***
Джинни напрашивалась к подруге еще за обедом. Но Грейнджер решила, что не хочет её присутствия. Она любила эту рыжую бестию, но день был каким-то особенным. Личным. И девушка хотела собраться на рождественский бал сама. И, заодно, собраться с мыслями. Потому что весь день ее преследовало навязчивое чувство катастрофы. Как-будто устойчивая опора, на которой она стоит, вдруг выскользнет, разорвется прямо под ней, а Гермиона ничего не сможет сделать. Но Грейнджер не была бы Грейнджер, если бы верила каким-то там ни на чём не основанным предчувствиям. Только четкие доказательства. А то, что происходило в ее подсознание — бред. Она просто не выспалась и все. Отбросив все сомнения, предчувствия и прочую ерунду, Гермиона Грейнджер отправилась в башню старост, готовиться к празднику.***
Драко тоже одолевали нехорошие мысли. Вот только он, в отличие от девушки, четко знал их причину. И именно из-за этой причины он сейчас стоял в северной башне с Блейзом. — Послушай, я знаю, что ты не веришь мне, — Забини выдавил ухмылку. — Но я почти уверен, что все наши предположения и тот разговор… Да может я что-то напутал. Ну ты пойми меня! Я столько времени убил на слежку, а нашел ровно ничего, — мулат развел руками. Малфой хмурился. — А что я тогда слышал по-твоему? Или это все хуйня? Да? — голос блондина становился все более холодным. — Если ты так уверен, что Грейнджер ничего не грозит, то где доказательства? Где доказательства того, что наши благороднейшие семейства, — Драко просто выплюнул эти слова. — Не проведут остаток жизни в Азкабане? Забини закатил глаза. — Хочешь доказательств? Да пожалуйста. И Крэбб, и Нотт пьяные в очко. Уже. Я видел их, когда выходил. Пытались зажать младшую Гринграсс в гостиной. Не думаю, что их состояние можно назвать подходящим для похищения твоей драгоценной грязнокровки. Драко кинул на Блейза ледяной взгляд. — Мне на нее похер. — А мне вдвойне. Если так печешься во благо наших семейств, то проследи за ней до бала, а потом можешь расслабиться и превратить ее обратно в комнатную шлюшку. Малфой подошел к Забини на расстояние вытянутой руки. Засунув руки в карманы, он оценивающе оглядывал — когда-то — лучшего друга. — Забини, комнатная шлюха — это твоя Паркинсон. И кстати, спасибо за помощь, теперь можешь идти нахер. Забини промолчал и, посмотрев в глаза Малфою, ушел. И хорошо. Драко уже решил, что будет делать. И Блейз ему не понадобится. Нужно просто весь бал не спускать глаз с Грейнджер. Убедиться, что с ней все будет в порядке. А потом если ему хватит смелости, то он сделает то, что должен. Но действительно ли ему "похер на нее"? Вопрос, который он задавал себе сотни раз, но так и не решился на него ответить. Не было войны, врагов, но оставались принципы, с детства укоренившиеся в его сознании. Принципы на которые он с легкостью наплевал ради Гермионы. Случайная парочка, забежавшая в северную башню, вывела Малфоя из ступора. Увидев его, они сразу же убежали. Даже младшие курсы боялись его. Малфой ухмыльнулся и, посмотрев на часы, тоже вышел из башни. Через два часа начинался бал.***
