Забыть

Гермиона снова не могла уснуть. Стоны, вздохи, имя, повторяемое в сотый раз. Все это раздавалось из-за стены, прямо у изголовья её кровати. Что он с ними делает, раз они так сильно визжат? Всю неделю Малфой не давал ей спать. Всю неделю он водил к себе девушек, притом каждый раз разных. И не то, чтобы Гермионе было не все равно на его личную жизнь, но надо же иметь хоть какие-то нормы приличия! Хотя о чем она, это же Малфой. Заглушающие заклинания не помогали, потому что стена соединяющая их была антимагической. В истории Хогвартса Гермиона прочла, что такие стены создавались затем, чтобы юные волшебники не доставали своих соседей заклинаниями. Но непроницаемые стены были редкостью, они устанавливались лишь для особо шкодливых учеников. И, чёрт возьми, почему эта стена была именно между комнатой Малфоя и её? Когда очередная «девочка на ночь» захлопнула за собой портрет, Гермиона спустилась вниз. Сегодня было воскресенье и она собиралась выспаться (и выспалась бы, если бы не Малфой и его шлюхи), а потом отправить письмо родителям, чтобы те выслали ей вещи, которые она, вопреки всей своей собранности, забыла дома. Ей совершенно не хотелось завтракать в большом зале, и потому она решила сходить на кухню за кофе и фруктами. Она пришла с подносом в руках. Другие бы без зазрения совести попросили домовиков все доставить им, но Гермиона, даже несмотря на недавние изменения в её восприятии мира, не стала этого делать. Она все еще считала, что домовики имеют право жить своей жизнью, а не посвящать её таким ублюдкам как Малфой. Мысли девушки снова вернулись к нему. «Да какого черта?» Слизеринец вышел из комнаты, собираясь отправиться в душ. У него снова болела голова от очередной слишком крикливой семикурсницы. Спускаясь по лестнице в гостиную, он скользил взглядом по комнате. Уютненько. И совершенно не в его стиле. Слишком тепло. Не хватает прохлады, царившей в подземельях. Она действовала отрезвляюще, а тепло словно пьянило. Взгляд зацепился за Грейнджер. Провалиться бы ей нахер. Она сидела в кресле, закинув ноги на подлокотник, её взгляд был устремлён в камин, который почему-то был зажжён с самого утра. В руках была чашка кофе, а на столике рядом стояли фрукты на тарелочке. Вид такой спокойной и домашней грязнокровки бесил его. Особенно вид её стройных ног в слишком коротких шортах. «Да уж, а у Грейнджер ничего так фигура и личико для той, в ком течёт кровь маглов.» Блять. О чем он только что подумал? «Нужно сходить к Помфри, кажется, ты сходишь с ума, Малфой. Ещё и сам с собой разговариваешь. Ахуительно.» Несмотря на быструю смену эмоций, лицо Малфоя не выражало ничего. Безразличие и презрение. Все как всегда. Он прошёл максимально близко к ней отметив, как она вздрогнула при его приближении, и развалился на диване. — Что, плохо спала, Грейнджер? — спросил он с ухмылкой. Она лениво повернула голову в его сторону. «Не реагируй, просто успокойся. Так, хорошо». — Твоими молитвами, Малфой. Ах нет, Молитвами твоих шлюх. «Господи, Драаако, даа, господи», — простонала с придыханием девушка, откидывая голову назад и прикрывая глаза, и тут же сморщилась. — Если бы они так усердно молились не у тебя в спальне, а в церкви, то, возможно, им пожаловали бы капельку мозга и достоинства. Малфой с удовольствием наблюдал за ней. Ему нравилось, как она выстанывала его имя, хоть это и было откровенным издевательством. В голове возникла глупая идея. Посмотреть, услышать, почувствовать. Какого это, когда её пухлые губы будут делать это на автомате, не подчиняясь разуму хозяйки. Под ним. От этих мыслей его должно было тошнить. Он