Скульптор. Перерождение.

Гарри волновался. Да и как тут не волноваться, когда стоишь перед такой махиной, как этот замок. Конечно, Харо-сан рассказал ему всё подробно, даже в подвале ему рисовал в натуральную величину все переходы и проходы по всему Хогвартсу, но всё равно. Рон дёргался сильнее, Драко же старался казаться спокойным, но даже у него сквозь маску ледяного принца прорывались эмоции. Минуту назад строгая дама профессор Макгонагал забрала их после путешествия на лодках и провела в замок. Оставив ребят в холле, она вышла в зал, велев первокурсникам постоять тихонько. Гарри довольно улыбался. Рядом с ним стояли, кроме знакомых ему уже парней, ещё двое — мальчик, держащий на руках жабу и лохматая девочка, которая бормотала себе что-то под нос. — Мне братья сказали, что нам придётся сразиться с троллем. — Чушь! — рассмеялся Гарри. — Тролль считается весьма опасным существом, против него не каждый взрослый выстоит, а мы — только первокурсники. Так что максимум, что нас ждёт — пара вопросов по поводу того, кем ты хочешь быть. И то, я не уверен. — Я читала в Истории Хогвартса, что нас будет распределять Шляпа, — влезла лохматая девчушка. Гарри улыбнулся. — Можешь идти на Рейнвейкло. Там ценят тех, кто рвётся к знаниям. Девочка удивлённо подняла голову. — Разве? — Угу. Рейнвейкло — факультет людей, которые любят учиться. Учёные, исследователи, аналитики… Прямая дорога в Отдел Тайн, хорошее решение для маглорождённых, — Гарри улыбнулся. — А как ты узнал? — изумилась девочка. Драко тоже с интересом посмотрел на рыжего. — Волосы. Ни одна чистокровная или маговоспитаная ведьма не будет носить их распущенными, если на ней нет артефакта. Через волосы можно наслать порчу, проклятье, приготовить индивидуальное зелье, заклятие… Даже ритуал провести, — Гарри серьёзно кивнул. Ханатаро один раз привёл его в Косой переулок к артефактору и заказал цепочку на шею — защитный индивидуальный артефакт. Тот приятно холодил шею. Девочка немного надулась и, гордо вздёрнув нос, отвернулась, на что Поттер только пожал плечами. Драко наклонился к его уху. — Зачем ты ей рассказал? Гарри пожал плечами. — Мои родители погибли. Я всегда хотел иметь семью. Мечтал иметь братьев и сестёр… Почему бы не помочь девочке, которая могла бы быть моей сестрой? Драко чуть скривился презрительно, Рон же на это только пфыкнул. Внезапно воздух прорезали истошные крики, и Гарри резко развернулся, лихорадочно просчитывая действия при возможной опасности. — Что? … — начал было он, но осёкся, увидев в чём дело, и едва не плюнул, досадуя на себя. Впрочем, он посчитал, что Харо-сан его бы, наоборот, похвалил за такую подготовку. Через противоположную от двери стену в комнату просачивались призраки — их было, наверное, около двадцати. Жемчужно-белые, полупрозрачные, они скользили по комнате, переговариваясь между собой и, кажется, вовсе не замечая первокурсников или делая вид, что не замечают. Судя по всему, они спорили. Впрочем, Гарри только нахмурился. Харо говорил ему, и не раз, что там, где много призраков, которые не способны себя защитить — наиболее вероятна возможность прорыва. Повезло, что тут сильный естественный источник, который защищает это место. — А я вам говорю, что надо забыть о его прегрешениях и простить его, — произнёс один из них, похожий на маленького толстого монаха. Гарри тут же вспомнил, кто это, и выдохнул. Ну, да, с таким соседом можно, наверно, смириться.