Танец на стеклах.

Pov Антон. Как же больно… Говорил себе «нужно принять болеутоляющее» и что теперь? Я сижу на уроке и стиснув зубы жду звонка. То, что у меня после выступления разболелась нога — еще пол беды. Надо было так покалечиться. Особенно ноют руки. Пальцы, щедро обвязанные пластырями, трясутся. Я выраниваю ручку. Наклоняюсь, поднимаю и с губ срывается глухой стон. Добрая половина класса смотрит на меня. — Антон? — Учительница физики обеспокоена. Все, хватит, не могу больше терпеть. — Извините, мне нехорошо. Разрешите отойти в медпункт. — Конечно иди. Поднимаюсь, кидаю тетрадь и ручку в рюкзак, выхожу из класса.  В медпункте меня ждал сюрприз, а точнее — полное отсутствие людей. Даже медсестры не было. Сюрприз был приятным. Я захотел открыть ящик с лекарствами, но тот не поддался. Заперто. — Ты что-то хотел? — раздалось совсем рядом. За моей спиной стояла стройная женщина, я бы даже сказал, девушка в белом халате. — Да, — я мило, как мне самому показалось, улыбнулся. — Хотел попросить обезболивающее. Посильнее, если можно. — На каком основании, позволь узнать. — Меня беспокоит нога, — терпеливо объясняю я. — а свои лекарства оставил дома. Не могли бы вы… — Исключено. — Но… — Иди на уроки, а если у тебя травма, то нужно было согласовать возможную выдачу лекарств с начальством. Я не могу позволить. Некоторое время я раздосадованно молчал, обиженно глядя на девушку. — Может вы могли бы сделать исключение? Уверен, вы бы не хотели, чтобы я страдал. Делаю шаг ей навстречу, она передергивает плечами. Еще одна улыбка. Ну давай же, давай. — Только один раз, — на вдохе произносит она. В голосе слышится заметная неуверенность. — Один раз и нужен, — фальшивая улыбка не сходит с моего лица. Победа. Победителю достается таблетка болеутоляющего, а проигравшей придется отчитываться перед начальством, за то, что выдает лекарства кому ни попадя. — Вы спасли мне жизнь. Никогда не забуду вашей доброты, — открыто переигрываю, но ей уже все равно. — Да что ты, не стоит благодарности. Это как-никак моя работа. На щеках девушки появляется румянец. Секундную тишину разрушил звонок, оповещающий о конце пятого урока. Сегодня суббота. Устрою себе выходной. — Еще раз спасибо, — бросил я на выходе, не забыв обворожительно улыбнуться напоследок. Я шел к раздевалке, мне хотелось домой. Слишком лень было оставаться на музыку. Однако у выхода из школы меня ждал приятнейший на сегодня сюрприз. У дверей стоял Максим, явно о чем-то думая, опустив глаза в пол. — Земля вызывает Макса, — я подошел к нему. — Эй! Все нормально? Я помахал рукой у его носа. — А? А, прости, задумался кое о чем. Ты в порядке? Куда собрался? Снова это выражение. Ну почему каждый наш разговор превращается в допрос, не успев толком начаться? — Я домой, не очень хорошо себя чувствую, вот и отпросился у врача. Тупая ложь, но звучит так искренне, что грех не поверить. — Ясно. Так, что-то явно не так. Где ты витаешь? Ладно, если он не в состоянии говорить — за него все сделаю я. — Знаешь, я хотел спросить. Ты еще не передумал учить меня, а то мало ли что. Он чуть помедлил с ответом, словно притворялся, что думал над ним. — Нет. С чего ты взял? Я просто… — Голова другим забита? Прости, не хотел отвлекать от мозгового штурма. Я улыбаюсь и хочу уйти, но в последнюю секунду останавливаюсь. — Если не передумал. Может во вторник? Ты свободен? — Д…да, разумеется. Интересно, он спал два часа или три? — Тогда я подъеду часикам к шести. Получаю в ответ утвердительный кивок и наконец ухожу, оставив его наедине со своими мыслями. Я уверен, что он думает обо мне. Это не гордыня, нет, просто я бы тоже не мог перестать думать о парне, которому хватило смелости и наглости меня поцеловать. Ухмыляясь я садился на мотоцикл и так же, с улыбкой, жал на газ. Остановился у своего дома и вынул из кармана джинс телефон, что уже вторую минуту пытался привлечь внимание к своей металлической персоне. — Да. — Антон, привет, — звонил Кир. — Ты не занят? Говорить можешь? — Ближе к делу. Для тебя у меня всегда найдется время. Конечно, ведь он мой лучший друг. Единственный, когда-то спасший мне жизнь и терпящий все мои заскоки человек. Я его обожаю, хоть и произношу подобное только с долей сарказма