Танец на стеклах.

Pov Антон. Я проснулся оттого, что захотел есть. Честно. Ощущение отсутствия руки пришло после. Что вчера было? Помню школу и как договаривался с Максимом. Помню Перекресток и Кира, а потом звонок отца и…все. Что я успел натворить? Поворачиваю голову и вижу свою руку. Меня бросает в дрожь. На самом запястье близко друг к другу шесть разрезов, зашитых швейными нитками. Вся рубашка в крови, на полу ситуация не лучше. Голова раскалывается, а костяшки пальцев стерты. Я словно стену колотил. Шатаясь поднимаюсь на ноги, опершись правой рукой на раковину. Достаю из шкафчика за зеркалом перекись и бинты. Пока набирается ванна пытаюсь промыть раны молча. Не выходит. Стон за стоном, порез за порезом. Разрезаю и вытаскиваю из своей руки нити. Нужно будет купить медицинские. Кидаю в корзину джинсы, рубашку и трусы. Медленно опускаюсь в набранную ванну. Вода горячая. Держу пострадавшую руку на поверхности. Прикрываю глаза. Какой сегодня день? А сейчас вообще день? Может воскресенье, а может уже понедельник. Не знаю сколько я провалялся без сознания. Сколько раз я говорил себе выбросить все. Лезвия, иглы, нити, спички. Я не хочу уродовать и без того не самое красивое тело. По крайней мере намеренно. То, когда я танцую не в счет. Как же меня достало собственное…я. Я ведь сам решаю, когда и что мне резать. Или не я? Я сошел с ума. Я не сумасшедший! Мне нужно лечиться… Даже не думай! Тебе хорошо и так, слышишь? Не игнорируй меня. — Прочь из моей головы! — выкрикнул я, распахивая глаза. Не выйдет. Мы связаны навсегда. Я — это ты. Твоя настоящая сторона. Ты не настоящий, не настоящий! Обхватываю голову руками и закрываю уши, но это не помогает. Его, такой до боли знакомый голос, звучит у меня в голове. Ты никогда от меня не избавишься. Впрочем, есть один способ и он тебе известен. Бросаю взгляд на край раковины, там с вечера лежит блестящее лезвие. — Не дождешься! Я не умру, слышишь меня?! Я хочу жить. Молчание. — Эй, я к тебе обращаюсь! Снова тишина. Он исчез, ушел, но по-моему, пообещав вернуться. Мое «я» одержало победу. Я не говорю «настоящее я», потому что сам не уверен. Он лишь фантазия, что закрепилась в моем сознании и живет своей жизнью. Но как я могу утверждать то, что сам не являюсь плодом чьей-то фантазии? Выхожу из ванной, по пути туго перевязывая руки. Одеваюсь в синие джинсы и белую водолазку. Не нахожу ничего в холодильнике и решаю пойти поесть в кафе. Еще в аптеку зайду. Выяснив, что сегодня именно воскресенье, я обулся, взял деньги и ключи, поднял с пола телефон. Выхожу из квартиры. Медленно. Нога болит. Сильно. Так не хочется куда-то идти, но мой желудок отчаянно пытается оповестить соседей о том, что я над ним издеваюсь. На наручных часах половина четвертого. Сколько же я провалялся? Кожу на руке неприятно жжет. Пойду пешком. Не хватало еще с мотоцикла грохнуться. Вот так, медленно, но уверенно я шел в кафе. Зайдя внутрь я сел за самый дальний столик и попросил у официантки, милой девушки с короткими рыжими волосами, порцию блинчиков с вишневым джемом, горячий черный кофе и ванильное пирожное. — Если что — я в зале, — она мило улыбнулась и отошла, вильнув бедрами, обтянутыми короткой юбочкой. Я усмехнулся. Прости, куколка, но я занят. Я пил кофе и жевал блинчик, когда в кафе ввалилась шумная компания. Наверное только из кинотеатра в паре минут ходу, так как в руках одного из