[Музыка: James Newton Howard — Bedroom Dreams]
Один из нас проиграл, другой — победил. Всё просто, не нужно ничего усложнять. Да… Сидя у обрыва на краю поляны, куда только что свалился Филипп, я пытался не думать о том, что он мёртв. И о том, что я сам же его и убил, хоть и косвенно: в драке Филипп оступился, земля под ним осыпалась — и он полетел вниз с большой высоты. Просто совпадение, что здесь оказался этот обрыв? Или Семён специально так спроектировал «арену» для нашего боя? Да, именно «спроектировал»: почему-то я был уверен в том, что эту поляну он создал своим сознанием. — Ха… Хах… — я нервно усмехнулся, распластавшись на земле. — Нет, это совсем не смешно. Мой взгляд был направлен вверх, в небо, но я понимал, что не увижу там ничего интересного, лишь редкие облака, бегущие по своим делам. Наверное, я сам себе внушал, что должен долго успокаиваться, рассматривая синеву над собой, потому что убийство — это неправильно. Если ты лишил жизни человека, а в душе ничего не дрогнуло — это плохо. Один из смертных грехов, который обязательно должен вызывать муки совести у здорового, праведного человека. Вот только я их совсем не чувствовал. Может быть, я считал, что Филипп получил ровно то, что заслуживал? Или я не относился серьёзно к смерти в этом мире? Ведь и сам я умирал, и видел, как умирают другие — но рано или поздно все возвращались к жизни в новом цикле. Впрочем, к Филиппу это не относилось: если верить Семёну, он должен был исчезнуть навсегда. Прошло несколько минут, наполненных лишь тишиной и моими мыслями, а Семён так и не появлялся. Мне начало казаться, что Филипп на самом деле выжил и сейчас карабкается обратно на холм, желая мне отомстить, но именно в тот момент, когда я встал с земли и хотел заглянуть в обрыв, позади меня зашелестела трава. — Поздравляю с победой, Андрей. Да, это был Семён. А значит, Филипп не пережил падение. Теперь я мог расслабиться, позволяя кортику выпасть из моей руки. — Насколько я могу судить, ты уже успокоился, — заметил Семён. — Довольно быстро. А ведь совсем недавно в твоей крови бурлил адреналин, как и в крови Филиппа, но всё вышло так, как вышло. Интересно. Не знаю, о чём он говорил и был ли какой-то скрытый смысл в его словах, но сейчас я думал только об одном. — Пора загадывать желание, — Семён будто прочитал мои мысли и перешёл к делу. — Можешь попросить что угодно — и я это исполню. — Ты же не извратишь моё желание? — …Прошу прощения? — Не делай вид, что не понимаешь, — я нахмурился. — Мне получается гораздо больше выгоды, чем тебе. И это странно. Ты мог бы изучать Филиппа дальше, но спокойно отказываешься от его жизни. Мог бы ставить на нас двоих новые эксперименты, но заканчиваешь их. А после этого ещё и предлагаешь мне загадать любое желание. Зачем? Семён сложил руки, о чём-то задумавшись, и ответил: — Андрей, если ты откажешься от желания — я уйду, и возможно, что мы больше никогда не встретимся, даже тысячи циклов спустя. Я понимаю, что ты относишься ко мне с подозрением и делаешь это не безосновательно, но что ты планируешь делать дальше? Какой у тебя план на будущее? Останешься в «Совёнке»? Вернёшься в свой мир? Или… создашь собственную вселенную вроде той, которую выдумал Филипп? — На этот вопрос я не могу ответить, не зная всей правды целиком, — я тоже сложил руки, будто подражая Семёну. — Во время поединка я решил, что хочу остаться здесь, в этом мире, где я смогу начать жизнь с чистого листа, но… Я не сирота. Я не тот человек, у которого нет ни родных, ни друзей. Я не могу просто так их бросить и забыть. Может, сейчас я говорю, что останусь в «Совёнке», а год спустя так соскучусь по знакомым, что буду молить всех богов вернуть меня обратно. Так что, наверное, было бы логично сесть в автобус и пожелать, чтобы он привёз меня в тот прошлый мир, но… Выбор, который я сделал во время драки, на самом деле не был выбором причины моего попадания сюда. — Что ты имеешь в виду? — мне показалось, что Семён искренне удивился и заинтересовался тем, что я говорю. — Когда мы дрались, я размышлял: «Зачем я попал сюда? Чего я хотел? Искренней любви? Или жизни в новом мире?» — в итоге я остановился на последнем. Но это неправда. Я бы не оставил своих родных и никогда бы не выбрал этот вариант. Так почему же я остановился на нём? Кто-то своей невидимой рукой принял решение за меня? Может быть, но мне в голову пришла более логичная мысль. Выбор, который я делал, на самом деле был таким: верю я Филиппу или нет. И я… задумался, стоит ли отрицать то, что он говорит. — Вот как, — Семён наконец понял, о чём я говорю. — Выходит, ты хотел вернуться в свой мир, но поверил Филиппу, что вы оба — куклы и возвращаться вам некуда? — Да и нет, — ответил я. — Мне неприятно это признавать, но довольно часто его теории оказывались близки к истине. При этом я всё же хочу домой. Но, обдумывая всё, я не представляю, как человек может увидеть огромный сон длиною в несколько лет всего за одну ночь… Ты сам говорил, что это сон. Так что… ответь ещё на один вопрос: правда ли, что мы с Филиппом — копии людей из того мира? Семён долго не думал. Быстро и коротко он сказал: — Да. Я сжал губы с досадой. Даже не думал о том, как меня бесит правота Филиппа, я просто не мог смириться с тем, что путь домой для меня закрыт. — Для вас «Совёнок» — это сон, но не один, — Семён решил рассказать подробнее. — Вы видите его каждую ночь, и в реальном мире время не