Месячные, м-мать их...

Тсуну раздражало всё. Совершенно: голоса, звуки, крики, взрывы, пламя, Занзас. О, как же её бесил этот невозмутимый мужлан, спокойно протирающий ей стены на протяжение последнего получаса. Хотелось активировать пламя, надеть перчатки и хорошенько съездить этому самодовольному, напыщенному, тугорогому… — Эй, мусор. Куда пошла? – тугорогий внезапно объявился сзади, а Савада отскочила в сторону, чуть ли не сшибая плечом рядом стоящий мусорный бак. – Мы еще не закончили. «Мы еще не закончили, бе-бе, – шатенка скривилась, мысленно пародируя варийца, — нет, ну как можно быть такой сволочью? Стены протер, вмятины оставил, штаны порвал, рубашку превратил в такое, что рубашкой назвать стыдно! Вон, одни клочки, да черные пятна на некогда белоснежной ткани» — Чего ты ещё хочешь, Занзас? – Тсунаёши развернулась, глазами пытаясь испепелить мужчину, но тот только усмехнулся. – Опозорилась я отлично, вон, вся задница в крови. Чего надо? От собственной наглости Тсуна бы, не будь подвержена эмоциям, самолично раскопала могилу и зарылась там, но сейчас, когда раздражение буквально бурлит в крови, принося с собой еще и адреналин после нешуточной схватки, затыкаться отчаянно не хотелось. — А знаешь, мусор, — алоглазый тем временем приблизился, держа дистанцию в пару метров, — у тебя всё же есть яйца. — Что? – девушка непонимающе замерла, сжимая кулаки, а в следующую секунду уже неслась на варийца с пламенем наперевес. – Задолбали уже за мальчика считать! Как можно быть такими слепыми идиотами?! Занзас, явно ожидая подобного, лишь оскалился и зажег пламя в ответ. Удар, блок, Тсуна отлетает в ближайшую стену, тормозя падение гармонией, а после психует, топает ногой по асфальту и сползает по стене вниз, обхватывая колени руками и присаживаясь. Между ног липко и холодно, ветер нещадно проскальзывает во все открытые и не очень места. Тсунаеши всхлипывает, утыкаясь лбом в коленки, а плечи её мелко дрожат от слез. Занзас впервые в жизни теряется безвозвратно. Пламя от неожиданности гаснет, пистолеты оказываются на месте, а сам мужчина впадает в раздумья. «Успокоить или прибить – вот в чем вопрос», — решает для себя мужчина, раздраженно выдыхая. И говорит, почему-то чувствуя, как лично, своими же руками, подписал себе приговор. — Эй, мусор, ты любишь мороженое?