парней было ведро недоеденного попкорна. Я узнал в этом парне Андрея. Мне было глубоко наплевать на них. Я все еще не отошел от вчерашнего. — Эй, так это ж наш новенький, — донеслось со стороны компании. — Эй, шизик! — крикнул мне Кислов и мне в голову ударило болью. Спокойно, спокойно. Я просто зашел позавтракать, а он просто идиот. Все нормально. Они все идут сюда, за исключением девушки в очках с коротко подстриженными светлыми волосами. Она осталась за столиком. — Хей, Тох, как жизнь? — этого кретина кажется зовут Арсений. Нужно что-то ответить. — Еще пока живой, но чую бродит рядом смерть. — я улыбнулся, всматриваясь в их лица. Знакомого и нужного среди них не было. — Тебе вчера плохо на уроке стало. Все нормально? — Андрей как будто беспокоился. Да, друг, актер из тебя никудышный. — Да, я в полном порядке, спасибо, — как же он меня бесит. Вообще-то он парень хороший, но вот когда начинает строить из себя крутого… Мне же идет образ наивного простачка. На это купился бы даже я сам. Точнее…еще один я. — А знаешь, я хотел спросить. На кой-черт ты вечно руки заматываешь? — Просто привычка, — я пожал плечами, чувствуя, как атмосфера между нами накаляется. — Привычка значит. А это что? На повязке проступили пятна крови. Бл*ть. Он хватает меня за запястье, поднося к своему лицу и сжимает. Я вскрикиваю и вижу багровые капли на кончиках его пальцев. Хочу вырваться, но это уже не нужно. Его свободный кулак встречается с моим лицом. Вот с*ка. Я отшатываюсь и падаю на свою пятую точку. Я не позволю так с собой обращаться! Да как ты смеешь поднимать, а меня руку, ублюдок?! Нет, прошу, не сейчас, только не сейчас. Замолчи, а дома сможешь сделать, все, что захочешь. Антон, пойми, он тебе врезал. Ты обязан ответить. Нет, не обязан. Нет, нет… — Нет, — звучит так тихо, что я сам себя не слышу. — Че сказал? Почему они не пытаются его остановить? Ребята, работники кафе, я сам. Просто стоят и смотрят на меня, сидящего на полу. Меня охватывает качественно скрытая злость. Я поднимаюсь на ноги и спокойно смотрю на него. — А тебя что-то во мне не устраивает? Чем я так плох? — Я уж всяко лучше. Я улыбнулся, обнажая белые зубы. — Правда? А что ты обо мне знаешь? По моему ничего. Меня не за что ненавидеть, а тем более бить. Я не люблю, когда люди страдают, поэтому прошу, не веди себя как последний урод. Он от такого высказывания опешил, смотря на меня глазами-блюдцами. — Да ты…да ты… — Я не хочу проблем, — я всем своим видом показывал, насколько серьезен. Вот что мне не нравится, так это предвзятое мнение о человеке. — Хрена с два. Я снова падаю, получив сильный толчок в грудь. Носок его кеда прошелся по моим ребрам, когда я уже лежал. Больно, блин. Ах ты козел. Ненавижу тебя. Ненавижу. Ты одним своим присутствием бесишь! Да гори ты в аду со своими претензиями! Нет, прошу, не надо. Зажмуриваю глаза и переношу удар за ударом. Я настолько глубоко ухожу в себя, что не замечаю, как перестаю дышать. Избиение остановилось, чья-то рука легла мне на шею. — Он хоть живой? — А что если помер? — Может в больницу? — Оклемается. Что ему будет. Он к боли давно привык. Последним говорил Андрей. — Что здесь черт возьми происходит?! Этот голос мне слышать приятно. Я могу различить его даже в толпе. В кафе зашел Максим. — О, Макс, привет. Присоединяйся, у нас тут такая веселуха намечается. Только кажется главный аттракцион сознание