Просто я Небо

      Для начала Внешний Советник попытался снести их тоже струёй пламени. Но они выставили большие щиты — стену из пламени в человеческий рост. Двадцать седьмая объясняла, что стойкость щитов обеспечивается силой их пламени, поэтому якудза считали, что каким сильным бы ни был человек, он не будет сильнее двух.       Но не успели они даже сконцентрировать пламя для атаки, как ещё одна струя, только более сжатая, запросто пробила их щит.       Как говорят в такие моменты, вся жизнь пронеслась перед глазами. Якудза бросились на землю, но сразу же поняли, что это не поможет.       Мгновение, второе, третье… Пламя неслось, как в замедленной съёмке, но тела будто сковало. И тут…       Струя была отбита. Другой, абсолютно такой же струёй, только с более чистым пламенем Неба.       А дальше Такигути увидел сапог. Этот сапог опустился на землю рядом с его головой. Он был чёрный, металлический. На нём было выгравировано «Vigilante Famiglia»* крест-накрест, буква «g» для двух слов была общая. Причём слово «Vigilante» было заклеено зелёной изолентой, ибо другой не нашли, а пятьдесят первый кричал, что могут догадаться.       Такие сапоги могли быть только у одного человека.       — Я твой противник. — прозвучало над головой.       Тсуна поняла, что успела вовремя. Непутёвые якудза были спасены, и Мукуро оттащил их и всех остальных в сторонку. Верде спрыгнул с её головы туда же.       Девушка решила использовать те из своих приёмов, о существовании которых её отец не знал. В их число входил Х-баннер, но, к сожалению, не входил прорыв точки нуля.       Савада Емицу критично её оглядел.       — А ты ничего. Грудь маловата, но так фигурка ладная. Даже настолько, что не хочется сильно портить. Может, вообще не надо? Раздевайся. Можешь начать с часиков.       Тсунаёши передёрнуло, но из-за шлема никто этого не видел. Она прицелилась и выстрелила из сложенных пистолетиком пальцев в его противную рожу. К отцу у неё не осталось никаких чувств, кроме ненависти и отвращения.       — Не хочешь? Хорошо, я сегодня добрый. Сам тебя раздену.       А взглядом, кажется, уже раздел. Мерзость.       Тсуна поднялась в воздух и стремительно понеслась на него, желая заткнуть эту пасть раз и навсегда. Но Советник уклонился, а после… Девушка отлетела и врезалась головой в дерево. На шлеме осталось две ощутимых вмятины.       — Как скучно… Слабая, глупая девчонка. Надеюсь, после будет интереснее.       Девушка встала. Благодаря «доспехам», она осталась без повреждений. Посмотрела на часы. Осталось сорок три секунды. В принципе, можно было просто додержать оборону, и уйти до следующего раунда. Но… Было противно. Противно не от отца, а от неё самой. Разве она должна быть слабее его? Слабее этого?!       Она полетела на максимальной скорости. Емицу ударил, но девушка перекувырнулась назад, одновременно выпуская пламя ногой, и почти сразу по нескольку раз выстрелила по обеим сторонам вертикальной волны. И сразу понеслась вперёд, надеясь, что её отец отвлечётся. Он и отвлёкся, и даже получил, и Тсуна могла поклясться, что выбила ему несколько зубов. Но тут же полетела в то же дерево, и в те же кусты. Только шлем теперь просто раскололся надвое.       Тсунаёши увидела Мукуро, дымящегося и тоже откуда-то выползающего, но довольного. Она поняла, откуда у Внешнего Советника такая ярость, переходящая в решимость. Мукуро сломал часы босса.       — Команда Колонелло выбыла! — Тсуномичи появился внезапно. И сразу об этом пожалел, будучи снесённым пламенем Савады Емицу.       — Мне плевать. Ты доигралась, сучка!       Следующая струя предназначалась Тсуне. Та уклонилась и вылетела к Емицу. На ней были, помимо испорченного шлема, ещё очки со множеством разных функций, камерами и фильтрами. Их стёкла были тёмными, а сами очки закрывали пол-лица, но Советник всё равно узнал свою дочь.       — Ах ты маленькая шлюха!!! Ясно, легла под своих дружков, они теперь тебя защищают. Да ещё и шмотки с экзоскелетом насосала. Не пойму только, как ты сюда попала? Тебе место либо в борделе, — волна пламени, которую Тсунаёши отразила, — либо в гробу!!! Я ведь прав, детка.       