***
На уроке защиты от тёмных сил были ученики лишь двух школ: Хогвартса и Дурмстранга. Благородных французских девиц мадам Максим не допускала к занятиям по программам других школ. Она преподавала у них самостоятельно в отдельно отведённых для этого аудиториях. Сейчас же в кабинете все переговаривались, ведь каждый хотел узнать как можно быстрее лишь одно — кто такой этот новый учитель. Альбус и Скорпиус сидели вместе, но никто из однокурсников не хотел подходить к ним из-за того, что кубок выбрал Поттера. С ними за партой сидела та девчонка из Дурмстранга, с которой Скорпиус познакомился в первый день. Несмотря на то, что Мари была из «вражеского лагеря», она абсолютно не злилась на Альбуса. Создавалось ощущение, что ей вообще было не важно, победит её школа или проиграет. — Разве вы не знаете ничего об Альдерамине Краме? Да бросьте! — удивилась она, когда Альбус спросил о том, правда ли новый учитель является Виктору братом. — Он на пару лет старше него. Виктор ничего никогда про него не рассказывал, но как-то раз в интервью его спросили о том, кто подарил ему его первую метлу, и он назвал имя своего брата. Мари пыталась вспомнить что-то ещё и хмурила брови, но в конечном итоге так и не вспомнила. — Больше он ничего о брате никогда не говорил, но ходили разные слухи. Например, что он был любимчиком Каркарова, пока Виктор не стал спортивной легендой и не пришёл ему на смену. После школы Альдерамин уехал путешествовать, но никто точно не знает, где он был. Да и потом, меня тогда ещё и в планах не было, так что не могу судить о том, насколько это правда. В этот момент дверь кабинета резко распахнулась, и, цокая набойками по каменному полу, к доске стремительно прорвалась сквозь ряды чёрная фигура. Полсотни пар глаз были прикованы к ней, но мужчина выглядел так, будто это ни капли его не смущало. Присев на край стола, профессор молча окинул взглядом каждого ученика, и все это время в классе стояла мертвая тишина — все только переглядывались между собой. Пока Крам наконец не произнёс свои первые слова в этом классе. — Уверен, некоторых из вас уже успели напугать дурмстранговцы, которым доводилось бывать на моих занятиях, — улыбаясь, произнес мужчина, явно довольный своей славой. — Возможно, они уже успели обозвать меня тираном, кровососом или чванливым упырем, приносящим в жертву адскому пламени новорожденных детей… Скорпиус переглянулся с Альбусом и поежился от плохого предчувствия. Мальчишка начинал понимать, что, возможно, будет даже скучать по зануде-профессору Хитченсу. — Наверняка вы слышали все эти нелепые истории, правда? В кабинете было всё так же тихо, и только мягкий, приятный голос Крама разливался вокруг. Несколько учеников машинально кивнули, поддерживая его догадку. — Я просто хочу, чтобы вы знали, что все эти слухи на самом деле всего лишь часть правды… Что бы вы не услышали от ваших коллег, это ещё не всё — я совершал вещи и похуже. И вы должны помнить об этом. Если бы сейчас Крам замолчал, то, вероятнее всего, в кабинете воцарился бы стрекот сверчков. Все держали рот на замке, боясь издать хоть звук. — Студентам угодно задать вопросы? Конечно, никто не хотел лишний раз запомниться новому профессору в лицо. Оставшуюся часть занятия Крам потратил на перекличку и комментирование некоторых фамилий. Профессор считал, что должен запомнить всех учеников, и уже к концу занятия он это сделал. Время ещё оставалось, и многие стали переживать, что Альдерамин начнёт спрашивать какие-то каверзные вопросы, чтобы проверить уровень подготовки, однако этого не произошло. Вместо этого он немного рассказал присутствующим о предстоящем Турнире. Всё это время профессор мимолётом поглядывал на Поттера, и от этого Альбусу было не по себе. Видимо, Крам тоже думал, что мальчишка подстроил всё это сам. — В этом году турнир обещали