***
Гермиона не видела Малфоя со вчерашней ночи. Он провел все утро в слизеринской гостиной, разрабатывая стратегию со своей командой. Не дожидаясь его, девушка решила отправиться на завтрак. Войдя в большой зал, Грейнджер сразу поняла, что что-то было не так. Все факультеты были притихшими. Даже Лаванда Браун, которая молчать не умела в принципе, сидела, с интересом поглядывая на дверь, словно ожидая чего-то. Девушка направилась к Джинни. Сев рядом с ней, она тихо спросила, что произошло. — Гарри сцепился с Забини, — рыжая опустила глаза. — Просто, ну они сами виноваты! Он ведь твой друг. — Он не мой друг! — Гермиона закатила глаза. — Дослушай. Забини трепался о том, что Малфой молодец. Подцепил самую сексуальную грязнокровку школы, — девушка поморщилась. — Гарри уже сидел весь как на иголках. Но когда Паркинсон сказала Забини, что они оба прекрасно знают, для чего ты нужна Драко. То ли для спора, то ли для чего-то еще, типа плана… В общем, что он тебя использует, Гарри не выдержал и полез в драку. Их растащили. Все начали говорить, что они врут, что нет никакого спора, даже пара слизеринцев это сказала. А Забини ничего не отрицал, просто молчал. И тут Паркинсон как заорала: «спросите Драко, спросите, я уверена, что это правда, это план». Я ничего не поняла, но… — М, зато я все поняла, — на Гермионе не было лица. — Пойду найду Малфоя. Девушка встала и решительно направилась к выходу из большого зала. Несмотря на бледность, глаза горели. Она не была готова верить любому слову, брошенному этой шлюхой. Тем более, Драко явно нравился Пэнси. Она много лет пыталась заполучить его, но безрезультатно. Однако, если все это правда… Малфой покойник.***
Гермиона стояла, смотря в глаза Малфою. Спина прямая, словно натянутая струна. Руки сжаты в кулаки. Она будто ждала приговора. — Блять, Грейнджер! Слизеринец подлетел к девушке после минутного оцепенения от её слов. В глазах промелькнул испуг, быстро сменившийся злостью. — Ты просто взяла и поверила той хуйне, которую несёт Паркинсон? Эта сука всегда мечтала быть хотя бы моей подстилкой, не то, что девушкой. Она просто завидует тебе, — Драко ухмыльнулся, но как-то наиграно. Гермиона замечала малейшую деталь в его лице, глазах, любое изменение и эмоцию. Но верила она сейчас лишь словам. Ведь Малфой говорил то, в чем девушка так отчаянно нуждалась. — Послушай, как ты сама сказала, мы довольно скандальная пара, — блондин взял девушку за талию и притянул к себе. — Так вот тебе и первый скандал. Я прошу тебя об одном, — слова давались неожиданно трудно. — Верь мне, Гермиона. Я прошу. — Вечно вы просите, мистер Малфой, — гриффиндорка хихикнула и поцеловала Драко. Во взгляде блондина проскользнуло облегчение, которое тут же сменилось подозрением. — Постой, а почему Поттер дрался с Забини? Ведь Паркинсон несла эту чушь. — Так Блейз же разговаривал с ней об этом. Видимо, — Гермиона поморщилась. — Это было их общее подозрение, что я-спор. — Блейз, значит. Ну пошли в Большой Зал. Глаза слизеринца загорелись недобрым огнем.***
Через 10 минут, после ухода Грейнджер из зала, двери резко распахнулись. Малфой, в форме ловца, решительным шагом направлялся к столу Слизерина. Все взгляды тут же устремились на него. Гермиона со слегка самодовольной улыбкой следовала за ним. — Драко, помни, только поговори, хорошо? — Конечно, дорогая, — улыбка превратилась в яростную гримасу. В тоне можно было бы заметить ничем не прикрытую ложь, если бы Гермиона не была так окрылена тем, что сказал ей блондин пять минут назад. В ту минуту, когда Малфой подходил к столу, Блейз, видя его перекошенное выражение лица, вскочил со скамейки и отступил назад. — Эй, ты чего такой? Я же ничего не сказ… Удар. Звук сломанной кости. Стоны Забини. Вскрик Грейнджер. Удар. Забини на полу. Весь зал почти кричал. Их пытались разнять. Драко ничего не чувствует, кроми тупой злости. Удар. Блейз свернулся на полу, кровь хлестала из разбитого носа. Все лицо в кровоподтеках. Удар. Малфой отлетел к стене. Профессор Снейп и директор вошли в Большой Зал. Гермиона подбежала к Малфою. Что-то говоря про сумасшествие и глупость. Макгонагалл сняла с факультета сто баллов за драку и отстранила Малфоя от игры. Но ему было наплевать. Единственно, что его интересовало, так это то, как Забини, мать его, мог сказать этой дуре? Как он мог сказать Паркинсон. Эта шлюха же ложится под каждого, значит и рассказать может всем своим ебырям. Он еще и сделал это так, что Гермиона чуть не поверила. Чуть не поверила в правду. Что-то происходило, но Малфой ничего не понимал. Он просто кивал головой и интуитивно говорил: «да, профессор», «конечно, профессор». Он чувствовал руки Гермионы, которая вела его в башню старост. Она даже не читала лекций. Просто молчала. Дойдя до башни и рухнув на диван в гостиной, Малфой пришел в себя. Он посмотрел на Гермиону. Её явно пугало его поведение. Скинув с себя заляпанную кровью мантию ловца, Драко встал на колени перед креслом, где сидела девушка, и обхватил ее ноги, положив голову на колени. — Прости меня, пожалуйста. Прости меня. Прости. Я так виноват, — блондин был не в силах остановиться. — Так виноват. Виноват перед тобой. Прости меня. Малфой не просят прощения. Малфой не просят ничего. Но с ней все теряло значение. И это было страшно. — Прекрати, Драко, — голос Грейнджер был мягким. — Ты ни в чем не виноват. Она гладила его по голове, как иногда делала Нарцисса, когда ему было грустно или больно. Малфой не мог ничего сказать. Не мог признаться. Он должен был ей. Должен своей семье. Должен спасти их. А потом он сделает то, что нужно, чтобы грязнокровка была жива и счастлива. Потому что он знает, чем закончится этот спектакль. Он его режиссер. И спектаклю было пора заканчиваться. Близился рождественский бал.