* — Я считаю, что мы просто обязаны дать ему ещё один шанс… — Мой дорогой Проповедник, разве мы не предоставили Пивзу больше шансов, чем он того заслужил? Он позорит и оскорбляет нас, и на мой взгляд, он, по сути, никогда и не был призраком… Призрак в трико и круглом пышном воротнике замолчал и уставился на первокурсников, словно только что их заметил. Гарри улыбнулся, так как ему отчего-то показалось, что взгляд задержался на нём. — Эй, а вы что здесь делаете? Никто не ответил. — Да это же новые ученики! — воскликнул Толстый Проповедник, улыбаясь собравшимся. — Ждёте отбора, я полагаю? Несколько человек неуверенно кивнули. Гарри вежливо склонил голову. — Надеюсь, вы попадёте в Хаффлпафф! — продолжал улыбаться Проповедник. — Мой любимый факультет, знаете ли, я сам там когда-то учился. — Идите отсюда, — произнёс строгий голос. — Церемония отбора сейчас начнётся. Это вернулась профессор МакГонагалл. Она строго посмотрела на привидения, и те поспешно начали просачиваться сквозь стену и исчезать одно за другим. — Выстройтесь в шеренгу, — скомандовала профессор, обращаясь к первокурсникам, — и идите за мной! У Гарри было ощущение, словно его ноги стали лёгкими. Он мог оттолкнуться и полететь. И тут же в зародыше подавил в себе этот порыв — не дай боже и правда взлетит. Он встал за мальчиком со светлыми волосами, за ним встал Рон, и они вышли из маленького зала, пересекли зал, в котором уже побывали при входе в замок, и, пройдя через двойные двери, оказались в Большом зале. Гарри даже рот приоткрыл. Это место было тоже волшебным. Нет, он уже видел подобное, особенно когда его спустил в подвал Ханатаро-сан, но то место поражало монструозностью и практичностью, а это — роскошью. Зал был освещён тысячами свечей, плавающих в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели старшие ученики. Столы были заставлены сверкающими золотыми тарелками и кубками. На другом конце зала за таким же длинным столом сидели преподаватели. Профессор МакГонагалл подвела первокурсников к этому столу и приказала им повернуться спиной к учителям и лицом к старшекурсникам. Перед Гарри были сотни лиц, бледневших в полутьме, словно неяркие лампы. Среди старшекурсников то здесь, то там мелькали отливающие серебром расплывчатые силуэты привидений. Чтобы избежать направленных на него взглядов, Гарри посмотрел вверх и увидел над собой бархатный чёрный потолок, усыпанный звёздами. Ямада делал что-то подобное, но, обычно, ненастоящее — он просто создавал, как сам выражался, «эффект линзы и проектора». Картинка на потолке, вот и всё. — Его специально так заколдовали, чтобы он был похож на небо, — прошептала опять оказавшаяся рядом Гермиона. — Я вычитала это в «Истории Хогвартса». Было сложно поверить в то, что это на самом деле потолок. Гарри казалось, что Большой зал находится под открытым небом. Это неожиданно оказалось неуютно — небо он любил, но не стены под небом без крыши. Гарри услышал какой-то звук и, опустив устремлённый в потолок взгляд, увидел, что профессор МакГонагалл поставила перед шеренгой первокурсников самый обычный на вид табурет и положила на сиденье остроконечную Волшебную шляпу. Шляпа была вся в заплатках, потёртая и ужасно грязная. Тётя Петунья сразу бы выкинула такую на помойку. Да и Ханатаро, тоже, наверняка. «И ЭТО надо надеть на голову?» — ошарашенно подумал он. — «А вшей или ещё чего не подхватим?!» А затем Шляпа шевельнулась. В следующее мгновение в ней появилась дыра, напоминающая рот, и она запела: Может быть, я некрасива на вид, Но строго меня не судите. Ведь шляпы умнее меня не найти, Что вы там ни говорите. Шапки, цилиндры и котелки Красивей меня, спору нет. Но будь они умнее меня, Я бы съела себя на обед. Все помыслы ваши я вижу насквозь, Не скрыть от меня ничего. Наденьте меня, и я вам сообщу, С кем учиться вам суждено. Быть может, вас ждёт Гриффиндор, славный тем, Что учатся там храбрецы. Сердца их отваги и силы полны, К тому ж благородны они. А может быть, Хаффлпафф ваша судьба, Там, где никто не боится труда, Где преданны все, и верны, И терпенья с упорством полны. А если с мозгами в порядке