Танец на стеклах.

Pov Максим. Я опоздал в школу. В пятницу, конечно, можно было отсидеться дома, но один я оставаться не могу. В голову лезли ненужные мысли. Хотелось пойти…навестить его… Нет! Нельзя. Он предатель, моральный урод и жуткий эгоист. Не видит дальше собственного раздутого самомнения. И я не буду из-за него страдать, не буду. И мне…мне совсем не больно. Совсем не… Утираю слезы из-под глаз. В какую же тряпку я превратился. После смерти Андрея я был подавлен, а Антон оказался рядом. Он…профессиональный лжец. Я ненавижу его. Ненавижу. Как можно быть настолько… Он ведь мне душу изливал. Тоже вранье. И его отец… Наверняка нанятый актер. Все его эмоциональные всплески и срывы… Все это фальш. В нем нет ничего настоящего. Но почему тогда так плохо? Я ради него пропускал школу, лгал родителям, да я ориентацию из-за него сменил. Отдалился от друзей, остался совсем один. Оценки у меня тоже ухудшились. Пока я был с ним, точнее «его», я думал, что мир вокруг не имеет никакого значения. Этот гад сделал себя центром моей вселенной. Меня поразило, как далеко он мог зайти ради этой глупой игры. Отдаться парню, да еще просто так. Не понимаю. Наверняка просто заигрался и это само вышло. Ага, трижды. Я не понимаю, ничего не понимаю. Призрак казался таким настоящим, живым, даже счастливым, пусть и не всегда. А эти его провалы в памяти. Пфф! Гениально! Этот образ забитого маленького мальчика. Ну просто Божий одуванчик, а не парень. От одного воспоминания по спине бежит холодный пот. Он приручил меня. Стал для меня хозяином и пользовался, отдавая команды, дрессировал, а как поощрение отдавал себя. Отличная система, просто слов нет. Сегодня я сам не заметил, как начало темнеть. Весь день в своих мыслях не принес никаких результатов. Я продолжал бросаться из крайности в крайность, чуть ли не доводя самого себя до истерики. В конце дня, когда я уже не мог думать, просто упал на свою кровать и почти сразу уснул. Голова болела жутко. От перенапряжения наверное. Часа в три ночи мне на телефон пришло сообщение, как выяснилось, от Кира. Слушать я его не хотел, поэтому просто бросил телефон рядом, снова проваливаясь в сон. Не хочу просыпаться. Хочу остаться в этой теплой, дарящей спокойствие тьме. На утро меня поднял крик мамы. Я вскочил с кровати и побежал на кухню. За столом сидела мама с кружкой кофе в руке. Под всегда веселыми глазами блестели дорожки слез. — Мам, что такое? — Про твоего Тошу только что говорили в новостях. Ага, наверное о его выступлениях уже в новостях передают. Растет человек, богатеет. — Сказали, что он выпрыгнул из окна. У меня в груди защемило. Как «выпрыгнул»? Он же не умер, да, ведь не умер же. Так, возьми себя в руки. Ты не должен так просто переживать. Даже если Голодов умер, он это заслужил. Он сломал жизнь многим людям и я не собираюсь вот так просто его жалеть. — Он уже не мой, мам. Мы расстались. И я не хочу о нем слышать. Голос не мой. Какой-то…грубый? Да, наверное. В прочем, плевать. Суть я передал. — Но что случилось? Вы были так счастливы… Он тебя бросил, да? — Нет, это я с ним порвал. Не сказав больше ни слова, ухожу в свою комнату, негромко, но вполне ощутимо хлопнув дверью. На кровати лежит мой телефон, а на нем сообщение то Кирилла. Может все-таки послушать? Оно вроде короткое. Но если Кир попытается его оправдать, я удалю. Ну, или просто брошу телефон в стену. Подношу аппарат к уху. Кажется я до конца жизни буду ненавидеть голосовые сообщения. « Макс, привет. Это Кир, Крирлл, ну ты понял. Я звоню извиниться перед тобой. Я не думал, что ты не знаешь, что… Это не телефонный разговор. Перезвони мне, когда будешь свободен. Это важно.» Это важно… И что в этом может быть важного? Даже если закрыть глаза на всю его ложь, Призрак убил моего лучшего друга. Я ненавижу его хотя бы поэтому. Набираю номер. На часах половина десятого утра. В школу я уже опоздал. — Алло? Это ты? — Да, я. Что ты хотел? — Как же круто, что ты позвонил. Послушай, давай встретимся у Перекрестка через двадцать минут? Я все тебе объясню. — Да, я буду. — Вот и отлично. Зачем я вообще это делаю? Я же решил игнорировать. Или не решил? Как же сложно… А я никогда не любил сложности. В отношениях, в решениях вопросов… А теперь я должен пойти. Я не могу злиться на Кира. Он