Edge of the Blade

Кову терпеливо ждал, пока ловкие руки служанки приведут его шевелюру в порядок. Сегодня его ждет знакомство с будущим супругом. Он обязан выглядеть идеально. Что ж, до идеальности ему и правда недалеко. Высоченное зеркало услужливо отражает шикарную фигуру парня, облаченного в тонкую черную одежду, что мягко охватывает каждый изгиб сильного тела. Черный цвет выбран не случайно – по мнению наставника, у Кову и без того широкие плечи и надо их сгладить хотя бы зрительно. Впрочем, к облегающим и тесным одеждам Кову не привыкать. Вчера он еще гадал, что же за тетушка к нему собралась с визитом, ведь было их около десятка, но когда в семинарию пожаловала сама королева, то стало ясно, что дело серьезное. Ей отказать Кову не смог бы даже без хамовитых советов незнакомца. Крепкий свиток пергамента жег руки. Кову все еще не мог поверить, что уже через несколько дней ему суждено будет покинуть Рэвэлию. Не сказать, что к своей стране он очень уж был привязан, но так внезапно менять свое положение не хотелось. В одной комнате с ним сидело еще несколько парней, выбранных в качестве альтернативы, на случай неугодности Кову. У всех троих светлые длинные волосы разных оттенков, светлые лица с тонкими чертами лица и почти что женские фигуры. Истинные дети своей нации. Будет смешно, если предложат на откуп Кову, а гости выберут кого-то еще. До боли смешно. Время. Шикарная карета, запряженная белыми лошадьми. Размеренное цоканье копыт шести великолепных животных. Кову предпочел бы ехать верхом, нежели трястись в закрытой коробке. Троица сверстников уверенно болтала, а он мог только напряженно сжимать кулаки. Эти несколько дней превратились в череду тщетных попыток секса, но успеха он так и не достиг. Не самые правильные мысли по дороге на свидание. - Эй, Кову, нервничаешь? – усмешка в голосе не могла укрыться от его чуткого уха. Это Габриэль, один из отличников семинарии, у него отбоя нет от поклонников, он отвергает предложения одно за другим, но меньше их не становится. Правда, на мечах сражается он паршиво, да и верхом ездит похуже любой девицы, но зато красив, сексуален и обладает ярко выраженным темпераментом. Кову заставляет себя промолчать в ответ. Тесно. Тесно в этой коробке, тесно в узкой одежде, не хватает воздуха. - Думаешь, тебя выберут? – подначивает Габриэль. - Неужели такое никчемное создание может понадобиться хотя бы чужаку? Карета останавливается. Кову первым выскакивает из нее, не дожидаясь, пока паж откроет дверцу и пригласит их наружу. Холодно. Неожиданно холодный воздух, но как же его не хватало! Он резко ласкает душу, охватывает грудь изнутри, внушая ощущение полета. Слышно, как воспитанники семинарии чуть возмущаются по поводу погоды. Кову решает не дожидаться, пока незадачливый паж поможет им выкарабкаться и бросится указывать очевидный путь, постоянно лебезя. Он быстрым шагом поднимается по лестнице, что ведет к дворцу. Здесь он бывал когда-то в детстве и воспоминания эти хорошими назвать трудно. Высокие белые стены, что искрятся каким-то звездным светом на фоне черного грозового неба. Острые узкие шпили башен, что теряются в бархате туч. Маленькие окошки и огромные витражи, неизвестно откуда черпающие свет для ярких бликов. Огромные двери, выточенные из малахита и отделанные драгоценными камнями. Обычно их распахивают перед гостями и ведут они сразу в главный зал. Так не приходится гонять гостей по коридорам и лестницам при проведении балов, а в будние дни, лишенные важных празднеств, немногочисленные посетители не слишком торопятся в священные покои, пораженные дорогим убранством. Убранство, кстати, меняется достаточно часто – придворный маг обладает незаурядной фантазией и крайне не любит постоянства, его сердце всегда требует перемен. Именно поэтому первые пару дней после очередной перестановки и королевская