у вас, Вас к знаниям тянет давно, Есть юмор и силы гранит грызть наук, То путь ваш — за стол Рейнвейкло. Быть может, что в Слизерине вам суждено Найти своих лучших друзей. Там хитрецы к своей цели идут, Никаких не стесняясь путей. Не бойтесь меня, надевайте смелей, И вашу судьбу предскажу я верней, Чем сделает это другой. В надёжные руки попали вы, Пусть и безрука я, увы, Но я горжусь собой. Как только песня закончилась, весь зал единодушно зааплодировал. Шляпа поклонилась всем четырём столам. Рот её исчез, она замолчала и замерла. — Значит, каждому из нас нужно будет всего лишь её примерить? — прошептал Рон. — Я убью этого вруна Фреда, он мне заливал, что нам придётся бороться с троллем. Гарри прыснул, с трудом подавив смех. Да, конечно, примерить Шляпу было куда проще, чем демонстрировать свои познания в магии, но его смущало, что на него будет смотреть такое количество людей. Он до сих пор с трудом понимал, почему к нему так отнеслись — с обожанием! Профессор МакГонагалл шагнула вперёд, в руках она держала длинный свиток пергамента. — Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнём. Аббот, Ханна! Девочка с белыми косичками и порозовевшим то ли от смущения, то ли от испуга лицом, спотыкаясь, вышла из шеренги, подошла к табурету, взяла Шляпу и села. Шляпа, судя по всему, была большого размера, потому что, оказавшись на голове Ханны, закрыла не только лоб, но даже её глаза. А через мгновение… — Хаффлпафф! — громко крикнула Шляпа. Те, кто сидел за крайним правым столом, разразились аплодисментами. Ханна встала, пошла к этому столу и уселась на свободное место. Гарри заметил, что крутившийся у стола Толстый Проповедник приветливо помахал ей рукой. «Надеюсь, я туда же попаду. Не хочу в шумную или плетущую интриги компанию». — Боунс, Сьюзен! — Хаффлпафф! — снова закричала Шляпа, и Сьюзен поспешно засеменила к своему столу, сев рядом с Ханной. «Сьюзен и Ханна. Надо запомнить.» — Бут, Терри! — РЕЙВЕЙНКЛО! Теперь зааплодировали за вторым столом слева, несколько старшекурсников встали со своих мест, чтобы пожать руку присоединившемуся к ним Терри. Мэнди Броклхерст тоже отправилась за стол Рейвенкло, а Лаванда Браун стала первым новым членом факультета Гриффиндор. Крайний слева стол взорвался приветственными криками, и Гарри увидел среди кричавших рыжих близнецов. «Уизли… Ох, не разозлить бы… » — Гарри не хотелось конфликтов. Вот совсем-совсем. Миллисенту Булстроуд определили в Слизерин. Гарри внимательно посмотрел за тот стол и заметил, что на него смотрит какой-то здоровяк, весьма неприязненно, кстати, после чего отвернулся. Что-то про Флинта он не понял… Надо будет разузнать поподробнее. — Финч-Флетчли, Джастин! — Хаффлпафф! Гарри заметил, что иногда Шляпа, едва оказавшись на голове очередного первокурсника или первокурсницы, практически молниеносно называла факультет, а иногда она задумывалась. Так, Симус Финниган — светловолосый мальчик, стоявший в шеренге перед Гарри, — просидел на табурете почти минуту, пока Шляпа не отправила его за стол Гриффиндора. — Гермиона Грэйнджер! Судя по всему Гермиона с нетерпением ждала своей очереди и не сомневалась в успехе. Услышав своё имя, она чуть ли не бегом рванулась к табурету и в мгновение ока надела на голову Шляпу. — РЕЙНВЕЙКЛО! — выкрикнула Шляпа. Рон хмыкнул. Кажется, он был рад тому, что всезнайка оказалась подальше от него. Правда, когда вызвали Невилла Лонгботтома, того самого мальчика, который всё время терял свою жабу, тот умудрился споткнуться и упасть, даже не дойдя до табурета. Гарри остро пожелал, чтобы того отправили на Хаффлпафф — там издеваться не станут. Невил упал прямо перед ним, уронив жабу, и Гарри, нагнувшись, шепнул. — Просись на Хаффлпафф, как сумеешь. Шляпа серьёзно задумалась, прежде чем