращайся.       Филипп собирался отойти от Алисы, но остановился, едва ступив два шага, и обернулся к ней.       — Что ж, время ещё есть… Хм, ох, Алиса-Алиса, не любила ты никогда думать головушкой, не любила смотреть дальше своего красивого носика. В отношениях главное — понимание, я вот в состоянии понять, что ты из себя представляешь, что тобой движет, насколько ты эмоционально неустойчива в связи с, как ты думаешь, «предательством твоего доверия». Но, прежде чем выставлять себя обиженной дамой, просто внемли моим словам и попытайся их проанализировать. Вникни в суть, попробуй понять. И тогда ты получишь ответы на свои вопросы и претензии.       — Не прикрывайся красивыми словами, Филипп. Я какая была — такая и осталась, крыша съехала у тебя одного. Дело не в этом мире и в твоих теориях, а в наших отношениях. Здесь и сейчас они заканчиваются!       — Знаешь, мне действительно жаль, — задумался Филипп. — Жаль, что я потратил столько лет на отношения с той, кто не может не просто понять меня, а даже попытаться. Лучше бы я выбрал какую-нибудь Лену, обычную Лену из циклов. С ней было бы всё гораздо легче, девушка явно более начитанная и умная, чем ты. Знаешь… Если после этого цикла будут следующие, я так и поступлю. Прощай и прости за то, что пытался вбить в твою голову такую вещь, как «анализ психотипов». Ты просто не способна такое понять.       — Проваливай, интеллектуал хренов! — оскалилась Алиса. — Строишь из себя умного, а сам только и делаешь, что животным инстинктам подчиняешься!       Девушка топнула ногой со злости и развернулась, пропадая в толпе пионеров.       В это время чуть в стороне Славя продолжала успокаивать Андрея:       — Не волнуйся, всё будет хорошо. Я не говорю, что это правильно — убивать Филиппа, но… Не дай убить себя, ладно?       — Да, конечно, — кивнул Андрей, крепко держа руку девушки. — Я не собираюсь умирать, но просто… Не вижу хорошего исхода этой ситуации. Хотелось бы победить зло и уйти вместе в закат, но я уже не уверен, что тут зло, что добро и что ожидает меня в конце. Если я выживу.       — Не сомневайся — твёрдо сказала Славя. — У тебя больше нет способностей, да? Но их нет и у Филиппа, верно? Я знаю, что ты сильнее. Я знаю, что ты победишь. Я в тебя верю! Но главное, чтобы и ты сам верил в себя. Пойми, за что ты сражаешься, и сражайся!       Славя обняла Андрея, и парень обнял её в ответ, чувствуя и тепло девушки, и всю её поддержку. Андрей понял, что теперь он не один: Лена возлагала на него большие надежды, Славя верила в него всей душой, и даже тот странный парень Гоголь, казалось, не был так уж равнодушен.       Эта поддержка, с одной стороны, придавала сил, а вот с другой — заставляла напрячься и осознать всю ответственность. Поединок с Филиппом решал судьбы не только их двоих, но и других людей.       — Хорошо, что мы увиделись, — Андрей даже улыбнулся. — Давно хотел сказать, что я очень тебе благодарен за всё, что ты сделала. Ты скрасила мои дни в «Совёнке», помогла понять, что такое настоящая любовь и… Даже если бы мы не стали встречаться, если бы ты мне отказала, я был бы всё так же благодарен, потому что я восхищаюсь тобой, как человеком, в любом случае. Как бы ты ко мне ни относилась, что бы про меня ни думала, я люблю тебя в любом случае, как ни крути. А то, что ты приняла мою любовь… Вряд ли я когда-то был более счастливым, чем все эти дни с тобой. В какую бы передрягу я ни попадал, всегда вспоминал о том, что у меня есть близкий человек, который всегда поможет и утешит, и это мне очень помогало. Даже на друга, Филиппа, с которым я был знаком до всего этого, я не мог положиться так, как на тебя, Славя. И теперь я хочу верить, что у нас всё будет хорошо, но жизнь непредсказуема и случиться может всякое. Если я чем-то обидел тебя — прости. Если забыл сказать что-то важное — спрашивай, я отвечу на любой твой вопрос. В любом случае, ещё раз спасибо. Люблю тебя.       — И я… И я тебя тоже, Андрей, — всхлипнула Славя. — Но тебе не стоило всего этого говорить. Ты будто прощаешься навсегда. Не надо… Прошу, не заставляй меня плакать.       — Извини, я должен был это сказать. Прозвучало как-то глупо и шаблонно, но…       — Нет, ничего подобного. Искренние слова шаблонными не бывают.       