Великое наследие

Вокруг была только непроглядная темнота. Мальчик попытался найти палочку, которая всегда была при нём, но, предприняв попытку, понял, что не может шевельнуть и рукой. Он был чем-то бестелесным, невидимым. Мальчишка совсем не помнил, как он очутился здесь и где находился. Всё его естество раскалывалось, и он заметил слабый свет, который мигал вдалеке. Он слышал шорохи, возню и доносящиеся оттуда крики… Ему казалось, что кто-то невыносимо страдал, но он не чувствовал жалости. Он не чувствовал ничего, кроме боли. Чувствовал только, что кто-то там, вдалеке только что умер, и это… Это доставляло ему те муки, которые не могли сравниться ни с какими другими страданиями. Яркие вспышки исчезли, сменившись сумасшедшим женским смехом, после этого темнота расступилась, и мальчик увидел небо, которое застилал смог. Всё вокруг было грязным, дымным, и ветер угрожающе выл вокруг. Но страха не было, и боль теперь отступила тоже. Он видел над собой чёрную метку, нависшую над крышами башен Хогвартса, но не мог отвернуть голову. И тогда он увидел лицо Гарри Поттера, в грязи, поту, копоти от огня и в слезах. Гарри смотрел прямо на него и плакал, беззвучно — вокруг выл только ветер. Поттер был так молод, и становилось ясно, что всё это давно прошло, ещё тогда, когда все боялись произносить имя, которое нельзя было называть. Тогда Альбус увидел перед собой и маму, обнимающую отца. После Гарри встал и поднял вверх палочку, на конце которой горел тусклый свет. Через мгновенье стало слишком ярко — все ученики и профессора подняли вверх свои палочки. Чёрная метка исчезла, и больше Альбус не чувствовал ничего. Кто-то закрыл ему глаза, и теперь тьма уже не прекращалась. Альбус проснулся от своего собственного крика. Все слизеринцы спали, и Скорпиус, лежащий на соседней кровати, не проснулся. Мальчик взял одеяло, вышел в гостиную и забился в угол длинного дивана, замотавшись в одеяло. Ночью в подземельях холод пронизывал до костей, но Поттер почти не чувствовал этого, не замечал, что трясётся от холода и страха — он всё ещё помнил сон, каждую его деталь. И как бы мальчик не пытался выкинуть этот бред из головы, он оставался там. — Эй, Ал. Просыпайся. Альбус почувствовал, как кто-то тряс его. Продрав глаза, мальчик заметил Оливера Нотта, высокого темноволосого старосту слизерина, по растрёпанному виду которого было понятно, что он сам только что проснулся. — Ты в порядке? Как ты здесь оказался, парень? Оливер выглядел весьма озабоченно, и Альбус тут же поспешил успокоить его. — Я просто… Просто выдалась та ещё ночка, но всё под контролем. — Смотри, Поттер. Только давай без проблем — в этом у нас гриффиндорцы хороши. Да и потом, вам всем пора быть уже одетыми, иначе вы опоздаете, а профессор Забини с вас шкуру спустит и приготовит из неё какое-нибудь отвратное зелье. И вот Альбус и Скорпиус уже бежали по коридору подземелья, по которому эхом разносился звук их торопливых шагов. — Забини нас убьёт, — констатировал Альбус, и другу оставалось только согласиться с ним. — Не понимаю, как мы могли проспать! — Скорпиус сроду не опаздывал на зельеварение и теперь слишком переживал о том, что за этим последует. — Кстати, почему тебя не было в комнате? Ты ночевал в гостиной? — Всего лишь дурной сон. — Должно быть, очень, если ты даже ушёл в гостиную. По ночам там ужасный холод! — На самом деле… Я видел своего отца в молодости, и он стоял надо мной и плакал, а в небе над Хогвартсом была метка Пожирателей. Я не мог видеть ничего, кроме метки в небе и своего отца, и… И все подняли палочки, а потом… — Метка исчезла, — перебил его Скорпиус. — Мама в детстве часто рассказывала мне на ночь эти истории. — В ту ночь Северус Снейп убил Альбуса Дамблдора. Мальчики постучали в дверь кабинета, и голос изнутри позволил им войти. Профессор Забини построжился на них, но он был деканом слизерина, а они — слизеринцами, и только это спасло их от гнева декана. Весь день прошёл для Альбуса, как в тумане, он только и думал о том, почему ему приснилось то, о чём до этого он даже не слышал. Альбус знал год и день смерти Дамблдора — это было написано во всех учебниках, но никаких подробностей отец ему не рассказывал.