выкрикнуть «ГРИФФИНДОР». Невилл, услышав свой вердикт, вскочил со стула и бросился к столу, за которым сидели ученики факультета, забыв снять Шляпу. Весь зал оглушительно захохотал, а спохватившийся Невилл развернулся и побежал обратно, чтобы вручить Шляпу МакГоналл. Гарри же только прикрыл глаза, понимая, что Невилл вряд ли сможет завести себе там друзей. Или, наоборот… Когда вызвали Малфоя, он вышел из шеренги с ужасно важным видом, и его мечта осуществилась в мгновение ока — Шляпа, едва коснувшись его головы, тут же заорала: — СЛИЗЕРИН! Малфой присоединился к своим друзьям Крэббу и Гойлу, ранее отобранным на тот же факультет, и выглядел необычайно довольным собой. Гарри улыбнулся и исподтишка кивнул ему, словив ответный кивок. Не прошедших отбор первокурсников оставалось всё меньше. Мун, Нотт, Паркинсон, девочки-близнецы Патил, затем Салли-Энн Перке и, наконец… — Поттер, Гарри! Гарри сделал шаг вперёд, и по всему залу вспыхнули огоньки удивления, сопровождаемые громким шёпотом. — Она сказала Поттер? — Тот самый Гарри Поттер? Гарри даже понимал их. И только в последний момент вспомнил, что свою фамилию он в поезде не назвал, шрам прикрывали рыжие кудряшки, которые плотно обрамляли его голову, пусть и были немного длинноваты, а как он выглядит — никто не знал. Последнее, что увидел Гарри, прежде чем Шляпа упала ему на глаза, был огромный зал, заполненный людьми, каждый из которых подался вперёд, чтобы получше разглядеть его, и шокировано открытые глаза Рона. А затем перед глазами встала чёрная стена. — Гм-м-м, — задумчиво произнёс прямо ему в ухо тихий голос. — Непростой вопрос. Очень непростой. Много смелости, это я вижу. И ум весьма неплох. И таланта хватает — о да, мой бог, это так, — и имеется весьма похвальное желание проявить себя, это тоже любопытно… И сильное желание трудиться, иметь семью, заработать гордость за тебя у друга… Так куда мне тебя определить? Гарри крепко вцепился обеими руками в сиденье табурета. «В Хаффлпафф, в Хаффлпафф!!!». — Ага, значит, в Хаффлпафф? — переспросил тихий голос. — Ты уверен? Знаешь ли, ты можешь стать великим, у тебя есть все задатки, я это вижу, а Слизерин поможет тебе достичь величия, это несомненно… И есть большая храбрость, я бы даже сказала — безрассудство — а это стезя Гриффиндора… Так что — не хочешь? Ну ладно, если ты так в этом уверен… Что ж, тогда… Хаффлпафф! Гарри показалось, что Шляпа выкрикнула этот вердикт куда громче, чем предыдущие. Он снял Шляпу и, ощущая дрожь в ногах, медленно пошёл к своему столу. Он испытывал небывалое облегчение, хотя и сам себе бы в этом не признался. — С нами Поттер! С нами Поттер! Пожав руки всем желающим, Гарри плюхнулся на свободный стул, оказавшись как раз напротив призрака монаха, которого он видел перед началом церемонии. Призрак похлопал его по руке, и Гарри внезапно испытал очень неприятное, испугавшее его ощущение — ему показалось, что он сунул руку в ведро с ледяной водой. Теперь он наконец получил возможность увидеть главный стол, за которым сидели учителя. Какой-то большой и лохматый человек, который рассматривал его, и, заметив ответный взгляд, улыбнулся. Гарри, несмотря на несколько устрашающий вид человека-великана, улыбнулся в ответ. А в центре стола стоял большой золотой стул, напоминавший трон, на котором восседал Альбус Дамблдор. Гарри сразу узнал его — он был таким же, как на карточке-вкладыше из «шоколадной лягушки». Серебряные волосы Дамблдора сияли ярче, чем привидения, ярче, чем что-либо в зале. В них были вплетены колокольчики. Ещё Гарри заметил нервного молодого человека, на голове которого красовался большой фиолетовый тюрбан, так что профессор выглядел более странным, чем люди вокруг. Церемония подходила к концу, оставалось всего трое первокурсников. Лайзу