остановилось, а продолжает течь. Скажем, в том мире ты прожил свой день, лёг спать — и во сне просыпается твоя вторая личность — то есть конкретно ты — и вступает в схватку с Филиппом. Ты не знаешь, что там происходит у первой личности, а первая личность ничего не знает о «Совёнке». — То есть я — подсознание, которое обитает только во сне? Да уж, — я вздохнул. — Тогда мне правда некуда возвращаться. Но всё же ты мастерски соскочил с моего вопроса. Какая тебе выгода от всего этого? — Боюсь, ты этого никогда не поймёшь, — Семён покачал головой. — По крайней мере, не в этой концовке. — Чего…? — Я ответил на твои дополнительные вопросы, и время моё подошло к концу, — неожиданно сказал Семён, показывая всем своим видом, что собирается уходить. — Веришь ты мне или нет, но желанию не стоит пропадать. Ничего не говори — и через десять секунд меня здесь не будет. Скажи, чего желаешь, — и я это исполню. Выбор за тобой. Нет. Нет, я не мог дать ему уйти, даже не попробовав загадать желание. Но к чему это приведёт…? Старик со старухой остались у разбитого корыта, а золотая рыбка уплыла. Фея подарила Русалочке ноги, но в оригинале этой сказки всё закончилось очень плохо. Да тот же Монолит… Нет, желания часто приводили к чему-то плохому, нужно ли так рисковать? — Ладно, раз ты- — У меня есть желание! — выкрикнул я в последнюю секунду. — Я хочу, чтобы этот мир получил то, чего ему всегда недоставало. Справедливость! Пока её не было, творить можно было всё, что угодно. Из-за полной безнаказанности многие делали всё, что им вздумается. Не только Филипп, но и многие другие люди, которых ты делил на два типа. Я хочу, чтобы этот мир стал таким, который сможет дать отпор, а все нарушители получили по заслугам. Тогда я смогу спокойно жить, зная, что в параллельных лагерях не разгуливают маньяки вроде Филиппа. — Я понял, — кивнул Семён. — Твоё желание будет исполнено. Он щёлкнул пальцами — и я почувствовал, как ноги начинают подгибаться. В глазах потемнело, и я отключился ещё до того, как моё тело оказалось на земле.[Конец трека]
***
[Музыка: Sky.High — Cold Days (ft. jsan)]
Медленно, неуверенно я приходил в сознание. Мысли путались, и пока я не мог рассуждать здраво, хотелось просто открыть глаза и узнать, где я нахожусь. Одно веко приподнялось, за ним — второе. Что же я вижу? Какой-то чулан? Ах да, это же каморка клуба кибернетики! Правда, я совсем не ожидал оказаться здесь… Последнее, что помню, — как сказал Семёну, что хочу справедливости для этого мира. Эх, а я ведь думал, что отказался от своего идеализма. Возможно ли исполнить такое серьёзное желание, как то, что я загадал? Поднявшись с мата, которого раньше здесь не было, я решил выйти наружу и узнать, где я вообще нахожусь и есть ли в лагере кто-нибудь ещё, кроме меня. Не хотелось бы снова оказаться в пустом «Совёнке», вот только это было бы гениально: нет людей — нет несправедливости, не так ли? Да, Монолит, наверное, именно так и истолковал бы моё желание и уничтожил бы всё человечество. …надо завязывать с такими мрачными мыслями. Наконец, я открыл дверь и замер просто потому, что не ожидал увидеть так много людей в этом компактном месте. Не только Шурик и Электроник, но и Славя, Алиса и Ульяна сидели за рабочим столом кибернетиков, неторопливо попивая чай. В окна свирепо били капли дождя и только усиливали уют, что царил здесь. — О! Смотрите, кто проснулся, — Алиса первая обратила на меня внимание. — Как самочувствие? — Нормально вроде, — я прислушался к своему телу, но не почувствовал, чтобы где-то что-то болело. — А… Что вообще происходит? — Ему ещё и память отшибло, — как-то слишком радостно прокомментировала Ульяна. — Давай к нам, чай с конфетами пить! Делать нечего, я подсел к ребятам за стол и получил свою порцию чая, готовый вникать в ситуацию. — В общем, Андрей, пока ты спал, милиция сюда добралась и забрала его, — сказал Электроник. — Эм… Кого? — я догадывался, о ком он говорит, но меня больше удивляло, как здесь вообще оказалась милиция. — Как кого? — не только Электроник, но и все остальные удивились моему вопросу. — Филиппа, конечно. А ты совсем ничего не помнишь? Вы с ним дрались, и тут как раз милиция подъехала, но ты уже был без сознания. Ольга Дмитриевна ещё вчера набрала 02, но сам знаешь, как до нас ехать далеко. Говорят, Филиппа могут надолго посадить. Хулиганство, вандализм, нецензурная лексика, покушение на убийство и даже… Гм… — Покушение на изнасилование, — закончила за него Алиса. — Как-то так это называется. Мне Мику рассказала, как Филипп пытался её… Ну, вы понимаете. — Ужас, — охнула Славя и посмотрела в мою сторону, как бы пытаясь сказать, что тоже не знает всего. Я вздохнул с облегчением. В этом лагере есть люди, Филиппа арестовали, а Славя — похоже, та самая, моя Славя — то есть всё не так плохо. А что касается справедливости — она действительно пришла в этот мир вместе с милицией. Правда, я пока не понимал, какой это лагерь и какой день смены. Убивал ли Филипп Лену в этой версии «Совёнка» или нет? Если да, то издевался ли над её трупом в лесу? Подчинял ли себе сознания Жени и Виолы? Если всё это было и вскроется, то Филиппа будет ждать очень серьёзный срок… — Славя, Андрей, — Алиса вдруг встала из-за стола. — Давайте отойдём, разговор есть. Мы не стали возражать и вместе с Алисой прошли в каморку под удивлённые взгляды кибернетиков и Ульяны. Закрыв за собой дверь, Алиса перешла на шёпот: — Я не