Великое наследие

На платформу девять и три четверти прибыл блестящий чёрно-красный экспресс, который уже через четверть часа должен был увезти полчище детей в школу волшебства, и родители не теряли времени за пустыми разговорами, проверяя в суете самое важное. — Эй, Рози, ты уверена, что ничего не забыла? — с намеком спросил у рыжеволосой девчонки такой же рыжеволосый отец. Рональд Уизли тут же вытащил из кармана чёрную крысу. — Точно! Блэк! — радостно вскрикнула Роза, хватая крысу и усаживая животное себе на плечо. Едва избавившись от животного Рон вытер руки о ткань своих твидовых брюк. — Знай, я купил тебе эту крысу только потому, что ты очень долго конючила, а я надеялся, что ты быстро заморишь её голодом, — заявил отец девочки, и тут же получил в ответ неодобрительный взгляд Гермионы. — Рон… — Ну что, — возмутился мужчина, прильнув к жене. — Ненавижу я этих крыс! А эта ещё и… Блэк… — И ещё, дорогая, будь осторожнее в этом году, — умоляюще добавила Гермиона, поправляя растрёпанные волосы дочери. — Квиддич квиддичем, но на каникулах хотелось бы видеть тебя живой и здоровой дома. — Замётано, мам, — кивнула Роза и тут же поспешила в поезд, взъерошив на прощание волосы младшего брата — Хьюго, который уже в следующем году собирался поступить на первый курс в Хогвартс. У соседнего вагона Гарри Поттер и Джини Уизли провожали своих сыновей. Джеймс, как всегда, не был против ласки и поддержки родителей, Альбус же принял только материнские объятья, сухо ответив на них. Альбус думал только о том, как бы поскорее покончить со всеми этими нежностями и встретиться со Скорпиусом, которого он не видел уже три месяца. Судя по письмам, которые Альбус получал от друга, дома у него всё тоже было не гладко. Он уже видел Скорпиуса на перроне, и хотел подойти к нему, но рядом с ним были родители, и пока он не мог. Джинни Поттер обнимала сыновей на прощание и вспоминала, не забыла ли положить им в чемоданы вещи первой, как она считала, важности, хотя их вполне можно было бы отнести к категории третьей или даже четвёртой. Джеймс в этом году перешёл на четвёртый курс, и Альбус даже немного завидовал брату — ему оставалось отучиться четыре года, а Альбусу — шесть! Альбус был не в настроении, и дело было не только в возвращении в школу. Всё лето он провёл дома, и пока крестник отца — Тед Люпин — жил в его комнате, ему пришлось жить в комнате Джеймса. Следует ли говорить, что эти три недели были ужасны? Оставшееся лето Альбус почти не бывал дома, в одиночестве гуляя по городу или изредка навещая бабушку Молли и дедушку Артура. С отцом Альбус мог говорить с трудом, потому что тут же выходил из себя — они оба смотрели на мир с разных точек зрения, и большинство своих проблем Альбус видел именно в славе отца, в его прошлом. Мальчик чувствовал себя в западне: в Хогвартсе он не стал своим, дома тоже чувствовал, что его близкие никогда его не поймут. И он не знал, что делать, но жить так и дальше он не хотел. Гарри подошёл к Альбусу и, опустившись на колено, проверил, хорошо ли прикреплена тросом клетка Феникса к чемодану. После этого он подошёл к сыну, чтобы попрощаться. — Пиши нам, Альбус, — напомнил ему Гарри. — В прошлый раз нам приходилось писать Джеймсу, чтобы узнать, как ты. — У меня не было времени, — отмахнулся от отца Альбус и уже отвернулся, чтобы уйти, но Гарри остановил его. Чуть отведя сына в сторону, Гарри с озабоченным видом продолжил. — Директор МакГонагалл писала мне, что у тебя были проблемы с другими учениками, но в этом нет ничего страшного. У меня тоже были враги, — искренне пытался поддержать Гарри младшего сына. — Но со мной были рядом друзья — Рон и Гермиона. Если