Турпин зачислили в Рейнвейкло, и теперь пришла очередь Рона. Гарри видел, что тот даже позеленел от страха. Гарри скрестил под столом пальцы на удачу рыжего, и через секунду Шляпа громко завопила: — ГРИФФИНДОР! Гарри громко аплодировал вместе с другими до тех пор, пока Рон не плюхнулся рядом с близнецами. В то время как последний в списке Блейз Забини уже направлялся к столу Слизерина. Профессор МакГоналл скатала свой свиток и вынесла из зала Волшебную шляпу. Гарри посмотрел на стоявшую перед ним пустую золотую тарелку. Он только сейчас понял, что безумно голоден. Казалось, что купленные в поезде сладости он съел не несколько часов, а несколько веков назад. И подумал, что ещё надо дождаться приветственной речи директора, а это будет сложно… Альбус Дамблдор поднялся со своего трона и широко развёл руки. На его лице играла лучезарная улыбка. У него был такой вид, словно ничто в мире не может порадовать его больше, чем сидящие перед ним ученики его школы. — Добро пожаловать! — произнёс он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнём наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Всё, всем спасибо! Дамблдор сел на своё место. Зал разразился радостными криками и аплодисментами. Гарри сидел и не знал, смеяться ему или нет. Дамболдор показался ему чудковатым, но почему-то напрягал. — Ты будешь кушать? — тихо спросила его Ханна, сидевшая рядом. И Гарри очнулся от созерцания стола профессоров. Он посмотрел на стол и замер от изумления. Стоявшие на столе тарелки были доверху наполнены едой. Гарри никогда не видел на одном столе так много блюд: ростбиф, жареный цыплёнок, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон и стейки, варёная картошка, жареная картошка, чипсы, йоркширский пудинг, горох, морковь, мясные подливки, кетчуп и непонятно как и зачем здесь оказавшиеся мятные леденцы. И краем глаза заметил даже тарелку роллов, чему непомерно обрадовался, так как там, на тарелке, лежали и палочки для еды, и небольшая пиалка с соевым соусом. Гарри тут же потянул руки к этому блюду, благо, оно было ближе всех к нему. Интересно, кто приготовил это? Больше он подобных блюд тут не видел… Когда все наелись — в смысле съели столько, сколько смогли съесть, — тарелки вдруг опустели, снова став идеально чистыми и так ярко заблестев в пламени свечей, словно на них и не было никакой еды. Но буквально через мгновение на них появилось сладкое. Мороженое всех мыслимых видов, яблочные пироги, фруктовые торты, шоколадные эклеры и пончики с джемом, бисквиты, клубника, желе, рисовые пудинги… Пока Гарри наполнял свою тарелку разнообразными десертами, хотя и немного — Харо-сан отучил его наедаться перед сном, иначе с утра тренироваться было просто невыносимо, за столом начали знакомиться, но Гарри как-то пропустил это мимо ушей, только немного оглядываясь по сторонам — так получилось, что он сел в чисто женской компании. Гарри согрелся, размяк и ощутил, что у него начинают слипаться глаза от избытка еды и впечатлений. Чтобы не заснуть, он вытаращил их и начал глазеть по сторонам, стараясь себя чем-то занять, наконец уткнувшись взглядом в учительский стол. Великан что-то пил из большого кубка, профессор МакГонагалл беседовала с профессором Дамблдором, а странный профессор, так и не снявший свой дурацкий тюрбан, разговаривал с незнакомым Гарри преподавателем с сальными чёрными волосами, крючковатым носом и желтоватой, болезненного цвета кожей. Почему-то тот показался Гарри очень, болезненно-остро знакомым. Всё произошло совершенно внезапно. Крючконосый вдруг посмотрел прямо на Гарри — и голову Гарри пронзила острая боль. Ему показалось, что его похожий на молнию шрам на мгновение раскалился добела. Но он только сжал зубы и разорвал зрительный контакт — он не смел показывать