знаю, какой это лагерь, но события здесь чуть отличаются. Похоже, Филипп даже никого не убивал и не насиловал. Впрочем, Славя её не слушала, а крепко обнимала меня, радуясь тому, что я выжил. — Так вот… — продолжила Алиса. — Это ты устроил, Андрей? — Да, — ответил я, выпуская из объятий Славю. — Я победил Филиппа и загадал желание, чтобы этот мир обрёл справедливость. Так и вышло, Семён даже Филиппа воскресил зачем-то. Может, хотел, чтобы тот понёс заслуженное наказание за все свои преступления. Хотя… Я наконец понял: — Кортик! Точно, я не убил Филиппа кортиком, поэтому он и не умер окончательно! Вот оно что. — Гм, понятно, — кивнула Алиса, но что-то ещё продолжало её волновать. — Слушай, а как это связано с тем, что цикл продлился? — «Продлился»? — Да, сегодня уже пятнадцатый день смены. То есть восьмой для тебя. Цикл должен был закончиться вчера, разве нет? — Это странно, — моё лицо помрачнело. — Почему мы все не уехали ещё вчера? — Точно не скажу, но наверняка из-за Филиппа. Я слышала, он устраивал хаос, и Ольга Дмитриевна даже организовала группы пионеров для того, чтобы они его остановили. Вот только у групп этих ничего не вышло. Ну и решили отложить приезд автобуса на день, чтобы сначала разобраться с Филиппом. Кажется, так. — Ясно. — Кстати, автобус приедет уже через час. Мы тут думали наплевать на этот дождь и бежать к домикам, собираться, а то ведь не успеем. — А разве дождь уже не стих? — Славя прислушалась к звукам снаружи. — Идём, глянем. Мы вернулись к ребятам и заметили, что капли и правда стали бить в окна гораздо реже. Недавний ливень плавно перешёл в лёгкий затихающий дождь. Теперь взгляды всех пионеров, что находились здесь, были обращены на улицу: каждый думал о том, стоит ли выходить сейчас или подождать, пока дождь полностью закончится. И только один человек не сомневался. — Ребята, увидимся в автобусе! — попрощалась со всеми Славя и, схватив мою руку, практически выбежала из кружка. Вдвоём с ней, мы оказались на улице, под лёгким летним дождём. Славя улыбалась и смотрела куда-то вдаль.[Конец трека]
— Промокнем, — я поднял взгляд вверх и тут же получил крупной каплей в глаз. — Ну и ладно. Пойдём сразу к остановке? — А как же вещи? — Цикл заканчивается, зачем нам вещи? Странно, конечно, что он увеличился на один день, но всё же. — А что, если… — заговорила Славя, улыбаясь. — А что, если циклов больше нет?[Музыка: Arseny St — Thoughts And Time]
Я совсем не ожидал, что она такое скажет, и даже не думал о том, что это возможно. Как? Весь этот мир основан на циклах, вырваться из них невозможно. Единственный вариант — вернуться в свой прошлый мир. Ведь так? — Эм, — наконец я обрёл дар речи. — Не думаю, что циклы сломались, но если это правда произошло… Вот блин, как я выживу в этом мире? Вдруг у меня здесь нет дома, родителей, паспорта и всего остального? Вдруг никто не будет ждать меня в райцентре? Мою голову вдруг посетила очень странная мысль, что Филиппу даже повезло: в тюрьме ему обеспечат все минимальные блага, останется только смириться с судьбой и сидеть, сидеть и сидеть до освобождения. Нет, подождите! Почему я вообще принимаю такой исход? Ещё же ничего не ясно, вот сядем в автобус — и, как это и должно быть в этом мире, закроем глаза и переместимся в новый цикл, так было всегда. Но сейчас уже восьмой день, цикл уже сломан… И в лагерь приехала милиция из райцентра, значит, и райцентр теперь — не условное мифическое место, а реальное… Чёрт. — Андрей, — Славя мягко опустила руку мне на плечо. — Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем. Я тебе помогу, обещаю! — Похоже, помощь мне правда понадобится… Я тяжело вздохнул и вспомнил вдруг, что стою под дождём. Теперь эта мелочь меня уже немного волновала: а вдруг простужусь? А вдруг Славя простудится? Был бы последний день цикла, я бы так не переживал. Настала моя очередь хватать руку Слави и тащить за собой, этой возможностью я с радостью воспользовался — и мы оказались под густой кроной дерева, куда дождь почти не попадал. — Слушай, а у тебя-то есть семья, дом? — меня резко озарило. — Ты же с другого мира, как и я. Или, может, всё это есть у Слави этого мира? — Думаю, да, — кивнула Славя, но я заметил, что и сама она точно не знает. — Вот неловко будет, если это не так… Стало чуть-чуть страшно. Вообще, неопределённое будущее — это всегда страшно, а будущее без прошлого — ещё страшнее. Свалится вот так с неба некий Андрей с другого мира, захочет на работу устроиться или квартиру снять — а не дадут. У вас, гражданин, документов нету. А, точно, есть же ещё Лена! И с ней тоже не всё понятно: существует ли уголок для неё, как она к нему отнесётся? Ей и Славе придётся подстраиваться под жизнь другого человека, человека этого мира? Привыкнет ли Лена к тому, что никто больше не будет называть её настоящим именем? Впрочем, это ещё самая мелкая проблема… — Э-эй, Андрей! — Славя снова потянулась ко мне, обвивая руками мою шею. — Всё будет хорошо, поверь. Может, мы просто копии людей того мира, но никто не может нам запретить жить счастливой жизнью. Давай начнём всё с чистого листа в новой реальности. Устроим свою жизнь так, как нам самим хочется. Вместе. — Семён и тебе рассказал…? — почему-то я совсем этому не удивился, зная о способности этого тысячелетнего парня находится везде и сразу. — Строить свою жизнь, устраивать на свой вкус — это будет очень сложно. — Справимся, — заверила меня