***
Эл почему-то всё никак не мог найти Северуса, хотя они облазили полгорода. Не могли же его просто взять и увезти, обязательно бы что-то всплыло. Мацуду послали разъяснять, не выезжал ли из города кто подозрительный, но Соитиро осуждающе сказал, что не стоило доверять ему столь важное дело, однако Эла это не волновало. Элу нужно было убедиться, что с напарником всё в порядке. — Так. Нет, нутром чую, что они ещё где-то здесь, — Рюдзаки глубоко вздохнул и стал оглядываться. — Здесь посмотрим. И Соитиро пошёл за Элом в то время, как его сын и соучастницы сбегали из этого здания и скрывались в машине, но вершители закона этого не увидели, потому что им нужно было обойти два угла, чтобы увидеть входную дверь, из которой выпрыгнули Чёрные Ангелы, как называли Киру и его соучастников, если таковые имеются. Они зашли внутрь и Эл рванул наверх сам не понимая, почему. Он чувствовал, что Северус там и не знал, как так получилось. Если бы такая ситуация была с другим человеком он, по классике жанра, пошёл бы в подвал, но не в этот раз. И он угадал: Северус сидел на стуле, что отображалась на камерах в маленькой комнатке, в которую Рюдзаки попал. Эл сразу нашёл дверь и открыл её, ибо закрывалась она совсем просто — один незначительный замок, который можно взломать заколкой-неведимкой. — Лукреция? — позвал Рюдзаки. Та сразу подняла голову и спросила в ответ: — Рюдзаки? Эл слегка улыбнулся и был безумно рад зная, что напарник жив и относительно здоров. Он кинулся к нему и первое, что сделал, так это снял повязку с глаз. Северус тут же прищурился, но потом глаза привыкли к свету, а пока Агент привыкал, Эл умудрился развязать все верёвки. — Спасибо, Эл, — Северус сполз на пол к детективу и обнял того за шею. Рюдзаки перестал дышать. Он не знал, как ему поступить в подобной ситуации, но потом всё же обнял за талию. Так они обнимались пока о своём присутствии не оповестил Соитиро Ягами.***
— Может завтра в институт не пойдёшь? Как никак, у тебя была травма, — сказал Эл стоя в дверях комнаты, в которой сидел Северус и делал то, что задавали. Правда с этим он справлялся за полчаса, если, конечно, не надо было писать половину тетради о чём-либо. — Нет, Эл. Нечего отсиживаться в бункере. Дело ждать не будет, к тому же я думаю, что это дело рук кого-то из института, потому что номер моего телефона есть только у тебя, преподавателей и некоторых студентов, в том числе у Лайта, — Северус отложил очередное задание и взялся делать следующее. Рюдзаки слегка улыбнулся и сел на кровать к Северусу. — Знаешь, Северус, — начал Эл. — За время общения с Ватари я понял некоторые важные вещи. Ещё когда я был ребёнком, он говорил мне, что я гений. Я думал, что это мой дар, да и Ватари почти говорил мне это в лоб, уверял, что я такой один. А так же говорил, что я не как все дети, очень странный и устроен по-другому. Может я необычный, может гений, но гением может стать каждый. У каждого человека есть к чему-то предрасположенность: кто-то и гуманитарий и технарь, он разбирается во всём и именно за это его зовут гением, говорят, что он умнее других. А кто-то только человек искусства, или технарь, или гуманитарий. Я знал одну девочку, которая попала в тот же Детский Дом, что и я. Её звали Лукреция. Она не разбиралась ни в чём, только в литературе — в ней она была гениальна, а так же она играла на фортепиано и скрипке. Слишком много для её возраста. Она рисовала то, до чего не додумаются взрослые, да так красиво, что трепетала душа. Последней её картиной была «охота на волка», как она её называла, а потом она умерла. У неё было какое-то серьёзное заболевание или её просто убили, но официальной версией была серьёзная болезнь. И ты гений, точно такой же, как и я. Ты стратег, славный стратег. Порой ты придумываешь что-либо быстрее меня и я не могу не согласиться, потому