семья, и слуги, и посетители вынуждены пользоваться огромной картой, начерченной на гигантском пергаменте, что благоразумно вывешивается в главный зал. Когда же все привыкают к нововведениям, маг считает своим священным долгом провести очередную перестановку, и все повторяется вновь. И вот двери распахнулись, Кову замер на месте, ошалев от волны яркого света. Неужели такого можно добиться свечами? Чувство, будто перед ним распахнули врата ада, судя по яркости этого пламени. Тишина. Но ведь он был уверен, что слышал музыку. Сотни людей, внимательные взгляды. Кову едва заметно поежился – от такого внимания стало не по себе. Ситуацию вдруг взяла в свои руки королева. Женщина легко и властно поднялась с трона, воздев руки к племяннику: - Здравствуй, Кову! Мы все ждали тебя! На самом деле она была поражена не меньше окружающих, ведь появление «подарков» планировалось несколько позже. Посольство оборотней только-только заняло свои места за столом, никаких переговоров еще не состоялось, а несносный мальчишка уже стоял на пороге зала. Королева мягко поманила его к себе, как только за его спиной возникли фигуры запасных пешек. Слуги поспешно указали мальчишкам их места за королевским столом, подвинули стулья. Велика честь сидеть за одним столом с королевой, сегодня она выпала только старому военачальнику, придворному магу, посольству оборотней и четверым парнишкам семнадцати лет. Кову этому рад не был. Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что честь эта наигранная – посадили их у дальнего края, видимо, чтоб не мешали серьезным разговорам, большого внимания уделять не стали. Придворные слуги были заняты чем угодно, но только не обслуживанием вновь прибывших гостей. Габриэль с друзьями обеспокоенно перебрасывался голодными взглядами, но этикет не позволял взять и обслужить себя самостоятельно. Это было бы плохим тоном. Кову поймал на себе насмешливый взгляд. Его обладателем оказался один из оборотней. Мужчина лет двадцати восьми, может, тридцати, широкоплечий, наверняка высокий, он сидел и насмешливо щурился, наблюдая за растерянностью мальчишек. Длинные черные волосы чуть неряшливо лежали на плечах, одежда резко отличалась от принятой в Рэвэлии. Свободная холщевая рубаха, небрежно обшитые рукава, какой-то узор, кантом проходящий следом за грубыми швами. Она казалась бедной и нищей на фоне убранства дворца. Впрочем, мужчину это не смущало. Его усмешка стала шире, обнажив ряд белоснежных зубов и резко выдающиеся вперед клыки. Кову бросил голодный взгляд на блюдо с дичью, что уже опустело наполовину. Если слуги продолжат игнорировать их и дальше, то спать ему придется голодным. Возможно, он смог бы изображать безразличие, если бы не слезливое перешептывание товарищей по семинарии, да не откровенная насмешка, что своей наглостью прожигала кожу. Кову резко поднялся, перегнулся через стол, зацепил вилкой зажаренного рябчика и перетащил его к себе на тарелку под хор ошалелых взглядов. Угрюмо принялся за еду, стараясь не обращать внимания на всеобщее осуждение. К черту. Мало того, что его по сути продают, так еще и кормить не собираются. Не пойдет. В тишине зала вдруг раздался громкий хохот: - Хорош, чертеныш! – тот самый оборотень. – Ваше величество, вы слугам скажите, чтоб детей покормили, глаза ж голодные! Казалось, большего оскорбления здесь себе никто позволить не мог. Но королева лишь сердито зыркнула на слуг, и те бросились наполнять тарелки воспитанников семинарии. Оборотни нагло посмеивались между собой, а Кову никак не мог избавиться от ощущения чужого наглого взгляда, прикованного к нему. Рябчик оказался вкусным. Нежная, хрустящая корочка приятно раскалывалась на зубах, источая тонкий аромат, дразнящий и без того разыгравшийся аппетит. Вино мягко искрилось в бокале, но Кову не торопился к нему прикасаться. Габриэль с друзьями уже успели