Славя. — А если у нас обоих нет квартир в этом мире, натворим чего криминального и поедем жить в тюрьму? — Нет, конечно! — Шучу-шучу! Наверное… Простояв ещё несколько долгих и приятных минут под деревом, мы направились к домикам, собирать свои вещи. Славя ушла в свой, который делила с Женей, а я — в тот, где когда-то на ночь мы с Филиппом обсуждали всё произошедшее за день, делились своими впечатлениями и достижениями в любовных делах. Как же давно всё это было… Эх, будто воспоминания из детства. Я уселся на свою кровать, поддавшись тёплой волне воспоминаний. Странно, но положительных моментов в моей памяти оказалось гораздо больше, чем тёмных и неприятных. Всё-таки, в начале было здорово. Я неумело общался с местными обитателями в первые дни и попадал в какие-то нелепые ситуации, а Филипп с таким запалом пытался завоевать Алису, что иногда даже вызывал восхищение. Скрывающийся в тени Пионер сначала не казался угрозой, и мы беззаботно играли роли пионеров. Вот бы всё и кончилось на том, пятьдесят первом цикле. Не рушился бы лагерь. Филипп вёл бы себя сдержанно до самого конца. И не было бы у нас никаких способностей. В конечном счёте они только разрушили нашу пионерскую идиллию и нашу с Филиппом дружбу. … Ну всё, хватит с меня прошлого. Убрано в дальний ящик, запечатано на семь печатей и забыто. Впереди — будущее с его всевозможными проблемами. Я встал с кровати, закинув на спину рюкзак с моими вещами, уверенно дошёл до двери и в последний раз обернулся, осматривая помещение. Жаль, телефон так и не нашёл. Не будет в СССР технологической сенсации. Не получить мне теперь славу и богатства за девайс из будущего, хотя кто бы мне что заплатил…? Прощай. Прощай, прошлое. Прощай, старая жизнь. Я уверенно ступаю в новый день с улыбкой на лице, держа за руку свою любимую. И тебе прощай, «Совёнок»! Может, мы когда-то увидимся вновь, но обещать ничего не могу. Сейчас моя жизнь — как бескрайний океан, и куда я заплыву — неизвестно никому, даже мне. Дверь тихо заскрипела, закрывая и домик, и наше с Филиппом невероятное приключение.[Конец трека]
***
5 лет спустя
[Музыка: Sergey Eybog — Raindrops]
— Никак ты меня не отпустишь, «Совёнок»… Кто ж знал, что моя жизнь так повернётся? Хотя любую жизнь, даже самую скучную, невозможно предсказать на сто процентов, конечно. — …Андрей? — А, прошу прощения, задремал! Я вскочил со своего места и поприветствовал Виолу, что зашла в медкабинет. Её не было полдня, и все врачебные обязанности на это время перешли ко мне, как к медбрату. Правда, пионеры обычно говорили «Док» — такое обращение мне нравилось гораздо больше. — Много было посетителей? — спросила Виола, усаживаясь за стол. — Да нет, сегодня же в столовой свежую еду давали. — Ох уж эти шуточки твои, — вздохнула медсестра. — Но хорошо, что всё хорошо. В последнее время я часто шутил с Виолой просто из-за скуки, даже если понимал, что шутка не самая удачная. В общем-то работы было мало, да и практику в «Совёнке» я проходил уже не первый год — всё освоил, привык и немного заскучал. Если что-то и приходилось делать, то делал я это быстро и возвращался к бесцельному сидению у окна или прогулкам по лагерю. — М-м? — Виола кинула на меня заинтересованный взгляд, стоило только на минуту погрузиться в свои мысли. Ах да, всё это время я смотрел на неё в упор. Как-то и сам того не заметил. — Да подумал вот, что за пять лет ты совсем не изменилась, — поспешил объяснить я. — Некоторые пионеры спрашивают меня по секрету, сколько тебе лет, а я упорно храню тайну. Потому что и сам не знаю. — И не узнаешь, пионер. Бывший пионер, если быть точным. — Так я бы им не рассказал, честное слово! И вообще, если бы так сильно хотел узнать — порасспрашивал бы Олю. Оля, Виола — приятно называть их так. Никаких длинных имён-отчеств, никаких «Вы» и прочих формальностей. Они, конечно, старше меня (а насколько — тайна), но теперь между нами нет отношений «пионер — работник лагеря», можно и на равных общаться. А если вернусь к имени-отчеству — подумают ещё, что я их вижу какими-то старухами, обидятся. Так что лучше так. — Знаешь, а ты быстро себе пару нашёл тогда, пять лет назад, — неожиданно сказала Виола. — Приехал всего на неделю, но Славю как-то смог очаровать. Я такие отношения видела, и обычно они не заканчивались ничем хорошим, но не в твоём случае. Я даже немного завидую. — Завидуешь мне или Славе? — полушутя уточнил я и тут же смутился, когда понял, что сказал. — Хм-м… — закусив дужку очков, задумалась Виола, будто специально меня поддразнивая. — Я имела в виду тебя с твоими удачными отношениями, но твой вопрос заставил меня поразмыслить… Поразмыслить о том, что было бы, будь я на пару лет младше, такой же пионеркой в вашем отряде. — Почему-то мне кажется, что ты бы даже Алису в страхе держала. — Кто знает… А как она поживает, кстати? — Насколько я знаю, сколотила себе музыкальную группу и ездит по стране с выступлениями, — я стал припоминать всё, что слышал от Лены. — Они не очень известные, концерты в основном бесплатные — в общем, непонятно, на какие деньги живут. Но главное, что нравится. Лучше так, чем зарабатывать миллионы и чувствовать себя в клетке. — А про остальных что-нибудь слышал? — Виола, наверное, правда заинтересовалась судьбами своих бывших подопечных, а не просто так спрашивала, для поддержания диалога. — Ну, про Мику с Женей ты знаешь, они же у нас теперь работают. Лена на врача учится со мной