бы не они, я бы совершенно точно не выжил бы в Хогвартсе, да и вообще… — Мне не нужны Рон и Гермиона, — недовольно заявил Альбус. — У меня есть друг — Скорпиус, и мне этого достаточно. — Альбус, я просто хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. Мы с мамой переживаем за тебя. Я переживаю за тебя. — Это всё потому, что я не похож на вас — вы поэтому переживаете. Потому что я не похож на Джеймса, — в глазах мальчика теплилась злость, и Гарри не мог не заметить этого. — Потому что я на слизерине? Или потому что я одно сплошное разочарование для знаменитого Гарри Поттера? Именно в тот момент, когда Гарри собирался поддержать сына, до него донёсся выкрик Джеймса, который уже затаскивал свой чемодан в поезд, обращённый к Альбусу. — Эй, Слизерин, ты чего там мешкаешься? До отправления считанные минуты! — Джеймс, не задирай его! — возмутилась Джинни, стоявшая у чемодана Альбуса, с Лили, сидящей у неё на руках. — Ещё раз услышу подобное, и все рождественские каникулы будешь ходить в том свитере, который тебе связала бабушка! Джеймс тут же утих, а Гарри не знал, что теперь сказать Альбусу. — Ал, — начал было он, но сын тут же прервал его. — Не Ал. Моё имя Альбус, ты сам дал его мне. И я опаздываю, так что можешь меня не провожать. Альбус развернулся и пошёл к экспрессу, чтобы забрать свой чемодан, Феникса, выслушать наставления мамы и получить от неё последние объятия. Гарри видел, как после этого сын встретился с худощавым, светловолосым мальчишкой в чёрном. Мальчик случайно столкнулся с Гарри взглядом, и тут же, смутившись, отвёл глаза. Гарри видел Скорпиуса впервые. Когда старший Поттер вернулся к Джинни и оставшейся Лили, Альбус и Скорпиус вошли в один из вагонов, и экспресс тронулся через пару минут. На перроне остались только родители, провожающие своих детей. Среди них Гарри заметил и Малфоев. Драко сухо кивнул Гарри, и он ответил ему тем же. Эта случайная встреча заставила их обоих вспомнить многие моменты далёких событий прошлого, которые далеко нельзя было назвать приятными. — Боже, дорогой, ты в порядке, — неожиданно взволнованно спросила Джинни, взяв Гарри под руку. — У тебя ужасный вид… Мужчина только кивул, протерев лоб ладонью от холодного пота. Его чёрные брови были нахмурены, лицо побледнело, а очки сползли почти на кончик носа. — Всё в порядке. Просто переживаю за Альбуса, и мне кажется, что я ужасный родитель. Но Джинни будто и не слышала этого ответа — она всегда знала, когда муж чего-то ей не договаривал. — Ты прекрасный отец, Гарри, — Джиневра поправила очки мужа, лёгким касанием пальца вернув их на его переносицу. — Но лучше бы тебе сказать, что тебя беспокоит. — Просто голова… Глаза Джинни округлились, но она тут же взяла себя в руки. — Гарри? Это снова шрам? — Да, но в этом ведь нет ничего страшного. Всё давно закончилось, и все эти слухи… Всего лишь слухи. — И как давно? Как давно боли снова начались? — тихо спросила Джинни, укачивая на руках маленькую Лили, которая устала от долгого прощания со своими старшими братьями и теперь видела прекрасный сон. Гарри взглянул на обеспокоенное лицо жены и улыбнулся, пытаясь развеять её опасения. — Они не прекращались с тех пор, уже двадцать один год они не прекращаются. Боль стала только сильней. Джинни ничего не ответила, и только грустными глазами смотрела на маленькое детское личико Лили, спящей у неё на руках. Гарри молчал, но что-то внутри него сверлило его мозг. Мужчина понимал, что вся эта подозрительность — пережитки его прошлого, но как бы он не игнорировал слухи, ходящие в Министерстве Магии, как бы не пресекал их, Гарри боялся, что какая-то их часть может оказаться правдой.