Agent S

Лайт мучился сомнениями о том, что они в полной безопасности: Лукреция безошибочно указала на Мису и даже сквозь повязку девушки Лайт видел взгляд бездонных чёрных глаз. Сейчас, сидя в своей комнате, он не знал, что делать. Он по-прежнему записывал имена, а Рюк говорил загадками намекая на что-то. Недавно сказал, что Лукреция — дитя Дьявола, как считают в мире людей, что она не просто человек, но и не Богиня Смерти. Он начал что-то понимать, но вовсе не собирался помогать Лайту, как бы тот того не хотел. Сейчас Рюк стоял в углу комнаты и наблюдал за обладателем своей тетради: Лайт смотрел в стену ничего не говоря и не двигаясь, даже не моргая. — Что ты теперь намерен делать? Вопрос, прозвучавший немного жутко в ночной тишине, вырвал Лайта из высоких дум и, не понимая, о чём Бог Смерти, он спросил: — Что? — Что ты теперь намерен делать? — повторил Рюк с той же интонацией. — Не знаю, — Лайт опустил голову. — Наверное, попытаюсь убрать её ещё раз, но… — Ягами-младший умолк закусив губу. — Но? — Будет ли толк? Нас могут поймать. Я не могу отправить Мису, потому что она — мои Глаза Бога Смерти, но только ей известно, как организовать всю эту бурду. К тому же будет странно, если на неё покушение организуется второй раз. Думаю, охрану усилят. Рюк молча смотрел на него, заглядывая в глаза и стараясь увидеть что-то. Лайт говорил правду, но укрывал истинную причину: он её всё ещё любил. — И всё-таки вы, люди, самые непонятные существа, которых мне доводилось знать. Если ты её любишь, так почему бы не сказать ей это, не прояснить ситуацию? С чего-то надо начинать, — Бог Смерти по-прежнему смотрел в глаза Лайта, ясно понимая, что тот знает это, но ничего не может с собой поделать. — Бедный мальчик.