Гермиона стояла у зеркала и любовалась своим отражением. Платье село идеально. То самое, которое она купила еще осенью. Серебристого цвета, с легким мерцанием, окружающим фигуру девушки. Ткань струилась до самого пола. Она, словно вода, обтекала бюст, тонкую талию и бедра, и спадала плавными волнами до самого пола. Туфли на высокой шпильке дополняли его. Волосы были уложены большими локонами, лежащими на оголенных плечах. С правой стороны они были подобраны заколкой в виде феникса, выложенного темными камнями на серебре. Аккуратно подведенные глаза казались еще больше. Ресницы отбрасывали тень в полумраке комнаты на алые от румянца щеки. Грейнджер превзошла сама себя. Гермиона вышла из башни старост. Драко ждал ее у лестницы возле большого зала. Там встречались практически все пары перед балом. Идя по коридору, девушка заметила, что все факелы погасли. Она прошептала заклинание и тут же, с появлением огня, ожили две тени. Гриффиндорка остановилась. Подняв палочку повыше, девушка прислушалась. Кто-то бежал по боковой лестнице. Ладно, не ее дело. Малфой ждет. Увидев Гермиону, слизеринец буквально потерял дар речи. И не только он. Один за другим все поворачивали голову, чтобы увидеть, что вызвало такую реакцию у стоящих рядом. Гермиона Грейнджер спускалась по лестнице, придерживая полы платья, смотря только на одного человека. На Драко Малфоя. И он отвечал ей тем же, не отрывая взгляда от сияющих глаз девушки. Гриффиндорка подошла к Драко и, вкладывая свою руку в его, сказала: — Мистер Малфой, а вы сегодня чертовски хороши! Костюм, и правда, шикарно сидел на блондине. Даже под слоем ткани Гермиона видела его мускулы. Слизеринец игриво поцеловал ее в щеку и притянул к себе за талию. — Мисс Грейнджер, вы не просто хороши, — он склонился к уху девушки, путаясь пальцами в ее волосах. — Вы ахуительны. Счастливая улыбка Гермионы, казалось, освещала все помещение. И даже Драко не смог удержаться от ответной улыбки. Он наклонился к девушке и поцеловал ее. Гермиона заметила, как тень пробежала по лицу Малфоя и тут же исчезла. Она вспомнила про цветок, который держала в руках. — Драко, бутоньерка. Он удивленно вскинул брови. — Ах да, я и забыл. Гермиона аккуратно приколола к лацкану его пиджака красивый серебристый бутон лилии. Это был необычный цветок. Он распускался ровно в полночь и считался одним из редчайших в магическом мире. Серебряные лилии были невероятно хрупкими. Малфой посмотрел на цветок, а затем на Гермиону и прошептал: — Я бы сказал, что тебя можно сравнить с лилией, но ты не так хрупка, моя дорогая, особенно, когда злишься, — он ухмыльнулся. Гермиона засмеялась. Она была такой счастливой, что её смех причинял Драко почти физическую боль. Они вошли в Большой Зал. Заиграл вальс. И старосты по традиции открывали первый танец. Драко слегка поклонился и жестом пригласил Гермиону. Они закружились по залу и, в этот момент не существовало прошлого, будущего. Только здесь и сейчас. Наконец, когда музыка закончилась, они остановились, переводя дыхание. Глаза лихорадочно блестели. Гермиона потянулась к Малфою и сказала: — Знаешь, я рада, что когда-то тебя ненавидела. — Почему же? — От любви до ненависти и наоборот, — девушка усмехнулась. Драко ничего не ответил. — Я принесу тебе выпить, — слизеринец ушел. — Как скажешь, — вздохнула Гермиона, смотря ему в спину. Малфой внимательно следил за Ноттом и Крэббом все время, пока находился в зале. Они не делали ничего выходящего за рамки. Просто гоготали над пошлыми шуточками Монтегю, которые были слышны даже сквозь музыку, и пили шампанское (которое вряд ли было шампанским, судя по стадии их опьянения). В общем, стандартное их поведение на праздниках. Однако, вопреки предположениям Драко, они вовсе не были пьяны. Малфой вернулся к Гермионе. Девушка приняла бокал шампанского из его рук. Начался стандартный микс волшебных рок-групп. В зале становилось слишком душно. — Драко, — Гермиона, как маленькая, дернула