Отряд самоубийц

      Сильнее сжать плечи, чтобы хоть на некоторое время зафиксировать мечущуюся в бреду девушку. На бледной коже останутся тёмные следы, но это лучше чем она упадёт и разобьёт себе голову.       Тихий хрип вырвался наружу, и девушка обмякла. Самое худшее позади. Приложив травяной компресс и убрав светлые волосы со лба, с губ смогло сорваться облегчение:       — Слава предкам, ты справилась, Пандора, — говоривший дотронулся подушечками пальцев до щеки, которая уже не казалась холодной, как лёд.       — Я бы не была в этом так уверена, Себи, — дверь чуть скрипнула, и огонь вздыбился ввысь.       Он даже не смел спорить, лишь смотрел, как девушка вступала в свет свечей. На её лице играли тени, но даже без них он видел обеспокоенность на глубине серых глаз — единственная эмоция, которую она могла себе позволить после того, как он вызвал её по экстренной связи, найдя в лесу двух девушек.       Подойдя ближе, маг заметил, что с чуть вьющихся на кончиков хвойных волос капала кровь.       — Мисс Долохова, я благодарен, что вы пришли на помощь... В такое непростое время.       Она фыркнула на такую формулировку.       — Вы, французы, даже в опале не теряете лоска, — Долохова плюхнулась на рядом стоящее кресло, разрушая впечатление величественности. Забрав ноги под пышную юбку платья, девушка подобрала колени и положила на них подбородок. Большие серые глаза с чуть заметными искрами неба с теплотой и насмешкой смотрели на него. — Если перевести все твои реверансы в мою сторону, то выходит: Спасибо, что у вас нет мозгов и чувства самосохранения, что вы кинулись по первому зову отщепенца, который не пошёл за кузеном Эваном и не оправдал надежд дома Розье.       Парень поджал губы.       — Вы, русские, невероятно бестактны.       Она будто ждала этой фразы.       — Из твоих уст, щенок, это звучит как комплимент. Запомни раз и навсегда, Себастьян Розье, мне плевать на всю эту грызню. Я помогаю тем, кому хочу, — воздух завибрировал, а кровь увеличила свой ток.       Розье старался выровнять дыхание и успокоить ток крови. Слишком много было в этом монологе сокрыто: прочные канаты, соединяющие настоящее и прошлое в отблесках огня, подтверждающие на грани абсурда слухи — он слышал о трагедии Ольги Долоховой — отец, не смирившийся с падением царской империи поддался на уговоры жены и переехал в Лейпциг. Оттуда в Лондон к крестной матери Ольга вернулась одна — мировая бойня темных магов отняла у двенадцатилетней девочки родителей. Прошло десять лет, прежде чем Темный Лорд попытался надавить на последнюю княжну Долохову и отправил ей отрубленную голову брата вместе с самодовольным палачом. Брата, которого она обрела только через пять лет после мирового конфликта.       Говорят, что Волдеморт получил своего человека по частям, а вдова убитого молила Долохову пощадить детей. То, что сказала эта Славянская ведьма, до сих пор передают друг другу как мудрость или безумие:       — Я не воюю. Долг уплачен. Ваш муж убил моего младшего брата, ещё ребёнка, а я убила в нем человека. Мы квиты.       С тех пор ведьма не появлялась в высшем обществе, как и в Лондоне, предпочитая быть в тени.       Ольга провела рукой по лицу — слишком тяжело далось ей устранения бреши в барьере — твари так и лезли, что Долохова начала присматривать себе деревце покрасивее — умирать, так с эстетикой. Поэтому помощь от юнца Мальсибера выбила у неё почву из-под ног: все же все давно похоронили племянника Эдмура, а тут он здравствует и выступает под знаменем одной из безумных королев.       «Шекспир нервно пританцовывает на столе от того, что сотворили жаждущие власти мудаки».       — Почему вы не вернулись обратно домой? Почему помогли, зная, кто я?       Княжна посмотрела на него повнимательнее. Да, высокий, с породистым лицом, даже больше смазливым. Темно-русые волосы и зеленые глаза, внимательно смотрящие на неё. От породы лощёных французов остались лишь черты лица да имя — Себастьн был копией покойного брата леди Элизабет — валлийская кровь оказалась сильнее.       — На моей родине говорят, что дом там, где твоё сердце, — она смотрела цепко, холодно и отстранённо. — У меня же давно нет сердца, как и дома.       