в одной группе, я вроде рассказывал. Про себя и Славю тоже ничего нового не скажу. Насчёт Ульяны не знаю, честно говоря… Может, с Алисой выступает. О, а про Электроника и Шурика знаешь? Они пару лет дорабатывали своего робота, которого ещё в лагере строить начинали, на выставку потом привезли. Так вот, их там заметили гости из Америки, предложили работу за границей. — Я бы согласилась, — ни секунды не думая, сказала Виола. — Электроник и согласился. А вот Шурик решил, что любит свою страну и будет трудиться только ради неё. — Ну, патриот. — Ага. Мы вспомнили всех из отряда. Всех, кроме Филиппа. Как-то естественно было его не упоминать. Разговор затих, и я опустил глаза на страницы журнала советской моды, который пересматривал уже в третий или в четвёртый раз. Телефон бы сюда с интернетом, с новостной лентой «Вконтакте» из аниме-картинок вперемешку с разной степени адекватности мемами — да вот не изобрели пока в этом мире. А ждать ещё… А сколько ждать? Мир другой, развивается всё по-другому. Сейчас уже девяносто четвёртый год, а СССР не развалился. Впрочем, к чёрту этот телефон, зайду потом в библиотеку, выберу себе книжку какую-нибудь. — Я слышала, вы скоро поженитесь? — Виола возобновила диалог. — Ну, со Славей. А с кем же ещё? — Да, только ВУЗы свои закончим. Славя говорит, свадебное платье она уже давно приготовила, но мне показывать не хочет. Говорит, что до свадьбы нельзя. — До свадьбы много чего нельзя, — медсестра посмотрела на меня с укором. — Но современная молодёжь устанавливает свои правила. Ну вот, старая добрая Виола показывает коготки. В следующий раз постараюсь выбирать не такие двусмысленные формулировки. — Пойду прогуляюсь, — решил я и направился на выход. — Надоело весь день тут сидеть. — Под солнцем бродить надоест ещё быстрее, — предупредила Виола. Оказавшись на улице, я в полной мере осознал её слова. Ну и жарища! Повседневные разговоры с Виолой, практика в «Совёнке» — нет, правда, как я докатился до такой жизни? Помню, пять лет назад мы приехали в райцентр, и родителей не нашлось лишь для меня одного. А я стоял себе один, радовался, потому что хоть у Слави с Леной были семьи в этом мире. Потом начались долгие и утомительные разговоры с милицией. Пытались понять, кто я такой, искали мою семью, да только всё безуспешно. Кнутом и пряником пробовали вытащить какую-то информацию из меня самого, пришлось притвориться, что ничего не помню, память отшибло целиком и полностью. В итоге плюнули, дали новый паспорт и отправили меня в детдом, но долго я там не пробыл: через полгода мне стукнуло восемнадцать лет. Появилась новая проблема: где жить? После рассмотрения всевозможных вариантов Славя отослала меня к своей бабушке в деревню. Там мы собирали ягоды, травы, грибы, варили из них зелья, и в какой-то момент я понял, что играю в «Травницу» в реальной жизни. Посмеялся над таким поворотом судьбы, но тут же подумал, что не смогу так всю жизнь в деревне жить. Нужно было поступать в университет. На следующем этапе помогла Лена. Она как раз поступала в медицинский, и я решил поступать вместе с ней, хоть и не любил медицину. Ректор университета был знакомым её родителей, и мне удалось без лишних вопросов сдать экзамены и попасть на первый курс. Славя же пошла в педагогический. К сожалению, мне не хватало связей, чтобы учиться вместе с ней: к моей амнезии, отсутствию семьи и диплома об окончании школы предъявляли вопросы, так что медицинский университет по блату оказался моим единственным вариантом. Я учился, но медицину всё так же не любил. Жил в общежитии и мечтал о времени, когда мы со Славей уже переедем в свою собственную квартиру. Мечтал и учился. Учился и мечтал. Мечты о будущем и тяжёлая учёба в настоящем органично переплетались друг с другом, поддерживая во мне жизнь. Учился я хорошо и был одним из лучших в группе, потому что понимал: это мой единственный шанс. Если отчислят — всему конец, никакие мечты не сбудутся. Так что я старался быть лучшим во всём, чтобы точно не вылететь. Особенно хорошо у меня получался типичный врачебный неразборчивый почерк, причём я даже не старался, а просто писал как обычно. Свободного времени катастрофически не хватало. Не было времени не только на какие-то занятия, на хобби, но даже на мысли. Я редко вспоминал о Филиппе, но всё же узнал, где он сидит, перекинулся с ним парой писем, где он писал, что читает много книг и изучает историю этого мира. В какой-то момент наша переписка закончилась так же неожиданно, как и начиналась. И вот, спустя какое-то время после начала учёбы я попал на практику в «Совёнок», а через год попал в лагерь снова. Наконец-то я мог хоть немного отдохнуть и расслабиться. Хотя в данный момент я стоял на солнцепёке, обливаясь потом, и зачем-то вспоминал свою жизнь за последние пять лет. Так, срочно ищу тень. Едва я перешёл в более прохладное место, меня окликнула Славя и подбежала ближе. Она тоже проходила здесь практику, но в качестве вожатой. Кстати, пользовалась большой популярностью у детей. — А вот и я, — улыбнулась Славя, оказавшись в моих объятьях. — Ну что, написал уже отчёт по практике? — Да что там писать, возьму с прошлого года, немного подправлю — ничего сложного. — На последний день только не откладывай, — Славя поспешила меня предупредить, зная, что обычно я всё делаю хорошо, но в последний момент. — Я сейчас со вторым отрядом на сцену иду, будем репетировать их выступление. Встретимся