в голосе. — Не можешь подъехать к Перекрестку? У меня к тебе разговор, — его голос звучал серьезно. — Да. Ты сейчас там? Буду минут через десять. Не дождавшись ответа я бросаю трубку, кладу телефон в карман и даю по газам. Любопытно. Что могло понадобиться Кириллу от меня, да еще и в день моего законного отпуска? Странно. Обычно он меня несколько дней после выступлений не трогает, лишь изредка наведывается проверить, как я. Кстати, я же так про него и не рассказал. Кирилл Постов, двадцать лет. Студент второго курса медицинского института. В Перекрестке работает барменом. Обладает довольно яркой внешностью. Светло-русые волосы, вечно перекрашенные в какой-нибудь неестественный цвет, глубокие серые глаза, прямые черты лица, спортивное, даже, я бы сказал, накаченное тело. Он выше меня на голову, что создает впечатление, будто я его младший брат. Как и обещал, через десять минут я был уже у клуба. В дверях меня ждал Кир. — Привет, — бросил я ему, слезая с мотоцикла. — Привет, — ответил он. — Знаешь, у меня на сегодня запланировано кое-что, так что давай сразу к делу. Признаю, я иногда, даже часто, очень выбешиваю Кира, но тот стойко переносит все мои бзики и подобное. — К делу, так к делу. Антон, у тебя скоро выступление и я хочу, чтобы ты приходил на репетиции. Моя челюсть изъявила желание встретиться с асфальтом, но я ей этого не позволил. — Я ведь уже говорил, что не тренируюсь. И не один раз говорил. До тебя не дошло? И все же с каждым из своего окружения я разный, пусть сами люди этого не замечают. Парень не желал сдаваться. — Ты же понимаешь, что сам делаешь себе хуже? Делаю хуже. Что ты имеешь в виду? — Я продумываю каждый шаг перед тем, как выступить, а затем выхожу на сцену и делаю все идеально. Тебе не нужно волноваться. — Ты можешь тренироваться и этим подвергать себя меньшей опасности. Он меня раздражает. Знает ведь, что меня так до приступа истерии довести можно. — Я сказал нет, — холодно отрезал я. — Будь другом, не подходи ко мне эту неделю. Я придумаю новый номер и все будет как обычно. Знаешь, у меня есть дела, так что я пойду. Разворачиваюсь и собираюсь уходить. Мое хорошее настроение упало ниже плинтуса. Поеду домой, посмотрю фильм и подумаю над номером… — Кто это? — летит мне вслед. — Не понимаю, о чем ты, — Не твоего ума дело. — Кто на этот раз? Девушка или парень? Он ведь не отстанет. Вот же проницательная тварь. — Парень. Из него выйдет хорошая игрушка, так и хочется сломать, — коварно улыбаюсь, мечтательно прикрывая глаза. — Смотри не заиграйся. Если он узнает… — Только в самом конце, когда он будет абсолютно и бесповоротно влюблен. Говорю это так, словно считаю оправданием. — Не волнуйся, — я сел на мотоцикл. — Я буду осторожно разбирать его сердце на отдельные части. Даю по газам и уезжаю, напоследок оставив своему другу улыбку, искрящуюся от фальши. Я пришел домой, скинул уличные вещи и сел на пол в прихожей, оперевшись на дверь. Я смеялся. Громко. Меня должно быть слышно на первом этаже, если не в соседней парадной. Я не знаю, почему сейчас из моей груди вырывается истерический смех. Не знаю, так просто иногда случается, обычно тогда, когда мне нужно выплеснуть эмоции застоявшиеся в душе. Есть два варианта — корчиться от смеха на полу в прихожей или корчиться от боли на полу в ванной, лежа в луже собственной крови. Как наверное ясно, я выбирал меньшее из двух зол. По крайней мере до того момента, пока у меня не пропадала возможность выбирать. Через какое-то неопределенное количество времени моего прибывания в невменяемом состоянии, я пришел в себя. Неоценимую помощь мне оказал так вовремя зазвонивший телефон. — Да. Я даже не взглянул на экран. А надо было… — Антон? — нет, бл*ть, Папа Римский. — Как я волновался. Ты в порядке? У тебя все хорошо? — Ты наверное уже обзвонил все больницы и морги? Прими мои соболезнования, я все еще жив. Я фыркнул. Этого человека на том конце я хотел слышать в последнюю очередь. — На завтра ничего не планируй. Мы вместе пойдем к врачу. Вот же гнусный… — Прости, пап, не выйдет. У меня дела, — я попытался добавить в голос немного раскаяния, но выходила только насмешка. — Дела могут подождать. Это важнее… — Я уже сказал, что свою ногу ни одному врачу