Посмотри на меня

Куроко вошел в кабинет буквально на полминуты раньше учителя. Его одноклассники торопливо листали учебники, повторяя последние темы — сегодня на уроке планировался тест. Тецуя сел за свою парту, но конспекты из сумки даже не доставал, знал, что это бесполезно. У него сильно кружилась голова; из последних сорока восьми часов он спал едва ли пять-шесть. Омегу била дрожь, и не последней причиной этого стал Акаши, который буквально двумя фразами умудрился вновь подвести его к черте нервного срыва. Куроко очень не хотелось повторения позавчерашней истерики, но обеспокоенный взгляд красно-желтых глаз спокойствия не прибавлял; сосредоточиться на повторении конспекта в таком состоянии невозможно, поэтому он просто крутил в пальцах ручку, невидящим взглядом уставившись в окно. Тецуя надеялся, что справится со своими нервами и эмоциональным накалом. И хоть внутри все звенело от напряжения, он знал: надо как-то держаться. В конце концов, ничего смертельного не произошло. Все равно… он не пара для Акаши Сейджуро. Только теперь Куроко оставался навсегда принадлежащим Аомине — человеку, который воспользовался его доверчивостью, чтобы свести личные счеты с Акаши. Метка Дайки, спрятанная под пластырем телесного цвета, жгла его кожу, ни на секунду не давая забыть о том, кто поставил ее, и о том, что даже мечты теперь действительно бесполезны. Месть Дайки удалась. Альфа мог собой гордиться. Его темная сторона могла собой гордиться. Тецуя судорожно сжал слабо хрустнувшую ручку, уставившись в лист с тестом. Буквы прыгали перед глазами, слова двоились, а голос учителя долетал до него, как сквозь вату. Несколько раз глубоко вдохнув, омега расслабил узел галстука, постаравшись все же сосредоточиться на задании. С ним все будет хорошо. Конечно, если через пару лет, когда он и Акаши окончат школу и их пути разойдутся навсегда, ему не станет хуже. Куроко знал, чем это может закончиться. Каждый взгляд на Сейджуро, каждый вдох, наполненный его запахом, толкал в сторону депрессии. А стоило представить, что в день вручения аттестатов он увидит Акаши в последний раз… От этой мысли накатывало совершенно беспросветное отчаяние. За последние пару суток Тецуя десятки раз возвращался к мысли о том, что все же стоит попробовать поговорить со своим Истинным начистоту. А потом вспоминал о своем желании не мешать его жизни. А затем — снова думал о том, как немыслимо сильно хочется прикоснуться к лицу Сейджуро кончиками пальцев — хотя бы на несколько секунд. Эти мечты могли бы стать реальностью, если бы не метка Аомине, запечатленная кровавым узором на его шее. И Тецуя не хотел видеть реакцию Акаши на это. Не хотел прочесть в его глазах подтверждение тому, что теперь между ними действительно все кончено, даже толком и не начавшись. Куроко уронил голову на руки. Кого он пытался обмануть? Самого себя? Как можно было думать, что он пересилит свою тягу и свои чувства? Как можно было быть таким дураком? Тишину в классе прервал скрип открывающейся двери. Вздрогнув от неожиданности, омега поднял голову и уставился на источник шума — и резко выпрямился, с удивлением и страхом глядя на Акаши Сейджуро, замершего на пороге кабинета. Никто не обратил на вошедшего ни малейшего внимания, торопливо выполняя тест, лишь один Тецуя сидел и ошарашенно смотрел, как альфа уверенно подходит к столу преподавателя и что-то негромко ему говорит, одновременно с этим подавая сложенный пополам лист бумаги. Тот внимательно прочел ее и пожал плечами. — Раз Куроко-кун так необходим студенческому совету, что сам его президент пришел отпрашивать его с урока, то, конечно же, пусть идет. Тест сдаст на следующем занятии, ничего страшного, Акаши-кун. — Благодарю Вас, Каори-сенсей. — Куроко-кун! Сдай, пожалуйста, задание; напишешь его снова через два дня. А сейчас идите, мальчики, идите, не мешайте остальным. Твердым шагом Акаши подошел к парте Тецуи, закинул на плечо его сумку поверх своей и крепко ухватил Куроко за руку. Подхватив листики с тестом, он потащил слабо соображающего омегу за собой, попутно вернув листы с