Мне не страшно

Время тянулось невыносимо медленно. Минуты ползли гигантскими сколопендрами, издевательски поблёскивая лоснящимися медными сочленениями-секундами. Голова трещала. Казалось, будто какой-то шутник с изуверским чувством юмора заставил Беллатрикс Лестрейндж применить Круциатус конкретно к голове. Хотя нет. Хуже. Белла бесчинствовала внутри, круша на своём пути хрупкую логику мыслей, тщательно скрываемые чувства и архивы знаний, оставляя за собой лишь выжженную пустошь, заполненную болью и яростью. И выдворить проклятое исчадие ада вон не представлялось возможным. Только если раскроить себе череп. Или принять напиток Живой Смерти. В итоге обыденная, рутинная проверка работ из довольно скучной, стандартной процедуры превратилась в адскую повинность, в пытку. И каждый новый опус очередного нерадивого болвана, мнящего себя волшебником, написанный для галочки, потому что «так надо», чтобы отвязались, вызывал вместо знакомой снисходительной иронии сухое тёмное бешенство. Фамилия в правом верхнем углу следующего свитка, нацарапанная нервным, рваным почерком, словно издеваясь, жалобно смотрела кривыми дрожащими буквами. Как кролик на удава. Ты же не будешь меня есть, правда? — Долгопупс... Перо, сжатое между пальцев, дрогнув, сломалось. Если прежде при виде этого ходячего недоразумения было вполне достаточно пошатнуть его и без того хрупкую самооценку, а потом просто наслаждаться выражением первозданного, панического ужаса на его одутловатом лице, то теперь фамилия недоумка вызвала отчётливое желание собственными руками задушить её обладателя. Снейп прикрыл глаза и с силой сжал виски. Похоже, сегодня, чтобы осилить работу этого недоноска и удержаться от того, чтобы не прикончить несчастного недотёпу, придётся принять чего покрепче Умиротворяющего бальзама, к которому организм, на удивление, быстро привык... «Эта песня хороша — начинай сначала! — надменно, со стальным сарказмом усмехнулась совесть. — Сколько ты будешь третировать бедного пацана, а? Он тут при чём? Ведь не он убил Лили! Не он вбил в голову Волдеморту, что именно о её сыне идёт речь в этом проклятом пророчестве!» Совесть — уродливый мутант с пёсьей головой, слившийся с «профессиональным диссоциативным расстройством», как выразился бы какой-нибудь целитель-теоретик, — умолкла, словно ожидая ответа хозяина. Но тот не спешил бросаться в спор очертя голову. На этот раз треклятый уродец не дождётся. «Ха! — знакомый — до озноба, до оскомины — лающий смешок. Вот только сейчас он больше походил на выстрел. Контрольный в голову. — Так ведь проще, правда? Всегда проще найти козла отпущения и снять с себя ответственность! Хотя, если подумать, единственный, кого тебе следует винить в её гибели, — ты сам!» Нокаут. Внутренний палач сегодня явно в ударе... Шумная возня за дверью отвлекла от тоскливых мыслей. — Драко! Драко! Ты что, оглох? Голоса в коридоре заставили мгновенно напрячься, превратив зельевара в слух. Драко Малфой. Несносный выскочка, некогда самоуверенный и наглый потомок древнего волшебного рода, а нынче — простой перепуганный подросток. Да, прилюдно он пытался, что называется, держать марку, хорохориться и выпендриваться, но на деле... На деле от страха его внутренности свивались в тугой узел. Да. Прав был Альбус: в таком состоянии мальчишка опасен... — Чего тебе, Блез? Ответ сухой, натянутый, машинально заметил Снейп. Малфой явно не хочет ни с кем разговаривать. Чёртов самонадеянный упрямец! Сам едва держится, постоянно балансируя в шаге от того, чтобы не забиться от страха под стол, но между тем упорно отказывается от помощи. Напуганный маленький волчонок... — Вот чудак! Свободное же время, а ты тут стены подпираешь. По Снейпу соскучился, что ли?.. Ого, паршиво выглядишь! Как будто тебя дракон пожевал, а потом выплюнул! Снейп невольно улыбнулся. Меткое замечание. В последнее время Малфой именно так и выглядит... — Всё зубоскалишь? — Просто констатирую факт. Ты, похоже, давно в зеркало не смотрелся! — Кто о чём, а наш Блез всё о зеркалах... — Ага, чувство юмора у тебя не отсохло окончательно, — удовлетворённо резюмировал Забини. Повисла тяжёлая гнетущая пауза. Снейп уже собирался было вернуться к свиткам, как вдруг... — Блез, что ты знаешь о стирании памяти? Вопрос как удар обухом по голове. Головная боль, удивлённо мигнув на прощание громадными раскалёнными глазищами-углями, смылась