не отдам. Даже под пытками, — я посерьезнел, а точнее просто придал такой оттенок моему голосу. Где-то внутри до сих пор слышались отголоски неудержимого дикого хохота. — Я консультировался со специалистом и… — ну да, давайте все послушаем. — он сказал, что твое нежелание лечиться вызвано чем-то в твоем сознании. Врач оказался человеком приятным и согласился принять тебя в любое удобное время. В его, если честно — уже надоевшем голосе было столько энтузиазма, оптимизма и воодушевления, что меня потянуло блевать. — Во сколько за тобой завтра заехать? Подавив рвотный порыв, я нашел в себе силы ответить. — Как насчет без пяти минут никогда? — мне показалось, что я слышал, как сжались его кулаки на том конце. — Если я правильно тебя понял, то ты не собираешься открывать мне доступ к кислороду. Я не хочу лечиться. Мне вполне хорошо и так. — Но тогда ты не согласишься на операцию. — Да как до тебя не дойдет?! — рявкнул я, теряя терпение. — Я не буду исправлять ни мозги, ни тело. Меня все устраивает, слышишь?! Я не лягу на операционный стол и никогда не вернусь в спорт! Ни-ког-да! Похоже я немного переборщил. Он сейчас взорвется. — Я не позволю тебе загубить свою жизнь! Я не могу разрешить тебе поступать как вздумается только потому, что ты хочешь! — По закону я имею право на жизнь, — я начал понемногу успокаиваться. — Ты, эгоистичный ублюдок, не можешь позволять себе так говорить. Я все сказал. Прошу, забудь мой номер. — Я… Я бросил трубку, а потом швырнул телефон в сторону. Тот ударился о стену, но не разбился. Противоударный корпус. Захочешь — не сломается. Я, успевший встать на ноги, падаю на колени и кричу, почти вою. Я в ярости. Ненавижу. Ненавижу! Ненавижу!!!  Хочется рвать и метать, вымещать свой гнев на всем, что попадет под руку. Мое внимание привлекла стена, оклеенная черными обоями. С ней встретился мой кулак, потом второй и снова первый. Я бил, бил и бил, не прекращая попытки выгнать из своей головы ненавистный голос. «проблема кроется где-то в моем сознании» Бред! Я не псих, я не сумасшедший! Кажется я выкрикнул последнее вслух. Громким эхом фраза отдалась в моей голове. Перед глазами начало темнеть. Я, кажется, отключаюсь. Нет, нет… — Не спать!!! Я бью себя по начинающей ныть голове, возвращая ясность все еще мешавшимся мыслям. Когда я успел подняться на ноги и дойти до ванной? Не помню. В ящичке за зеркалом лежат лезвия и нити, тонкие полосы разномастных игл переливаются и играют в свете тусклой лампочки. Лезвие проходит по белой ткани бинтов на руке, разрезая. Повязка падает на пол. Распарывается бледная кожа, на тот же пол, сперва стекая вниз по локтю, падает разделенная на отдельные капли кровь. Алая, словно заходящее солнце, исчезающее за горизонтом. Я режу не вдоль, а поперек. Я не хочу умирать, совсем нет. Я просто хочу, чтобы мне было больно. Настолько, чтобы я не мог даже думать. О лишении возможности кричать, уже даже речи не шло. Один, два, три, четыре, пять, шесть разрезов на левой руке. Я стою в лужице крови, рубашка, которую я не снял еще со школы — безнадежно испорчена. Недостаточно… Мне мало!!! Я откладываю лезвие и беру иголку с ниткой. Завязываю на конце последней небольшой узелок и делаю стежок, затем еще один и еще. Так ровно, что я невольно начинаю любоваться своей работой. Шесть длинных и довольно глубоких порезов зашиты белыми, стремительно приобретающими красный цвет нитками. Обычными, что продаются в швейных магазинчиках. Завязываю еще один, последний узелок и выравниваю иглу. Я закрываю глаза и чувствую, как почти нестерпимая боль от руки передается всему телу. Я не кричу. С моих губ не срывается ни единого стона. Я просто не успеваю как-то показать, должно быть самому себе то, насколько мне больно, просто проваливаясь в забвение, утопая в липкой удушающей тьме. От автора) Дорогие мои читатели (если вы конечно есть). Я очень люблю писать. Ну просто ОЧЕНЬ, но пока еще не совсем освоилась в мире такого искусства. Я прошу вас, оставляйте комментарии, критику (ну, я типа промолчу про мое желание видеть лайки на своих работах). Для меня мнение вас, читателей, очень важно. Прошу, ну просто умоляю оставить пару слов. P.s. Тапки принимаются. Желательно конечно, чтобы по мягче.