потерял. — Ты ох*ел?! Какого хрена ты с ним сделал?! Слышу звук приближающихся шагов. Кто-то опускается рядом с моей бесчувственной тушкой, кладет на плечо руку и тихо трясет. Глаза не открываю. — Антон! Эй, ты слышишь меня? Боже, Макс, ты еще заплачь. Прямо как в третьесортной любовной драме. Медленно приподнимаю веки. — А ты ч…то здесь…ай! Попытался встать, но это оказалось сложнее, чем я думал. Если этот урод сломал мне ребро — я его убью. Вот восстановлюсь и убью. — Не двигайся, — спасибо, блин. — Вызовите кто-нибудь скорую. — Я уже, — подала голос девушка за столиком. — Спаси…бо тебе, — я выдавил из себя некое подобие улыбки. Она покраснела. Через какое-то время подъехала «скорая». Я полулежал на полу, всем своим видом показывая, как я страдаю. Мое второе «я» громко смеялось над ребятами, что окружили меня. Особенно над Максимом и Андреем, между которыми завязалась словесная перепалка. Меня водрузили на носилки и когда проносили мимо моей игрушки, я прикрыл глаза и коснулся его безвольно висящей руки, обернув это случайностью. — Может кто-то поедет с ним? — Соня, так звали ту девушку, заслужила мою искреннюю благодарность. Макс посмотрел на меня и тихо сказал: — Поеду я. Уря!!! Максик едет с нами! Здорово, правда? Да, здорово. Знаешь, эта игра была твоей идеей. В случае чего, я готов взять всю ответственность на себя. Ага, только есть одна проблема. Мы — один и тот же человек. Эй, ты еще здесь? — Антон! — ну зачем так орать, а? — Да? Что? Со мной говорил врач. Когда мы успели доехать до больницы? — Будьте добры назвать фамилию. — Голодов. Но вам это незачем. Моей мед карты у вас нет. — Почему же вы так уверены? — Ну, не думаю, что карта каждого мертвеца района есть у вас в архиве, — я усмехнулся. Мужчина укоризненно посмотрел на меня, крутя в руках рентген-снимок. Стоп. Когда успел? — У вас трещина в ребре, но это несерьезно. Обычная фиксирующая перевязка и через пару недель… — Пару недель? Но мне нужно быть целым к воскресенью. Стоящий рядом Макс уставился на меня с пониманием и беспокойством. Что, зайка, я на столько тебе нравлюсь? Слишком самоуверенно утверждать такое после недели знакомства. Ой, да заткнись ты. — Тогда никаких физических нагрузок. Полный покой. — Отлично. Что ж, я могу идти? — Я бы хотел взглянуть на ваши руки. По спине пробежал холодок. — Это излишне. Я поднялся с кушетки на которой лежал и, стиснув зубы, направился к выходу. Максим пошел за мной, бросив краткое «спасибо» доктору. — Антон, подожди. — А? — За что он тебя? — Наверное сегодня не с той ноги встал. С людьми такое бывает. Я пожимаю плечами, мол, не бери в голову. — Урод. — Прости? — Какой же он урод. Ничего о тебе не знает, а с обвинениями лезет. — Да ладно, ничего. Я привык. И не злись на него. Он твой друг, а я просто попался под руку. Давай, ответь мне то, что я хочу услышать. — Я никому не позволю поднять на тебя руку, слышишь? Бинго! Скажи мне, как ты это делаешь? Вы же знакомы всего неделю. Я умею находить подход к людям. — Вот как. Знаешь, — мое лицо озаряется, улыбкой. — Я рад, что встретил тебя. Я вытягиваюсь в струнку и достаю губами до его губ. Жду, что он отстранится, но этого не происходит. Он обнимает меня за талию, а я кладу руку на его затылок, путаясь в темных волосах и притягивая ближе. Воу, Антон, ты что творишь? Вы посреди улицы стоите, идиот. Перестань, кому говорю! Кусаю Орлова за нижнюю