то, что ему больно. В бою, как он запомнил накрепко, ни в коем случае нельзя показывать, что тебе не хорошо, что ты не наслаждаешься дракой. И не важно, что тебя может выдать — ярость в глазах, бегающий взгляд, нервные движения пальцами. Боль прошла так же быстро, как и появилась. Но вот ощущение, которое возникло у Гарри, когда он поймал взгляд крючконосого, — ощущение, что этому преподавателю очень не нравится Гарри Поттер, и вместе с тем он невероятно удивлён, осталось. — А кто это там разговаривает с профессором в тюрбане? — спросил он у какой-то девочки постарше. — А, рядом с Квирреллом? Не удивляюсь, почему он такой нервный — занервничаешь тут, когда рядом сидит профессор Снейп. Он учит тому, как надо смешивать волшебные зелья, но говорят, что это ему совсем не по душе. Все знают, что он хочет занять место профессора Квиррелла. Он большой специалист по Тёмным искусствам и хотел бы их преподавать, но найти преподавателя по зельям сложно… Гарри какое-то время понаблюдал за Снейпом, но тот больше не смотрел на него. Когда все насытились десертом, сладкое исчезло с тарелок, и профессор Дамблдор снова поднялся со своего трона. Все затихли. — Хм-м-м! — громко прокашлялся Дамблдор. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать ещё несколько слов. Прежде чем начнётся семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом… Сияющие глаза Дамблдора на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Уизли. — По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах. А теперь насчёт тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью. — А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споём школьный гимн! — прокричал Дамблдор. Гарри заметил, что у всех учителей застыли на лицах нервные, перекошенные улыбки. И съёжился — ничего хорошего это не предвещало. Дамблдор встряхнул своей палочкой, словно прогонял севшую на её конец муху. Из палочки вырвалась длинная золотая лента, которая начала подниматься над столами, а потом рассыпалась на повисшие в воздухе слова. — Каждый поёт на свой любимый мотив, — сообщил Дамблдор. — Итак, начали! И весь зал заголосил: Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс, Научи нас хоть чему-нибудь. Молодых и старых, лысых и косматых, Возраст ведь не важен, а важна лишь суть. В наших головах сейчас гуляет ветер, В них пусто и уныло, и кучи дохлых мух, Но для знаний место в них всегда найдётся, Так что научи нас хоть чему-нибудь. Если что забудем, ты уж нам напомни, А если не знаем, ты нам объясни. Сделай всё, что сможешь, наш любимый Хогвартс, А мы уж постараемся тебя не подвести. Каждый пел, как хотел: кто тихо, кто громко, кто весело, кто грустно, кто медленно, кто быстро. И естественно, все закончили петь в разное время. Все уже замолчали, а близнецы Уизли всё ещё продолжали петь школьный гимн — медленно и торжественно, словно похоронный марш. Дамблдор начал дирижировать, взмахивая своей палочкой, а когда они наконец допели, именно он хлопал громче всех. А у Гарри от подобного художества свело зубы и заболели барабанные перепонки — очень противно. — О, музыка! — воскликнул директор, вытирая глаза: похоже, Дамблдор прослезился от умиления. — Её волшебство затмевает то, чем мы занимаемся здесь. А теперь спать. Рысью — марш! Ноги Гарри снова налились свинцом, только уже от усталости и сытости. Он был очень сонным и даже не удивился тому, что люди, изображённые на развешанных в коридорах портретах, перешёптываются между собой и показывают на первокурсников пальцами. И воспринял как само собой разумеющееся то, что староста дважды проводил их сквозь потайные двери — одна пряталась за раздвижными панелями, а вторая скрывалась за доспехами рыцаря. Зевая и с трудом передвигая ноги, они спускались и поднимались