под напором удивления. И, похоже, отметил Снейп, удивился не он один: бедняга Забини, судя по затянувшемуся молчанию, впал в ступор. — Ты что, забыл, как использовать соответствующее заклинание? Да и на кой это тебе? Поттеру решил память подчистить? — наконец придя в себя, иронично усмехнулся Блез. — Нет. Просто... — Вновь пауза. Что это? Очередное пустое бахвальство или расчёт? Драко отчаянно пытается сохранить хорошую мину при плохой игре или взвешивает, что и как сказать? — Мне кажется, что кто-то стёр мне память: у меня начисто исчезли из головы несколько часов жизни, — скороговоркой — на одном дыхании — выпалил слизеринский староста. — То есть как — исчезли? — А вот так — с концами! — глухо рыкнул Малфой, стремительно теряя терпение. — Совсем, бесследно! — Погоди, — дипломатичный Забини тут же пошёл на мировую, — если бы к тебе кто и применил заклятие Забвения, то... ну, оно всегда оставляет следы. При желании это можно определить. Не слишком просто, но... вполне возможно. — А то я не пробовал! — язвительно бросил Драко. — И... что? — Ничего! Ни в какую! — Если ни в какую, то значит, никто тебе никакую память не стирал, — констатировал очевидное Блез. — Да и вообще... По-моему, ты всё сильно усложняешь. Бритва Оккама: не надо изобретать Исчезательный шкаф там, где вполне хватит метлы. Ты просто устал. Или задумался. Получилось, что голова была отдельно от тела. Ты делал какую-то механическую работу, не требующую серьёзного контроля разума... — Да?! И почему я не помню, о чём думал? — Потому что думаешь об этом постоянно. А если думать о чём-то постоянно, то мозги эти мысли уже воспринимают как нечто само собой разумеющееся, не уникальное, и почти не фиксируют. И снова молчание. — Логично... — задумчиво заключил Драко. — Откуда ты только всё это знаешь, а Блез? — Что-то читал, что-то мама рассказала. Я ведь в Министерстве собираюсь работать, — с лёгкой щепоткой тщеславного самодовольства ответил тот. — А чтобы эффективно управлять людьми, надо знать, как они устроены. — Зельевар мысленно улыбнулся. Хитрый и изворотливый Забини далеко пойдёт... — Будет тебе уже заморачиваться! Давай за мной! — Ты иди, а я догоню. Кажется, я оставил сочинение в спальне. Надо доделать до завтра, а то МакГонагалл меня без масла съест. Быстро удаляющиеся, гулкие шаги, эхом таявшие вдали. Тишина. Осторожный, неуверенный стук в дверь. — Простите, сэр, можно? — Стало быть, вы не поверили вашему «консультанту», мистер Малфой, — вместо приветствия сухо уронил преподаватель. Драко застыл у порога с отвисшей челюстью. — Вы... вы всё слышали?! — Естественно. Вас с Забини не услышал бы только мёртвый. Ничего удивительного... Вновь стук в дверь — нервный, суетливый. — Прошу прощения... — В дверном проёме показалась всклокоченная голова Луны Лавгуд. — Я забыла свою сумку... Снейп закатил глаза. Похоже, именно сегодня судьба решила окончательно его доконать. Гневный, резкий взмах волшебной палочки — и потрёпанная сумка влетела в руки когтевранки с такой силой, что Луна едва удержалась на ногах. — Благодарю... — рассеянно пробормотала она и принялась спешно рыться в недрах своего ветхого кожаного мешка. — Что-то ещё, мисс Лавгуд? — вкрадчиво-ледяным тоном поинтересовался зельевар, отчаянно призывая на помощь остатки самообладания. — Уползла... — Девушка подняла на преподавателя свои вечно удивлённые, слегка навыкате глаза. — Видящая змейка уползла. — Равнодушно пожала плечами. — Наверное, вы ей понравились больше: ведь у вас в голове полно мозгошмыгов. — Забросила сумку на плечо. — Видящие змейки ими питаются. — Исчезните, мисс Лавгуд! — прошипел Снейп. Выслушивать бред сивой кобылы, в который верят эта чокнутая и её полоумный папаша, было выше его скромных сил. А наказывать эту помешанную — бессмысленно... Проводив странную когтевранку, так некстати вспомнившую о своей проклятой сумке, ледяным тяжёлым взглядом, Снейп мысленно выругался — но тут же заставил себя успокоиться и вопросительно посмотрел на крестника. Тот явно занервничал. Опустив глаза вниз, он принялся с нарочитым интересом рассматривать лакированные носки собственных туфель, словно там были начертаны ответы на все терзавшие его вопросы. В молодом волшебнике боролись страх, умноженный на абсолютное непонимание того, что с ним произошло, и гордость, которая прямо сейчас пыталась его заставить