на ужине? — Подожди, а мне с тобой нельзя? Посмотрю хоть, на что хватило фантазии детей. — Извини, — своими обиженными губками она показала, насколько ей жаль, что мы не сможем провести время вместе. — Они не успевают к сроку, нужно будет их поругать. А я ругаться не смогу, когда ты рядом. — Ну ладно, тогда до ужина. — Ага, до ужина. Славя улыбнулась мне на прощанье и побежала обратно к своему отряду. А я остался опять один. Куда бы пройтись? Так и не ответив на этот вопрос, я просто пошёл вперёд без какого-то конкретного пункта назначения. Ноги сами вели меня неизвестно куда, а я думал о чём-то пустяковом и просто подчинялся воле ног. В итоге я оказался на остановке, памятном для себя месте, где я когда-то осознал, что попал в другой мир. Где я впервые встретил свою любимую. Где началась моя новая жизнь. Нахлынули воспоминания, и я присел на траву у забора под деревом. Туда же, где когда-то сидел с Филиппом в пустом лагере. — Эх, — только и сказал я, прикрывая глаза.[Конец трека]
Не знаю, как долго я сидел у забора, но солнце светило с такой же силой, как прежде, спасал только тенёк. Прошло, может, полчаса. Или час. Точно сказать не мог, а часы, что мне подарила Славя на мой День рождения, оставил в домике. Вокруг не происходило ничего интересного, картина перед глазами словно приобрела статичную 2D форму, поэтому я легко заметил изменение: какое-то движение далеко впереди, на дороге. Кто-то шёл в эту сторону. С деревни, что ли? Пешком от райцентра может пойти только псих, особенно в такую жару. «Только псих»?[Музыка: Le Matos — 1997]
Силуэт приближался, и я, хоть и не узнавал его визуально, чувствовал душой. Если это тот, о ком я думаю, то случилось просто невероятное совпадение, что я пришёл на остановку именно сейчас. Совпадение, а может, и судьба. Человек шёл спокойно, неторопливо, но я чувствовал, что он сильно устал и хочет уже поскорее спрятаться от солнца. Когда он подошёл почти впритык, в тень, я наконец убедился, что это именно тот, о ком я и думал. — Привет, Филипп. — Ну привет. Он сел в тень рядом со мной, вытирая со лба пот и тяжело дыша, и смотрел только прямо, не обращая на меня никакого внимания, будто и не было этих пяти лет разлуки. Выглядел Филипп уставшим, немного помятым, а черты его лица стали жёстче, грубее — если бы я не знал, что он отсидел, то смог бы и так догадаться. Впрочем, в его новой внешности было и что-то хорошее: руки, да и всё остальное тело, казались более накачанными, чем раньше. Похоже, в тюрьме он не только книжки читал, но и много тренировался. Наконец Филипп посмотрел на меня. — Хе-хе, ты что, врачом стал? — Ага, практику прохожу. Поступил на медицинский с Леной, так уже не в первый раз приезжаю, помогаю Виоле, — я рассказывал ему всё, но чувствовал, что это пустое, что это не важно и совсем его не интересует. Я продолжал и продолжал говорить, а Филипп переводил дух после долгой дороги и думал о чём-то своём. Интересно, почему я вообще с ним разговариваю? Он ужасен, он отвратителен, он испортил абсолютно всё, что только можно было испортить, и сумел поссориться со всеми, даже с Алисой, которую так боготворил в начале. Но вдруг тюрьма смогла его исправить? Такое чувство, будто он пришёл в это самое место, к воротам «Совёнка», чтобы вспомнить свой первый день, начало своего приключения, вспомнить прошлого себя, который хоть и был грубым и эгоистичным, но всё же пытался ставить себе рамки и ограничения. Кто знает, что в голове у Филиппа? Читать его стало гораздо сложнее, чем раньше. Тем более, он только молчал, и ничего больше. — Ну, что ж, — вдоволь отдышавшись, он снял свой рюкзак со спины и вытащил из него большой охотничий нож. — Андрейка, в тюрьме я думал только о тебе. — Спасибо, — ответил я, не уверенный, радоваться этому или нет. — А о других не думал? О Лене, Славе? Об Алисе? — Да какая, к чёрту, разница? — тут же среагировал Филипп. — Цикл закончится — и всё начнётся заново. Снова автобус, Славя у ворот, Ольга Дмитриевна, обходной, бла-бла-бла… — Филипп, — начал я серьёзно, — цикл не закончится, потому что это не цикл. Не знаю, как, но Семён сломал всю эту цикличную систему. Может, он создал новый мир, как ты когда-то создал «Совёновск», но тут всё не крутится вокруг твоей персоны, людям не навязывают какие-то роли, которые выгодны тебе одному, и всё выглядит намного реальнее, чем в мире, который создал ты. Я хочу здесь жить, и, в общем-то, я не пытаюсь искать какие-то ответы, потому что счастлив и так. Если я — копия Андрея из того, прошлого мира, то я не буду отчаиваться, а устрою себе хорошую жизнь в этом мире. — Ну хоть в этом ты наконец со мной согласился, — хмыкнул Филипп. — Но ты всё равно дурак, каким всегда и был. Это цикл, а твоё «я счастлив» — херня. Знаешь, я мог бы вскрыться в тюрьме, чтобы сразу попасть на новый цикл, но я думал о том, как найду тебя и зарежу за то, что посмел меня убить. Каждый день качался и изучил технику рукопашного боя, чтобы точно не проиграть. Так что готовься к смерти, урод, пойдём с тобой на новый цикл. Вот убью тебя и с собой покончу, чтобы не ждать. Я сжал зубы, напрягся. По спине пробежали мурашки. Почему-то я совсем не думал о том, что Филипп решит мне отомстить. В своём воображении я рисовал картину, как мы сидим вдвоём у ворот лагеря, вспоминаем былые времена, и Филипп уже не такой вспыльчивый, не такой активный после длительной отсидки. Я хоть и не прощаю его за