Парень стоял бы так и дальше в обнимку со своей любимой, но Славя вдруг дёрнулась, что-то вспомнив:       — Ах да! На случай, если мы вернёмся в наш мир, ты должен знать…       Кто-то из пионеров оттолкнул Славю, другие начали обходить её, поглощая в свою толпу. Похоже, Семён подал знак, что разговоры пора заканчивать. Славя всё ещё пыталась что-то сказать и махала листом бумаги в воздухе, но Андрей не мог расслышать, о чём она говорила. Совсем отчаявшись, девушка скомкала бумагу и кинула её в Андрея — но послание не долетело до него, пропадая где-то в толпе.       — Пора, — объявил Семён. — Но это не лучшее место для поединка, нам нужно ещё немного пройти. Следуйте за мной.       Важно и гордо он ступил в сторону леса, а Андрей и Филипп пошли за ним. Следом никто не пошёл, и уже через несколько минут похода вглубь леса толпы пионеров не было ни видно, ни слышно.       — Я решил убрать лишнюю аудиторию, — пояснил Семён. — Ничто не должно вас отвлекать от собственных мыслей и друг от друга. А массовка эта подождёт.       Спустя несколько минут все трое оказались на большой поляне, усеянной крупными белоснежно-белыми ромашками. Тут Семён остановился.       — Ваше оружие, — сказал он и протянул что-то небольшое и Филиппу, и Андрею. — Запомните: это не физическое оружие, а оружие воли.       — Кортик? Фе! — Филипп не был доволен. — А можно мне взять свои ножи?       — Боюсь, что нет.       — Ну, что ж поделаешь… Ладно.       — На этом я с вами прощаюсь до поры до времени, — сказал Семён и взглянул на обоих «дуэлянтов». — Кому положена жизнь, а кому смерть — решать вам, вернее — силе вашей воли. Для кого-то из вас приключение в «Совёнок» вот-вот закончится, а кто-то совсем скоро сможет загадать своё желание — и я его исполню. Здесь вашему противостоянию придёт конец, а какой именно — зависит только от вас, господа. Временно с вами прощаюсь и желаю удачи.       Закончив свою речь, Семён покинул поляну, оставляя на ней лишь двух парней, вечных соперников этого мира и друзей того, прошлого, мира.       Эту небольшую, причудливую арену ярко освещало солнце, но пока не грело сильно. На траве блестела свежая утренняя роса, а птицы поблизости замолкли. Кажется, и ветер стих. Андрей заметил, что в этой тишине даже начал слышать собственное взволнованное дыхание. Филипп же казался абсолютно спокойным.       — Ну? — спросил он у приятеля. — Так и будешь стоять? Раз начал плясать под дудку Семёна, так изволь плясать до конца.       — Дело не в Семёне, — Андрей покачал головой. — Нам нужно разрешить наш с тобой конфликт раз и навсегда. И вообще, ты тоже здесь, тоже послушал Семёна.       — Ну… Мне как-то пофиг уже на всё, — развёл руками Филипп. — Скукота. Мастер пытался меня разозлить с помощью Алисы, но ничего вот не вышло. Да и кто сказал, что Алиска-то эта настоящая, а? Хотя-я-я… все куклы, настоящих-то и нет. Пофиг, реально пофиг.       — Перенасытился эмоциями, да? На твоём месте я бы чувствовал себя опустошённым. Наигрался с лагерем, надоело — вот и всё. А рассказывал мне про свои планы на тысячи циклов вперёд.       — Наигрался на данный момент? Да. Мне нужен отдых. Хм, а может, мне послать всё куда подальше, вскрыться и отправиться на следующий цикл? Не хочу усилия на что-либо тратить.       — Ты же слышал Семёна: выживет только один из нас, — напомнил ему Андрей. — Вопрос только в том, умрёшь ты только здесь или в нашем мире тоже. Мне бы хотелось, чтобы ты просто проснулся в своей квартире и продолжил свою старую жизнь, а приключений в «Совёнке» тебе хватит. Понимаешь ведь, почему я этого хочу?       Филипп повертел кортик в руках, проверил его остроту, но нападать не спешил. Вместо этого он продолжил разговор:       — Слушай, я вот вообще нифига не верю, что мы настоящие, смекаешь? Мы — лишь слепки личностей, клоны, не более. Так что для меня твоё желание вернуться в реальный мир просто невыполнимо изначально. А ты — лишь жалкий слабак, неспособный признать очевидное. Смирись уже, идиот.       — И снова теории без каких-то доказательств, — вздохнул Андрей. — Я бы обсудил это с тобой, но ты же ни на чём не основываешься. Вот почему ты думаешь именно так, а не иначе? Тебе так хочется, вот и всё. Ты изначально и не хочешь возвращаться. А я думаю, что вернуться можно. Точно не знаю, но, в отличие от тебя, не настаиваю, что я прав. И откуда в тебе такая злость и тяга к оскорблениям, а? Ты же должен был повзрослеть после того, как столько времени провёл в этом мире. А ведёшь себя сейчас, как ребёнок.       — Ты находишься в мире новеллы, имея сверхспособности, и думаешь о реальном мире и о том, что мы не копии, а оригинал? Очнись уже! Всё, что нас окружает, — это один сраный театр абсурда или хреновый фанфик двух придурковатых школяров. Вот честно, не удивлюсь, если наш «Совёнок» — это фанфик, который мы сами же и написали в возрасте шестнадцати-семнадцати лет и под угаром захотели выложить. И вот годами оригинальные мы маемся с этой хренью, реализуя бывшие влажные мечты нас-подростков.       — Филипп, придумывать теории можно бесконечно. Давай основываться на фактах, а? Из того, что мне рассказал Семён, понятно, что это — параллельная реальность, но он и слова не сказал о том, что мы — куклы. Я же помню своё прошлое. Ты так уверен, что мы — копии? Но Семён же говорил и о том, что этот мир мы видим во сне. Я заснул перед тем, как попасть в «Совёнок», и ты тоже. Мне кажется, что, вернувшись в наш мир, мы просто проснёмся, а иначе продолжим спать вечно.       — Только дурак рассуждает из разряда «так сказал тот и тот», думай своими мозгами, а не чужим языком. Факт есть факт: у нас нет ни единого стопроцентного доказательства, что мы — оригиналы и что мы попадём в реальный мир.       — Я не верю Семёну на сто процентов, но я хотя бы на чём-то основываюсь в своих догадках. А ты просто строишь теории без какой-то логики, без знаний, без размышлений. Ты хотя бы признаёшь, что можешь быть не прав?       — Да, признаю, — согласился Филипп. — Но я более реалистичен, чем ты. У тебя есть вера, оптимизм, у меня же — логика и анализ. Не бывает всё так просто, не бывает.       — Ха, — Андрей улыбнулся. — Логика и анализ? Я всегда считал, что это про меня. Вот где ты конкретно использовал логику в своих выводах, а? «Не бывает всё так просто, поэтому моя теория верная» — это не логика. Если бы мне нужно было тебя охарактеризовать, я бы скорее выбрал пессимизм и властность — в любой ситуации ты хочешь остаться выше всех — самым могущественным и самым правым, про других не думаешь совсем. А это качество шкодных детей и диктаторов, знаешь ли.       — Я не имею ни малейшего желания возвращаться в «реальность», потому что не верю, что она вообще нам доступна. Но этот чёртов Мастер нас заставляет. Вот честно, мне бы свой лагерь подальше от посторонних — и я был бы счастлив. Что ты, что Мастер меня уже задрали.       — Вообще-то, Семён сказал, что победитель сможет загадать желание. Значит, это и есть твоё желание? Лагерь, в который не сможет попасть никто из другого мира, никакие Пионеры и Мастеры? — уточнил Андрей, хотя чувствовал, что Филипп всё же невнимательно слушал Семёна и не относился ко всей ситуации серьёзно.       — Возможно. И, поверь, моё желание куда как более выполнимо, чем твоё.       — Да неужели? И чего ты ждёшь тогда?       — Мир, в котором нет тебя, сохранение своих сил, некоторая защита от посторонних, которые не имеют моего разрешения на посещение, в принципе всё, — продолжил Филипп, игнорируя вопрос Андрея. — Если честно, мне хочется более углубиться в характер кукол, особенно Лены.       — А хочет ли этого сама Лена, ты не подумал? Люди этого мира — не куклы, а просто люди другого мира. Когда ты начинал говорить, я подумал, что, может, ты правда устал от своей жестокости, но похоже, что это временно, а потом ты продолжишь творить то же безумие, что и творил раньше. Так что я должен тебя остановить.       — Знаешь, что? Просто отвали от меня, — не выдержал Филипп. — Лучше бы я один в лагерь попал без тебя. Мне не нужны ни ты, ни Пионеры, ни Мастер. Достали. Идите вы все нахуй.       — А про Алису ты уже и не вспоминаешь, да? — Андрей прислонился к стволу дерева. — Я бы мог от тебя «отвалить», если бы ты никому не мешал, но ты влияешь на жизни других людей, которых ты называешь куклами, да и людей нашего с тобой мира. Сейчас ты говоришь, что тебя все достали, а пару циклов спустя снова начнёшь лезть в другие лагеря. Да, в этом мире наверняка есть десятки других людей, вроде тебя, Филипп, но я уже не играю в идеалиста и не думаю о том, чтобы спасти весь мир от таких людей. Сейчас я хочу защитить хотя бы своих друзей. Настоящих друзей. А это значит, что я должен вернуть тебя обратно в твою Астрахань.