его за рукав. — Давай уйдем? Мне нехорошо. — Конечно, — рассеянно кивнул Малфой. Он вывел девушку из зала, придерживая за плечи. Гермиона болтала о том, что на прошлой неделе говорила Макгонагалл. А блондин просто наблюдал за игрой лунного света на ее волосах. Они стояли в восточном крыле, где обычно никого не было. Высокий куполообразный потолок пропускал лучики холодного света. Они проходили сквозь витражи, создавая причудливые картины. Грейнджер словно была создана для этого полумрака. Тонкие запястья, шея, ключицы. Драко пытался запомнить все детали. Запомнить, чтобы забыть это все как самый страшный сон. Потому что если вспоминать — сойдешь с ума. До них донеслась песня, которая всегда закрывала бал. Самая маггловская песня из всех существующих и самая банальная. Но она нравилась Гермионе. Малфой шагнул вперед. Руки не слушались. Он притянул Гермиону к себе. И медленно по кругу, вел танец, но не отдавал себе отчета в движениях. Он не любил эту песню. Не любил Грейнджер. Все так и должно было закончится. Глупо, бесполезно и больно. Для нее. Но так будет лучше. Для них обоих. «Youʼre here, thereʼs nothing I fear And I know that my heart will go on»* — Гермиона, — голос слизеринца был неожиданно хриплым. — Да? — девушка подняла глаза, оторвавшись от плеча Драко. — Я тебя не люблю. «You are safe in my heart And my heart will go on and on» Песня прервалась. Пробила полночь. Бал был окончен. Грейнджер, все еще не отпуская Малфоя из объятий, стояла на месте. Блондину казалось, что она его не услышала. — Я. Тебя. Не люблю. — Я слышала тебя. Ни одной эмоции. Ничего. Девушка отступила от Малфоя. Руки дрожали. Спина была выпрямлена. — Поясни мне только пару вещей, — Гермиона посмотрела блондину прямо в глаза. — Почему именно сейчас? И зачем я тебе была вообще нужна? Малфой ухмылялся. Голос был холодным, глаза не выражали абсолютно ничего. — Мне надоел этот спектакль. Ты, Грейнджер, конечно, очень милая домашняя зверушка, но в последнее время, — он вздохнул, словно очень устал. — Ты начала меня раздражать. Своими «я рада, что тебя ненавидела» и прочей херней. Зачем? Ну секс был действительно неплохой, могу сказать только спасибо, — Малфой отвесил поклон. Губы Гермионы дрожали. Было непонятно, к чему она больше близка, к слезам или ярости. Или ко всему сразу. — Ты трахал меня и до официальной части. Так на кой черт ты выставлял себя посмешищем, встречаясь с грязнокровкой, зачем дрался с Блейзом? Ты врешь, Малфой, — Грейнджер упрямо вскинула голову. — Признайся себе, что ты этого сам хотел и не устраивай сцен. — Сцены можешь устроить только ты, если сейчас еще разревешься, — Драко брезгливо поморщился. — Я ведь не выношу женских слез. А на счет твоих вопросов, — слизеринец запнулся. Это была тяжелая артиллерия, но так было лучше. Так, блять, лучше. Давай Малфой, повторяй как мантру, и так все и будет. Лучше. Всем так лучше. После секундной задержки он сказал: — Я действительно поспорил. Что трахну грязнокровую заучку и влюблю её в себя. Два ноль, Грейнджер. Гробовое молчание. Он видел слезы, которые она пыталась сдержать всеми силами. Уходи, пожалуйста, уходи, Гермиона. Стук каблуков. Она подошла к нему так близко, что он мог сосчитать все капли на ее ресницах. — Я рада, что я тебя люблю, — она улыбнулась ему, как улыбалась всегда. — Значит скоро возненавижу. Когда звук шагов Грейнджер стих, Драко в последний раз посмотрел на коридор, залитый лунным светом, и дал себя клятву — больше никогда сюда не приходить. Он ее не сдержал.