всё, но не против вместе вспомнить прошлое. Он закуривает, хотя раньше не курил, горько усмехается и смотрит вдаль, и мы молчим какое-то время. А потом робко, аккуратно говорит, что заглянет в лагерь ночью, пройдётся по знакомым местам и обворует столовую, как когда-то с Алисой, и я отвечаю, что не буду его останавливать. И мы продолжаем сидеть в тишине, а он курит. Да, эта картина сильно закрепилась в моём сознании, и я не верил, что может быть иначе. Но теперь, когда Филипп сказал про месть, это казалось невероятно очевидным, невероятно похожим на то, как бы он действительно поступил. — Я не убил тебя кортиком, хотя мог, — напомнил я осторожно. — Ты сейчас жив только благодаря мне. Уверен, на моём месте ты бы не был так добр. Ну, а потом ты получил наказание, потому что это мир, в котором правит справедливость. В каком-то смысле ты должен быть мне благодарен. — Андрей-Андрей… — Филипп покачал головой и встал, крепко сжимая нож в руке. — Ты же знаешь, какой я мстительный. До сих пор помню того, кто карандаш у меня спёр во втором классе. Смотри, сначала я перережу тебе горло, чтобы ты не смог никого позвать на помощь, потом выпущу кишки и оставлю лежать в кустах. А Славя тоже в лагере? Как тебе идея посмотреть, как её насилуют на твоих глазах, а? За последние пять лет у меня никого не было, я уже и соскучился по женскому телу. Он говорил серьёзно, а я мысленно давал себе одну пощёчину за другой. Ну почему я не подумал о такой возможности? Почему не предсказал, что он придёт меня убивать? Это же было так очевидно, чёрт! Я так хотел, чтобы у нас с ним всё закончилось на нейтральной ноте, я так поверил в то, что он исправится, но нет. Он был преступником, и он остался преступником, ничего не изменилось. Только он стал намного опаснее. Может, идея вписывать имена преступников в тетрадь смерти не была такой уж жестокой.[Конец трека]
— А этот парень с тобой, да? — я указал вдаль за спину Филиппа, и тот повернул голову. Отлично, моя простая уловка сработала. Даже если благодаря ней я получил лишь долю секунды.[Музыка: Olafur Arnalds — Brim]
Быстро вскочив на ноги, я побежал. Не знаю, смог ли я хоть немного задержать Филиппа своим отвлекающим манёвром, но ничего лучше в такой стрессовой ситуации мне в голову не пришло. Я бежал. Бежал в сторону леса и думал только о том, как бы не встретить по дороге людей, как бы не дать Филиппу кого-то убить. Как бы не умереть самому. Хорошо, что я был полон сил, а Филипп недавно проделал далёкий путь и не успел нормально отдохнуть, но всё равно он не отставал, а даже понемногу догонял меня. Злость разливалась по всему его телу, и он сосредоточился только на мне, не отвлекаясь ни на что ни мысленно, ни физически. Даже когда мы оказались в лесу, я чувствовал, что он совсем близко. Ещё чуть-чуть — и дотянется рукой, проткнёт моё тело. А даже если удастся убежать — что дальше? Вызвать милицию? Так они не скоро приедут. Весь лагерь предупредить я не успею, да и не знаю никого, кто мог бы дать Филиппу отпор… Я быстро бежал по лесу, оббегая деревья и перепрыгивая кусты на одних только рефлексах, но Филипп всё так же дышал мне в спину. Я уже и не понимал, где нахожусь, как долго бегу и в какой стороне находится лагерь, боязнь за свою жизнь затмила всё остальное. Как же так? Я столько всего пережил в этом мире: побывал в детском доме, пожил в полузаброшенной деревне, изучил такую ненавистную мне медицину. И всё это ради того, чтобы приблизиться к моей мечте — спокойной, полноценной жизни со Славей. И теперь в какое-то мгновение я лишусь всего этого? Лишусь своей мечты, своей жизни? Всё, что я делал, будет напрасно? Нет… Нет!!! Я понимал: остановлюсь — умру, оставалось только бежать дальше. Ни слова, ни что-либо другое не могли повлиять на Филиппа, который уже столько лет только и думал о том, как меня убьёт. А я ничего не мог ему противопоставить: у меня не было ни оружия, ни такого накачанного тела, и мне оставалось только верить, что всё будет хорошо. Но не получалось. В какой-то момент я почувствовал, как меня хватают за плечо, разворачивают — и в следующую секунду холодная сталь грубо прошла по моей шее. Я отшатнулся к стволу дерева, пачкая его кровью, но всё ещё мог бежать, хоть впереди и был крутой склон. Филипп попытался схватить меня за одежду, но я дёрнулся вперёд и полетел вниз по склону, больно ударяясь о землю и торчащие из неё корни деревьев, пока не оказался в густой траве лицом вниз. Сил не осталось. Болела спина, плечо, и, кажется, голова тоже пострадала. Почему же так? Почему в справедливом мире, который я пожелал, мне было суждено умереть такой смертью? Неужели я правда это заслужил? Неужели у меня не было права на хорошую концовку, на счастливую жизнь? Я хотел, чтобы Филипп жил. Хотел, чтобы его перевоспитали. Тогда, закрывая дверь нашего домика, я сказал себе, что закрываю дверь в прошлое, оставляю его позади, но это было неправдой. Я не оставил Филиппа, я даже писал ему в тюрьму какое-то время и искренне верил, что он изменится. Наверное, мне было его жаль. Он остался один, без семьи, без друзей, без места, где бы его ждали, и я хотел как-то его поддержать, хотел дать надежду, чтобы и он тоже начал новую жизнь с чистого листа, но всё это время он оставался тем же Филиппом и думал только о том, как убьёт меня. А если бы изначально я нашёл в себе силы убить его кортиком, то этого всего не было бы. Мне стало горько от того, что я пытался как-то собрать осколки нашей разбитой дружбы, а он об этом даже не думал, утопая в собственных фантазиях и планах. Немного приподнявшись, я перевернулся на спину. Сверху покачивались кроны деревьев, плыли облака — вид был уж всяко лучше, чем одна только ярко-зелёная трава. Царившая тишина нарушалась только спокойными, уверенными шагами в мою сторону. «Притворюсь, что ударился головой и не соображаю, а потом резко перехвачу нож, когда он попытается меня убить», — решил я. — «Да, попробую так». Шаги были уже ближе, и я слегка повернул голову, закатывая глаза и изображая человека, который вот-вот потеряет сознание. Но я тут же об этом забыл, когда увидел совсем не того, кого ожидал увидеть.[Конец трека]