Его выжгли дотла последователи равенства, а после и приспешники Гриндевальда.       — Олли... — голос был слаб, но то, что Пандора очнулась так рано, говорит лишь о её силе и том, что духи и предки смягчили гнев Судьбы. Но вот надолго ли?       Долохова тут же оказалась у кровати, присев на корточки.       — В тебе больше моего безрассудства, чем холодной расчетливости. Перун мне свидетель, что золотую тропу видели все заинтересованные стороны.       Пандора прикрыла глаза. Она не думала, что выживет и увидит названную сестру.       Она помнит, как произносила молитву, не залечивая порез, чтобы не прервать круг и достучаться до духов. Тёплое дыхание у щеки ознаменовало появление тотема-защитника — тигрица рычала, тянула её за волосы, останавливая свою подопечную. Но Пандора все продолжала, продолжала шептать и проливать алую кровь, становясь слабее.       Тигрица отступила, а дальше были засасывающая пустота и тьма, где каждую клеточку тела пронзали железные цепи, искупанные в кислоте. А ещё были голоса... Жесткие, холодные, жалостливые и насмешливые. Каждый из них лил в уши патоку и обещал все богатства, если девушка впустит в свою душу. Каждый играл на струнах её страхов, надежд и безысходности, уничтожая её.       Однако она все продолжала шептать, а кровь все также медленно вытекала из неё, как и жизнь.       Она начала медленно гореть, но даже крики не смогли заглушить голоса её сердца и души — гнев Судьбы был последним, что она должна была увидеть, когда огонь проник под кожу, вскипятив кровь.       Боль от ожогов начала отходить, а вокруг неё начали появляться светлые фантомы умерших членов рода Гамп. Их магия и сила окутывали её, затягивая раны и шепча в унисон с ней просьбу о том, чтобы мир не был уничтожен, чтобы нарушить одно из правил Судьбы и спасти невиновных — призывать на стражу завесы новых рыцарей, которые смогут удержать равновесие.       «Нас мало, молим, духи, о снисхождении», — могучий голос отца был един с ней, как и Основательницы рода.       Гамп почувствовала лёгкое касание, но своей силой оно придавливало насмерть тело и лишало воли. Яростный огонь не обжег в этот раз, словно показывая, что Судьба здесь бессильна; бессильна перед высшими сущностями, на которых держится этот мир.       А потом... Пандора очнулась и услышала слова старшей подруги.       — Прости... Не...— девушка закашлялась, а Себастьян чуть приподнял её голову и напоил водой из стакана, который девушка осушила в несколько секунд.       Ольга вздохнула. Духи, уберегите доброе сердце этой семнадцатилетней девочки.       — Набирайся сил, — остановила Долохова её попытку рассказать больше. — С сильными мира сего как-нибудь справимся. И да, хвалю, что предупредила человека, которому можно доверять, и он не подвёл, — она подмигнула Розье. — Твою гостью я вытащила, но дальше хоть предупреждай о желаниях покинуть нас навечно, — проворчала молодая женщина, вызвав тень улыбки у Гамп.       — Кар!       Ольга нервно дернула плечом. Это чертово чучело, как и рядом сидящий с ним голубь мира, преследуют её с корреспонденцией, как только она пересекла порог дома.       — Голубь? — выразил своё сомнение по поводу профпригодности птички Розье. Видимо, ворона он ещё мог понять.       Ольга с тоской подумала, что империо на голубя — слишком экстравагантно, как и дополнительное внушение. Но креативно, стоит признать.       Долохова подошла к птицам, которые одновременно подняли лапки с небольшими трубочками с письмом.       «Какая синхронность, аж зависть берет».       Развернув каждое письмо, она внимательно вчитыталась в завитушки.       «Семейное единство умиляет. Ещё бы выйти целой после такого рандеву».       — Что ж, — она свернула письма и обратилась к молчаливым обитателям комнаты. — Я ненадолго вас покину. Себи, приглядывай за леди. У вас, французов, это неплохо получается.       Розье смог только мотнуть головой пустоте — Ольга Долохова исчезла также неожиданно, как и появилась.       Письма, требующие встречи от родственниц-врагов, что может быть увлекательнее?       — Где-то у меня завалялась эта пиявка-артефакт.       Все же выбирать пафосное и ироничное время для встреч — удел воспитания всех темных семейств.       «Завтра в Йокогаме. В полночь».