мне ничего не сделал. Интересно, а Призрак и с ним играет? Или Кирилл — единственный, кому Призрак может доверять? С такими мыслями я одеваюсь. Думать о том что надеть мне не хочется, поэтому просто толстовка синего цвета и просто темные джинсы. Говорю, маме, что пойду прогуляться, остудить голову и спешу к Перекрестку. Там у главного входа меня уже ждут. — Привет. — Привет. Пожимаем руки. Между нами какая-то неловкость, словно он не решается начать разговор о чем-то, а скорее о ком-то важном. — Максим, я не буду просить тебя вернуться к Антону, а тем более изменить свою точку зрения. Просто ты не все знаешь о нем. Прошу, не перебивай… Да что с ним? Защищает человека, который убил его брата. Я бы на месте Кира порвал с Антоном все связи и не желал бы слышать о нем больше никогда. -…Антон, как бы сказать, болен. Вот только не надо давить на жалость. На меня это теперь не действует. Я хотел сказать это вслух, но просто продолжал слушать. — У него довольно редкая болезнь. Диссоциативное расстройство идентичности так просто не вылечить, да и Призрак протестует против лечения… — Что, прости? Я на врачебном плохо понимаю. — Голодов страдает раздвоением личности. Я фыркнул, закатывая глаза. — Ага. Ты еще скажи, что у него есть брат-близнец, которого не любили в детстве и теперь он пытается всячески испортить Голодову жизнь. — Я серьезно. У него проблемы с психикой, причем довольно серьезные. Я скептически смотрел на парня с волосами цвета вишни. — Я не прошу тебя мне верить. Просто ты должен знать. Мы с Антоном познакомились, когда он полгода назад устроился в Перекресток. Я организовывал его выступления. После пары-тройки недель работы, про его выступления узнали ребята, с которыми он тогда учился. Ну, пошли издевки, избиения… Ему тогда было очень тяжело. И тогда появился Призрак. Мы с Антоном так его называем. Он был своего рода щитом. Приходил, когда Антону нужна была помощь. Я больше не узнавал в том парне своего друга. Он стал резким, злым и жестоким, от него отвернулись абсолютно все. Люди думали, какой же он урод, но не замечали, что под маской скрывается истекающая кровью душа. И он не выдержал. Выбросился из окна. Неделя в коме и клиническая смерть. После он очнулся, врачи назвали это чудом и только я знал, что это Призрак вытащил Антона с того света. А потом были приступы, истерики, потеря памяти и самоистязание. Он винил во всем только себя. Когда Антон оправился, то пошел в новую школу и встретил тебя. Призраку захотелось поиграть с чьей-нибудь душой и его выбор пал на тебя. Он навязал Антону правила этой игры. Но он сам ни в чем не виноват. Я никогда не видел Голодова таким счастливым. Он в тебя влюбился и хотел оставить эту игру в прошлом, но Призрак этого ему не позволил. Вчера утром с тобой говорил не Антон. И в…в смерти Андрея тоже нет его вины. Я стоял, как громом пораженный. Столько ответов вылилось… Я не совсем понимал сути, но по отдельности объяснения Кира звучали вполне здраво. Я хотел верить, что Антон не виновен, но… Не могу. Я не могу просто так ему поверить. Где доказательства, что это не очередная хорошо спланированная шутка? — Если тебе нужны доказательства — зайди к нему домой. И да, я сейчас отгоню его байк от входа и пойду работать. Если захочешь, пойди к нему в больницу. Он иногда приходит в себя. Кир сел на мотоцикл Приз… Антона и уехал. Зайти к нему? Что за абсурд? Ну зайду я в его квартиру, и что? И я пошел. Дверь оказалась открыта, так что я без труда прошел внутрь. Воздух был мутными из-за сигаретного дыма, на полу в прихожей лежали осколки разбитого зеркала, в комнате Антона царил настоящий хаос. Пустые бутылки дорогого алкоголя, я насчитал три, при условии, что еще одна превратилась в кучку битого стекла. Окурки, затушенные непонятно обо что. Красные следы на стенах, разбросанные по полу иглы и лезвия.  Пятно крови у кровати. Здесь он наверное сидел. В груди ощутимо кольнуло. Значит Кир говорил правду? Это не похоже на декорацию, скорее…на квартиру старого пьяницы, ушедшего в недельный запой, вот только прошло чуть меньше суток. А я…ушел не выслушав, не разобравшись. Что теперь… Я зайду к нему. Да. Не знаю, почему, но мне хочется им верить. И даже если все это еще одна шутка, то хуже мне все равно уже не станет. Никогда.