же, блять, чистокровный аристократ. Наследник великой семьи. От которой остались руины. Но нет, они не вызывали ничего, кроме упрямого желания воплотить их в жизнь. Он прищурился и с полуулыбкой сказал: — Грейнджер, ну чего ты так бесишься? И вдруг, словно врач, поставивший ей смертельный диагноз, принял скорбный вид и протянул: — Так-таак, может эта злость всего лишь зависть? Ведь те девушки уходят чертовски довольными, а ты вынуждена только слышать каково это? Недотрах, солнышко? Грейнджер едва не задохнулась от возмущения. Чашка с громким звуком опустилась на столик. Гермиона так резко поставила её, что остатки кофе расплескались прямо на ковёр. Но она совершенно не обратила на это внимания, как и Драко, который не отрываясь смотрел на заходящуюся бурю в глазах волшебницы. Из теплого шоколада они превращались во все более тёмный, становясь темней и темней с каждой произнесенной Малфоем фразой. Когда он затронул святого Поттера, в тёмной радужке забрезжили молнии. — Твою мать, Малфой. Никакой благодарности. Гарри спас тебя. Ты мог подохнуть в выручай-комнате из-за глупости своих дружков. Так что закрой свой рот, будь добр, и не открывай. Гермиона уже вскочила с кресла и стояла, уперев руки в точеные бедра, обтянутые тонкой майкой. Малфой не спеша, и в то же время стремительно, с какой-то особой грацией поднялся с дивана. Он подошёл к девушке достаточно близко, чтобы прошептать прямо в лицо: — Не смей закрывать мне рот, грязнокровка. Твой герой сделал это не из-за того, что хотел помочь мне, а потому что выбора не было, диадема могла оказаться и у меня. Не смотри так, — эти слова Малфой буквально выплюнул. — Из вас херовые конспираторы. Я знал про то, что её надо уничтожить, поэтому сказал Крэббу и Гойлу о диком огне. Гермиона была шокирована. Малфой знал о крестраже, знал как его уничтожить и пытался им помочь? Не важно. Все кончено. И сейчас он ведёт себя как скотина. Драко видел осмысление, промелькнувшее в её глазах. Но оно тут же сменилось злостью. — Это никак не относится к твоим шлюхам. Трахай их где угодно, но не за моей стеной. Я хочу спать, а не слушать ваши пятиминутные спектакли. Малфой сузил глаза. — Пятиминутные спектакли? Грейнджер, а ты не говорила, что у тебя плохо с временным восприятием. Час спутать с пятью минутами? Он ухмыльнулся, разводя руками, как бы говоря: «все очень плохо». Гермиона стала надвигаться на него. — Я предупредила, Малфой. Заканчивай свои блядские скачки, иначе… — Иначе что? Он резко двинулся в её сторону, она даже не заметила, как уже была прижата к стене его телом. Он прошептал ей прямо в губы: — Выучила новые слова? Куда же делась хорошая и правильная грязнокровка? — А ты хорошего отношения не заслуживаешь! — Гермиона гневно посмотрела на него, собираясь продолжить уничтожительную тираду. Но продолжить она не успела. Слизеринец схватил её за подбородок и с силой прижался своими губами к её губам. — Пошёл нахер, Малфой! Она пыталась высвободить руку, чтобы ударить его, но этого не потребовалось. Блондин сам отошел от неё, резко отпустив. Он пошёл к портрету, намереваясь выйти, но обернулся на истеричный крик Грейнджер. — Какого дьявола сейчас было? Он ухмыльнулся. — Это был единственный способ закрыть твой грязный рот. Пришлось даже испачкаться. «Нихера я не знаю, что это было» — подумал про себя Малфой, отворачиваясь от Грейнджер. Главное, что бы её задело то, что он сказал, иначе можно было заметить его растерянный взгляд. Серебро, сосредоточенное вокруг зрачка, что вдруг стало слишком светлым. Он выскочил в коридор, не услышав, что ещё сказала ему вслед грязнокровка.