***
Нечем дышать… Рёбра ломаются и впиваются в лёгкие, заставляя захлёбываться собственной кровью. Издать хоть какой-то звук становится сложнее и сложнее. Огромный удав обвивает грудную клетку и сдавливает сильным телом то и дело, желая уничтожить, но просто так, не для еды. Придушенные звуки — всё, что получается издать, а иногда и вовсе хрип. Из тени на освещенную территорию вышел палач. Классический палач с карающим мечом и в красном колпаке с прорезью, в которой были видны глаза и под ними залегли тени?.. Это не японец… Неужели, это Рюдзаки? Чёрт, но как такое возможно? Он подобрался так близко? — Лайт, — сказал палач голосом Рюдзаки. — Час настал. Я знаю, что ты никто иной, как Кира. Удав всё сильнее сжимал Лайта и смотрел на жертву, пытаясь, как показалось Лайту, сделать ещё больнее. У него прекрасно получалась пытка. Лайт уже не мог дышать, он захлёбывался своей кровью. Рюдзаки примерился к шее Ягами Лайта и занёс меч. Лайт проснулся в холодном поту. Часто дыша и дикими глазами смотря по сторонам, он пытался понять, жив ли и где находится. Факт того, что в кресле сидит Миса и ждёт его пробуждения, разозлил неимоверно. Как он её ненавидел, особенно в эти минуты. «Кто бы знал, как ты меня достала», — в который раз раздражённо подумал он. Сейчас японец был готов молить Богов, которых не уважал, чтобы она не заметила, что он проснулся, но они оказались не милосердны к нему — девушка на лёгкий шорох повернула голову в его сторону и улыбнулась своей самой противной, по его мнению, улыбкой, но для неё эта улыбка была нежной, влюблённой и милой. — Всё хорошо? — она мгновенно изменилась в лице, увидев, что он весь мокрый и смотрит на неё с недовольством. Сняв футболку он пробормотал: — Не важно. Вспоминая сон, прокручивая вновь и вновь сцены из сна, он пытался вспомнить символику чёртовой змеи. — У меня же где-то была книга, — пробормотал он и полез в шкаф, где обычно у него были все книги. Рюк был тут как тут, но быстро занялся яблоками, стоящими на столе в вазочке рядом с компьютером, попавшими в руки Бога Смерти вместе с вазочкой. — Забавно. Зачем тебе эта книга, Лайт? — спросил Рюк наблюдая за парнем. Казалось, что лишь Миса, на сей раз одетая прилично, — видимо, научилась у Лукреции, но добавила простоты, надев свободную рубашку серого цвета, возможно, что даже мужскую и надев какие-то чёрные джинсы — не понимала, что за дурдом здесь происходит. — Элементарно. Мне нужно узнать, что символизирует змея, — ответил Лайт доставая книгу и ища букву «З». Нужная буква и предмет символики нашёлся быстро. — Змей в мифологиях многих народов является символом плодородия, земли, воды, дождя с одной стороны, а также домашнего очага и небесного огня — с другой, а на востоке считается символом женской красоты, — прочитал Лайт и застыл, как громом поражённый. Женщина хочет его предать и сознание подсказывает это. Но кто в его окружении красив и знает больше, чем нужно? Лукреция и Миса. Но Лукреция не красива, а совсем наоборот, а Миса… Миса красавица. — Какая змея? Какая женская красота? — спросила Миса рассеяно оглядев рабочий стол Лайта от скуки и задержав неожиданно ставший внимательным взгляд на фотографии Лукреции, снятой совсем недавно каким-то фанатом группы. — Опять твоя чёртова Лукреция, — прошипела Миса и медленно поднялась. — Чёртова уродина. — Намного лучше тебя, — неожиданно резко сказал Лайт, не узнавая себя. Он с грохотом захлопнул книгу и положил на тумбочку. — Что? — почти немо спросила она. — Пусть она не «Мисс Вселенная 2006 года», но она намного красивее и искреннее, чем ты. Она хотя бы не шлюха, — сказал Лайт задыхаясь от гнева и чувствуя этот разряд — наконец он высказывает всё, что чувствует. — Я не шлюха! — крикнула она беспомощно отступая. — Ты спала с моим другом, как последняя дрянь! Да почему «как»?! Шлюха и есть шлюха! — крикнул он и цинично ухмыльнулся. Глаза девушки наполнились слезами, но она стояла на месте, как вкопанная, не в силах сказать и слова. — Вон. Я больше не хочу тебя видеть или слышать. Ты мне надоела, бесстыжая дрянь, лживая кукла, — более спокойно сказал он. Беспомощно хватая губами воздух, она выбежала из его комнаты и ринулась