заданиями на преподавательский стол. Полминуты спустя их шаги затихли в отдалении, а охваченные паникой оставшиеся ученики принялись строчить еще быстрее, так как улыбающийся краем губ учитель напомнил им о времени, оставшемся до конца урока. *** — Акаши-кун! — в очередной раз воззвал к нему Куроко, которого продолжали бесцеремонно тащить за собой. — Куда мы идем? — Туда, где нам никто не помешает, — сквозь зубы пробормотал обозленный альфа, и Тецуя сжался, словно от удара. Недавние мысли и переживания вновь сделали его ранимым. Омега точно не был готов к насмешкам, гневу и порицанию, и эти интонации в голосе, который еще недавно звучал бархатно и чарующе, причинили боль. А когда они вошли в огромное здание спортзала, Куроко вновь попытался вырвать руку из захвата, и вновь потерпел неудачу. Пинком распахнув дверь просторной раздевалки, Акаши хлопком по выключателю зажег люминесцентные лампы под потолком и швырнул сумки на ближайшую скамейку. И только заперев дверь изнутри, он отпустил Куроко, который попятился от него в дальний угол. Сейджуро остался стоять посреди раздевалки, глядя в пол. Плечи выдавали его напряжение, а сжатые в кулаки руки просто кричали о его злости. — Куроко. Я не выпущу тебя отсюда, пока ты не расскажешь мне, что происходит. Я имею право знать. — Я не хочу говорить, — тихо ответил Тецуя. — Я твой Истинный, Куроко. Это совсем ничего не значит для тебя? — Теперь это не… — омега осекся и замолчал, испугавшись, что сболтнул лишнее. И оказался прав. Акаши хватило этой фразы, чтобы окончательно увериться в том, что от него скрывают что-то очень серьезное. — «Не важно», хочешь сказать? — глухо проговорил он, подняв на Куроко взгляд. — «Не имеет значения»? Тецуя, немедленно. Что произошло?! Зажмурившись, Куроко проклинал себя всеми возможными словами. Он так хотел бы никогда не говорить об этом с Акаши. Или хотя бы отсрочить разговор на то время, когда он найдет способ притворяться равнодушным так идеально, чтобы Сейджуро не заподозрил его во лжи. Но сейчас у Тецуи просто-напросто не было сил бороться с напором его чистой злой энергии, с этой непререкаемой настойчивостью и упрямостью. Сейджуро был неумолим. Распахнув глаза, Куроко вгляделся в гетерохромные радужки своей истинной пары. Если он сейчас все расскажет, это поставит точку в их отношениях. Был ли выбор? Меченый омега — собственность того альфы, который поставил ему метку. Даже упрямость Акаши тут бессильна. Одним движением Тецуя содрал с шеи пластырь, открывая окаменевшему альфе припухший след от укуса, покрытый подсыхающей кровавой корочкой. Сейджуро не произнес ни звука. Его глаза — недобро, гневно — смотрели на шею Куроко, не отрываясь от чужой метки, которая кое-где начала сочиться свежей кровью. А потом его взгляд смягчился, а уголки губ приподнялись в слабой полуулыбке. Куроко полоснуло болью. Что веселого альфа увидел в этом?! -Тецуя, — одними губами произнес Акаши. — Я могу подойти к тебе? Ты позволишь? Пришла очередь омеги окаменеть. — Почему ты улыбаешься? — надломлено прошептал Куроко, когда совладал с растерянностью. — Потому что у меня все еще есть шанс, — тихо проговорил Сейджуро и двинулся к нему. Шаг, второй, третий, все ближе и ближе. Сильные руки осторожно легли на плечи Тецуи, удерживая его на месте, без нажима и принуждения, а затем мягко заскользили по ткани пиджака, и замерли, лишь коснувшись обнаженной шеи. Едва ощутимо Акаши провел по метке, пачкая пальцы кровью Тецуи. — Если бы я только мог отмотать время назад, — внезапно выдохнул Сейджуро, не отводя глаз от воспаленной раны. — Я бы защитил тебя. — О чем ты? — Куроко катастрофически не успевал за сменой его мыслей. Да, в тот момент, когда Аомине наступал на него, скаля клыки, Тецуя был беспомощен. Но как узнал об этом альфа? Как он понял, что это произошло не добровольно? И разве Сейджуро не должен был уйти, хлопнув дверью, сразу, как увидел чужую метку? Почему он остается здесь, говорит все эти странные слова, гладит этот проклятый знак так нежно, словно… пытается разделить с ним его боль? — Куроко, эта метка… Она