несколько обезопасить, — прыснул мужчина с явным недовольством. — Не понимаю, как это вообще возможно, но раз за это взялась министр, то, вероятно, это произойдёт. Если так пойдёт, то каждый малолетка сможет участвовать в турнире, но суть соревнования заключается именно в опасности не только проиграть, но и потерять свою жизнь. Все слушали его взахлёб, новоиспеченный профессор будто загипнотизировал присутствующих, и только Альбус видел его без всяческих прекрас. — В конце концов, побеждает всегда только сильнейший, а слабый вынужден признать, что он не достоин победы, а в некоторых случаях слишком слабый и вовсе расстаётся с жизнью. Это было стопроцентное попадание в болевую точку. Через несколько минут занятие кончилось, и Крам тут же покинул класс, даже не оставив домашнего задания, но это не особенно радовало присутствующих после такого культурного шока — для них подобное было в новинку. — Этот человек просто невыносим, — со злобой жаловался Альбус другу, пока запихивал учебник обратно в сумку. — Даже не знаю, как мы протянем с ним и неделю, а он будет преподавать у нас сколько? До тех пор, пока мы не закончим Хогвартс?! Скорпиус и Альбус направились к выходу, и краем глаза Малфой заметил на первой парте тихо плачущую пуффендуйку. Он знал её, и мог бы подойти, но с ней рядом уже были её друзья. Это была Дора Хоггарт. Все знали, что её мать приходилась Амосу Диггори троюродной сестрой, и хотя сама Дора родилась уже после смерти Седрика, она часто появлялась в доме Диггори. Скорпиус мог понять Дору, ведь только что профессор назвал её дядю слабым и заслужившим то, что с ним произошло. Будто бы Седрик и не был достоин того, чтобы выжить. Почти все пребывали остаток дня в тяжелой фрустрации, и только ужин в Большом зале немного вернул ребят к действительности. За столами факультетов только и делали, что обсуждали нового преподавателя, но Скорпиус и Альбус будто были не в своей тарелке из-за случившегося. Они быстро разделались с трапезой и поспешили в комнаты, спускаясь в подземелья. В гостиной слизеринцы как раз активно обсуждали нового преподавателя ЗоТИ, сплетничали о шармбатонских красавицах и гадали, какие испытания придумают для чемпионов в этом году. Скорпиусу было интересно не меньше остальных, но он всё же воздерживался от обсуждения, заметив, что Альбус несколько болезненно реагирует на весь этот ажиотаж вокруг данного события, хотя Поттер однозначно мог вздохнуть легко — о нём стали злословить куда реже.***
На следующий день студенты были приятно удивлены шикарными декорациями во всём Хогвартсе, и это могло означать только одно — сегодня директор наконец-то объявит о первом испытании, и уже через неделю чемпионы будут бороться с неизведанным за очки, которые могут стать победоносными и принести вечную славу одному из них. Только на ужине, когда все собрались за столами факультетов, Минерва Макгонагалл призвала всех к молчанию звоном прибора, бьющегося о бокал, и все тут же замолкли. — Что ж, дорогие студенты и профессора, вот и настал момент, которого многие так ждали. От лица организаторов турнира я хотела бы пожелать чемпионам удачи в грядущих испытаниях и уверить других студентов, что этот турнир будет захватывающим, — восторженно произнесла директор, и у Скорпиуса даже зачесалось нёбо от волнения и предвкушения. — И теперь я назову первое из трёх испытаний, которое откроет турнир. Молчание, которое до этого момента ещё хоть как-то поддерживалось, более не сохранялось, но призывать к спокойствию было бы бесполезно. — «Он тёмен и страшен, и воет в ночи. Кто там оказался навек замолчит. Ведь там даже тень тебе угрожает. Страх или дружба — что побеждает?» После этих слов молчание вновь воцарилось в зале, и Скорпиус случайно взглянул на преподавателя ЗоТИ, ухмыляющегося мыслям в его голове и ему стало несколько