***

— ... Ночное такси, ночное такси, Сомнения мои ты прочь унеси! Ночное такси, ночное такси, Любовь сохрани и спаси!* — тихо пело радио выбивая эмоции из динамика. Эл открыл глаза неприятно отметив, что просыпается с рассветом. Пора было отоспаться раз и навсегда, но он не мог, поэтому пришлось сесть в любимую позу, не слушая незнакомую песню на русском языке, который Эл выучил, когда работал в Америке с одним из сообщников, что был родом из России. Переводчик был, но Рюдзаки хотел поговорить наедине, поэтому быстро выучив необходимые слова поговорил с парнишкой, а потом доучил язык и избавился от акцента при общении на нём. Из радио послышалась тихо нарастающая мелодия и потом уже голоса: — «Я сошла с ума! Я сошла с ума! Мне нужна она, мне нужна она, Мне нужна она! Я сошла с ума! Я сошла с ума! Мне нужна она, мне нужна она, Мне нужна она! Я сошла с ума… Меня полностью нет, абсолютно всерьёз. Ситуация HELP, ситуация SOS. Я себя не пойму. Ты откуда взялась? Почему, почему на тебя повелась? Выключается свет, я куда-то лечу, Без тебя меня нет, ничего не хочу. Это медленный яд, это сводит с ума, А они говорят:«Виновата сама!» А они говорят:«Виновата сама!»* Эл вслушался в припев, что был спет в начале и сейчас стал понимать, что в комнате не своей, а так же то, что сильно недосыпает. Он нахмурился и скосил глаза налево, сразу уловив, что под одеялом тело. Хрупкое худое тело. «Северус!» — дошло до Агента L. — «Я заснул в его комнате! Ватари… Зачем ты нас травами поил?!» Почему Эла это задело, он не знал, но уходить отсюда он точно не хотел, поэтому притворился спящим, а точнее, просто лёг под одеяло, пялясь на белый неподвижный холмик. Вдруг холмик сдвинулся и заключённый плена одеял повернулся на другой бок, прижав к себе Рюдзаки. Так получилось, что он нашарил его рукой вместо подушки. Рюдзаки даже вспомнил вторую минуту «Зима» Вивильди***, почему-то это как-то само неожиданно громко взорвалось в его голове. — Эл, — позвал Северус во сне. — Не уходи. Рюдзаки присмотрелся: Снейп спал, поэтому он решил не отвечать, чтобы не разбудить и спокойно закрыл глаза. Раздался стук в дверь, а потом появился невозмутимый Ватари. Как он так бесшумно ходил, Рюдзаки до сих пор не мог понять. — Доброе утро, — сказал он и поставил две чашки на прикроватную тумбочку. — Ещё не проснулся? — Не проснулся и не стоит. Сегодня в институт не пойдёт, так будет даже лучше. Пусть Лайт думает, что это повлекло за собой последствия. День-два лучше не ходить, посмотрим на его реакцию, когда она явится. Пошли какого-нибудь юного агента следить за Лайтом, но незаметно, — Эл перевёл взгляд на Ватари. — Что ты вчера бормотал над нами? — Ничего. Тебе, очевидно, показалось. Я пошлю агента, — сказал изобретатель и вышел за дверь, вновь оставив Эла наедине с Северусом, который почему-то именно с уходом Ватари открыл глаза. — Ты когда успел притащиться? — сонно пробормотал Снейп и перевернулся на спину. — Я тут спал, — честно сказал Рюдзаки и потянулся за чашкой чая. Северус передал ему чашку быстрее, чем тот дотянулся. — Спасибо, но сегодня ты туда не пойдёшь. Это для дела и у тебя стресс, — Эл глубоко вздохнул. — «Добрый день, дорогие слушатели! Любовь — прекрасное чувство и не стоит отказываться от неё — она даст себя узнать всем. Не важно, какого пола вы и ваш избранник или избранница, главное то, что это не обошло и вас. Никогда не расстраивайтесь, если так и не полюбили. Всё будет! Два следующих трека для вас!» — сказала девушка в радио и зазвучала песня на испанском. Однако радио было жестоко вырублено тяжёлой северусосвской рукой. — Бесит. Ладно. Уговорил, — только и сказал Снейп берясь за чай. — Но вся ситуация сама по себе глупо выглядит, не? — Нет. Лайт как-то отреагирует. Мне лучше знать, — сказал Рюдзаки и, допив чай, поставил чашку на место. — Мне лучше знать, — передразнил Северус. — Прости, но я не в духе. — Тебя вывело из духа сообщение дикторши, зуб даю. Северус неожиданно схватил детектива за горло и придавил к кровати. — Могу забрать. Ты промахнулся, приятель, — прошипел он и отпустил напарника. — Души, что же прекратил? — Эл раскинул руки и запрокинул голову, подставляя шею. — Ты сейчас в кадык получишь — это то, что я тебе точно обещаю, — пробормотал он, снова хватая отставленную чашку и допивая её содержимое. — Я ожидал чего-то большего, — почти разочарованно сказал детектив и сел. — Надеялся, что ты сыграешь Отелло. — Нет, я не буду душить тебя. Умереть не терпится? Успеем. — Да. Но я очень устал, Северус. Если думаешь, что так жить хорошо, то ошибаешься. Иногда хочется быть обычным школьником-двоечником и закончить на этом. — Кто-то же должен править этим прогнившим миром, протыкать человеческие сердца музыкой, картинами и произведениями. Ты создан для того, чтобы распутывать сложные дела. Ты мог бы пройти по кровавому пути в Мэрию. Полагаю, что руки тех, кто там сейчас, по локоть в крови. Так считают многие, кто-то предполагает, а некоторые живут и носят розовые очки. Но эти самые розовые очки бьются стеклом внутрь, — неспешно говорил Северус и поражался тому, как внимательно слушает Эл смотря прямо на него. — Я же не забиваю голову. Рюдзаки этот разговор не был в тягость, но что-то нехорошее было в нём. Не любил Рюдзаки разговоры о крови, смертях и поражениях, потому что он не любил проигрывать как и Лайт, и был уверен, что и в этот раз выйдет из воды один. — Да. Ты прав, как всегда. Не зря я именно тебя выбрал в помощники, ведь никто лучше не сумел бы справиться, — ответил наконец Эл, сидя в своей излюбленной позе и вновь напоминая несчастного воробушка. Северус лишь слегка улыбнулся, глядя на это странное создание с волосами, которые агент, похоже, не причёсывает, и вечно задумчивым выражением лица, которое визуально прибавляло ему лет. — Ты красив и сам того не знаешь, — сказал наконец Северус. Глубокие раздумья Эла были либо не так глубоки, либо он реагировал на подобные замечания особенно, либо он не привык, что ему что-то говорят, когда он думает. Снейп надеялся на последнее, сам не зная, по какой причине. Ему было страшно, что может подумать напарник и как потом пойдёт их общение и общее отношение друг к другу. Но слово — не воробей. — Строчку из «Моцарта и Сальери» переделал? — вдруг спросил Рюдзаки, таращя на Северуса свои огромные глазища с тёмными кругами под ними. Это был самый неожиданный вопрос-ответ, которого Северус никак не ожидал услышать, но Эл попал в точку и Снейп лишь кивнул на его вопрос, тем самым ответив, что тот прав. Детектив помолчал, а через некоторое время сказал: — Мне никогда и никто такого не говорил. Ты первый и это как-то… странно. — Чем странно? — Северус вопросительно поднял бровь. Он знал, чем странно. Если мужчина признаёт красоту другого мужчины и сам ни с того, ни с сего говорит об этом, то либо тот, кому он это говорит, красив до чёртиков, либо утверждающий — это голубой. Поэтому, если Эл решит второе, то будет всё хуже, чем могло бы быть при другом раскладе. — Потому что этого мне никто не говорит двадцать четыре года и тут объявляешься ты, и говоришь это. Да так просто говоришь, что странно делается, — ответил Эл, в упор смотря на Северуса. Северус кивнул. — Да, Рюдзаки. Прими правду должно. Ты прекрасен.