то по одной лестнице, то по другой. Гарри не переставал спрашивать себя, когда же они доберутся до цели, и тут девушка-староста вдруг остановилась. — Мы пришли! Они стояли около стройных рядов бочек, в которые можно было войти, не пригибаясь, даже великану за столом. Сонливость на несколько секунд пропала — Гарри запомнил, по какой бочке и как постучала староста — и крышка открылась, показывая потайной лаз. Это очень уютная и гостеприимная комната. Множество желтого вокруг, глубокие кресла, небольшой туннель, ведущий в спальни, все из которых имеют круглые двери, как верх бочки. Гарри показалось это место раем — так уютно тут было. Похоже на дом Харо-сана, но тот предпочитал пастельные цвета. — Поздравляем! — вдруг заговорила девушка-староста. — Я староста и я рада приветствовать вас на факультете Хаффлпафф. Наш герб — барсук, животное, которое часто недооценивают, так как он живет спокойно до тех пор, пока его не трогают. Однако барсук даст отпор животным намного крупнее самого себя. Девушка говорила чётко и понятно, с первачков слетела сонливость, её тут же начали слушать. — Ученики Хаффлпафф надежные и верные. Мы не болтаем по пустякам, но поддержим вас в трудной ситуации. Поскольку наш герб барсук, мы будем защищать себя, наших друзей и семьи от кого бы то ни было. Нас не пугает никто. Ах, да, вход в гостиную Хаффлпафф скрывается в куче больших бочек в укромном уголке по правой стороне коридора, ведущего на кухню. Постучите по второй бочке снизу в середине второго ряда в ритме «Хельги Хаффлпафф» и крышка распахнется. Только на нашем факультете имеется средство для предотвращения проникновения в гостиную потенциальных нарушителей. Если постучать по неправильной крышке, или неправильным будет ритм, нарушитель получит приличную порцию уксуса, которая брызнет ему в лицо. Поэтому первую неделю я прошу вас ходить только со старшекурсниками и не бояться попросить помощи. Вот наша гостиная. Как видите, это круглая, простая комната с низким потолком. В ней всегда чувствуется присутствие солнечного света, а из круглых окошек открывается вид на колышущуюся траву и одуванчики, но это вы увидите завтра. Вы будете спать с комфортом. В наших спальнях мы защищены от бурь и спокойно можем отдохнуть. Мы никогда не нарушаем ночное спокойствие, как иногда делают ученики в некоторых башнях. Поэтому не выходите по ночам, не тревожьте своих соседей. И их отправили спать. Комната Гарри досталась вместе с русоволосым парнишкой по имени Эрни. В спальне стояло только две кровати, был удобный шкаф, выход в душевые — по одной на две комнаты, разделённые перегородкой из стекла, с разными входами. Кровати были необычно мягкие и при этом удобные. Постели уже были постелены. Мальчишки оказались слишком утомлены, чтобы ещё о чём-то разговаривать, поэтому молча натянули свои пижамы и забрались на кровати. И Гарри заснул, едва голова коснулась подушки. Наверное, странный сон, приснившийся Гарри, объяснялся тем, что он слишком много съел. Во сне он расхаживал в тюрбане профессора Квиррелла, а тюрбан беседовал с ним, убеждая его, что он должен перейти на факультет Слизерин, поскольку так ему предначертано судьбой. Гарри категорично заявил тюрбану, что он ни за что не перейдёт в Слизерин. Тюрбан становился всё тяжелее и тяжелее, и Гарри пытался его снять, а тот сжимался, больно сдавливая голову. Рядом стоял почему-то Гойл и смеялся над тщетностью предпринимаемых Гарри попыток. А затем Малфой превратился в крючконосого преподавателя по фамилии Снейп, который хохотал громким леденящим смехом. Потом ярко вспыхнул зелёный свет, и Гарри проснулся, обливаясь потом и содрогаясь. Гарри перевернулся на другой бок и снова заснул. А когда проснулся следующим утром, он даже не мог вспомнить, что ему приснилось.