что я придумал бы это обязательно, но чуть позже тебя. Мне очень повезло с тобой. Ватари ошибался. Рюдзаки перевёл взгляд на молчаливого Северуса: он сидел и шокировано смотрел в какую-то книгу, как понял Эл, это был «Евгений Онегин». — Наверное, к тебе попала моя книга. Прости. Я порой кидаю куда-нибудь книги и они оказываются там, где не должны были, — Эл слегка улыбнулся и забрал книгу. Северус остался сидеть в той же позе и смотреть уже на одеяло. — Да. Говорят, что гений живёт внутри нас, — наконец-то ожил Агент S, — но никто не сказал, что глупые слова людей — правда. А я не гений, я просто знаю, как и где правильно сделать ход. Не бывает гениев, бывают люди, которые переворачивают науку или искусство вверх дном, за что они и умерли рано. Если мы гении, мы рано покинем этот мир, — Снейп сжал руки в кулаки. — Верно. Но они переворачивали мир благодаря гениальности. Я рассказал то, что рассказал, потому что пытался донести до тебя: ты не обычный, а особенный, — сказал Рюдзаки и хотел было встать, но рука Северуса преградила ему путь. — Посиди со мной, — попросил Северус. Эти слова прозвучали так, словно от этого зависела чья-то жизнь. Жизнь какого-то очень родного человека, потому что за свою жизнь так не боятся. Услышав эти слова, в которых Северус умолял не уходить, Эл сел на место, как всегда в своей излюбленной позе. В комнату как-то незаметно для обоих вошёл Ватари и слабо улыбнулся. Северус резко обернулся к Ватари, стоящему у двери, и сказал: — Добрый вечер. Почему-то напарник Эла побаивался изобретателя, а того это лишь забавляло. — Уже ночь, но ладно. Для вас, молодых, ночь как вечер, — Ватари поставил поднос с чашками на тумбочку. — Элу сахар я не клал — положит сам, а Северусу тоже не клал, потому что не знаю, как он любит. Зато у обоих травы, которые успокоят ваши нервы. Как ты, Северус? Я не заметил вашего прихода. — Жив и цел, а живому всё хорошо, — Северус слегка улыбнулся. Изобретателю понравилась реакция и он направился к двери, но у двери остановившись сказал: — Спокойной ночи… обоим.***
Ватари вышел из комнаты и закрыл дверь. Сейчас в голове его путалось множество мыслей: Ватари понимал, что Эл перешёл ту грань дружбы и привязанности к человеку, но почему Северус? Он не ожидал, что Эл выберет этого невзрачного мальчика не только, как помощника, но и как того, с кем захочет провести лучшие моменты жизни. Ватари не был слеп и видел, что его мальчик прилип к подозрительному, но умному типу, как бродячий кот к хорошему человеку, который взял несчастного домой. Ватари видел, как развиваются их отношения из сухих версий и планов, до воспоминаний жизни и мольбы о том, чтобы эти моменты продолжались дольше. Эл уже нашёл себе приемников, он чувствовал скорую смерть и мысль о том, что этот маленький гений скоро расстанется с жизнью, резала сердце изобретателя. Рюдзаки стал ему сыном за всё проведённое вместе время, Рюдзаки полюбил человека впервые в жизни, но не как все, а мужчину. «Эх, Эл, совсем ты вырос», — подумал Ватари и улыбнулся своим мыслям. Он больше всего хотел, чтобы это маленькое лохматое недоразумение было счастливо. Большего он желать не мог, лишь этого, но и этого было достаточно. Сколько потом Ватари просидел в кресле, он не знал, но стрелки на часах перевалили за полночь и изобретатель решил забрать чашки, решив, что двое наверняка выпили чай с травами. Открыв дверь той комнаты, Ватари увидел то, что ожидал увидеть: Эл обнял Северуса со спины, учебники лежали на столе, как и множество тетрадей. Не удержавшись от любопытства, изобретатель взял тетрадь и открыл, а та встретила нежданного гостя ровным почерком и здравыми, справедливыми мыслями о произведении. Чай был выпит до дна, сахарница была наполовину пуста и мужчина был уверен, что это дело рук Эла. — Вас ждёт всё-таки долгая жизнь.