На этот раз Емицу сам полетел на неё. Мало того, что его часы сломали, так ещё это сделали какие-то прихвостни маленькой противной тварюшки, живущей только по недоразумению и ошибке! Сначала киллеры от неё не возвращаются, а теперь это! Нет, он не был в ярости. Это чувство было трудно так назвать. Оно было в миллиарды раз сильнее, и вряд ли найдётся во всех языках слово, которое способно было бы описать его.       Тсунаёши уклонилась, и ударила. Но удар пришёл вскользь, да и у него тоже экзоскелет был, хоть и не такой новый, как у неё. А вот Советник не промахнулся.       На этот раз Тсуна полетела не в дерево, а в кого-то. Судя по матерному японскому воплю, этот кто-то был из её команды.       Некоторое время девушка тихо лежала, но вскоре вспомнила примерное количество имеющих возможность долго противостоять её отцу в этой самой команде, и с трудом открыла глаза. Перед ними всё плыло. Потом взгляд удалось сфокусировать, и девушка увидела Оотори, с ужасом смотрящего на что-то на её теле. Она попыталась подняться, но поняла, что её экзоскелет повреждён. Стало понятно и выражение лица якудза — сделать это была практически нереально, иначе не пользовались бы их разработки такой популярностью. В общем, теперь её тело сковывала бесполезная неподвижная груда металла.       — Чего стоишь? Сдирай с неё этот чёртов металлолом! — раздался рядом голос Верде. — Вы, два придурка, идите помогите Мукуро!       Как раз в это время запищали часы.       — Раунд окончен! — раздался рядом голос Тсуномичи.       — Мне плевать! — повторил Советник, но выстрелить уже не смог — Мукуро, Аовадзима и Такигути своё дело знали.       — Вы можете как-то его остановить? — спросил Верде.       — Нет, у него ведь уже нет часов. И ещё, если он сломает ваши часы, вы всё равно вылетите. Извините.       — Ясно. — Тсунаёши высвободила руку и кинула часы Верде.       Когда она, наконец, встала, то увидела такую картину: Мукуро и Аовадзима из последних сил держали объединённый щит Грозы и Тумана, пропускающий только пули Такигути, не приносящие, впрочем, никакого вреда Емицу.       — Отбой. — сказала она.       — Двадцать седьмая-сан, неужели вы собираетесь драться с ним без вашего экзоскелета?       Якудза, конечно, уже поняли, что хрупкая хакерша намного сильнее их троих, вместе взятых, но всё равно были удивлены. Зачем-то же она его создавала и носила!       — Там было несколько интересных функций, но они, как видите, мне пока не пригодились. Как и коробочки. Выживу, идите.       Барьер был снят, все отошли. Они понимали, что будут только мешать.       — Ну что, теперь я тоже серьёзна.       Внешний Советник сразу налетел на неё, но она увернулась и отлетела. Понеслась обратно, выставив вперёд руку для Х-баннера. Пламя заревело, и… Было остановлено встречной волной. Раздался взрыв, Тсуну отнесло. И снова в ставшее любимым дерево и в такие родные кусты. И снова приложило головой. Но она снова встала.       Девушке было конкретно плохо, её пошатывало, но пламени осталось совсем мало. На один Х-баннер хватит, но слабенький. Ничего, с близкого расстояния может, и прокатит.       Тсунаёши понеслась на своего отца. Тот почему-то решил не уворачиваться. Но вскоре стало понятно, почему. Он просто поймал её руку у самого своего горла. Гадко ухмыльнулся.       — Вот видишь, я был прав.       Тсуна распахнула ладонь. Приготовилась, программа дала ответ, что равновесие готово, но… Где-то внутри себя девушка всё ещё называла его своим отцом. Она просто не могла так поступить. Ей вновь стало противно от самой себя. И правда, она никчёмная дура, не способная ни на что, и…       Но тут раздался выстрел. Ухмылка сползла с лица Внешнего Советника. Его руки ослабли, он упал на землю.       А следом упала сама Тсунаёши. Почувствовала, как сапоги исчезли, подставляя голые ноги ветру. Перчатки превратились в чёрные браслеты. «Как хорошо, что не в глупые варежки, как раньше», — подумала она, — «и о чём я сейчас думаю?». По щекам девушки текли слёзы, но их пока никто не видел. И вряд ли увидит, ведь она почти сразу утёрла их рукавом.       — Прости за опоздание, кора! — раздалось над головой.