Она правда стояла надо мной. Кошачьи уши, хвост, глаза — всё казалось таким нереальным в мире, который растерял всю фантастику и волшебство. Её протянутую руку я сразу схватил и поднялся на ноги, продолжая рассматривать девочку с удивлением. — Юля…? Но как? — я был правда рад её появлению, но в той же степени и растерян. Рана на горле дала о себе знать, когда я заговорил, поэтому я не стал говорить ничего больше. Слава богу, хоть голосовые связки в порядке. — Это мир справедливости, ты забыл? — Юля вытерла свои окровавленные когти о платье. — А ещё это твоя концовка, Андрей. Семён так постарался и подготовил эту реальность для тебя, не хотелось сводить все его усилия на нет, поэтому я тебя и спасла. Ты правильно сделал, что забежал в лес, я жила и живу здесь со времён циклов. — А Филипп? — Не волнуйся, его никто не ищет и не найдёт. Думаю, перед смертью он успел подумать, что отправляется на новый цикл. Каждый верит в то, во что хочет верить. Может, он и правда попадёт на новый цикл в какой-то другой реальности, но ты можешь не бояться: для тебя он остался в прошлом. Не говори никому, что видел его, и прикрой чем-нибудь шею. А синяки с грязью объяснишь тем, что гулял по лесу и свалился с обрыва, ладно?[Музыка: mum — Green Green Grass Of Tunnel]
Похоже, последняя дверь в прошлое закрылась. Дверь, которую я так не хотел закрывать. — Прощай, — Юля направилась обратно к склону. — Я спрячу тело. А тебе будет урок на будущее: некоторые вещи в нашей жизни лучше даже не пытаться чинить, а просто выбросить. Человек, который несёт на себе груду сломанных вещей, никогда по-настоящему не станет ни свободным, ни счастливым. — Думаешь, я должен был оставить Филиппа? — Именно. Ты знал, что ваша дружба закончилась уже давно, но продолжал на что-то надеяться. — Теперь я надеюсь только на то, что он покоится с миром. Его жизнь, его страсть, амбиции и грандиозные планы — всё подошло к концу. Им изначально не было суждено сбыться, потому что в той финальной драке победил я и получил ту реальность, которую хотел. Реальность, которая не нуждалась в Филиппе. Если бы всё сложилось иначе, если бы он меня убил — это была бы совершенно другая история, но никакие «если бы» не обладали достаточной силой, чтобы затмить моё желание жить. Для меня есть только эта реальность и только эта жизнь. Она продолжается, и я могу дышать спокойно, зная, что опасность миновала. И всё же во мне оставались остатки жалости к Филиппу, но я знал, что время их обязательно сотрёт. — Спасибо, Юля, — я посмотрел на неё, карабкающуюся на склон, и она обернулась. — Прощай. — Удачи тебе, Андрей, — серьёзная Юля впервые за весь наш разговор улыбнулась, тепло и искренне, и указала, в какую сторону мне идти. Наверное, Семён специально оставил её у лагеря в качестве моего телохранителя. Или она сама осталась по своей воле — вряд ли я когда-нибудь узнаю правильный ответ. В любом случае, я верил в Филиппа, а они — нет. Они с Семёном ждали его появления, чтобы справедливый мир остался справедливым. Встреча с Юлей в лесу — не случайность, я совсем в этом не сомневался. — Спасибо, — сказал я ещё раз, уже выходя из леса. Эта благодарность предназначалась Семёну. Не знаю, слышал он или нет. Солнце всё так же жарило, где-то вдалеке пели птицы, а я стоял перед воротами «Совёнка». Груз прошлого окончательно спал с моих плеч, и я дышал полной грудью. Задумавшись, я не заметил, как к остановке подъехал автобус, и обернулся лишь когда двери открылись, и наружу вышел один-единственный парень лет пятнадцати. Я помахал водителю. — Извините, я тут… — парень осторожно подошёл ко мне, пытаясь что-то сказать. — Здравствуйте. — Привет, ты, наверное, новенький? — неосознанно я повторил слова Слави почти слово в слово. Свою раненую шею я прикрывал платком, что нашёл в своём же кармане. Думаю, для водителя и этого новоиспечённого пионера странной оставалась только моя перепачканная одежда. — Ну… да… — новенький почесал затылок, осторожно разглядывая мою грязную форму. — Меня Даня зовут. — А меня — Андрей, — я пожал ему руку и улыбнулся. — Но все зовут меня Доком, хотя вообще-то я медбрат. Пошли, провожу тебя в лагерь. Парень улыбнулся мне в ответ и, похоже, немного расслабился. А может, он попал сюда из другой реальности? Хотя… Нет, вряд ли. Сам он в летней одежде, в руке — увесистая сумка, и никаких признаков пришельца: ни футболки с английскими надписями, ни каких-то странных сленговых слов в речи. Так что получается, что в этом новом мире из фантастического я видел только Юлю, и то не факт, что когда-нибудь увижу её снова. Похоже, она тоже останется в прошлом. — Ну, идём, — ещё раз сказал я Дане, и мы вместе зашли в «Совёнок».Конец