ненастоящая, — альфа заглянул в голубые глаза, наполненные страхом. — Она сойдет через некоторое время, Куроко. Не останется даже следа. — Так не бывает, Акаши-кун, — хрипло пробормотал Тецуя, не разрывая зрительный контакт. — Метка не может сойти вот так просто. — Может, если она поставлена против воли, — тихо сказал Акаши. — Кровь продолжает идти. Метка не заживает, не становится узором. Твое тело отторгает ее… потому что ты не хотел, чтобы тебя метили. Расширенными глазами Куроко вглядывался в красно-желтые глаза. Значит, надеяться все еще можно? — Но пока она не сойдет, ты все еще принадлежишь Аомине. И то, что ты пьешь блокаторы, не помешает ему найти тебя, где бы ты ни был. Всхлипнув, омега рывком высвободился из чужих рук и рухнул на ближайшую скамейку. Глухие рыдания сотрясли его тело; приходилось сдерживаться изо всех сил, чтобы не расплакаться по-настоящему. — Почему? — выдавил он вопрос, мысленно прокляв свой аромат, приносящий ему лишь одни несчастья. — Акаши-кун, я помню, что в тот вечер, когда я с тобой познакомился, ты учуял мой запах. Тогда я тоже принимал подавители, но т-т-ты… все равно учуял, — Тецуя резко провел ладонью по лицу, вытирая все же закапавшие слезы. — Но Аомине не слышал его! Аомине не ощущал мой запах ни разу за все время знакомства, пока я не прекратил пить таблетки! Почему же с-с-сейчас?! — Я — твой Истинный, — помолчав, ответил Сейджуро. — Со мной все иначе, чем с любым другим альфой. А Дайки теперь будет чуять твой аромат из-за метки. Он сможет найти тебя где угодно, если сосредоточится на этой связи. Пока укус не заживет, ты — фактически его собственность. — А если я срежу ее? — вскочив на ноги, сверкнул безумным взглядом Куроко. — Если я вырежу этот кусок кожи, он оставит меня в покое?! — Тецуя, — альфа мгновенно оказался рядом, обеспокоенно глядя на его белое как мел лицо. — Это сумасшествие. Даже не думай о подобном; это все равно не сработает. — А будь ты на моем месте, стал бы ты терпеть хоть какое-то время метку человека, предавшего тебя? Стал бы, Акаши-кун?! — подступающая истерика грозила накрыть с головой. — Куроко. Ты сказал — предателя? Подсевший голос Акаши немного отрезвил Тецую. — Я слышал ваш разговор. Сейджуро скрипнул зубами. Неужели именно тот звонок в субботу утром спровоцировал Аомине? Или Дайки и в самом деле влюблен в Куроко? Возможно ли, что Аомине поступил так не только из мести бывшему капитану — а еще и для того, чтобы навсегда привязать Тецую к себе? Кто из них двоих виновен в том, что омеге пришлось пережить насилие? — Я слышал, как он признался, что начал встречаться со мной исключительно, чтобы отомстить тебе за свой проигрыш. После того, как он положил трубку, мы с ним поссорились. Я сказал ему, что мы расстаемся, и велел ему уйти. А он… сделал вот это. Куроко замолк, не углубляясь в подробности. Это все, что Сейджуро следовало знать. — Он будет преследовать тебя, — тяжело произнес Акаши, не отводя глаз от заплаканного лица омеги. — Можешь мне не верить, но Аомине в ярости не только из-за того, что месть не удалась. Ты действительно очень нравишься ему… Он будет охотиться за тобой, преследовать тебя, надеясь возобновить ваши отношения, и ты ничем не сможешь ему помешать. — Это мы еще посмотрим, — упрямо возразил Тецуя, правда, больше из нежелания сдаваться обстоятельствам, чем из уверенности в своих силах. — Тецуя, — казалось, что Акаши сам не замечает, что в который раз называет Куроко по имени. — Я не собираюсь оставлять это все просто так. Я не прошу ничего взамен… просто позволь мне защитить тебя. Позволь мне быть рядом с тобой, чтобы не дать Аомине ни единой возможности причинить тебе новую боль. Альфа аккуратно дотронулся до лица Тецуи, пристально вглядываясь в его глаза. — Я собираюсь делать это, даже если ты не позволишь мне. Я не могу больше оставаться в стороне, если ты страдаешь. Неважно, кто твой враг — он враг и мне. Я не дам тебя в обиду, Куроко. Тецуя молча смотрел на него, растерявшись, не зная, что говорить в ответ, и Сейджуро, слабо улыбнувшись, мягко потянул его на себя, заключая