губу. Это не я, это не я. — Прости, — тихо произношу я, отстраняясь и восстанавливая дыхание. — знаешь, я наверное пойду. Увидимся в школе. Я улыбаюсь и ухожу. До моего дома шагать всего пару кварталов. Ну вот зачем было все портить? Он же классно целуется, а ты… Запаниковал. Я же о нас беспокоюсь, а ты этого не ценишь. Можешь помолчать? Мне нужно работать над выступлением, а ты отвлекаешь. Хочешь, подкину пару идей? У меня есть… Нет! Я не на столько извращенец, чтобы ставить номера по твоим идеям. Как знаешь. Мое дело — предложить. Ладно, работай, не буду отвлекать. Ну спасибо. Кретин. Болтовня с самим собой — признак сумасшествия. Я и не отрицаю. Я сошел с ума, чокнулся, свихнулся, у меня поехала крыша и знаете, что я хочу сейчас сказать? Мне это даже нравится. Я пришел домой, по пути заглянув в магазин и прикупив еды на неделю. Открыв дверь своей комнаты я тут же упал на кровать, попутно надевая наушники. Роюсь в интернете около получаса, пока не нахожу несколько песен, под которые можно ставить танец. Слушаю и фантазирую, подбираю движения и настроение. Продумываю все до мельчайших деталей и остаюсь доволен собой. Готово. Может еще передумаю, но это определенно лучшее, что у меня когда-либо выходило. Разумеется я делал расчет на то, что на мое выступление скорее всего придет Он. А он неплохо целуется для натурала. Ну да ладно, если буду гадать, что творится в его голове — сломаю свою собственную. Неплохо получилось. А, это ты. Ты уверен, что сможешь осилить это без репетиций? Сомневаешься в самом себе? Боюсь, как бы не опозориться перед этим важным зрителем. Может разок прогонишь танец? Даже если я соглашусь… Где мне репетировать? А? Об этом ты не подумал? Ну, есть спортзал. В школе. Останься как-нибудь после уроков. Ага, а там меня кто-нибудь увидит. Конечно. Уже бегу навстречу своему позору. Тебе это так важно? Я предложил, а дальше давай сам. Подожди, я не… Его нет. Он ушел. Оставил меня одного. Мое второе «я» на меня обиделось. Круто звучит, правда? — Ну и иди в задницу. Не так уж ты мне и нужен. Я ударил себя по лицу. — Ай! Ты совсем?! Ты вроде хотел, чтобы я ушел. Я тебя оставлю. Поживи пару дней как нормальный человек. Удачки. Ненавижу. Я тебя тоже люблю. Мне пора лечиться. Проконсультируюсь с врачом, но сначала доиграю. Нужно же иногда баловать самого себя, а если тебя двое? Нужно отрываться по полной. Pov Максим. На уроках я сидел словно на иголках. Из моей головы не хотел выходить его образ. Как же достало. Я не могу просто сидеть, зная, что он всего в паре метров. Хочу… А собственно, чего? Почему я вообще…думаю о нем? Каждую секунду. Я не могу сосредоточиться на уроках и улетаю куда-то далеко, выпадая из реальности. На пятом уроке ему стало плохо и он ушел, забрав с собой вещи. Что с ним? Нога? Или «последствия» его выступления дают о себе знать? На уроке он так и не появился. Я вышел во двор школы проветрить голову. И встретил его. Я был не в состоянии говорить и отвечал то, что первым приходило в голову, особо не думая. Во вторник…к шести. Он приедет ко мне домой. И на кой-черт я согласился? Сказал бы, что не могу. Мало ли, какие у меня могут возникнуть дела? У брата день рождения, или с девушкой в кино договорился пойти… Правда ни брата, ни девушки у меня нет. Придя домой, я не сделал домашнее задание и не поел, хотя очень хотелось. Я сидел в интернете. Я искал его в друзьях