разобраться во всём самостоятельно. — Я слушаю, — как можно мягче произнёс зельевар. Необходимо, чтобы Драко доверился, а не испугался ещё пуще прежнего, уговорить отказаться от сомнительных подвигов и необдуманных действий и разобраться во всём спокойно. Крестник упрямо молчал, поджав губы. Дрожащие пальцы впились в край столешницы с такой силой, что, казалось, ещё немного — и дерево не выдержит, пойдёт длинными, похожими на молнии трещинами. Наконец собравшись с духом, Малфой рывком вскинул голову и лихорадочно выпалил: — Мне кто-то стёр из памяти полтора часа жизни! Даже не просто стёр, а вырезал! Значит, страх оказался сильнее и вынудил Драко всё-таки обратиться за помощью. Первый разумный поступок за последние полгода. — Почему вы так решили? — тихо уточнил Снейп, не отрывая испытующего взгляда от лица крестника. — Подобные предположения не рождаются на ровном месте. Малфой вновь потупился и умолк. Губы превратились в тонкую ниточку. Лишь пальцы выбивали на массивном кожаном переплёте старинного гримуара нервную мелкую чечётку. — Это... — отчаянно пытаясь совладать с собой и собраться с мыслями, начал он, — это было в последний день каникул. Я помню, что пытался написать реферат для Мак... — осёкся, — то есть по трансфигурации... В последний раз, когда я смотрел на часы, было два двадцать. А потом я ни с того ни с сего обнаружил себя в кабинете отца. И на часах — три пятьдесят две! — И всё? — Снейп позволил себе ироничную, но беззлобную улыбку. — Судя по всему, мистер Забини оказался прав: вы задумались, машинально прошли в кабинет — скорее всего, за книгой. Дальше — банально: начав читать, вы уснули. Организм не выдержал напряжения... — Нет, — перебил крёстного слизеринец, — точно нет! — Он порывисто замотал головой, будто пытался таким образом заставить свои слова звучать ещё более убедительно. — Когда я очнулся, то обнаружил перед собой не книгу, а чашку с остатками кофе на дне. И не просто чашку, а одну из тех самых, китайских, которые отцу Гуй Дзюнь подарил: я бы точно не стал их трогать для такого пустяка как кофе! — Вскочив, принялся мерить длинными шагами кабинет. — А значит, в доме, кроме меня и матери, был кто-то ещё! — Замер посреди рядов парт; обескровленные посиневшие губы дрожат, в глазах кислотным фейерверком вскипает паника. — Зачем?! — Глухой, сдавленный шёпот. — Что ему было нужно?! — Голос взлетел почти до крика. — Что он со мной сделал?! — Без сил опустился прямо на пол. — Что-то мне подсказывает, что... это очень не понравится ему. — Выразительный нажим на последнем слове. Хотя в этом не было никакой необходимости. Так Драко называл только Тёмного Лорда, боясь именовать его — даже за глаза — Повелителем или хозяином. Молодой человек всеми силами старался отгородиться за безликим местоимением от того ужаса, который внушал ему этот тёмный маг. — Для начала нужно успокоиться! — не терпящим возражений тоном отрезал декан. Парень на грани истерики, а это — последнее, что ему сейчас поможет. Нервы — паршивый советчик. — Поднимайтесь! — Но Малфой словно оглох. Он даже не шелохнулся. Так и продолжал сидеть, раскачиваясь из стороны в сторону, как маятник, уставившись безучастным взглядом прямо перед собой. — Будь по-вашему, сидите здесь. Только прекратите трястись, иначе мне придётся вас обездвижить. Снейп был уверен, что выявление магического воздействия надолго не затянется. В том, что оно имело место, мужчина практически не сомневался: Драко действительно не стал бы ни за что на свете хвататься за тот злополучный сервиз. И не только ради кофе — вообще не стал бы. Нужный фрагмент нашёлся быстро. Но, сколько бы ни бился над ним зельевар, к каким магическим тонкостям не прибегал бы, всё было тщетно. В сознании Малфоя не было ничего, что могло бы хоть как-то помочь: ни размытых образов, какие бывают при неумелом или спешном использовании заклятия Забвения, ни наслоения фантомного опыта, ни изменений восприятия реальности. Ничего. Лишь густой — хоть ножом режь — белый туман. И этот туман не на шутку встревожил Снейпа. Ни один — даже самый мощный — ментальный маг не может добиться такого эффекта. Подобного рода колдовство всегда оставляет следы, зацепки... «Знатного кофейку хлебнул пацанчик», — скучающим тоном резюмировало альтер-эго своим раздражающим, доводящим до белого каления голосом. Кофе... Кофе... Почему разум зацепился за