в объятия, магическим образом принесшие с собой спокойствие и умиротворение. Тепло этих рук словно понемногу растапливало заледеневшее сердце Куроко, надежно укрывая от всего мира. Уткнувшись лбом в грудь Акаши, Тецуя нерешительно сжал руки на его талии, и замер в таком положении, а тот легко коснулся губами голубых волос, зная, что теперь это не останется незамеченным. *** — И ты ни разу не ходил с кем-нибудь на фестивали в честь цветения сакуры? — Нет, Акаши-кун. — А на храмовые празднования? — Тоже никогда, — чуть улыбаясь, ответил Куроко. Подростки неторопливо шли по широкому тротуару. Тецуя то и дело осторожно посматривал на своего спутника, исподтишка любуясь его статной фигурой. Эти восхищенные взгляды не оставались незамеченными Сейджуро, и альфа наслаждался таким вниманием к себе, твердо намереваясь владеть им безраздельно. — Тогда сделаем так. Какой из ближайших праздников тебе нравится больше — «фестиваль звезд» или День Моря*? Парад и торжественный салют — или фестиваль на берегу моря и полуночное купание? На самом деле, я бы сходил на оба. Куроко, ты хочешь провести эти праздники вместе со мной? — произнес он, чуть наклонившись вперед, чтобы заглянуть в лицо омеги. — Танабата**? День Моря? А ты ходишь на подобное? — безмерно удивился Тецуя, во все глаза глядя на него. — Да. Ну, так что? — Ты же знаешь, что я соглашусь, — смутился омега, отворачиваясь. — И… так непривычно видеть тебя таким… — Каким? — Да понятия не имею, как это выразить словами, — выдохнул Куроко, вновь взглянув на альфу. Тот задорно рассмеялся, и Тецуя зачарованно засмотрелся на него. Акаши действительно был не похож сам на себя — никакой подчеркнутой церемонности и слишком вежливых манер. Они гуляли вот так уже не первый раз, и с каждым днем Сейджуро становился все мягче и словно ближе Куроко, раскрывая свои характер и личность с иных сторон. Омега почти не вздрагивал, когда альфа, словно нечаянно, прикасался к нему, а если встречался глазами с направленным на него внимательным взглядом, так же искренне смотрел в ответ. Тецуя совершенно привык обходиться без маски. Первые несколько дней после той субботы, когда на его шее алым ядом расцвела метка Аомине, он даже не вспоминал о ней в школе, надевая маску лишь на подработку. И теперь, даже находясь в многолюдных местах, он чувствовал себя вполне уверенно. Те нежность и ласковое внимание, которыми Сейджуро окружал его, совершенно гасили дискомфорт от редких косых и сочувствующих взглядов прохожих. Куроко по-прежнему умел становиться «невидимым». Вдобавок он продолжил принимать блокаторы, несмотря на явное неодобрение Акаши, который пока молчал на эту тему, но, как видел омега, очень хотел высказаться. Кое в чем альфа не переходил установленных им же границ, и Тецуя даже не знал, как к этому относиться — с благодарностью или сожалением. Остановившись в паре метров от крыльца магазина, где он подрабатывал, Куроко мягко улыбнулся. — Спасибо, что проводил, Акаши-кун. — Я встречу тебя вечером, — альфа чуть наклонил голову. Смущенно кивнув, омега развернулся и ничего больше не говоря, скользнул внутрь помещения. Ему было неловко, что Сейджуро настоял провожать его каждый раз до магазина и обратно домой, чтобы помешать Аомине, если тот вдруг заявится к Куроко на работу. Акаши был уверен, что у его соперника запросто могла поехать крыша, потому что Дайки пытался помешать его отношениям с Тецуей с поистине маниакальным упорством. Аомине мог быть опасным для Куроко, и Акаши собирался не дать ему ни единой возможности даже приблизится к омеге. Это было несложно. Перестроить расписание тренировок, чтобы освободить несколько вечеров в неделю, успевать выполнять свои обязанности в студенческом совете и найти способы сочетать все дополнительные занятия в более сжатое время — ради безопасности Тецуи Акаши был готов на неимоверно большее. *** Вечером, едва стемнело, Акаши уже стоял на широком крыльце перед входом в магазин, ожидая, когда Тецуя переоденется и выйдет наружу. Куроко вышел из магазина вместе с хозяином. Вежливо поздоровавшись со