[Конец трека]

      — Не будем тянуть, — злобно усмехнулся Филипп и приготовил свой кортик.       — Да, — коротко согласился Андрей.

[Музыка: Dryante — Door To Nightmare]

      Резкий выпад Филиппа вперёд не стал какой-то неожиданностью, и Андрей ловко увернулся, схватив руку противника, в которой тот держал свой кортик. Но обезоружить его не получилось: Филипп дёрнул рукой и замахнулся для ещё одного удара, быстро рассекая воздух. Андрей отступил и, не позволив себя задеть, нанёс ответный удар, но тоже потерпел неудачу.       Парни застыли на секунду в метре друг от друга, но снова ринулись в драку. Филипп напирал со всей своей силой, думая больше о нападении, чем о защите, Андрей же старался действовать аккуратно и упорно уклонялся от атак своего врага. Когда кортик в очередной раз пронёсся перед его лицом, он решил, что не может вечно оставаться в защите и попытался контратаковать, но Филипп не сбавлял темпа и с прежней активностью наносил новые удары.       Обоим противникам каждый раз улыбалась удача, когда вражеское лезвие пыталось их задеть. Филипп наносил гораздо больше ударов, но Андрей уворачивался от каждого, сам не понимая, как он это делает. На какое-то время мышление отключилось и уступило место простым боевым рефлексам.       Казалось, рано или поздно удача подведёт одну из сторон, но прошло уже несколько минут ожесточённых ударов кортиками — и ни один из них не был успешным. Оба парня ловко уклонялись от взмахов противника, но и сами не могли задеть друг друга.       Из-за постоянных перемещений по поляне они истоптали большую часть цветов, что здесь росли, и место уже не казалось таким заповедным и нетронутым, как раньше.       — Мы испортили такой замечательный вид, — сказал Андрей, обратив на это внимание. — Может, Семён хотел сказать, что наше противостояние не приносит ничего хорошего? Хотя сам же и заставляет драться.       Сама драка уже не казалась такой напряжённой, как в начале. Парни даже могли немного отвлечься на свои мысли.       — Тебя что, волнуют какие-то там цветы? — удивился Филипп. — Мастер наверняка сам и создал эту поляну, не помню её в оригинале. Хотя это не важно, давай уже умирай!       Филипп резко подскочил к Андрею, замахнувшись кортиком, но Андрей быстро подставил свой кортик в ответ — лезвия столкнулись с громким металлическим звуком, продолжая давить друг на друга. Парни налегли на своё оружие, пытаясь сломить защиту противника, но кортики оставались на одном месте. Тогда Филипп, дёрнувшись вбок, оттолкнул Андрея ногой, и сам отошёл на два шага.       — Сдохни! — крикнул Филипп, снова накидываясь на противника, и повалил его на землю, пытаясь воткнуть кортик в грудь.       Андрей быстро схватил противника за руку, в которой тот держал оружие, а своей рукой с кортиком попытался нанести удар, но Филипп вдруг подался вперёд — и лбы противников столкнулись в сильном ударе, оба ощутили сильную боль.       Пользуясь моментом, Андрей, что пришёл в себя чуть раньше, замахнулся кортиком, однако Филипп успел увернуться и сам приготовился атаковать — тогда парень оттолкнул его ногой и вскочил на землю. Филипп тоже поспешил подняться и снова накинулся на своего соперника, словно разъярённый гончий пёс, но Андрей уже начинал привыкать к стилю атак Филиппа и резво уворачивался от каждой.       Оба парня в очередной раз начинали уставать.       «Странно это всё», — подумал Андрей. — «Сколько времени уже прошло, а никто из нас даже царапины не получил. Семён говорил, что мы должны ответить на какой-то вопрос, а кортики — не физическое оружие. Неужели силу им даёт ответ на нужный вопрос? Непонятно».       Филипп снова попробовал резко напасть — и снова ничего не вышло. Перейти в наступление попробовал и Андрей, но тоже ничего не добился.       «Что за фокусы от Мастера?» — Филипп чуял подвох в затянувшемся поединке. — «У меня большой опыт с ножами, но я пока даже не задел Андрея, как так? Помнится, Мастер что-то говорил про волю, внутренние вопросы и другую ахинею, но про это можно и потом подумать, а кортика вполне должно хватить для убийства этого гада».       Но так продолжалось ещё несколько минут, а оба дуэлянта оставались целыми и невредимыми. Тяжело дыша, они смотрели друг другу в глаза, осознавая, что не всё так просто.       «Вопрос… На какой же вопрос я должен дать ответ?» — никак не мог понять Андрей. — «Это должно быть что-то важное, а Семён говорил… Точно! Он сказал, что в жизни самое важное — это цель. И Славя тоже говорила, что я должен понять, за что сражаюсь. Значит, мой вопрос связан с собственной целью? Цель… Моя цель с самого начала приключения… С того момента, как я попал сюда… Да… Я понял!»       Сжав рукоятку кортика с вернувшейся к нему силой, Андрей полоснул Филиппа по плечу, разрезая ткань рубашки так легко, словно это был лист бумаги.       Филипп, скрипя зубами от боли, отскочил назад, быстро глянув на рану, и снова ринулся в бой, но пропустил удар по тому же месту.       «Да какого…» — подумал он, переводя дух. — «Судя по роже Андрея, он что-то понял, но не говорит. Что я блин должен сделать, чтобы завалить его наконец?»       «Мой вопрос», — продолжал размышления Андрей, — «в том, ради чего я хотел попасть в «Совёнок». И, раз я начал попадать по Филиппу, так и есть. Либо я устал от своего мира и хотел сбежать в другой, более доброжелательный и беззаботный, либо я хотел жить и дальше в своём мире, но для счастья мне не хватало части мира «Совёнка»… Слави. И правильный ответ, к которому я пришёл, причина, по которой я хотел попасть в эту реальность…» А) [Я мечтал о жизни в этом мире] Б) [Я искал свою любовь] В) [У меня была причина, но теперь я хочу лишь одного — избавить этот мир от Филиппа]       «Да, я сделал свой выбор и понимаю теперь, к чему я стремлюсь, за что сражаюсь», — заключил Андрей. — «И проигрывать я точно не планирую».       Филипп почувствовал холодную решимость Андрея, но ещё больше — усилившиеся удары с его стороны, уверенные и чёткие. Но и сам он уже определился со своим собственным вопросом:       «Хе-хе, а Мастер-то хочет, чтобы я решил, хочу я стать богом этого мира или спокойно жить в отдельном цикле. Хм-м, и если так выбирать, то…» А) [Я хочу стать Богом этого мира!] Б) [Я жажду вечной спокойной жизни] В) [Я не буду выбирать, потому что хочу и то, и другое]       Определившись, Филипп с новыми силами взмахнул кортиком — и рука Андрея окрасилась в кроваво-красный цвет. Теперь, когда воля обоих соперников была сильна, бой шёл на равных. Филипп резво выскочил к противнику, готовый нанести смертельный удар, а Андрей, игнорируя раненую руку, сосредоточился на том, чтобы отразить атаку и тут же закончить всё своим ударом.       «Я не проиграю!»       С одной и той же мыслью бывшие друзья столкнулись в финальной схватке.