этот ничего, по сути, не значащий факт? Так, по мнению маглов, утопающий хватается за первую попавшуюся дрянь вроде соломинки... Стоп! О чём-то таком он читал. Давно, когда ещё только начал преподавать зельеварение в Хогвартсе. В редкой монографии, предназначенной только для специалистов, упоминалось о зелье, которое в связи с его специфическим вкусом добавляют либо в вино, либо в кофе. Создательница — древнегреческая ведьма Федра — назвала этот состав Летой. И не без причин. С помощью этого эликсира, а также ряда магических формул можно было сделать что угодно: от полной ликвидации всего жизненного опыта человека до создания совершенно новой личности. В монографии не был указан точный рецепт, благополучно в наши дни утерянный, — но автор оговорился, что для Леты необходим целый ряд редчайших ингредиентов вроде яиц химеры, которых сейчас днём с огнём не сыскать. Но если... если на секунду предположить, что кто-то — достаточно храбрый и достаточно безумный — смог восстановить древнее зелье... По спине неприятной колючей волной хлынули мурашки. То, что случилось с Драко, напоминало действие именно Леты... Размышления прервала настойчивая возня снаружи и цокот острых птичьих когтей по каменному подоконнику. «Нет, вы издеваетесь!» — пронеслось в голове со скоростью гоночной метлы. Коротко хлестнув волшебной палочкой, мужчина открыл окно. В кабинет кубарем вкатилась серая взъерошенная сипуха. Почти не взмахивая крыльями, птица бесцеремонно спикировала на стол и, сварливо ухнув, протянула лапку, к которой был привязан кусок пергамента. Развернув свиток, Снейп с удивлением узнал руку Аберфорта. «Альбус снова сгинул невесть куда, так что сообщаю тебе лично, — гласила записка. — Вчера вечером в поместье Малфоев случился пожар. Выгорела Южная Башня, в которой находилась Нарцисса Малфой...» «Только этого мне и не хватало!» — Зельевар устало прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. А в следующий миг буквально остолбенел от изумления. На каменном полу между ним и Драко лежала, свернувшись тугими кольцами, огромная змея с ярким зигзагообразным узором на тёмной спине и горящими алыми глазами. Получается, что Луна Лавгуд, эта наивная сердобольная дурочка, действительно приволокла в замок змею. Не мифическую Видящую Змейку, а вполне реальную и очень опасную степную гадюку. Вот только такие твари в Британии не водятся. Их родина — Южная Европа. Что забыла иноземная гостья здесь, да ещё и посреди зимы? Простой и логичный ответ лежал на поверхности — но Снейп так и не успел его сформулировать: змея встрепенулась, приподняла голову и коротко, отрывисто зашипела — точь-в-точь смеялась. Послышался негромкий хлопок, и на месте экзотической гадины появилась девушка. На своём жизненном пути слизеринский декан встречал разных женщин: прекрасных и уродливых, аристократок и бродяг, традиционных утончённых английских леди и иностранных красавиц. Но эта была самой странной из всех. Было в незнакомке что-то одновременно пугающее и располагающее, отталкивающее и немыслимо притягательное. Она будто была соткана из парадоксов. Бронзовый южный загар и светлые волосы цвета червонного золота. Точёная женственная фигурка и массивная, больше похожая на броню кожаная боевая форма авроров. Изящные, правильные, почти античные черты лица были неуловимо искажены, отмечены тёмной печатью безумия. Огромные карминово-красные глаза... Она была такой же, как и женщины с картин Ганса Гигера — больше демонической, инопланетной, чем человечной и живой, какой-то мистически-неестественной и в то же время излучающей мрачноватый, потусторонний эротизм. Появление незнакомки вывело из ступора и Драко, который переводил ошарашенный взгляд с девушки на крёстного. — А... а кто это? — наконец подал голос молодой человек. Снейп не успел решить, что говорить или делать. Девушка решила всё и за него, и за Малфоя. Выхватив откуда-то волшебную палочку — длинную и очень светлую, — она направила её на Драко и нараспев произнесла: — Онейро, — с выпуклой, долгой первой «о». Слизеринский староста, словно только и дожидался этого приказа, послушно закрыл глаза и непременно бы грохнулся на каменный пол, если бы незнакомка вовремя не наколдовала большую пуховую подушку. И тут же, вцепившись в зельевара своими кровавыми глазищами, без обиняков заявила: — Мне нужно немедленно увидеть Альбуса Дамблдора!