неуютно от этого. Мальчик пытался понять, о чём говорится в четверостишие, но Макгонагалл снова продолжила. — Это подсказка, которую чемпионы должны будут расшифровать, чтобы подготовиться к первому этапу. Те, кто не сможет, узнают о том, что им предстоит только в день соревнования. Желаю чемпионам успехов! Весь зал аплодировал, и студенты тут же начали активно обсуждать, что же всё это значит, яростно доказывая, что именно их вариант верный. За столом преподавателей то и дело шутили и смеялись, и новый профессор не отставал от своих коллег, обсуждая обрывки вариантов, доносившихся от столов учеников. После ужина все отправились по своим гостиным, но мало кто спал в эту ночь — все были взбудоражены новостями о турнире. В конечном итоге Альбус не смог терпеть этого слишком долго и ушел в пустую мальчишечью спальню, Скорпиус последовал за ним, заметив расстройство друга. Поттер уже давно был словно сам не свой, он всё дальше отдалялся от друга и почти не говорил с ним, чего ранее за ним не наблюдалось. — Ал, нам нужно поговорить, — вздохнул Малфой, закрывая за собой тяжёлую деревянную дверь и отгораживаясь тем самым от ажиотажа в гостиной самого, казалось бы, хладнокровного факультета Хогвартса. — Я чувствую, что что-то происходит с тобой… — Просто не хочу это обсуждать, — небрежно отмахнулся от друга Альбус, что не могло не задеть Скорпиуса. — Всё это раздражает меня. Вся эта суета и… — Дело ведь совсем не в этом, — оборвал мальчишку друг. — Ты просто прикрываешься турниром, чтобы не говорить со мной. — С чего ты взял? — Роза. Роза писала мне летом, когда… Не важно. Она просто просила меня приехать, потому что волновалась за тебя. Потому что ты пугал её. Ты слишком изменился тогда, и я надеялся, что это временные изменения, но ты отдаляешься всё дальше и… Альбус рассмеялся, и Скорпиусу стало жутко. Ему захотелось выбежать из комнаты прямо сейчас, чтобы там, в гостиной, почувствовать себя в безопасности, но он остался здесь. Ему казалось, что виной всему был турнир, но здесь он ошибался. Малфой был слеп всё это время! — Но ты не приехал, — безэмоционально произнёс Альбус, разведя руками. — Ты не можешь винить меня в этом! — Твоя мать умерла. Конечно, я тебя не виню. Ты вообще ни в чём не виноват, просто определённые вещи происходят, и ты не можешь на это повлиять. Скорпиус молча стоял посреди комнаты, опустив глаза в пол. Меньше всего он ожидал того, что сейчас происходило, того, что он потеряет Альбуса — своего единственного друга. — Тебе всё ещё интересно, что со мной? Всё в порядке. Что бы я ни делал, я всего лишь тень своих славных родителей, причём, не оправдывающая их ожиданий. — К чёрту это! — не выдержал Скорпиус наконец. — Сколько можно быть размазнёй и жаловаться на то, что твои родители несносны. Они виноваты только в том, что спасли всё магическое сообщество и дали тебе твою жизнь, и всё ради того, чтобы ты жаловался? Ты не знаешь, что значит быть сыном Пожирателя, что значить потерять родителей. И я не желаю тебе узнать это чувство. — Что ж, — задумчиво протянул Альбус. — Вероятно, на этом у нас всё и закончится. Не ответив, Скорпиус вылетел из спальни, хотя никто из слизеринцев этого не заметил. Он оказался в тёмном коридоре подземелий быстрее, чем смог это осознать, и побежал. Скорпиус чувствовал, как слёзы сыпятся из его глаз и не мог контролировать это. Завернув как можно тише за угол направо, он остановился у лестницы на цокольный этаж, которая находилась дальше всего от прочих комнат подземелья, и бессильно опустился по стенке на холодный каменный пол. Отец всегда говорил ему, что друзья — это не то, что нужно ему для счастливой жизни. Драко Малфой не имел друзей, и всё, что было важно для него, это семья. И теперь Скорпиус понимал его. Семья — это те люди, которые никогда не причинят тебе боль