[Конец трека]

***

[Музыка: Richard Bone — A Column of Glyphs]

      В этот спокойный день солнце светило так же ярко, как всегда, и только редко пробегающие облака на короткое время останавливали его лучи. Лёгкий прохладный ветерок мерно колыхал сотни белоснежных ромашек, которыми была усеяна эта поляна, и даже немного убаюкивал. Безмятежность витала в воздухе, а все проблемы и тревоги сами собой пропадали из сознания, уступая приятному, тёплому, разливающемуся по всему телу чувству комфорта.       Дремота понемногу покидала Юлю, и девочка неохотно открыла левый глаз, вспоминая, что сидит на ветке огромного дуба в тени, которую давала листва этого старого дерева. Даже мифической девочке-кошке иногда нужен был отдых и время на то, чтобы привести все свои мысли в порядок. Она потянулась, открывая и второй глаз, почесала своё ушко и кинула взгляд вниз: да, на земле у ствола дерева, как и прежде, сидел Семён. Похоже, он тоже проснулся, а, может, и не спал вовсе.       — Когда-то здесь дрались Андрей с Филиппом, да? — спросила Юля с такой интонацией, будто прошла уже сотня лет, а то и больше.       Возможно, та драка действительно была очень, очень давно.       — Да, — отозвался Семён. — В захвативших их ненависти и гневе они даже не обратили внимания на красоту этого оазиса. Оказавшись в «Совёнке» в качестве неразлучных друзей, они закончили всё кровавым поединком в этом самом месте.       — Но ты сам вынудил их сражаться, верно? — уточнила Юля, повернувшись и свесив ноги с ветви дерева.       — За все эти годы ты никогда про них не спрашивала, — Семён откинул голову и расположился поудобнее. — Да, я любовался тем, как столкнулись их убеждения, их вера. Они и сами понимали, что должны раз и навсегда разобраться между собой. Этот мир был тесен для них обоих: кто-то должен был уйти.       Юля отвела взгляд и меланхолично посмотрела вдаль, на кроны видневшихся отсюда деревьев. Поляна находилась на возвышенности и, к тому же, девочка забралась на дерево, поэтому могла видеть остальную часть леса свысока.       — С каждым циклом людей из других миров появляется всё меньше и меньше, — вспомнила Юля. — Ты же понимаешь, что это значит? Там наш мир, мир «Бесконечного Лета» понемногу начинают забывать. Он уже не так популярен, как раньше, в старые добрые времена.       — Да, это тяжело не заметить, — вздохнул Семён. — Появляются новые истории, новые вселенные, а нас забывают. Вспомни ту же «Любовь, деньги, рок-н-ролл»: когда она вышла, многие забыли про этот мир. Но приятно, что некоторые даже сейчас, спустя много лет после выхода той игры, не забывают «Совёнок» и всё так же грезят о нём, фантазируют, видят по ночам в своих снах.       — Но рано или поздно этот мир ослабнет, — погрустнела Юля. — А потом, может быть, исчезнет совсем, когда его перестанут вспоминать. Ведь мы живём лишь за счёт тех людей, за счёт их веры и фантазии. Интересно, сколько нам осталось…       — Даже я не могу ответить на этот вопрос. Тем более, время в наших мирах течёт по-разному. Но, как ни крути, ничто не вечно. Одни истории заканчиваются, чтобы дать место другим, новым и, быть может, ещё более увлекательным.       — Я понимаю, и всё же это как-то грустно.       И Семён, и Юля замолчали, погружаясь ещё глубже в свои мысли. Где-то, совсем рядом с поляной, запела одинокая птица. Ветер немного стих. А вот облака стали появляться чаще, и солнце скрывалось за ними хотя бы раз в две минуты.       Да, мир «Бесконечного Лета» уже не был таким крепким и насыщенным, как раньше, и держался только за счёт энтузиастов, которые даже спустя десятки лет продолжали создавать свои истории, иллюстрации и прочий разнообразный контент. Многие из этих людей даже не думали, что когда-нибудь в своей жизни смогут полюбить другую вселенную так же сильно, как и эту. Только благодаря ним мир «Совёнка» продолжал жить собственной жизнью, но жизнь эта вечной быть никак не могла: одно поколение сменит другое, потом третье и четвёртое… Когда-нибудь не останется ни одного человека, который будет знать эту вселенную, и тогда она уж точно умрёт окончательно. Но до тех пор ещё есть время.       — Возвращаясь к Андрею и Филиппу… — вновь заговорила Юля. — Так кто из них в итоге победил?       — Хм-м, — Семён копнул свои далёкие, почти забытые воспоминания. — Это был напряжённый поединок, но в конце… А) [Победил Андрей] Б) [Победил Филипп]