старшим омегой, который приветливо ему кивнул, альфа подождал, пока тот запер двери, включил сигнализацию и попрощался с Тецуей, и после этого уже заговорил сам. — Ну, как прошел рабочий день? — Отлично, Акаши-кун, — Тецуя улыбнулся ему в ответ. Смена на самом деле пролетела незаметно. Сегодняшние покупатели были дружелюбны и общительны, и пара студентов-альф, подбирающих себе кроссовки, даже умудрились насмешить Куроко, на ходу сочинив пару забавных слоганов фирмам-производителям, и ушли с покупками, на прощание засыпав его комплиментами. Тецуя чувствовал себя более раскованно, чем несколько часов назад — хорошее настроение поддерживало его оптимистичный взгляд на жизнь, и он становился более открытым и доверчивым. И сейчас ему хотелось немного отблагодарить Акаши за его заботу и внимание. Вот только как? Что могло порадовать его Истинного? Остановившись на ступенях магазина, Тецуя подождал, пока альфа сойдет на тротуар, а затем протянул руку и дотронулся пальцами до его плеча, не давая уйти вперед. Сейджуро обернулся, вопросительно глядя на него снизу вверх, и омега решился. — Спасибо, что заботишься обо мне, — мягко проговорил Куроко и, наклонившись, легко коснулся губами его щеки. Отстранившись, он хотел было спуститься на тротуар, сделав вид, что ничего особенного не произошло, но не успел сделать даже шаг. Крепкие руки обвили его талию, и Акаши, прерывисто вздохнув, уткнулся носом в его ключицы. — Тецуя, — глухо пробормотал он. — Что ты со мной делаешь? — Акаши-кун? — неуверенно произнес омега. Ответить ему Сейджуро не успел — чужой грубый, наполненный яростью голос прервал его. — И какого хрена тут происходит? Акаши мгновенно отстранился от Тецуи, впрочем, рук с его талии не убрал. Неподалеку от них на тротуаре замер Дайки; ладони стиснуты в кулаки, синие глаза пылают ненавистью. Выражение его лица было страшным. — Тебя это не касается, Аомине, — спокойно ответил Сейджуро, внутренне сосредоточившись. — А у меня иное мнение, — бросил ему Дайки, едва совладав со своим гневом. — На Тецу моя метка, так что советую убрать от него руки, пока я тебе их не поотрывал. — Ты не получишь его обратно, — повернулся к бывшему товарищу Акаши, заслонив омегу своим телом. — Эта метка сойдет, и он будет свободен. Не приближайся к нему, Аомине… если тебе дорога твоя жизнь. — Угрожаешь? — оскалился синеволосый альфа. — Предупреждаю, — пожал плечами второй. — Ну что ж, — притворно вздохнул Дайки, пряча в глубине глаз безумный огонь. — Тогда попробуй меня остановить. И метнулся вперед даже прежде, чем закончил говорить. Куроко вздрогнул, потому что Аомине, словно призрак, внезапно возник перед ступеньками — но тут же отлетел назад от сильного удара кулаком в лицо. Акаши тихо рычал, гневно глядя на ошарашенного Дайки, и, по всей видимости, намеревался ударить его еще раз. Тецуя застыл на месте, испуганно взирая на альф, замерших друг напротив друга. Он не думал, что Сейджуро ввяжется в драку, тем более — именно ударит, а не сделает какой-нибудь финт или затейливо уклонится; это было несколько нетипично для него. Но, наверное, у его Истинного накопилось слишком много злости, направленной на Аомине, и теперь, когда Куроко стала угрожать опасность, он просто перестал себя сдерживать. Однако Дайки тоже был полон ярости. Он не собирался отступать так просто, поэтому вновь кинулся вперед. Его бывший капитан тенью метнулся навстречу; замелькали сжатые до побелевших костяшек кулаки, нанося сокрушительные удары. Тецуя зажал себе ладонью рот, сдерживая крик. Он не мог уследить за движениями альф, которые дрались так ожесточенно, словно боролись насмерть. Куроко совершенно не к месту вспомнил, что Аомине абсолютный чемпион десятков уличных боев — но тут увидел, как Акаши швырнул своего противника на асфальт, и испугался еще больше. Лицо Дайки было залито кровью, но он вновь поднялся, продолжая сумасшедше скалить клыки. Сейджуро сделал выпад ногой, и Аомине выставил блок, парируя удар, после чего кинулся вперед, попытавшись обхватить Акаши поперек туловища. Однако тот легко уклонился от