***
Порой меня преследуют страшные сны. Я сижу один в комнате два на два с маленьким окном высоко надо мной. Окошко еле пропускало свет, а свет еле доходил до меня самого, безмолвно отскакивая от блеклых стен. Самое пугающее в этом сне было одиночество и тишина. Человек слышит все, что происходит вокруг, даже во сне. Шум дорог, шелест занавесок, скрип двери от сквозняка, даже капли воды, стучащие по металлической раковине. Все эти звуки были музыкальным сопровождением сна, но не у меня. Я слышал только тишину. Тонул в ней, тонул в полу подо мной, а после летел вниз на высокой скорости и внезапно просыпался в холодном поту. Ирония в том, что такое снилось мне каждое воскресенье. Утром я ощущал гадкое чувство во рту, как после паленой водки. А ноги не держали меня вовсе. Кровь отливала от нижних конечностей и, лишь встав на плоскость, я падал. И так, пока кожу не начинало болезненно щипать. Такого эффекта вы можете добиться, перетянув запястье на несколько минут тугой лентой, а после, развязав, дать крови резко заполнить сосуды. Через несколько месяцев после выписки я полностью восстановился. Ссадины затянулись, отеки сошли, синяки пожелтели или пропали вовсе, а швы рассосались сами собой. Я их толком не обрабатывал, через силу. Мама навещала меня в мои редкие выходные и приносила еды на пару дней вперед. Я все выкидывал. Не посчитайте меня неблагодарным ублюдком, просто все портилось. Я не успевал все съедать. Везло, когда приходил Бекхен. Он сжирал все под чистую, даже посуду мыл за собой, не забывая приговаривать, какой вкусной была мамина еда. Он сетовал на меня и грозился выкинуть все мое оборудование в окно, но страха не было. Пусть, я просто куплю себе новую. - Тебе не надоело ковыряться в трупах? Они тебя скоро за своего принимать будут! Бекхён сидел на своем излюбленном месте - моей кровати. Оооо, её он обожал всеми фибрами, в особенности прыгать на ней и засыпать, пока меня не было дома. Или пока я работал. - Бек, трупы на то и трупы. Они молчат, внимательно слушают, не двигаются и даже не хлюпают носом в паузах. Они – мертвы, и в этом их сила. - Фу, ты совсем повернулся на этой своей практике! Он поморщился и махнул на меня рукой. Поднес пальцы ко рту и пытался подцепить зубами покрасневшую кутикулу. Даже в такой ужасной позе его руки выглядели, словно произведения искусства. Они были созданы для того, чтобы на них смотреть. - Не думаю. Профессор Им пошел мне на встречу, дав время на восстановление. Я должен сдать ему дипломную до конца года. - Надеюсь, он не такой же труповерт, как и ты. Ужас! Он повертел двумя пальцами туда-сюда. На вид это должно было напоминать обычный шуруповерт, но нисколько не походило на оригинал. - Бек, просто есть врачи, которые помогают людям появиться на свет и сделать первый вздох, есть которые спасают людям жизни, а есть такие, как я... - Трупоковырятели? - Нет. Те, кто эти жизни принимает. - Говоришь, как маньяк-романтик. - Где жизнь, там и смерть. А где смерть, там я. Почти выпускник Национального медицинского университета по специальности Патологоанатомия. - Ой-ой-ой, погоны сними, да корону поправь! Свалится сейчас! Я скрыл от него тот факт, что на цокольном этаже университета, среди морозилок и холодных люминесцентных ламп, я чувствовал себя лучше. Я мог заниматься тем, что мне нравилось, полностью погружаясь в процесс. Моя работа не была из простых, но не могу жаловаться. Практика есть практика. От неё не убежит ни один студент-медик. На моем рабочем столе всегда был порядок. Инструменты для вскрытия лежали параллельно друг другу. Растворы, спирт, окислители и обезжириватели перпендикулярно инструментам. Тело располагалось на отдельной плоскости и пересекалось со всем выше перечисленным только, когда я надевал халат и перчатки. Вы знали, что раньше вскрывать тела было запрещено? Законами, верой, природой и другими «баррикадами» человеческой воли и свободы. А сейчас мы так спокойно нарушаем неприкосновенность материальной святыни. Без молитв за упокой, а в сугубо меркантильных целях, почти без согласия. Я извиняюсь перед тем человеком, над которым висит мой скальпель. Буквально в паре миллиметров. Я прошу прощения и нарушаю тот самый закон Божий. Пусть он и действовал много веков назад. Мне претит мысль о том, что я проникаю без разрешения туда, где мне не рады. Это, как войти в дом без стука, завалиться на хозяйскую кровать и тронуть грязными руками алтарь предков. Омерзительно. На рабочем месте я задерживался надолго. Сутками мог сидеть и не выходить, а когда выходил, то долго грелся в горячей воде. Холод цокольного этажа пробирал до костей.***
Пара страниц изрисована. Узкие руки, ухоженные пальцы, длинная ногтевая пластина, тонкие запястья. На некоторых зарисовкам можно было увидеть пару родинок. Где-то карандашным наброском поблескивало кольцо, а где-то аккуратный серебряный браслет на пару размеров больше. Ближе к правому краю страницы надпись: "На то, как жестикулирует Бекхен, можно смотреть часами. У него красивые руки"***
Может быть вы мою историю посчитали скучной, но это лишь малая часть того сумасшествия, что происходит в моей голове. Я не буду исписывать одним словом каждую страницу, как конченный псих. Все же, я уважаю тебя, дорогой читатель. Ведь, если ты читаешь это, значит нашел в себе силы прийти в дом мертвеца? И, поверь, я могу представить, какие эмоции ты испытал, прежде чем развернуть переплет этой потрепанной мыслями тетради. Но во мне нет и капли жалости, прости. И раз ты дочитал до этого момента, то могу только предположить, что ждет тебя впереди. Потому что даже я не знаю, что напишет моя рука через пару часов.***
Бекхён отложил дневник. Он ожидал всего, но не этого. Кенсу наперед знал, что умрет. Кенсу знал, что его дневник найдут. Кенсу догадывался, что это будет Бекхен, и намеки были вскользь. Между строк. Либо До слишком хорошо знал его, либо сам Бен плохо знал друга. Одно из двух. Парень устало потер виски. Правая нога ужасно затекла, а шею сводило судорогой. Бен поднялся с пола и переместился на кухню, заваривая себе крепкий кофе без сахара, а после прошел на балкон с зажатой между зубов сигаретой, стеклянной кружкой и недочитанной историей. Пальцы дрожали, но страха не было. Бен Бекхен ожидал всего, но только не этого. - Лучше бы я боялся...***