***

Погода была ужасной, на поле для квиддича бушевал порывистый ветер, видимость стала почти нулевой, и с неба падали первые снежинки. Они были совсем не такими, какие падали в Большом зале с зачарованного потолка, а больно кололи лицо. Но даже отвратительная погода не была оправданием для отмены тренировок, и всех учеников, кто был в командах по квиддичу, вывели во двор для тренировки. В раздевалке мадам Трюк раздала всем защитные очки, чтобы финты погоды не влияли на результат. Сегодня был день тренировки гриффиндора и слизерина, и Скорпиус ждал, пока все члены команды соберутся. Его волосы трепало ветром и очки постоянно сползали. — Эй, — окликнул его кто-то. Скорпиус обернулся и протёр защитные очки. — Что ты тут делаешь, Малфой?! — Я играю в сборной слизерина, и ты прекрасно знаешь об этом, Роза. Девочка только оглядела Скорпиуса с ног до головы, а после заметила его новенький Нимбус-2020 и хмыкнула. Скорпиусу даже показалось, что она завидует ему. — Думаешь, если у тебя самая лучшая метла, то это что-то изменит? Так и знай, директор Макгонагалл сказала, что я лучший загонщик за последние двадцать лет, так что на твоём месте я бы переживала. Скорпиус поправил волосы и свои очки. Кто-то из команды гриффиндора окликнул девчонку, по голосу Скорпиус узнал Джеймса — он был душой команды и прекрасным ловцом, но к Скорпиусу относился ужасно. — Рози, этот белый слизняк донимает тебя? — Нет, Джей, — улыбнулась она другу. — Просто в очередной раз напоминаю ему, что он из себя представляет. — О, тебе не обязательно всегда быть такой… — запнулся Скорпиус. Ему не хотелось оскорблять Розу, но и терпеть такого обращения он не мог. — Ох… Умоляю, не нужно этих нотаций, зануда, — бросила она и ушла к своей команде. Через пару минут подошли и другие игроки слизерина, и мадам Трюк начала тренировку. Первый час каждая команда тренировалась самостоятельно, а после этого команды решили провести тренировочную игру. Каждой из них было на руку узнать умения соперников, ведь до игры оставалась всего неделя. Над полем, сражаясь с порывами ветра, метались туда сюда зелёные и красные плащи, и Скорпиус понимал, что всё, что сейчас требуется от него — дожить до конца игры и ничего себе не сломать, потому что в такую погоду было почти невозможно поймать снитч. Скорпиус удерживался на метле с большим трудом, а Джеймс, игравший в команде уже три года и то и дело мелькавший в тумане, казался вполне уверенным. Может, слизерин был слишком расслаблен сегодня, а может дело было в погоде, но команда гриффиндора вела в счёте, оторвавшись на сорок очков. Скорпиус наблюдал за плащами, летающими снизу, и каждый раз после закинутого мяча в одно из колец слизерина, Роза радовалась и размахивала небольшой битой над головой. Скорпиус поправил волосы, протёр стёкло защитных очков, и как только он сделал это, то заметил, как что-то блеснуло прямо у него перед носом. Это был золотой снитч! Скорпиус тут же сорвался с места, но снитч резко ушёл вниз, и на какое-то время мальчишка потерял его из виду. Он находился в самом эпицентре игры, вокруг него метались игроки, пролетая мимо и чуть не сталкивая его с метлы. В небе сверкнула молния, и Малфой снова заметил золотую вспышку на поле. В этот же момент мимо него промчался Джеймс. Скорпиус тут же сравнялся с ним. Снитч был всё ближе и ближе, а Джеймс не собирался отступать. Скорпиус уже вытянул руку вперёд, и слизерин вот-вот должен был победить. Мальчишка не видел ничего, кроме снитча и своей руки, очки совсем запотели, и тут он услышал испуганный девчачий крик! — Джей, уходи в право! Джеймс! Сейчас же вправо!!! Скорпиус обернулся на ловца гриффиндора, но он ничего не слышал — в его ушах были затычки, чтобы сильный ветер не продувал уши и не отвлекал от ловли. Прямо в него на безумной скорости летел бладжер. — Поттер, уходи вправо! — крикнул Скорпиус, но Джеймс продолжал гнаться за снитчем, вытянув руку. Тогда Скорпиус оттолкнул Джеймса вправо от себя, и это заставило его резко сбросить скорость. Мальчик почувствовал, как что-то треснуло, и потерял управление. Он даже не понял что с ним произошло, но услышал крики. После этого всё затихло, и Скорпиус провалился в темноту.