своих друзей и нашел. На «аватаре» у него стояла тень на фоне разбитого зеркала. Личная информация… Имя: Антон. Фамилия: Фант. Город, точный адрес, телефон… Эти пункты отсутствуют. Только семейное положение гласило «влюблен». Интересно. От мыслительного процесса меня оторвало сообщение от Андрея. Андрей: Мы завтра в кино. С нами идешь? Максим: А что за фильм? Андрей: Тот, что недавно вышел. Фэнтезийный. Максим: Так я уже смотрел. Вы потом расходитесь? Андрей: Нет, еще в кафешке посидим. Максим: Тогда я к вам после подойду. Напиши. Андрей: Ну конечно. Давай, до завтра. Максим: До завтра. Я закрыл вкладку, встал из-за стола и не пройдя и пары шагов, рухнул на кровать с телефоном в руках. Нужно отвлечься. Хотя бы на что-то. Включаю музыку в наушниках на полную громкость и забываюсь, не замечая, как засыпаю. Утро встретило меня облачной погодой и помятой футболкой. Словно в трансе я вставал с кровати, шел в душ и выходил оттуда, готовил себе завтрак и поглощал бутерброды с сыром и чай через несколько минут. Абсолютно нечего делать. Точно, дз. Я закончил с домашним заданием примерно через два часа. На настенных часах была половина четвертого. Мне приходит сообщение от Андрея. Андрей: Подходи. Здесь кстати наш новенький обедает. Совпадение, не находишь? Я почти видел, как он ехидно улыбается во время написания этого сообщения и мне становится не по себе. На что он намекает? Или его речь — просто озвучивание фактов? Решив не испытывать судьбу, я быстро одеваюсь и мчусь в кафе. Когда я подходил к месту в окно кафе была видна группа ребят. Андрей стоит и смотрит куда-то вниз. С пола поднимается Антон. Они о чем-то говорят, а после Андрей с силой толкает Призрака в грудь. Он падает. У меня внутри что-то обрывается. Я распахиваю дверь и влетаю в зал. — Что здесь черт возьми происходит?! — О, Макс, присоединяйся. У нас тут такая веселуха намечается… Антон, закрыв глаза, лежит на полу согнутый пополам от боли. — Ты ох*ел?! Какого хрена ты с ним сделал?! Я искрюсь злобой. Подлетаю к Призраку, падаю рядом с ним на колени и кладу на плечо руку. Он еле ощутимо вздрагивает. — Антон! Эй, ты слышишь меня? Он прекращает дрожать и открывает глаза. Мне показалось, или в их краях блестели маленькие капельки слез? — А ты ч…то здесь… Ай! Он хотел встать, но пожалел об этом и с глухим стоном полулег на пол, опираясь на локти. — Не двигайся, — Боже, как я переживаю… — Вызовите кто-нибудь скорую. Подала голос подошедшая Соня: — Я уже. — Спаси…бо тебе, — он запинался, но говорил вполне уверенно, что не могло не радовать. Девушка покраснела, а Призрак легко ей улыбнулся. В моей груди почти неощутимо кольнуло. Я начал спор с Андреем, но на все мои вопросы по поводу того, что ему сделал Антон, парень отвечал однообразно, «выбесил». В кафе ворвались двое мужчин и положили бледное тело на носилки. Он коснулся моей руки и по всему телу прошелся разряд тока. — Может кто-то поедет с ним? — Соня, ты читаешь мои мысли. Я чуть помолчал, но все же ответил. — Поеду я. Пока мы были в пути, мы не обменялись и парой слов. Антон, казалось, был где-то далеко. В больнице его повели на рентген, после его грудь туго перевязали фиксирующим бинтом и он вместе со мной отправился на консультацию к врачу. — Будьте добры назвать ваше имя и фамилию. Он молчал, словно и не слышал вопроса. — Его имя Антон, а фамилии я не знаю. Может и знаю, но наличие