Особенность его глаз

Это больше похоже на сопливую мелодраму, где я — чертов горе-любовник, а Гена — приличная и милосердная барышня, что пытается меня разубедить, хотя он еще не проронил ни слова. Никит, — начинает он, смотря на свои руки, крутящие кружку с ароматным напитком, — ты ведь знаешь… -Да все я знаю, — с какой-то горечью перебиваю я, хотя совсем не хотел. Но Гена, вроде, не против; наверно, сам не хочет говорить это в сотый раз. — Прости, — теперь я тоже смотрю на его руки. -Никита, — он произносит медленно, будто смакует, пробует мое имя на вкус; его голос ниже и нежнее обычного. Я поднимаю глаза и взглядом встречаюсь с его. Гена улыбается, точнее, весело пляшут искорки его зрачков. -Я, — Гена все-таки отводит глаза, — я рад, что мы друзья. Но чувство, будто он хотел сказать что-то другое. -Я тоже, -тем не менее отвечаю. Да я и правда рад. Его пальцы касаются моих, но он тут же одергивает руку и переводит взгляд на окно. Здесь идет резкая и неумелая склейка, и мы оказываемся на какой-то вписке, где я, пробираясь сквозь застывшие клубы дыма, ищу потерянного из вида еще полтора часа назад Гену. Из одной из комнат доносится низкий женский голос, издаваемые звуки которого похожи на боевой клич. Я заглядываю туда и вижу, как рыжеволосая девушка поднимает стакан и произносит: -Я напоила Rickey F! Очивка получена! Её реплика встречается радостным гоготом и пьяной в зюзю улыбкой виновника. Ну да, Rickey F ты напоила, а с пьяным Геной Фарафоновым мне что делать? -О, Альфа, — говорит какой-то парень, стоящий сбоку от меня. Я улыбаюсь ему, смотря сначала вниз, потом — на Гену. Он выглядит как никогда довольными и впервые, сколько его помню, — по-настоящему улыбается. И неотрывно, почти не моргая, смотрит мне в глаза. И если отсутствие его взгляда раздражает, то такое поведение пугает, но вместе с тем почему-то манит, и я подхожу ближе и ближе, пока не встаю почти вплотную. -Твоя майка пахнет пиздой, — усмехнувшись, произносит Гена. -Только домой сегодня я повезу тебя, а не трофеи, — отвечаю я, кладя руку ему на плечо, и веду к двери, нахожу среди вещей наши толстовки, кое-как одеваю Гену и, немного облокотив его на себя, выношу это тело из квартиры. Около подъезда опускаю его на лавочку и вызываю такси. Апрельский воздух немного приводит Гену в чувства. -Альфа, — его голос чуть хрипит и смешивается с весенним ветром, так приятно ласкающим ухо, — а я нажрался, — немного улыбается он. И его улыбку я чувствую даже стоя спиной. -Такси через 10 минут приедет, — поворачиваюсь я. Да, в самый что ни на есть драбадан. — Блять, Фарафонов, ты же вообще не пьешь, так какого хера ты нажрался? Он отвел глаза. Снова. Впервые за вечер. Улыбка сразу исчезла, а взгляд разом прояснился, будто я напомнил ему то, что Гена и хотел забыть. Так оно, судя по сему, и было. -Захотелось, — тихо произнес он, смотря на бычок сигареты рядом с подошвой своих кроссовок. — Да и мне не пять лет, чтобы я перед кем-то отчитывался, — с желчью в голосе продолжил Гена. — И какого хера ты меня вообще на улицу вытащил? Я, может, хотел продолжить, — он неуверенно встал со скамейки.- Я вот сейчас вернусь… Такси подъезжает как нельзя вовремя, и я запихиваю ничего не понимающего — и от того не сопротивляющегося — Гену в машину и называю адрес квартиры друга. Гена в полусне все еще пытается обвинить меня в том, что я забрал его со вписки, хотя это больше похоже на какой-то несвязанный бред, но не с моей дикцией жаловаться. -Гена, — я все еще обнимаю его за плечи, когда мы стоим у его квартиры, — где у тебя ключи лежат? — он кладет голову мне на плечо и шумно выдыхает куда-то в шею, отчего по коже проходят мурашки. -В зад… в заднем, -Гена опять выдыхает. -Кармане, я понял, — нетерпеливо заканчиваю и шарю по его штанам, похлопывая. — Альфа, — почти простанывает Гена от очередного хлопка по его ягодице. -Да ты совсем в говно, — говорю я, нащупав ключи. Он почти валится с ног, и мне приходится удерживать его за талию. — Еба-ать, — тяжело выдыхаю, ища буквально на ощупь замочную скважину при свете одной тусклой лампы на этаже. И даже когда я попадаю, открыть замок получается далеко не с первого раза, потому что он заедает. Как только миссия выполнена, со злостью распахиваю дверь свободной рукой, вытаскиваю ключи и заношу сопящего у меня на плече Гену в квартиру и усаживаю его на пуфик в прихожей, облокачивая на стену, и только потом закрываю дверь. И больше в пустоту, чем обращаясь к спящему другу, произношу: -Ну и что мне с Вами делать, Геннадий?