напиться и осоловеть, что не укрылось от оборотней. В их усмешках было что-то презрительное, не позволяющее им стать хищными. Кову наблюдал. Оборотни были весьма похожи между собой, но в то же время разительно отличались друг от друга. Не улыбки, а оскалы, острые, выпирающие вперед клыки, что обнажались сразу, стоило только оборотням приподнять губы. Широкоплечие, мускулистые, с грубыми чертами лица и какими-то звериными повадками. Видно было, что столовые приборы им чужды, но оборотни управлялись с ними весьма искусно, видимо, в угоду королеве. Впрочем, на этом их угодливость заканчивалась. В переговорах их тон ни разу не был заискивающим, в каждом слове слышался грубый, уверенный напор, не терпящий отказа. И королева не отказывала. Люг тоже предпочитал или кивать, или молчать. Пару раз он уже попытался сгладить острые углы, но был встречен резким полурыком и требованием не вмешиваться в дела. Оборотням было абсолютно все равно, что Штейгер являлся вторым человеком в Рэвэлии после королевы. Они приехали издалека и тратить свое время на вторых лиц не собирались. Через некоторое время зал начал медленно пустеть, слуги ненарочито сообщали гостям, что пора бы и честь знать, и гости послушно расходились. Наконец, посольство и окружение королевы остались в зале одни. Штейгер незаметно кивнул пажу, и тот поспешно подскочил к воспитанникам семинарии: - Соизвольте встать и построиться. Кову тяжело поднялся из-за стола. Вот уж эти смотрины его никак не прельщали. Пергаментные аттестаты лежали у пажа, но передавать их гостям он, видимо, не собирался. Габриэля заметно пошатывало, он пытался опираться на друзей, состояние которых однако было не лучше. - В общем, условия мы с вами оговорили ранее, - с достоинством произнесла королева. – Выбирайте. Вы можете выбрать любого, или же забрать всех. - Женщин у нас, конечно, мало, - усмехнулся один из оборотней, - но таких не нужно. Королева вспыхнула. Она знала, что эти переговоры будут сложными, но чтобы настолько… Нет, она не привыкла к подобному хамству, к подобной наглости и несдержанности, а теперь, когда хищные гости оттеснили от переговоров Штейгера, и вовсе не знала, что делать. - Погоди, Рио, - черноволосый оборотень поднялся из-за стола, похлопав друга по плечу. – Если кто-то из них и правда женщина, то она стала бы чудным подарком. Он остановился перед Габриэлем, разница в росте была очевидна. Впрочем, Кову тоже был ниже черноволосого пришельца, но полголовы – это не две. И вдруг удар. Кову едва успел отпрыгнуть в сторону, рука метнулась к поясу, на котором обычно висели ножны. Сейчас их не было. Не нужно было долго всматриваться в зеленые глаза оборотня, чтобы прочитать в них приговор. Габриэль уже свалился замертво от одного точного удара. Двое его друзей с воплями бросились бежать под громкий гогот посольства. Кову отступать не собирался. Точнее говоря, об этом он забыл подумать, схватив несколько ножей и запрыгнув на стол. Высота должна была дать ему преимущество. Пинком запустил в нападавшего пару неубранных тарелок, от которых тот с легкостью увернулся. Тончайшая скатерть рывком выскользнула из-под ног Кову, но он все же смог удержаться на ногах. Оборотень замер на месте – видимо, он посчитал ниже своего достоинства гоняться за юнцом по всему залу или пытаться стащить его со стола. Вместо этого он выпрямился, оставив боевую стойку, и протянул Кову руку: - Достойно. Слезай. Кову ждал подвоха. Но руку все-таки подал. Странно было опираться на эту жесткую ладонь, что только что стремилась его убить. Но подвоха не было. Кроме того, что оборотень отказался отпускать руку Кову. Вот так вот, держась за руки они и вернулись к столу. Королева поймала взглядом уверенный кивок черноволосого посла. Наиболее возможным твердым голосом она огласила: - Кову, поздравляю. Знакомься – твой будущий супруг, Лан.