***
Ему снилось, что он стоял посреди гостиной своего поместья. Каждое заклинание, произнесенное им, каждый человек, что был убит, словно отпечатались в подсознании. Он помнил всех. Кого и как он убил. Все 13 человек мелькали в его сознании, словно кассету крутили с удвоенной скоростью. Все, кроме его отца. Он не помнил как убил его. Не помнил его последний укоризненный, полный ненависти взгляд. И, наверное, от этого должно было быть легче. Но не было. Из глубокого и беспокойного сна его вывел настойчивый стук в окно. Малфой резко встал с постели и безошибочно различил во мраке одну из Хогвартских сов. К ее лапе был привязан небольшой клочок бумаги, исписанный ровным и властным почерком. Со вздохом Драко опустился на кровать и начал читать его.***
Массовое убийство в Малфой Мэноре не вызвало особой шумихи. Во-первых, потому что знал об этом ограниченный круг лиц. А во-вторых, потому что те, кто знали, боялись говорить об этом. Человек, убивший собственного отца, внушал страх. Лорд Драко Малфой. После того, что произошло в гостиной его родного поместья, министерство даже не стало открывать дела. Убийство взбунтовавшихся пожирателей посчитали неплохим избавлением для всего волшебного сообщества, и мракоборцы закрыли на это глаза, зная все детали. Гермиона, после возвращения в Хогвартс, три дня провела, закрывшись в башне старост, даже не посещая больничного крыла. На третий день к ней заявился Эрни Макмиллан. Назвав пароль, он вошел с коробкой вещей в гостиную, когда Грейнджер по привычке сидела в кресле, закутавшись в плед и уставившись в огонь. Медленно повернув голову на звук открытого портрета, девушка спросила: — И какого хера ты здесь забыл? — И тебе привет, Гермиона, — нахмурился парень. — Меня назначили на пост старосты школы, так что… Самодовольство в его голосе безумно разозлило Гермиону. Самодовольство, так часто скользящее в Малфое. Во всем нем. Как они могли назначать кого-то на его должность? Он ведь не умер и не ушел. Наверное, не ушел. Злость, которая была первой эмоцией за эти три дня, вновь угасла. — Лучше уходи, Эрни, — голос был холодным и безразличным. Макмиллан и не подумал отступать. Поставив коробку на пол, он скрестил руки на груди и обиженно заявил: — А ты что думаешь, место здесь забронировала? Я уж не знаю, что там произошло, но Малфой не вернется, так что я буду старостой вместо него, — когда Эрни понял, что наговорил лишнего, он добавил тихим голосом. — Не беспокойся, я не буду тебе надоедать. Гермиона отвернулась к окну, давая понять, что разговор закончен. Она вновь уставилась в одну точку. Да какого черта она взъелась на Макмиллана? Он не виноват, что Драко… А что Драко? Он убил людей. Вот только Грейнджер не могла понять, почему не испытывает к нему ничего, кроме жалости. Лучшая подруга Гарри Поттера должна была быть ярой противницей убийств. Вот только она не была больше его подругой, и она видела, что Малфой был просто не в себе. Да и людьми назвать тех тварей язык не поворачивался. Гермиона ненавидела себя за то, что хотя бы допускает такие мысли. За то, что прощает ему все, что он сделал. Ненавидела себя за то, что изменилась, и во многом благодаря Малфою. И все-таки чувства к Драко явно нельзя было назвать ненавистью. После войны и двукратного посещения Малфой Мэнора ей было уже просто наплевать. Нужно было разобраться и перестать себя мучать. Единственное, что ее останавливало от разговора с Драко: смерть его отца. Он был ужасным человеком, но все-таки… Как слизеринец смог убить его, даже в приступе ярости? Становилось страшно просто от одной мысли, что он смог. Но поговорить было необходимо, и Гермиона пообещала к себе, что завтра с утра она попросит Макгонагалл отправить ее к нему. Но это было вовсе ни к чему. Драко Малфой уже входил в замок через главные ворота.***
Звук шагов Малфоя раздавался на весь холл. Было около часа ночи, но двери кабинета директора распахнулись перед Малфоем, словно его уже ждали. Едва Драко вошел в кабинет, он тут же заметил Поттера краем глаза. Золотой Мальчик вскочил с места, где сидел до прихода блондина. Он был натянут, как струна и заметно нервничал. — Поттер? Я вроде договаривался о встрече с Макгонагалл, а не с тобой. Опять везде суешь свой нос? — Малфой манерно растягивая слова, пытаясь всеми силами держать себя в руках. — Все не совсем так, — брюнет замялся. — Это я попросил директора назначить тебе встречу, нам надо поговорить. — Нам? — Драко лишь вскинул бровь, сдерживая ярость, неожиданно вскипевшую в нём после нескольких дней затишья. — С каких пор ты, Поттер, возомнил, что можешь общаться со мной наравне? И что же нам по твоему обсуждать? — Малфой, закрой пасть! — с выдержкой у Гарри всегда было не очень. — У нас есть о чем говорить. Точнее о ком. Малфой стал бледнее, обычного. Он не собирался разговаривать об этом, для себя слизеринец все решил, да и для нее тоже. — Поттер, а ты не думаешь, что берешь на себя слишком много? — слизеринец прищурил глаза, словно впервые разглядывая брюнета. — Я думаю, что я брал на себя недостаточно, оставляя ее на тебя. И потому она сейчас практически сломлена, — он замолчал, а затем неожиданно спокойно и твердо добавил. — И это только твоя вина. Сил спорить не было. Да и Поттер был прав. Ненависть, охватившая Малфоя, вновь угасла, уступая место пустоте. Он сел на стул, и произнес севшим голосом: — Ну давай, спаситель, вещай. Гарри даже не обратил внимания на издевку. Гермиона была важнее. Правда была важнее. — Послушай, я хочу сказать две вещи. И, возможно, за одну из них ты меня возненавидишь, но это будет уже твое право. Однако, сначала о Гермионе. Она три дня не выходит из башни старост. На все наши просьбы увидиться она не реагирует никак. В больничном крыле она не была. Я не знаю, что с ней. И не могу узнать. Мы с Джин пытались силой заставить её сходить к Помфри, но она обездвижила нас и продолжала смотреть в одну точку. А несчастного Эрни она дважды пыталась выгнать из гостиной, когда он хотел распаковать свои вещи… — Поттер развел руками, как бы говоря, что это выше его понимания. Зато Малфой все прекрасно понимал. Внутри неё была такая же тупая пустота, когда тебе наплевать на себя, а на других людей тем более. Но он не мог позволить ей проваливаться туда. Им надо поговорить, потому что он знал ее. Он знал, что она так просто не станет жить нормальной жизнью, если не разочаруется в нем полностью. А он может с легкостью это устроить. Он ухмыльнулся и посмотрел на порез на своей ладони, который едва затянулся. — Так и быть, Поттер. Я поговорю с ней и верну вам вашу подружку. Что еще ты собирался мне сказать? Гарри замялся, что не ускользнуло от взгляда Малфоя. Ему явно было не по себе. Поттер тут же сорвался с места и, бросив короткое «позже», удалился из кабинета, оставив Драко наедине со своими мыслями.