намеренно, которые всегда подставят тебе своё плечо и вгрызутся в глотку кому угодно, чтобы защитить. И ради Альбуса Скорп был готов на это. Он был его семьёй… До этого момента. — Эй, — раздался шёпот с лестницы, ведущей вверх, в подвал. Скорпиус поднял глаза, но всё вокруг всё ещё было размыто. — Кто это? — спросил парень, вытирая глаза, но ответа не услышал. — Обещай, что не сдашь меня, — попросил голос сверху, и он показался слизеринцу знакомым. — Обещаю, Роза. Пару мгновений и гриффиндорка уже упала на пол рядом с ним, протягивая кусок пирога и пытаясь разглядеть в темноте его лицо. — Всё в порядке? Я слышала, как кто-то всхлипывал или… — Не хочу говорить об этом, — прервал её Малфой. — Снова пробираетесь на кухню после отбоя? — Что поделать, в конце концов, какой гриффиндорец может называться так, если не влезает в опрометчивые авантюры, — едва слышно хихикнула она и несильно ударила Скорпиуса в плечо. — Ты точно не хочешь сказать мне что-то? — Я потерял единственного друга. Роза не произнесла ни слова, и оба продолжали сидеть в полнейшей тишине и темноте. Кусок пирога в руках Скорпиуса был мягким и оставлял крошки в его руках. Прикосновение к его ладони заставило Скорпиуса вздрогнуть, он не успел даже подумать о том, чтобы сказать что-то, когда почувствовал неловкое прикосновение мягких губ к своим губам. Раньше он никогда не чувствовал ничего подобного. Почему-то он испытывал что-то похожее на стыд, но вместе с тем и приятное волнение, заставившее его сердце колотиться и сдавливающее грудь. Это кончилось быстро, так же неожиданно, как началось. — Иногда тебе может быть очень плохо, но проходит время, и становится лучше, — произнесла Роза, мягко погладив его по волосам. После, даже не попрощавшись, она ушла наверх, по лестнице обратно к кухне. Скорпиус поправил волосы, и крошки от пирога посыпались на пол. Это почему-то заставило его улыбнуться. Он просто хотел не оставаться наедине со своими проблемами, не быть одиноким, и тогда от точно знал, что сможет с ними справиться. Услышав шаги, Скорпиус судорожно заметался, пытаясь понять, где можно было укрыться, чтобы не попасться, но случай был безвыходный. Не хватало только попасться Забини после отбоя. Конечно, он был лоялен, но не до такой степени.***
За день до того, как должно было проводиться первое состязание турнира, Хогвартс ошарашила прискорбная новость: чемпион Хогвартса во время тренировки по квиддичу потерял управление своей метлой и упал прямо на известную своей агрессивностью гремучую иву. Райан Макклафлин потерял сознание и чудом выжил после такого, благодаря тому, что провалился прямо в земляной лаз под деревом. Конечно, он получил множество переломов и теперь лежал в больничном крыле без сознания. Это значило только то, что в этом году Хогвартс не сможет бороться за первенство. По крайней мере все думали, что именно так всё и будет. — Вы все уже знаете печальную новость о состоянии Райана Макклафлина, — скорбно напомнила присутствующим Макгонагалл на ужине. Все в зале были расстроены, а когтевранцы и вовсе почти обливались слезами. — Конечно, он не сможет участвовать в турнире и представлять Хогвартс… Но это не все новости на сегодня. Профессора за столом переглядывались между собой и то и дело шепотом обменивались друг с другом короткими фразами. — Однако мы с директорами других школ-участников сошлись на том, что будет несправедливо, если никто не будет представлять Хогвартс. Кубок огня не позволит нам выбрать кого-то снова, как вы знаете, и нам пришлось принять сложное решение… Чемпионом Хогвартса станет выбранный кубком Альбус Поттер, — отрезала Минерва Макгонагалл, и зал возмущенно охнул. Скорпиус повернулся к Поттеру, который сидел в другой стороне. Испуганный Альбус побледнел ещё сильнее и теперь его лицо было белым, как у русалки в озере Хогвартса.