Дым

      Блять. Блять. Блять. В очередной раз мне хочется забиться в угол, метать, рвать на себе волосы. Ненавижу. Я ненавижу себя. Нена… — Юлик, с тобой все в порядке? — послышался голос Лизы.       Первые несколько секунд я приходил в себя и лишь кивнул головой в ответ на риторический вопрос Лизы. Мы сидели на расстоянии двух стульев от Реш, которая произносила какую-то речь. — Спасибо всем, тем, кто поддерживал меня все эти годы, спасибо моей маме…       На мое плечо легла Лизина рука, я обернулся. Затем девушка коснулась ладонью моей щеки. — Огромное спасибо моим друзьям: Лизе, Юлику…       Мы поцеловались в тот миг, когда взгляды всех собравшихся были нацелены именно на нас, но тогда, я это не до конца осознавал, находясь в какой-то прострации. Потому что чувствовал необъяснимую душевную боль от обмана любимых мне людей, от разлуки с Лариным, и чувствовал прикосновения губ Лизы. От нехватки воздуха в лёгких мы медленно отстранились друг от друга. А в голове стоял вопрос: что это сейчас такое произошло? Вряд ли в мире есть что-то глупее публичных поцелуев. Лиза салфеткой аккуратно вытирала размазавшуюся помаду вокруг губ, а я глазами искал среди присутствующих Ларина, которого там не оказалось. Может он ушёл после того как нашу беседу прервала Реш? Или после нашего поцелуя с Лизой? Хотя прошел уже целый год, сомневаюсь, что он ещё что-то чувствует ко мне… — Я покурить. — прошептал я Лизе на ухо, встав из-за стола во время бесконечной речи Юли, брюнетка лишь кивнула головой, как болванчик на лобовом стекле машины.       В туалете никого не оказалось, а те самые два кресла пустовали, значит, Ларин в другом месте, но где? Проходя мимо барной стойки, я обнаружил коридор, ведущий на балкон. Сделав несколько шагов, я вновь увидел его зелёные глаза и грустную улыбку. — Почему ты оттуда ушёл? — спросил я, облокотившись на белые мраморные перила в точности, как Ларин.       Дима смотрел куда-то в небо, а затем медленно перевёл свой взгляд на меня. Ещё один вопрос без ответа… — Небо красивое. — пробормотал я, пытаясь сменить тему для разговора.       Единственная правда, которую я сказал за последнее время. Небо честно было в тот день нереально красивым: солнце почти скрылось за горизонтом, а облака налились алым цветом с еле видным переходом в жёлтый. Дима откашлялся и прошептал: — Ты же прекрасно знаешь, что закаты в Питере лучше…

***

      Дело было прошлым летом. Ларин просил меня помочь снять ему какое-то видео в роли оператора, я, конечно, согласился. Пара часов монотонной и уверенной речи Димы, несчитанное количество испорченных мной дублей — видео снято. Я помню тот день, как никакой другой день в своей жизни, не считая того, когда Дима признался в своих чувствах.        Я предложил залезть на крышу, чтобы сделать пару крутых фотографий, критик согласился. Это заняло ничтожно малое количество времени, и мы уже находились на высоте десятиэтажного здания. А когда все фотографии были сделаны, мы присели на расстоянии сантиметров двадцати от края, я показывал на дисплее камеры что в итоге получилось. Дима похвалил фотографию, на которой он задумчиво смотрит в даль. — Мне тоже нравится… — сказал я, отложив камеру куда-то назад.        Скромные крыши домов Санкт-Петербурга, провода, куда-то спешащие автомобили — все как на ладони. Нежные лучи солнца больше не обжигали кожу, а Дима больше не щурился, потому что «рабочая смена» Солнца подошла к концу. Я посмотрел на него, а он на меня. Прядь его челки причудливо упала на лоб, и я, протянув аккуратно руку, убрал её обратно. Завязалась неловкая пауза. А на лице Димы появилась милая улыбка, которую редко увидишь в его видео. — Ты очень красивый, ты знаешь это? — прошептал я, — Не знаю зачем я это сказал вслух…       Дима засмеялся. — Я что-то смешное сказал? — спросил я, не понимая причину смеха Ларина. На этом все и закончилось.

***

— Ты же прекрасно знаешь, что закаты в Питере лучше. — опять эта улыбка, которая греет мне душа своей искренностью и теплотой.       Я запустил руку в волосы брюнета. Затем наши губы слились в нежном поцелуе, Дима прижал меня к себе, обняв за талию. А наши языки сплелись воедино. Мы не следили за временем, нет. Нам было все равно. — Я люблю тебя. — прошептал я.        И это — правда.