захвата — лишь плавно взметнулся вихрь малиновых волос — и нанес удар ребром ладони Дайки по шее. Захрипев, форвард Тоо упал на колени на тротуар. Бешено рыкнув, Акаши схватил противника за волосы на затылке и потянул вверх, вынуждая подняться, а затем вновь беспощадно впечатал Аомине колено в живот и со всей силы швырнул альфу лицом в стену здания, ломая ему нос. Не в силах больше смотреть на это, Куроко метнулся к газону и, чуть пошарив в мягкой невысокой траве, ухватил с земли большой камень; размахнувшись, швырнул его в витрину магазина, в котором работал. С оглушительным звоном стекло лопнуло, окатив омегу осколками, и тотчас же взвыла сигнализация, разрывая вечерние сумерки пронзительными звуками. Акаши замер, шокировано уставившись на виновника переполоха; мгновение спустя вдалеке послышались полицейские сирены. Кинув последний взгляд на привалившегося спиной к стене Аомине, Сейджуро бросился к Тецуе, схватил его за руку и потащил в слабо освещенные переулки, оставив своего поверженного окровавленного соперника около развороченной витрины. *** — Зачем ты это сделал, Куроко? — стараясь сдерживать свое раздражение, проговорил Акаши. Они сидели в каком-то сквере, и альфа осторожно промывал только что купленной водой глубокую царапину на руке, которую Тецуя заработал от осколка витрины. Вода, смешиваясь с кровью, стекала на землю, но все равно длинный рукав футболки промок почти до локтя. — Жаль футболку. Придется выкинуть, наверное, — огорченно пробормотал омега, с сожалением глядя на рваную дыру, ведь осколок, прежде чем воткнуться в его руку, легко прошил и тонкую ткань. — Зачем, Куроко? — еще раз повторил свой вопрос Акаши. — Ты мог убить его, — тихо прошептал Тецуя. В его голове до сих пор циклично крутилось воспоминание, как Сейджуро безжалостно бьет Аомине коленом в живот. Выражение красивого лица его Истинного было настолько жутким, что Куроко действительно испугался, что Дайки очутится в реанимации прежде, чем его упорство будет сломлено, и он запросит пощады. Акаши внимательно смотрел на опечаленного Тецую. Его кольнула одна болезненная мысль, и эта боль была настолько проникающей, что он не смог промолчать. — Ты все еще любишь Аомине, да? — тяжело произнес Сейджуро, не отводя взгляд. Куроко вскинул голову. — Я никогда не любил его, — зло выпалил омега, с вызовом глядя в ответ. — Я поступил так не из-за него, а из-за тебя. Я испугался, что если ты… зайдешь слишком далеко, это обернется для тебя проблемами. Я не скажу, что мне безразлично, что бы случилось с Аомине — я не ненавижу его так сильно. Но я не мог больше наблюдать за тем, что происходит. Акаши медленно покачал головой. — Что значит, «никогда не любил его»? — негромко переспросил он. — Ты говорил совершенно иное, когда я спрашивал о ваших отношениях ранее. Объясни мне, пожалуйста. Почему ты соврал мне? Или лжешь сейчас. Объясни мне, Тецуя. Я — в который раз! — не понимаю тебя. — Акаши-кун. Из всего, что я сказал, ты услышал только это? Альфа молча продолжал сверлить его пристальным взглядом. — Я просто хотел, чтобы ты нашел себе кого-то более подходящего, чем я. Я тебе не пара. У меня нет влиятельной семьи. Нет поразительной красоты. Я сирота с изуродованным лицом. Я был уверен, что и твои родители будут против наших отношений, поэтому решил исключить себя из твоего будущего… Ты достоин гораздо большего, Акаши-кун. Тецуя отвечал отрывисто и торопливо. В нем накопилось слишком много горечи, и в сочетании с нервным потрясением от драки удержать свои чувства при себе не удалось. В его душе царил полный хаос, и он продолжал говорить и говорить, облекая свои переживания в слова. Беспорядочно запутавшись в собственных мыслях и эмоциях, Куроко дошел до критической точки, и теперь просто не мог умолкнуть, совершенно не отдавая себе отчет в том, что именно он уже говорит. Альфа обеспокоенно вглядывался в его побледневшее лицо с лихорадочно горящими глазами, вслушивался в поток слов, внезапно прояснивших для него нечто очень, очень важное. Больше не было места сомнениям. Теперь он знал, что нужно делать.