***

— Бабушка Нарцисса… — слабо прошептал Скорпиус, щурясь от слепящего света. — Не Нарцисса, но бабушка, к сожалению. Женщина подошла ближе, и Скорпиус, наконец, понял, кто стоит перед ним. — Добрый день, мадам Помфри… Прекрасно выглядите сегодня. — Ох, дорогой, как же сильно тебя приложило! — рассмеялась женщина, поправляя ему подушку. — Что… Что произошло со мной? — Говорила я директору Макгонагалл, что нельзя детей в такую погоду выпускать летать на этих сумасшедших метёлках! — возмущалась Поппи Помфри, снимая бинты с головы мальчишки. — Но кто меня слушает? — Хорошо, что у нас есть вы. — Ох, дорогой, — засветилась женщина, наливая Скорпиусу в стакан какие-то омерзительные на вкус капли, которые тому пришлось выпить. — Ты самый учтивый пациент из тех, что бывали в моём больничном крыле. По крайней мере, из Малфоев. В дверь больничного крыла постучались, и мадам Помфри отошла, чтобы открыть дверь, в которую тут же влетела рыжая девчонка. — Извините, мадам Помфри, — протараторила она, и вслед за ней вошли ещё двое. — Мы пришли навестить Скорпиуса. — Ему нельзя перенапрягаться. Даю вам десять минут, — отрезала женщина, и посетители не стали с ней спорить. Альбус тут же подошёл к другу и сел на кровать. Сразу за ним проследовали Роза и Джеймс, и выглядели они виновато. — Сильно болит? — Альбус беспокойно смотрел на друга. — Не очень, но мадам Помфри даёт мне пить какие-то мерзкие капли. — Зачем ты так старался, это же была только тренировка, — вмешался Джеймс, но Роза тут же пнула мальчишку в ногу, и он замолчал, виновато потупясь. — Ладно… Спасибо, что оттолкнул. Бладжер летел прямо в меня, это в меня он должен был прилететь. Правда я всё-равно поймал снитч… Роза предупредительно прокашлялась. — Ладно! Просто спасибо, что сделал это, хотя и не должен был. Это было мило с твоей стороны, Малфой. Это не было тем извинением, которое можно было назвать отличным, но для Джеймса явно было большим прорывом. — Мы принесли тебе кое-что, — Альбус оставил небольшой бумажный пакет на тумбочке у кровати. — Знаю, это твои любимые. Мне уже пора — профессор Долгопупс сказал прийти сегодня вовремя, но мы опять опаздываем. Думаю, ему уже стоит быть с нами строже. Альбус и Джеймс вышли за дверь, а Роза задержалась ещё на минуту. — Это я была. Я отбила бладжер в тебя, чтобы сбить с метлы, — призналась Роза, и её лицо покраснело. — Но я ошиблась с траекторией — он летел точно в Джеймса, и Поттер совсем не слышал, что я кричу ему. А ты его спас. — Ничего страшного, Роза. Просто немного болит голова, это не смертельно. — Когда я увидела тебя, лежащим на поле, ты выглядел хуже. — То есть сейчас я вполне ничего? — Скорпиус улыбнулся, и Роза только сильнее покраснела. Он не думал, что ей может быть настолько стыдно за свои проделки, тем более, что бладжеры для того и существуют, чтобы вырубать противников. — Надеюсь, мадам Помфри выпустит тебя через пару дней. По правде сказать, — Уизли улыбнулась и скрестила руки на груди, — ты не так уж и безнадёжен в квиддиче. Может, если ты вылетишь на поле, у вас будет шанс проиграть с небольшим разрывом. Выздоравливай, Скорпиус. После этого Роза ушла, и дверь за ней закрылась. Скорпиус развернул бумажный пакет, такой же, как и тот, который отец дал ему в первую его поездку на Хогвартс-экспрессе. Там было всё, что он любил: имбирные тритоны, перечные чёртики, лимонные котелки, конфеты с любым вкусом и шоколадные лягушки, которых Скорпиус не любил. Он был уверен, что их туда положил не Альбус, и это заставило мальчика улыбнуться. Скорпиус начал с шоколадных лягушек, и в этот раз они были немного вкуснее.