в Петербурге человека с фамилией Фант не внушало доверия. — Антон! — позвал я, отчего он вздрогнул. — Да? Что? — Будьте добры назвать фамилию. — Голодов. Но вам это незачем. Моей мед карты у вас нет. — Почему же вы так уверены? — Ну, не думаю, что карта каждого мертвеца района есть у вас в архиве, — на тонких губах появилась странная даже для него ухмылка. Мужчина укоризненно посмотрел на него, крутя в руках рентген-снимок. — У вас трещина в ребре, но это несерьезно. Обычная фиксирующая перевязка и через пару недель… — Пару недель? Но мне нужно быть целым к воскресенью. Я его понял. У него должно быть выступление, раз он так переживает. Трещина. Он очень хрупкий и я это очень хорошо понял. Да, признаю, не каждый выдержит несколько ударов в грудь с ноги, без серьезных повреждений, но Призрак казался мне более хрупким, чем статуэтка из самого тонкого стекла. Дотронься — и он разобьется. — Тогда никаких физических нагрузок. Полный покой. — Отлично. Что ж, я могу идти? — Я бы хотел взглянуть на ваши руки. — Это излишне, — мне кажется, он ответил слишком быстро. Он медленно, через боль, поднялся с кушетки и захромал к выходу, ничего не сказав. Я, лишь бросив врачу краткое «спасибо», поспешил следом. — Антон, подожди. — А? — За что он тебя? — Наверное сегодня не с той ноги встал. С людьми такое бывает. Я пожимаю плечами, мол, не бери в голову. И тут до меня дошло. Его руки. У Антона всегда перевязаны руки, а вспоминая то, что мы все тогда видели на физкультуре, незнающему человеку легко сделать вывод о… — Урод. — Прости? — Какой же он урод. Ничего о тебе не знает, а с обвинениями лезет. — Да ладно, ничего. Я привык. И не злись на него. Он твой друг, а я просто попался под руку. Он не держит на него зла? На этого недальновидного ублюдка? Еще просит, чтобы я тоже не злился… — Я никому не позволю поднять на тебя руку, слышишь? Я сам не понял, как это сказал, но потом осознал, что это именно то, что я так часто озвучивал в своих мыслях. Его хотелось оберегать, защищать от любого зла, встать за него горой. Прижать к себе и никогда не… — Вот как. Знаешь, — на его лице появляется улыбка. Такая светлая, искренняя. — Я рад, что встретил тебя. Он поднимается на цыпочки и касается моих губ. Совершенно невинно…и чего-то ждет, но я не отстраняюсь. Кладу руку ему на талию, а он надавливает на мой затылок, углубляя поцелуй. Он приоткрывает рот, приглашая мой язык внутрь и я с охотой отвечаю. Мне плевать, что он парень, мне плевать, что это неправильно и аморально. Мне до звезды, что мы стоим посреди улицы и на нас смотрят прохожие. Я готов стерпеть все, только пусть эта пытка не кончается. Пелену блаженства разрывает резкая боль. Он меня укусил, поспешив отстраниться. В зеленых глазах было раскаяние — Прости, — тихо говорит он, приводя дыхание в норму. — знаешь, я наверное пойду. Увидимся в школе. Он разворачивается и уходит, оставляя меня в растерянности. Что я сделал не так? Почему он… О чем я вообще? Я и не хотел его целовать. Совсем. Я просто не желаю, чтобы на него поднимали руку. Я никому этого не позволю, даже если сам буду от этого страдать. Меня посетила мысль о том, что мне очень хочется, чтобы он улыбался. Также как и пару минут назад. Искренне и честно. Чтобы в его жизни не было места грусти и разочарованию. Я не позволю этому случиться. Я буду рядом с ним, всеми силами пытаясь сделать его счастливым.