вниз по лестнице. Побежала на улицу. К сожалению, там шёл дождь, но Миса не видела дождя, не чувствовала холода, не чувствовала, что промокла насквозь и, очевидно, заболеет. Через некоторое время Лайт достал тетрадь, положил на стол и раскрыл. Он выхватил ручку и стал думать, как убить. — Лайт, ты уверен, что стоит это делать? И вообще, мне кажется, что ты переборщил, — сказал Рюк, доедая последнее красное, сочное яблоко. — Да, — твёрдо ответил японец через некоторое время и недрогнувшей рукой написал имя Мисы. Через секунд пять он облился холодным потом. «Стоп. Я совершил ошибку. Но…» — подумал он. Отсчёт пошёл. Можно считать, что она труп. Сердечный приступ.***
Миса бежала куда глаза глядят. Было больно, обидно и стыдно. Да. Измена была. Но что ей оставалось делать? Лайт вообще на неё не смотрел. Холодный дождь бил по плечам, лицу, рукам, безжалостно избивал несчастную девушку, пускай и порочную, но она тоже была человеком и имела право на элементарное счастье. Она хотела лишь любви. Она хотела счастья. Но что получила? Лишь боль. Одну сплошную боль. В какой-то момент она перестал бежать и поняла, что находится около высотки зачем-то построенной Рюдзаки. Штаб-квартира, где расположился детектив. Лайт ходил туда, порой вместе с Мисой. Девушка остановилась и посмотрела на здание. «Зачем я? Зачем мне жизнь и свобода? Я сдамся», — подумала она, но обернулась подумав, что можно вед как-то жить и так… Однако увидела Лукрецию, идущую к штаб-квартире и как-то мечтательно, но печально, улыбающуюся. Лукрецию от дождя защищал зонт. Мису обуял гнев и она побежала на медленно идущую девушку с кулаками и слезами, которые скрывал дождь. — Ты! Это всё ты! Дрянь! — кричала Миса и хотела было ударить девушку, но та, выронив зонт, перехватила её кулаки. — Ты украла у меня Лайта! — Заткнись! — неожиданно рявкнула англичанка. Почему-то Миса послушалась и перестала орать о своей потере и жестокой девушке. Она была под властью чёрных глаз, которые сейчас казались гневными. — Что случилось? — спокойно спросила Стелфолд. — Ты украла у меня Лайта, — чеканя каждое слово с откуда-то взявшимся спокойствием сказала фотомодель. — Мне не нужен твой Лайт. Забудь этот бред, — ответила она. — Но ты ему нужна, — не унималась блондинка. — Это бред, — ответила брюнетка. — Нет, — настаивала на своём Миса. — Я — второй Кира. Я хочу сдаться. Но первого Киру я не сдам. Нет. Ничего тебе не ясно, это не Лайт. Лукреция удивлённо раскрыла глаза и с минуту стояла молча. Они были подобны добру и злу. Добро, не ожидавшее признания, и зло, которое, поражённое стрелой острой боли, утраты, обиды стояло и молча смотрело на асфальт. — Веди меня к Рюдзаки, — сказала Амана Миса. — Миса… Не надо наговаривать на себя. Потеря Лайта — не конец све… — Веди, — перебив Лукрецию упрямо сказала блондинка. Лукреция кивнула и, подняв зонт, пошла к зданию, ведя девушку за собой, но сейчас очень не хотелось находить второго Киру. Она, несчастная и забитая, показалась такой родной, словно сестрёнка, попавшая в безвыходное положение. — Знаешь, я всегда мечтала иметь такую младшую сестру, как ты, — неожиданно искренне сказала Лукреция. — А я такую же старшую. Которая могла бы меня защитить, — Миса печально улыбнулась. — Может, передумаешь? — спросила Лукреция. — Нет, — твёрдо ответила Миса. Неожиданно фотомодель остановилась и схватилась за сердце, падая на землю. Зонт снова полетел к чертям — Стелфолд подлетела к «младшей сестрёнке». — Миса! Что с тобой?! — дикими глазами смотря на блондинку спросила англичанка. — Лукреция… Лайт не тот, кем кажется… — шептала последнее Миса. — Что?.. — растерянно переспросила Лукреция. — Он… он… — последнее, что она сказала прежде, чем стеклянными глазами уставиться в небо. Лукреция долго сидела около неё с ужасом смотря на остывающее тело. Она обрела сестру и тут же потеряла. Достав телефон и набрав номер Эла она стала ждать ответ. — Да? — послышался голос Эла. — Рюдзаки, выйди на улицу. Мы около входа в штаб-квартиру, — севшим голосом сказала Лукреция. — Бегу, — чуть взволнованно пробормотал детектив и отключился. Это была не просто смерть. Казалось, забрали частичку души. Он умер и родился вновь.